Часть 2 (1/1)

— Да ты настоящий сталкер, — хохотнул МакКи, возвращая альбом владельцу.— Да, только не убивай меня, — улыбнулся Платцман и положил альбом обратно в рюкзак. — Слушай, завтра поможешь мне завтра после уроков с математикой?— Бро, завтра вот вообще никак. Я с отцом за город уезжаю, отложить не получится, это срочно, прости, — сочувственно произнёс Бен, отправляя в рот вилку с салатом.— Чёрт! У меня и так трояки, мать закопает, — Дэниэл уронил голову на стол, жуя любимый кексик.— А репетиторы? — поинтересовался спортсмен.— Они только к экзаменам готовят, — пробормотал Платц.— Да не раскисай ты! И на жалость не дави, я всё равно еду, — МакКи ткнул друга тупым концом вилки в лоб. Платцман айкнул и сполз под стол, прячась от возможного повтора нападения. Теперь над столом торчали каштаново-рыжая чёлка и ясные голубые глаза.— На бегемота похож. Вес, кстати, такой же, — ухмыльнулся Бенджамин.— А ты поиграй ещё в футбол полгодика, глядишь — и парня себе найдёшь, — ехидненько пошутил Дэниэл, не спеша вылезать из-под стола.— ЛГБТшник стереотипно шутит про ЛГБТ, кто бы мог подумать, — хохотнул МакКи и отпил воды из бутылки.— Я просто даун, и ты это прекрасно знаешь, — пожал плечами Платцман. Телефон Бена вдруг зазвонил. Из трубки послышалось громкое визгливое женское "А НУ БЫСТРО ДОМОЙ, ОБОЛТУС!", а затем гудки.— Ты понял, — бросил футболист и убежал. Мать Бена была очень строгой женщиной и никогда, никогда не позволяла сыну опаздывать куда-либо. Но вот на встречи с Платцем МакКи ни разу не попытался придти вовремя, за что и получал пинки от друга на свою многострадальную задницу. Раньше футболист компенсировал свои опоздания милыми девушками, но ни одна из них не нравилась Дэниэлу. Все они были глупыми, неинтересными, пустыми. На стихи Шекспира в чтении парня они говорили: "Это твои? Ты так красиво пишешь!". Первым нескольким Платцман объяснял, показывал, рассказывал, но уже на четвёртой забил и кивал. Позже такой способ извинений надоел парню, и он попросил друга больше не знакомить его с различными девушками. А ещё позже Платц познакомился с Тоддом, его бывшим, но после девятого класса Тодд уехал, а через какое-то время написал Дэниэлу, что больше не любит его. Брошеный парень долго переживал, после чего наплевал на всех парней с высокой колокольни и никого не принимал близко к сердцу. Единственным хорошим, даже лучшим другом был Бенджамин МакКи, как уже говорил Платцман Дэну. Платц вздохнул, вспомнив длинные тёмные волосы и глубокие карие глаза бывшего.— В них хочется тонуть до сих пор… — грустно протянул Дэниэл. — Чёрт, я всё ещё скучаю. Парень убрал подносы с едой, порылся в рюкзаке, достал телефон и наушники, включил Битлз и поплёлся домой. "Не думай о Тодде, придурок! Срочно чаю, срочно", — думал Платцман, топая по дорожке из школы домой и глядя в пол. На светофоре Дэниэл задумался о Рейнольдсе и в самом центре перехода впечатался в кого-то головой.— Извините, я случайно, — пробормотал Платц, пытаясь пройти мимо, но руки того, в кого парень врезался, остановили его.— Какие люди! — хохотнул приятный голос. Платцман выключил музыку и поднял голову.— Дэн! — улыбнулся художник.— Пойдём, скоро красный, — Рейнольдс утянул одноклассника на ту сторону, откуда тот пришёл.— Так я только… — Дэниэл попробовал объяснить, что ему надо на другую сторону.— Я знаю, но раз я тебя встретил, то ты идёшь со мной в магаз, — Дэн догадался, о чём Платц хочет сказать.— Хорошо. Там рядом есть кофейня? — спросил Платцман.— Да, вроде. Little Box, вот, — кивнул Рейнольдс. — А тебе зачем?— Да… мама попросила чего-нибудь сладкого, — соврал парень. Он не мог сказать, что хочет попить чаю, который служил для него своего рода наркотиком, только для того, чтобы угомонить свои мысли.— О, ладно, — пожал плечами Дэн. — Что слушаешь?— Битлз, — ответил Дэниэл, пряча наушники в карман.— Yesterday знаешь? — поинтересовался Рейнольдс.— Да, частенько наигрываю на инструментах.— О-о-о, на чём играешь? — в глазах парня загорелись искорки.— Ну… барабаны, гитара, альт и кахон, — застенчиво произнёс Платцман.— Кахон?— Да, это что-то вроде… э-э-эм, ну… типа деревянной тумбочки. На ней сидишь и лупишь по передней части. А сзади у неё круглое отверстие. Как-то так, — попытался объяснить Дэниэл.— Вау, это… это круто, серьёзно. А я на фортепиано умею. И на гитаре тоже. И отец говорит, что я пою хорошо, — улыбнулся Дэн.— А спой что-нибудь сейчас, — попросил Платц с заблестевшими глазами.— Чарли Пута можно? Или Шон Мендес? Chainsmokers или The Score? — начал перебирать свой репертуар Рейнольдс.— Давай Miracle, сам люблю The Score, — пожал плечами художник.Парень вдохнул и запел. Его голос был сначала спокойным, позже — напряжённым, он старался подражать пению Эдди.Don't know how to say it,That I'm loosing my mi-i-indTrying to find the perfect li-i-ineI think I'm running out of ti-i-ime,I need a mira-miracle, a mira-miracle.Платцман завороженно слушал, забыв, кажется, обо всём на свете. Голос его одноклассника был лёгким и очень приятным, но в то же время сильным. Платц почувствовал, как по спине и рукам бегают толпы мурашек, настолько приятен был голос Дэна.Yeah, I'm loosing my mi-i-indCounting seconds passing by-y-yAnd I don't know when I'll be fi-i-ineI need a mira-miracle, a mira-miracle,A miracle.— Ты уснул? — Рейнольдс щёлкнул пальцами у самого носа парня и помахал ладонью. — Алло!— А? — Дэниэл вздрогнул. — Прости, задумался.— Я спросил тебя. Дай мне ответ, — попросил Дэн.— Можешь повторить, я прослушал, — признался художник.— Вот бубун. Как тебе мой голос? — по-доброму ухмыльнулся парень.— Я не бубун, — пытаясь быть серьёзным, хохотнул Платц. — Мне понравилось. Очень красиво, правда.— Двигай жопой, бубун, магазин за углом, с меня еду отчаянно требуют, — хмыкнул Рейнольдс.— Да не бубун я.— Теперь бубун, — засмеялся Дэн.Платцман тоже не сдержался, сначала прыснув от смеха, а потом и засмеявшись в голос.— Иди в кофейню, я сейчас забегу за лапшой. Ты, кстати, где живёшь? — вдруг поинтересовался Дэн.— На Уэст-Овенс Авеню. А ты? — ответно спросил Дэниэл.— Недалеко, Вашингтон Авеню.— Слушай, а может потусим сегодня у меня? Мама с папой к родне уехали, брат свалил, одному вроде весело, но скучноватенько, — предложил Платцман.— Да, скорее всего. Братьев оставлю только и прибегу, там ж недалеко. А дом какой?— Третий. Иди давай, мне быстро, — парень толкнул одноклассника в плечо.— Пх, хорошо, — Рейнольдс зашёл в магазин.И только Платц перешёл порог, в голове у него щёлкнуло — дома, в его комнате, висит огромный флаг гетерогибких, который парень сам нарисовал на огромном ватмане. Ватман надо было спрятать в комнате старшего брата, который на ближайшие два дня отпросился к другу. Главной задачей было не порвать флаг и убрать с полки над столом фото Тодда. Установив себе задачи, парень подошёл к стойке бариста. Нужно было превращать свою ложь в правду, поэтому помимо большого стакана зелёного чая, Дэниэл попросил две булочки с шоколадом и пять кофейных макароне. Хоть Платцман и сам неплохо готовил всю эту вкуснятину, побаловать себя магазинными деликатесами тоже не было грехом. Забрав пакет со сладостями, художник отпил большой глоток горячего чая, громко хлюпнув, и тем самым резко успокоил нервы. Толкнув дверь, Платц вышел на улицу и сел на скамейку рядом с кофейней. Парень снова глотнул чай и улыбнулся. Вскоре из магазина вышел Дэн. Он повернул голову сначала вправо, затем влево, вскинул брови, увидев нового друга, и пошёл по направлению к нему.— Идём? — спросил Рейнольдс.— Угу, — кивнул Дэниэл и встал.По дороге до дома, парни весело разговаривали, Дэн почти всё время что-то напевал, виня в этом Платца, на что последний отмахивался и твердил: "Я бубун, мне можно". Парень звонко смеялся, вызывая улыбку Платцмана. Видимо, теперь художника можно было официально называть Дэниэл Джеймс "Бубун" Платцман. На Уэст-Овенс парни пожали руки и разошлись. Рейнольдсу было идти прямо ещё около десяти минут, а Дэниэлу уже надо было сворачивать направо и идти до дома. Новые друзья уговорились встретиться у Платца дома ровно через полтора часа. Только художник зашёл домой, его рюкзак упал на пол, кеды полетели в дверь, а сам Платц с библейской скоростью понёсся на второй этаж дома, где находилась его спальня. Проскользив на носках мимо своей двери, парень очень удачно вписался в окно, выходившее на задний двор, и чудом не разбил себе коленные чашечки. Отклеившись от окна, Платцман зашёл к себн в комнату, встал на кровать, осторожно вытащил кнопки из ватмана, свернул флаг в трубку и понёс его в комнату брата. На кровати Ричарда спокойно спал Тобиас — любимый кот Дэниэла.— Жопа предательская, — хохотнул парень и погладил кота. Наглая морда замурчала, не прерывая сна.Художник улыбнулся и осторожно поставил ватман в шкаф. Следующей задачей было спрятать фото Тодда. Собственно, рамка с бывшим так же отправилась в шкаф к брату. Посмотрев на это гейское убежище, Платц залез в шкаф сам и хмыкнул. Из "шкафа" Дэниэл вылез давно, сделав каминг-аут сначала перед братом, когда Тодд только появился в жизни младшего, а позже и перед родителями. Как ни странно, все приняли это очень хорошо и нисколько не критиковали радостного по этому поводу парня. Вздохнув, Платцман выполз из уютного местечка и пошёл обратно в комнату — надо было убраться. Ну, как минимум постель заправить, запихать вещи в шкаф, заправить постель и попытаться разгрести творческий срач на столе. Последнее было самым сложным, ведь на столе валялись всевозможная канцелярия, обёртки от пироженок, которыми художник часто перекусывал, пара учебников по искусству, взятые из университетской библиотеки, скетчи рейтинга 21+ и две деревянные подвижные модели мужского и женского тела. Собственно, начать надо было с самого сложного. Дэниэл поднял Эвана и Пайпер и отправил их на верхнюю полку. Платц любил давать вещам имена. У него были эти фигурки, кот, которому он сам придумал кличку, плюшевая акула Саймон, маленький единорог Миллер и овечка Сью. Насколько бы парень не был циспарнем, любовь к плюшевым игрушкам осталась у него с детства. Когда к Платцмана были проблемы, чаще всего он делился ими с игрушками и котом, обнимая их всех, сгребая в охапку. Обёртки художник скидал в мусорку под столом, туда же высыпал мусор из массивной точилки. Скетчи с высоким рейтингом отправились в отдельный альбом на закрытую полку, учебники примостились рядом. Было очень лень сортировать всю канцелярию, поэтому парень спихал всё в один органайзер и остался собой доволен. На столе стало чисто и свободно. Кровать была заправлена пушистым синим пледом, а одежда, разбросанная по комнате, организованным комком отправилась в шкаф, с глубочайшей надеждой, что она не выпадет в самый ответственный момент. Платц смахнул со стола ошмётки от ластика, и понял, что надо спуститься вниз и забрать рюкзак и отнести купленные сладости на кухню. Художник лениво сполз со стула и спустился вниз. Почти сразу же послышалось тоненькое "миу". Дэниэл обернулся и увидел Тобиаса, сидящего на последней ступеньке с жалобными глазками.— Что такое? — ласково спросил Платцман.Тобиас снова мяукнул.— Кушать хочет мой мальчик, — улыбнулся парень и пошёл на кухню.Кот снова мяукнул и побежал за хозяином. Платц достал пакетик корма и высыпал его в миску. Тобиас радостно зачавкал едой. Хмыкнув, художник вернулся к первоначальной цели. Он аккуратно поставил кеды у обувницы, взял с пола пакет и рюкзак и снова пошёл на кухню. Булочки и макароне отправились в холодильник, а пакет Дэниэл запихнул в нижний ящик стола. Теперь уже с рюкзаком, Платцман пошёл наверх. Уроки делать было максимально лень, поэтому, как ответственный ученик, парень поменял учебники и положил на стол скетчбук, поставил Пайпер рядом и начал срисовывать. Пропорции, тени, блики — всё было уже таким привычным. Твёрдый острый карандаш бегал по плотному листу, оставляя то резкие, то мягкие штрихи. Тело было почти нарисовано, оставались пальцы на руках и одежда. Платцман обожал креативить с одеждой в своих скетчах. Первое, что появилось на героине рисунка — ассиметричные брюки, у который одна штанина была длинной и облегающей, как лосины, а вторая заканчивалась, не успев начаться. Платц любил динамику, этот рисунок не был исключением. У девушки была согнута в колене нога, щиколотка находилась за другой ногой, левая рука прижата к себе, её ладонь была сжата в кулак, а правая рука была выставлена вперёд с растопыренными пальцами. Ракурс было можно назвать "четвертью оборота", именно так стояла героиня относительно центра. Увлёкшись любимым делом, художник забыл обо всём на свете, в том числе и о приходе друга, и о времени. Пока Дэниэл прорисовывал глаза на рисунке, согнувшись в три погибели, чтобы нормально отличать ошмёток ластика от штриха, Тобиас внизу замяукал.— Я же только покормил тебя, Тоби, не дури! — проворчал Платцман, которого отвлекли в ответственейший момент — момент колоссального вдохновения.— Какой сладкий пирожочек! — послышался голос с первого этажа.Услышав Дэна, Платц забыл обо всяком вдохновении и рванул вниз, перепрыгивая через ступеньку на лестнице. Когда парень спустился, он увидел следующее: на ковре в прихожей сидел кудрявый одноклассник и гладил его любимца. Художник заревновал, но так и не понял кого и к кому.— Он породистый? — поинтересовался Рейнольдс, поднимая котика с пола.— Ага, бурманский, — кивнул Платцман, опираясь спиной на дверной косяк.— Породистый пирожочек, — Дэн сморщил нос, улыбнулся и обнял Тобиаса.— Может встанешь? — хмыкнул парень.— Мотивируй меня.Платц вытаращил глаза. Он пока мало что знал о новом друге, поэтому мотивировать было сложно.— У меня есть еда, — применил свой козырь художник.— Неохота, я поел дома, — покачал головой Рейнольдс.— А чай?Дэн заинтересованно поднял голову. Парень мысленно поставил галочку перед пунктом "чай".— У меня около тридцати сортов, тётя к первому сентября подогнала.Взгляд одноклассника стал задумчивым, но Тобиаса всё ещё поглаживал.— Я могу сыграть на чём хочешь. И я тоже пою, между прочим.Тоби начал медленно выбираться из нежных объятий Дэна.— Можем поиграть в приставку, совсем новая, недавно купил.Кот удрал на второй этаж, Рейнольдс был крайне заинтересован. Платцман пошёл на крайние меры.— Я... покажу тебе рисунки. С… с высоким рейтингом.После этих слов щёки и уши парня запылали. Такие рисунки были самыми сокровенными и интимными для него, никто не знал о них, только Бен видел их разок.— На самом деле, я был готов идти уже после чая, но раз так… — Рейнольдс был действительно смущён. Даже в полумраке прихожей был виден лёгкий румянец на его щеках.— Тогда чаю? — парень медленно пошёл на кухню.— Кисленький есть? Люблю красный чай, — озвучил свои предпочтения Дэн, пришедший из коридора.Художник достал огромную коробку чая "Greenfield", открыл её и просмотрел все сорта.— Ага, и не только, — кивнул парень и достал два пакетика.— А ты какой пьёшь? — поинтересовался друг.— В данный момент имбирный, а вообще в плане чая я всеяден.Теперь уже была очередь Дэна ставить воображаемую галочку.— Во что поиграем? — спросил Рейнольдс.— Знаешь Injustice? Может в неё? А то никто в этом не разбирается, — предложил Платцман.— Шутишь?! Игра шикарная, компания тоже, пойдём, — Дэну очень понравилась идея.— Тише, — охладил возбуждённого друга Платц. — Чай заварится и пойдём.Парень издал недовольно-милый звук, но остался на месте, хоть и нетерпеливо ёрзал всё это время. Когда художник поставил кружки на стол, Рейнольдс сразу прилично отхлебнул и сильно обжёгся. Парень открыл рот и задышал, жалобно сдвинув брови. Платцман, моментально среагировав, ринулся к столу, схватил кубик рафинада и отправил его в рот друга.— Соси, — посоветовал парень.Брови Дэна, уже начавшего рассасывать кубик сахара, полезли на лоб, а один глаз был, кажется, очень близок к выпадению.— Ой, — нервно хохотнул Платц. — Я хотел сказать "рассасывай", но, я думаю, ты меня понял.Друг кивнул головой, тем самым успокоив фантазию Дэниэла.