Часть 15-ая и последняя. Цирк уехал, клоуны остались (1/2)
— Шах.— Ха, ты меня обыграла!— Ты поддавался,— нахмурилась Линали.
— Ага.Странно это все — встать ни свет ни заря, пройти по сонным коридорам, проскользнуть в библиотеку, чтобы найти тихое местечко возле восточных окон, и, чуть щурясь от утренних лучей солнца, играть в шахматы с этим непроходимым упрямцем.— И вовсе не обыграла. Если бы кто-то играл в полную силу...— начала она.— ...Кто-то бы не смог скрыть, что играет не хуже,— закончил за нее юный книгочей. — Признайся, ты тоже поддавалась.Один бог знает, каким образом он снова и снова ловил ее.— Грубиян ты, Лави.— Отнюдь. Вежливость — мое второе имя.— И скромность, безусловно, тоже.— Разумеется,— рыжий картинно поднял указательный палец. Ли в ответ с чувством задрала свой хорошенький носик и искоса поглядела на него.Пара мгновений утренней тишины, а затем своим хохотом они перебудили, пожалуй, даже библиотечную пыль, страдающую вечной апатией к дурацкому солнечному свету, назойливому человеческому голосу, да и вообще ко всему, что происходило вне этих серых стен.— Дурале-ей,— с трудом проговорила Линали, потрясая головой от смеха.— Дуралей к вашим услугам, леди,— отсалютовал будущий книгочей.Нет, вправду, как же она по нему соскучилась...Здравомыслие. Очень верно подмечено.Привычным движением завязывая ленту на воротнике, Уолкер подчеркнуто педантично отмерил ее концы, неторопливо расчесал волосы и с тем же невозмутимым видом посмотрел в зеркало.
Уж слишком замечательным было это утро, да и спалось ему как-то подозрительно хорошо. Кроме того, он был голоден как стадо некормленных индийских слонов. Впрочем, когда это Аллен Уолкер не был голоден?И тем не менее...
Снова дома, в родном Черном ордене... Скучал?
Еще бы.
Они вернулись еще вчера вечером. Посетили Хевласку, отдали ей чистую силу, зашли к смотрителю. Затем Книгочей куда-то пропал, а Лави, пошарив глазами по кабинету Комуи, вздохнул и потянул Аллена в столовую. Канда шел позади, но потерялся где-то по дороге.
Где-то между "вскоре" и "потом" сытый юный экзорцист добрался до постели, рухнул на нее лицом вниз и уснул.Аллен вдумчиво поправил манжет рукава и вышел из комнаты.Так о чем это он? Ах да — здравомыслие...Легкие шаги гулко звучали в полупустом коридоре. То и дело попадавшиеся люди кивали и по-утреннему коротко приветствовали его. Поймав свою порцию сонных и не очень улыбок, Уолкер со спокойной совестью направился в столовую, позволяя себе перейти к более уютным для желудка темам. В частности, что бы он хотел на завтрак? Чего-то особенного? А, может, просто все, что есть, и еще столько же? Эта мысль привлекала больше всего.Аллен был спокоен. И мил. И почти светился этаким мягким внутренним светом, который с легкостью глушил все посторонние представления о юном экзорцисте....До того, как тот вошел в столовую.Диковинная картина — Лави, устроившись напротив завтракающего Канды, беззастенчиво намеревался накормить того тортом. Перегнувшись через стол, рыжий тянул завлекательное "А-а...", протягивая мечнику кусочек замечательного кондитерского изделия в десертной ложечке. А Юу угрюмо косился на него, все еще мало понимая, что здесь, собственно, вообще происходит.Когда после утренней тренировки на расслабленного Канду выскочил комурин, да еще и чертовский похожий на того, который следил за Уолкером... В общем, рука сама дернулась. И вместо одной драпавшей жестянки на свет появились две спокойных, совершенно умиротворенных консервных банки.Покой вслед за мугеном, вернувшимся в ножны, только собирался было воцариться в душе Юу, как из-за угла выскочил растрепанный Лави. Торопливый топот за спиной сказал мечнику, что позади к нему быстро приближалась взволнованная сестрица смотрителя. Попав в странное окружение, Канда хотел было потребовать объяснений, но рыжий, мгновенно оценив ситуацию, на полном ходу прыгнул ему на шею.— Эй! Ла..!Они грохнулись на пол.— Юу, ты лучший, знаешь?!— Лави без предупреждения заключил его в крепкие объятья.— Что б мы без тебя делали,— присев позади, тепло произнесла Линали и стала трепать Канду по плечу.— Эй! Что вы делаете?! Лави! Линали! Отлипните от меня! Ой!— Не отлипнем.— Ага, ты заслужил.Вот так впервые по утру юный книгочей и великолепная Ли затискали орущего Канду.А сейчас этот невыносимый из отряда лопоухих пытался накормить его сладким. Хуже не придумаешь. Но, как назло, не было никакого желания нарезать Лави на ломти. Хотелось просто поворчать, доесть свой завтрак и чтоб этот рыжий, наконец, сел, успокоился и болтал какую-нибудь очередную чушь.Затискали, как Уолкера. Черт. Не то, чтобы это было неприятно...Юу раздраженно цокнул языком.Уолкер.С того самого памятного утра, находясь в обществе обоих книгочеев, они совершенно осознанно начали вести себя... Так.Нет, они даже не ругались — просто "взаимодействовали" в какой-то новой, извращенной манере, словно каждый видел перед собой бомбу с неисправным часовым механизмом. По крайней мере, если судить по натянутой улыбочке Аллена и его собственной кислой физиономии, так все и было.Здравомыслие, мать твою... Да в гробу он видел такое здравомыслие!С этой невеселой думой Юу плюхнулся носом в собственную собу. Куда ж ему, такому задумавшемуся, было заметить, как юный экзорцист, тихонько прошествовав к ним, подошел сзади и беспардонно воздвиг локти на его голову.
Наглец подался вперед и грациозно поймал ртом ложечку с тортом.— Восхитительно! — зажмурившись, проворковал он.Пока Лави в безмолвном восторге силился выдавить что-то вразумительное, Канда оскалился и, не поднимая головы, сунул Аллену в нос палочки для еды.
Тот незамедлительно взвыл и отпрянул. Юу довольно хмыкнул, выпрямляясь.— Однако, сколько в вас дружелюбия сегодня...— наконец, выдал юный книгочей. Уолкер в ответ только скривился и оглушительно чихнул. Пострадавший нос болел и ужасно чесался.С отвращением отложив палочки в сторону, мечник собрался было развернуться и не особо гуманно "объяснить" Аллену, чтобы тот чихал и вообще подавал любые признаки жизни где-нибудь в другом месте, желательно –в параллельной вселенной...Эту вселенную пронзил истошный вопль Комуи:— Канда, как ты мог?!Рыдающий в два ручья смотритель возник в столовой безо всякого предупреждения, заставив одних вздрогнуть, других замереть в недоумении, а некоторых и вовсе завтраком подавиться. Только Канда, мысленно вздохнув, взял у застывшего в своих сугубо личных опасениях Лави десертную ложечку и стал старательно наматывать на нее собу.— Как же это?! Как у тебя вообще рука поднялась?! Это был мой самый лучший, самый способный, самый любимый, самый-самый!..Лапша наматывалась на ложку неохотно, зато вполне надежно.— А ты!.. Ты отнял у него жизнь! Не оставил ни единого шанса на спасение... Ты жестокий, такой жестокий... Хмык...
Но, однако, никакого эстетического удовольствия.— ...Чтоб я тебе еще хоть раз одолжения делал, из ордена лишний раз отпускал... Больше ни за что не пущу!.. Хмык-хмык...Нет, ну, это уже слишком!— Комуи!— гневно прорычал Юу, но тут вдруг без видимой причины остыл.Под бесконечный монолог смотрителя, продолжая на автомате наворачивать хитро ускользающую от ложки лапшу, Канда невозмутимо глядел куда-то поверх своего завтрака и, подперев ладонью щеку, едва заметно улыбался одними уголками губ.Аллен стоял позади него и, в свою очередь, терпеливо-успокаивающе улыбался Комуи.
Пускай до некоторых иногда туго доходит, но ведь доходит же. И под весь этот идиотизм можно было совершено неумышленно соприкасаться предплечьем и тыльной стороной ладони, от чего в груди рождалось что-то бессовестно теплое.Взаимопонимание… Очень верно подмечено.Было в чистой силе что-то развращающее.Это как блуждать в темном лесу в облачную ночь – ни черта не видно, и не разберешь, шуршит ли это у тебя под ногами или где-то за спиной. Уже не понять, мир ли накренился под слишком большим углом или сам ты свихнулся, поддавшись страху и усталости.Вера, подкрепленная незаслуженной силой, порождает худшие грехи.Но если оно уже случилось, какое это имеет значение?..Через узкое окно тренировочного зала, отражаясь от красных закатных облаков, проникал вязкий багровый свет. Было совсем тихо. Лишь изредка из внутренних коридоров доносились звуки шагов и негромкие голоса, а где-то под потолком можно было уловить легкие махи крыльев голема. Черный орден медленно погружался в вечер.