1 часть (1/1)

Бэррон всегда был обычным. Обычным ребенком, обычным школьником, совершенно обычным мальчиком. У Бэррона никогда не было мыслей о том, чтобы как-то ?выпендриться? перед друзьями, потому что Трамп всегда думал, что его те принимают Бэррона таким, какой он есть. Совершенно обычным. Но что-то пошло не так. Пошло не так конкретно в тот момент, когда после очередного учебного дня, после уроков, ребята не начали о чем-то тайно шушукаться, а после спросили у Бэррона, крал ли он когда-нибудь в магазинах. Бэррон честно ответил, что нет, потому что это было правдой. Бэррон даже не думал об этом, это было как-то…слишком по-детски? Бэррону самому отроду всего пятнадцать лет, но даже он понимал, что красть в магазинах нельзя. Ну, то есть, можно, но уж очень это чревато.Друзья Бэррона так не думали, те лишь закатили глаза и фыркнули в его сторону. Бэррон тогда не очень понял этого жеста, а после так вообще разозлился, когда друзья назвали его трусом и взяли на понт, что Бэррон просто боится, что его поймают. Трамп тогда твердо ответил: ?Я не боюсь?, после чего следовала ехидная усмешка: ?так докажи?.И именно поэтому Бэррон с друзьями сейчас стоит у какого-то супермаркета, а те живо обсуждают предстоящую кражу. Бэррон нервничает, молчит и даже не смотрит на друзей. Вся эта затея кажется ему глупой и опасной, но. Но он не хочет, чтобы его друзья думали о том, что он какое-то ссыкло. Трамп вздыхает и только сейчас замечает высокого парня, курящего чуть поодаль входа в магазин. На нем легкая рубашка с коротким рукавом и расстегнутой сверху пуговицей, а надпись справа на груди ?охрана? говорит сама за себя. Бэррон следит за тем, как тот затягивается, а после поднимает взгляд с надписи и резко опускает, когда понимает, что его заметили. Сердце сжимается от страха, он просит друзей быть тише, головой указывая на курящего. Те тут же хвосты поджимают и пихают Бэррона ко входу. —Быстрее начнешь-быстрее закончишь, —слышит он фразу от одного из своих друзей и по компании тут же проходится задорный смех. Одному Бэррону тут не смешно. Они заваливаются в магазин всей толпой и, переговариваясь о чем-то незначительном, топают к стеллажам, поправляя рюкзаки. Бэррон чувствует, как холодеют ладони от нервов, но все равно ничего не говорит. Сам ведь подписался на это, идиот. Трамп вздыхает, поднимает голову и слышит, как парни говорят о сырках. Бэррон сырки любит и сначала не вникает в суть разговора, а когда вслушивается, понимает, что лучше бы даже не начинал. Вся немногочисленная компания из подростков оказывается возле кисломолочного отдела, а у Бэррона ком застревает в горле, когда он слышит едкие комментарии в свой адрес.—Да он не сможет, —фыркает кто-то и все тут же смеются, называя Бэррона девчонкой, —да даже девчонка бы смогла. Бэррона раздражает тот факт, что над ним смеются из-за того, чего он не хочет делать. Друзья резко затихают, когда рядом с ними проходит тот самый парень, которого они видели курящим возле магазина. Бэррон спиной чувствует, как он мажет по нему взглядом и почему-то Трампу захотелось в сквозь землю провалиться этот момент от смешанных чувств стыда и страха.Когда плечистая спина с идеальной, еще не слезшей надписью, оказывается на другом конце зала, а после и вовсе заворачивает за витрину, друзья вновь начинают свои нападки на несчастного Трампа. Бэррону надоедает все это слушать, поэтому он берет в ладонь первый попавшийся сырок и слегка зажимает его меж пальцев. Холодная обертка бьет по мозгам и Бэррон уже хочет положить сырок на место, но его толкают в спину и нарочно громко произносят:—Пойдем дальше!Компания ходит по всему магазину, но, кажется, только Бэррон замечает пристальную слежку за ними. Ну конечно, они тут единственные, кто выглядит подозрительно. И это даже не сарказм. Трамп рвано вздыхает, когда они снова подходят к стеллажу с сырками и один из парней наигранно вздыхает, что он перехотел тот сырок и вообще, он хочет в другой магазин. Бэррон радуется, а потом чувствует, как ему в карманы куртки пихают два новых сырка и на лбу выступает холодный пот. Это…это слишком!Бэррона так же силком пихают в сторону выхода, стараясь уйти как можно быстрее, но было поздно. Трампа перехватывают за ворот толстовки и тянут назад. Бэррон направляет испуганный взгляд на совершенно безучастное лицо, а душа уходит куда-то в пятки, когда тот самый, мать его, парень, усмехается и медленно произносит:—Карманы выворачивай. У Бэррона ноги подкашиваются, он может лишь, как рыба в воде, беззвучно открывать рот и хлопать глазами, пока его друзья переглядываются между собой и, Трамп надеется, думают о том, как ему помочь. Пока самый смелый из них огрызается на просьбу, говоря, что тот не имел права так хватать его, Бэррон впивается глазами в чуть пошарпанный бейджик. ?Николай? гласит тот, а у Бэррона, кажется, сейчас паника начнется, стоит парню проигнорировать выпады друга Трампа и перевести взгляд на его лицо, полное необъятного страха. Хватка чуть ослабляется, но та все равно слишком крепка, чтобы Бэррон смог вырваться и убежать. Николай вздыхает, раздраженно, словно его все это бесит, дергает Бэррона на себя и выдает, коротко:—Пойдем-ка в подсобку. Бэррон в ужасе оглядывается на друзей, потому что слышал от одного из них, что после такого неудачного ?дела? его из магазина забирали родители. Бэррон вспоминает маму, которая постоянно охает, какой Бэррон у нее хороший ребенок и ему становится так стыдно за себя, что он даже не пытается сопротивляться. Если его сдадут родителям, Бэррона, скорее всего, оставят без карманных денег, а после будут припоминать ему это всю жизнь. Это будет наказание за то, что Бэррон поддался на провокации. Бэррон поднимает голову, чтобы глянуть на своих друзей, но видит лишь, как те уходят из магазина, о чем-то радостно переговариваясь и смеясь. В мыслях Трамп называет их предателями, а после его запихивают в какую-то тесную каморку и сажают на табурет. Бэррон глаза в пол опускает и коленки пальцами сжимает. Ждет, пока его отчитают и вызовут родителей. —Карманы выворачивай, —звучит уже не так холодно, как тогда. Голос все еще уставший, но теперь кажется куда спокойнее. Бэррон все же поднимает глаза, но только после того, как вытаскивает из карманов три не самых дорогих сырка и кладет те на стол. Где-то сверху слышится вздох, Трамп вздрагивает, стоит охраннику поставить руку на край стола и опереться на нее. Бровь будто бы с интересом выгибается, а Бэррон смотрит прямиком в светлые, совсем-совсем не злые глаза и почему-то успокаивается, —и зачем? —Извините, —на автомате извиняется Трамп, не зная, куда деть себя. Он теребит краешек расстегнутой куртки дрожащими пальцами и все не может перестать рвано вздыхать. Николай молчит некоторое время, а после пропускает пятерню сквозь волосы и хмыкает. —Ты ведь понимаешь, что совершил глупость, —Бэррон кивает, потому что и правда понимает, —ладно, —произносит охранник, а Бэррон во все глаза уставился на него и ждет, пока он продолжит, —на первый раз ты прощен, —Трамп не может описать те чувства, которые он испытал, услышав это. Странно, но он был готов расплакаться от счастья. Или накинуться на этого парня с объятиями, что было гораздо страннее, —но больше не смей ничего красть, —грозно произносит Николай, а Бэррон активно кивает головой, мысленно обещая никогда в жизни даже не думать о таком, —тебе повезло, что сегодня именно моя смена, —усмехается Николай, —другой бы даже разговаривать не стал, —Бэррон вновь кивает, но его голову останавливают мягким прикосновением. Бэррон устремляет взгляд вверх на парня и почему-то думает о том, что его рука, наверное, размером с лицо Трампа. Все еще странно. На некоторое время в крошечной подсобке повисает молчание. Лишь одна лампа, слабо освещающая помещение, издает противный трескающийся звук, не давая юному Бэррону думать о чем-то, кроме охранника, который хмурится каждый раз, когда лампа начинает моргать. Бэррон понимает, что то, что он чувствует—смущение, лишь когда Николай снова проводит рукой по волосам и резко направляет взгляд на мальчишку. Щеки почему-то краснеют, а дрожащие ладони начинают потеть. Бэррон не понимает своих чувств, но на понятия времени совсем нет. Николай отводит плечи назад, вздыхает: —У меня смена заканчивается через десять минут, —Бэррон кивает, словно это что-то значит, —подвезти тебя до дома? —Трамп выдает чуть глуповатое: ?а?? и, кажется, краснеет только сильнее, стоит ему заметить короткую усмешку, проскользнувшую на губах напротив, —ну или можешь возвращаться к друзьям, —вспоминая друзей, которые в наглую бросили его, хотя Бэррон попал в это ситуацию только из-за них, Трамп корчит рожу и отфыркивается. Да разве друзья так поступают.—Я подожду, —выдает он, но голос предательски дрогает. Николай ерошит его по волосам и кивает на дверь.—Потусуйся где-нибудь там, я позову, как закончу, —Бэррон поднимается с неудобного деревянного сиденья, поправляет рюкзак и выходит сначала в служебное помещение, а после из него прямиком в магазин. Бэррон шныряет меж стеллажей с фруктами, рассматривая те. Пока есть время и ему нечего делать, он звонит своей маме и спрашивает не надо ли чего-нибудь купить домой. Та удивленно спрашивает, что Бэррон делает в магазине, на что он ей отвечает, что просто зашел с друзьями. Домой ничего покупать не надо, поэтому Бэррон еще некоторое время разговаривает с мамой, а потом кладет трубку. Это был первый раз, когда он соврал ей. Ну, не соврал, просто рассказал не до конца, она ведь конкретно не спрашивала, верно? Чувство вины гложет Бэррона, но только до того момента, пока он не видит уже знакомое лицо. Теперь на парне была надета легкая черная куртка и совершенно обычная черная, футболка. Он кивает Бэррону на дверь и тут же уходит. Трамп несколько секунд стоит в непонимании, а когда до него доходит, то тут же шлепает к выходу. Одна из продавщиц странно косится на него, но Бэррон выходит на улицу и его перестает интересовать мнение какой-то женщины.Как и ожидалось, друзей на улице не оказалось. Бэррону становится грустно от осознания того, что он оказался лишь временной игрушкой, но грустит Трамп всего секунду. Бэррон замечает Николая возле черного мерседеса, который машет ему рукой, и подходит ближе. Как только Бэррон оказывается достаточно близко, парень садится на водительское место и открывает Бэррону дверь. Атмосфера какая-то странная. На небе уже сгущаются облака, время близится к вечеру. Бэррон усаживается рядом, бросает портфель назад и пристегивается.—Как тебя зовут? —внезапно спрашивает Николай, чем слегка огорошивает. Бэррон сжимает в руках кожаный ремень и сглатывает.—Б-бэррон, —произносит он, запинаясь. Парень заводит машину, усмехается и выезжает на дорогу. —Бэррон, да, —в ответ кивок, —куда везти то? —Бэррон называет адрес и только после этого задумывается о том, стоило ли вообще говорить что-то настолько личное незнакомому человеку. В ответ лишь ухмылка, —отлично, нам как раз в одну сторону, —Трамп нервно улыбается, не понимая, отчего его сердце вдруг забилось чаще. Несколько минут они едут молча. Бэррон вслушивается в приятно жужжащий мотор, бросает мимолетный взгляд на Николая, внимательно следящего за дорогой и невольно задерживается на длинных пальцах, сжимающих руль.—А…а сколько тебе лет? —Бэррон откидывается назад, потому что, кажется, это был самый тупой вопрос, который только можно было задать сейчас.—Двадцать пять, —просто отвечают ему, даже не издеваясь. Бэррон мысленно благодарит его за это, потому что если бы он рассмеялся, Бэррон бы заплакал от безысходности, —почему спрашиваешь? —они пересекаются взглядами всего на секунду, а у Бэррона в голове всплывает, что у Николая очень красивый профиль. Не типичный для американцев.—Ну просто, —пожимает плечами Бэррон, а после молчит секунд пять, —ты не американец, да? —на этот раз Николай смеется и задерживает взгляд на Бэрроне чуть на подольше. —Ага, —произносит он, —я из Беларуси, —Бэррон кивает головой, выдавая сухое: ?понятно?.Оставшееся время они едут в полной тишине. Бэррон иногда ловит себя на мысли, что уж слишком в открытую пялится на белоруса, после чего вздрагивает всем телом и отворачивается к окну. Да что он творит?Когда крыша дома показывается меж посаженных вдоль дороги деревьев, Бэррон вдруг осознает, что ему не хочется выходить из машины. Николай подъезжает практически к самому дому, останавливаясь всего в нескольких метрах. Бэррон отстегивает свой ремень с такой неохотой, что, кажется, даже белорус заметил. Он усмехается, вполоборота поворачиваясь к мальчишке.—Ну все, —просто говорит он, а у Бэррона все естество сжимается. Ему совсем не хочется уходить, но в то же время ему хочется убежать как можно быстрее. Бэррон не понимает себя. —Спасибо…—с ноткой грусти произносит Трамп, тяжело вздыхая.—Коля, —Бэррон поднимает глаза, не понимая к чему он это, —можешь называть меня ?Коля?, —Бэррон вновь смущенно отводит взгляд, прикусывая нижнюю губу. Дыхание сбивается, а ноги в коленях тут же слабеют. Такие простые слова, но так подействовали на него…Бэррон не понимает, но водоворот внутри, тянущий парня куда-то вниз, приобретает оттенок. И, кажется, он слегка голубеет. Бэррон поднимает взгляд на Колю и встречается с чуть темными, серыми, блестящими глазами. Портфель изымается с задних сидений, Бэррон открывает пассажирскую дверь и напоследок, все же решаясь сделать хоть что-то отчаянное в этой жизни, быстро чмокает опешившего белоруса в щеку и произносит, совсем тихо: —Спасибо, Коля.Бэррон хлопает дверью машины и убегает к себе, на ходу надевая рюкзак на плечи. Трамп практически спотыкается о поребрик и летит вниз, но вовремя успевает удержать равновесие, прижимает ладони к пылающим щекам, а после врезается в собственную дверь и, оглянувшись напоследок, заходит домой. Коля провожает Бэррона взглядом, откидывается на кресло и выдыхает, расслабленно улыбаясь. Он прислоняет ладонь тыльной стороной к щеке и почему-то смеется с собственной глупости. Машина заводится, выезжает на дорогу и разворачивается, уезжая в совершенно противоположную сторону. До дома ехать еще полтора часа и, скорее всего, пробок избежать не получится, но это явно стоило того. Коля вспоминает те горящие от смущения, детские глаза, качает головой и усмехается:—Ребенок.