1 часть (1/1)

На тебе была рубашка цвета гренадина.Яркая. Не заметить было невозможно. Верно ты и в космосе светился ядовито-розовой точкой с остальной пустующей Земли. Как звезда, только наоборот, с обратной стороны.А мне до тебя было всего несколько столиков. Не сто тысяч световых лет, гораздо, гораздо меньше.И еще ты был живой звездой. Не фальшивкой, не умершей, не той, что с неба. А такой, вполне ничего себе звездочкой, загорелой, темноволосой, в самом расцвете сил. В Италии?— почти легенда. Красивая улыбка, шикарная внешность, бесспорный талант.На той веранде пели караоке.Все. И я тоже.А ты не пел. И два твоих не менее известных друга тоже не пели. Я слышала, артистам запрещено контрактом публично петь в караоке, поскольку это было бы бесплатным концертом. А кто хочет работать бесплатно? Может, всё это вздор. Вероятно, вы не пели потому что песен вам хватало с лихвой и за пределами этого чудного места без претензий, расположившемся в обычном курортном городишке с кучей достопримечательностей-руин и дефицитом хороших баров.Этот был вроде как хорошим. И народа в тот вечер было не так много, разгар недели, выходных еще ждать и ждать.Но душа уже отлетала в рай, требовала песен. А кто я такая, чтобы отказывать собственной душе?Поднявшись на сцену, я взяла в руки микрофон?— и он был тяжелым. Был скользким.А песня была слишком любимой, оттого и получалась всегда как рыба у местного шеф-повара?— отменно.Мотив простой, а мой голос не дрожал. Морской ветер приятно гладил мои колени, постепенно сдувая запах легкой юбки, обнажая ноги всё сильнее.Стул был барным, сцена высокой, мой топ?— коротким, и сережка в пупке блестела, дрожа слезинкой какой-нибудь твоей личной поклонницы, когда я брала дыхание. И всё это было слишком хорошо видно.Весь Тиволи знал?— просто так уйти уже не получится. Ни у кого не получится. Ведь дама так просит.Это звучное ?Не оставляй меня? протяжным эхом разносилось по пляжам, по улицам и всем священным руинам.?Не уходи?. ?Не уходи?.Сознание как старая проводка?— могло загореться в любой момент.Случайное пересечение взглядов?— решило всё тогда за нас. Так пишут в романтических романах для романтичных барышень. И, возможно, это не лишено смысла, как считаешь?Две пары глаз неотрывно наблюдали за мной, точнее, следили особенно пристально. Третий ваш коллега-закадычный друг, вальяжно развалившись в плетеном кресле, залипал в телефон, не реагируя даже на миловидную официантку, которая слишком хотела понравиться. И в последнюю очередь, как профессионал.Но с этим излишне серьезным, с виду дико измотанным жизнью красавцем у нее никак не получалось?— он весь был погружен в себя и свой гаджет.Не выходило и у меня. ?Надо же??— улыбнулась я, поначалу еще пытаясь заставить его поднять голову. Но потом мне стало плевать. Подумаешь.Это даже в неком смысле играло мне на руку и спасало ситуацию.Внимания и так было предостаточно.Когда я пела, я смотрела на тебя, прямо в твои глаза. А ты и не думал их отводить, словно наслаждаясь. Это было весело. Это будоражило. Это заводило.?Раньше я была королевой,А теперь я лишь тень себя.Я заслуживаю большего, но любовь?— это тяжкий труд,И любовь к тебе сделала меня такой слабой.Я так влюблена в тебя,А ты продолжаешь играть и флиртоватьОт заката до рассвета.Больше не оставляй меня,Каждый раз, когда ты выходишь из дома,Я не знаю, вернёшься ли ты сюда ещё раз.Не уходи.Не уходи…?Последние фразы дались мне особенно проникновенно?— я вложила в них кучу своих талантов, отполировав глубоко эффектным зрительным контактом, а затем томно опустила ресницы. Знаешь, так советуют на всех этих женских тренингах?— на объект, вниз, в сторону. Или как-то так, я точно не помню, но, думаю, и того, что между нами было?— было уже достаточно.Я благополучно допела, получила свою дозу признания, где вы вместе с другом аплодировали мне стоя, присвистывая и громко выкрикивая ?браво?. Пьяные что ли? Вас же сейчас съедят с потрохами поклонники. Совсем вы, ребята, не дружите с головой.Соскользнув с высокого стула, как можно грациознее, я возвращалась к открытому бару, где заранее попросила бармена покараулить мои вещи и не отдавать никому мое любимое местечко с края. Я никогда не садилась за столики.Я ничего не ждала, честно, особенно тебя. Окееей, будем честными, я заставляла себя не ждать. И я, конечно, не та, что бросится тебе на шею. Разумеется. А ты как думал?Ты веришь в судьбу? Я?— нет. Но всё в этой истории говорит мне, что она всё-таки существует.Ты подошел со спины, подкрался, словно враг.Плохое начало. Таков и конец? Возможно.И это был, кстати, такой дешевый, пустой подкат?— ?можно ваш автограф??. Протянутая рука, гренадиновый рукав закатан по локоть.Я почти разочаровалась. Очароваться, конечно, немного успев. Не каждый раз, когда я пела здесь, меня так откровенно пожирали заинтересованным взглядом. Таким известным, желанным если не всеми, то очень многими, взглядом. Вернее, двумя взглядами сразу. А самым смелым, или наглым, оказался только один из вас. Вы там что, подкидывали монетку? Или у тебя и впрямь щелкнуло. Потом ты говорил, что да, моментально. С первого ?Не оставляй меня?. И все-таки удачный выбор репертуара.—?У меня нет ручки, извините. —?Сказала, как отрезала. Я даже не собиралась принимать это всерьез, прокручивая соломинку в своем бокале. По псевдорастроенному выражению моего лица ты наверняка мог прочитать: ?иди нафиг, кем бы ты там ни был?.—?Возьмите тогда свою помаду. —?Ты многозначительно посмотрел на мои накрашенные губы.—?Если вам так нравится ходить с помадой на себе, советую приобрести свою.Грубо, но ты не стушевался. Точнее, да, но не опустил руки.—?Не часто это говорю… Но, может, селфи?—?С чего бы это?—?Вы хорошо пели.Ха. Оригинально.—?Спасибо, я знаю. Но не лучше вас. Поэтому если вам нужен только хороший вокалист на фото?— пилите ?себяшку?, пока солнце не ушло. Поёте вы тоже классно.А вот тут уже ты немного растерялся. Я просекла сразу.—?Да, но… у нас с вами…разные весовые категории. И я удивлен.Типа ты любитель, а я звезда? Ну, конечно, чего можно было ожидать.—?Ну почему же! У меня тоже берут автографы, просят, вот, фото. Разве что по телику не показывают. Может быть, это вопрос времени. А Евровидение, знаете, не такая уж и большая величина. Сомнительно.Я втянула свой кислый сок через соломинку.—?Как насчет Сан-Ремо?—?Как-нибудь, обязательно.—?Нет, вы не поняли. Мы его выиграли.—?Весь город?—?Смешно.—?А мне нет. —?Лаааадно. Я развернулась к тебе, из вежливости, милости, чего-то там еще. Меня тянуло, может быть. Я скрестила руки, ты продолжал стоять передо мной. Как школьник перед строгой училкой.—?Чувствую себя конченным болваном.Ты снова смутился. И это было так трогательно. Клянусь. Ты был очень милым. И настойчивым парнем. Не смотря на статус и прочую мишуру... А я все ещё не помышляла прыгать в твои горячие объятия.—?Всё верно. Очень правильные чувства чувствуете. Так и должно быть.—?Так давно не пытался очаровать девушку…Искренность?— лучшее оружие за девичье сердце, все это знают, но ты выглядел так, будто не смотрел все эти он-лайн тренировки пикаперов, даже тогда, раньше, когда тебе еще нужно было. Сейчас уже, безусловно, нет.—?Пропала сноровка, да? Все как-то больше приходится отбиваться. Понимаю.—?Всё-то вы знаете. —?Ты улыбнулся, а на лице читалось громко-неоновое ?язва?. ?— Значит, сегодня без телефона?—?И завтра тоже.—?Завтра нас уже здесь не будет. Самолет через три часа. —?И ты даже сверился с часами. Да, точно, через три. —?Труба зовёт.—?Какая жалость.—?Вам правда жаль?—?Нет, я патологическая лгунья.—?Вам что-нибудь заказать?Ох ты ж... Кто даму ужинает, значит?—?Только ваш уход.—?Хорошо. Только… Синди Лиггетт всё равно ведь казнят. Что она закажет на свой последний ужин?И вот тут, именно тут я поняла, что как прежде ничего уже может и не быть. Я впала в ступор. Как ты узнал? Как? Это один из моих любимых фильмов. И не сказать, чтобы он был у всех на слуху. В отличии от другого, более известного кинематографического экзерсиса Шэрон. Это то, что ударило прямо в цель моментально. К черту всех пикаперов. Судьба! Судьба существует. Божье провидение. Потусторонние силы. И прочая лабуда. Ты как бы выстрелил в меня. В ногу. Я начала хромать (образно говоря) и запинаться. Это уже не образно.—?Вы… Вы… Вы только что так изящно пожелали мне смерти?—?Нет, я только что пожелал узнать ваше имя. И номер вашего телефона. Ну и ваши вкусовые предпочтения, конечно.Мама, пока! Разум, пока! Этот хороший парень?— здравствуйте!Мы тут не приколы прикалываем.—?Клубника. Шоколадная паста. Шампанское. Всё.—?Отличный выбор… Синди. —?Про ?выбор? это был сейчас сарказм? Что плохого в сладком, я не понимаю?И это ?Синди? ещё так произнёс… Зараза. —?Да, так и запишите в своём телефоне. Чтобы не затерялось среди сотни других женских имен.—?Вы меня, конечно, переоцениваете.—?Конечно же нет. —?Милостивый Боже, обменялись ?любезностями?.Тебя окликнули. Твои друзья-коллеги. Точнее один из них, высокий, тот, который так же как и ты наблюдал за мной когда я пела. А когда мы с тобой синхронно обратили на него внимание, он подмигнул и показал мне большой палец.Третий же по-прежнему зависал в айфоне. Даже стоя. Новый сезон сериальчика? Переписки с фанатками? Бесконечные фильтры в инстике? В любом случае, счастливый человек. Ничего ему не нужно, ничего не заботит, ничего не интересует. Весь в себе. Надеюсь, не падает, когда ходит. А если падает - надеюсь, ему не очень больно. Оба они стояли у выхода, высокий толкнул того, что ниже ростом, любителя виртуальной реальности, и что-то ему нашептывал, не сводя с меня своих очей. Но этот лишь на миг поднял голову, задержался на мне взглядом, нахмурился и вновь исчез в куске железа. Нет, какой-то он все же странный. Крайне странный тип. Еще и эти драные колени на джинсах…—?Адвокатом быть правда проще, чем тем, кто будет вас обвинять.Ты будто возвращал меня из легкого, никчемного забытья. Я усмехнулась, выпрямилась, чуть выгнула спину подобно кошке и медленнее обычного поменяла ноги. Я поняла твою фразу?— а ты мои жесты? Ну, конечно. Ты очень умный. И ты очень проницательный. На мне, правда, сейчас присутствовало белье, а не отсутствовало, но ведь в данном случае это сути не меняет?—?Тогда вы увидите только мою смерть, и я никогда перед вами красиво не разведу ноги.Я взяла у тебя из рук телефон и вбила цифры своего номера, запомнив как ?Синди?. Сама. Это была та самая стадия. Когда можно. Когда нужно. Когда ты, наверно, победил. Заслужил? К черту!! Я просто сделала это.А ты заказал мне клубнику, вино и шоколадный крем, потому как на баре не нашлось обыкновенной нутеллы. Это всё-таки был так себе бар.—?Ну кто знает, как все повернётся. —?Приподнимаешь бровь, улыбаясь глазами. Красивыми глазами. Хитро улыбаешься.—?История. Это два разных фильма, синьор талантливый певец тире знаток мирового кинематографа.—?Синди, иногда жизнь лучше любого кино. Вы знаете?Я промолчала, неуверенно пожав плечами.—?А я знаю. Мне пора.Вот так просто? Золушка сбегает с бала. И Золушка в этот раз вовсе не я. Эх, типичные мужики?— добились своего и были таковы.—?Даже не пообещаете позвонить?Текст той самой песни Фуртадо словно материализовался и встал между нами облаком сигаретного дыма с ароматом клубники:?Вот и снова я, держусь за головуКогда ты говоришь, что позвонишь, и не делаешь этого…?—?А как обычно бывает в вашем любимом кино, Синди? Главный герой перезванивает своей главной героине?—?Не знаю. Зависит от героя, наверно.—?Скоро узнаете. А я уже знаю. Снова знаю я. 2:0. Вы почти проиграли мне желание. Приятного аппетита, Синди.Бах! Как это так? Как это ?приятного аппетита?? И… всё? И что еще за игры? Уходить, когда последнее слово за мной?— это мое правило, парень. Ты, конечно, очень умный, классный, популярный и всё такое, но, блин, я не проигрывала в шашки никому с детства. Никому!—?Я не играла с вами. —?Возмущенно выпаливаю я, вытягивая шею как настороженная гусыня. Предупреждаю, на всякий случай. Мало ли что ты там себе напридумывал.—?Я тоже. Мы же с вами не в кино, в самом-то деле. —?Спокойно отвечаешь ты, снова улыбаясь. Так, будто насмехаешься.В этот неоднозначный момент к нам неожиданно (и, надо сказать, невовремя) присоединился тот самый твой дружок-коллега, что на пару с тобой пускал на меня слюни. Ну тот, который, по всей видимости, адекватный и не страдает социофобией. Социопатией, или как там это называется. Не в курсе.Всё это время гордый остаток ?Иль Воло? в лице двух мужчин интеллигентно мялся у выхода со двора бара, не мешая товарищу налаживать личную жизнь. Но всему приходит конец.—?Пьеро, ну сколько можно ждать? У нас самолет, приятель, ты помнишь? Вы прекрасны, синьорина. —?Обратился парень ко мне. —?Я влюбился, как и мой друг, но он успел первым. А я, знаете, такой порядочный. Мужская честь?— святое. Он мне как брат, так что…—?Заканчивай, старик. —?Хлопнул его по плечу ты, смеясь. —?Наговоришь лишнего.Пьеро. Я только сейчас поняла, что ты за все время так и не назвал своего имени. Думал, я в курсе?—?Иньяцио. —?Парень взял мою руку в свою?— большую и горячую?— и поцеловал. —?Очень, очень приятно. Вы просто неповторимы. У этого чувака в очках прекрасный вкус.Я улыбнулась галантному разгоряченному парню, благодарно кивнула, а потом случайно посмотрела в сторону. Сама не знаю, какой черт меня дернул снова посмотреть именно туда, к калитке выхода со двора.Тот странный тип, что все это время был погружен в себя, уже не смотрел в свой телефон. Удивительно. Но…Он смотрел прямо на меня. ?Мама мия…??— протянул мой мозг, и я сама не знала, как понимать данную реплику.В отличии от парней этот синьор не был настроен дружелюбно. Скорее, наоборот. От его непонятного, колючего взгляда стало на миг холодно. Я опустила плечи, неуютно поежившись, пока Иньяцио и Пьеро о чем-то спорили между собой, оживленно, в итальянском стиле в общем. А этот… Этот прожигал во мне дыру. Что я такого ему успела сделать? Перепутала ноту или украла сердечко его коллеги, чем немного затянула отъезд в аэропорт? Каждая минута на счету? Или мало лайков на последнем фото в ленте? Чепуха какая-то! Кто же их поймет, этих капризных звезд?Этот?— точно был таким. Капризным. Самым напыщенным, заносчивым и неадекватным. Вот зуб даю. Точнее, не самым из ?Иль Воло?, так как эти двое были просто милашками, а просто заносчивым и горделивым. Единственным и неповторимым. Сразу видно. Обходить таких надо за версту. Еще и песню мою не слушал. Какая непозволительная наглость! А сейчас будто бы вообще был готов стереть меня в порошок, до состояния квантовой пыли. Боже.—?А ваш друг… Он … —?Я вернулась к ребятам, медленно соскабливая свой взгляд с того субъекта. Ну так вроде бы надо поступать с бешеными собаками?— не отрывать глаза резко. Не поворачиваться спиной. Что там еще?—?Ааа,?— протянул Пьеро. —?Это Джанлука, не обращайте на него внимания, встал сегодня не с той ноги.—?Понятно.Вообще-то, на самом деле было не очень. Но тогда я об этом предпочла не думать.Кто же из нас в тот вечер вообще мог знать?— как всё обернется. В чем-то ты всё же был прав.Жизнь и вправду непредсказуемее любого кино. И судьба, судьба — она существует. Она есть. Потусторонние силы, магические шары, и вся эта прочая фигня.—?Синди, нам правда пора. Приятно было познакомиться. До встречи. —??До встречи?. Из твоих уст это звучало убедительно. Ты мягко, но так внушительно сжал мою руку, задержал свой взгляд. Вселяя уверенность в том, что встреча все-таки случится.Сколько лететь до Милана? А еще этот поезд до Рима. Ну что ж…Я разжала пальцы и твоя ладонь испарилась.— …Да, и рисуете вы так же хорошо, как и поете. Чао, бэлла!Иньяцио послал воздушный поцелуй и кивнул на барную стойку позади меня. Я обернулась. Моя папка… Чертежная папка раскрылась ветром. Мои рисунки. О, Господи… Так вот оно что.—?Спасибо. —?Растерянно ответила я, но парни были уже далеко.С молочно-белых листов на меня смотрели такие разные графитовые лица. Растерянный Ник Каррен, коварная Шэрон, бедный Рик Хэйс…И незаконченный величественный Тадж-Махал.?Так что, Пьеро Бароне, выходит, никакого проведения не существует?!??— подумала я тогда, поднимая свой бокал шампанского. За тебя. Это было тогда. А теперь…***...Теперь.Мы снова говорим. Мы говорим о глупостях, но таких важных.Ты говоришь: ?Синди Лиггетт всё равно казнят. Да-да, не отрицай, не хнычь, не выключай до развязки. Не ешь слишком много клубники, завтра придется расчесывать красные пятна.Не пачкай светлые наволочки своей нутеллой. Будь аккуратней, per favore.?—?Вот, я заказала бы это на свой последний ужин.—?Клубника и суррогат шоколада?—?Ага. А ты?—?Тебя, конечно. И бутылку итальянского вина.—?Ты что, людоед, мой прекрасный муж?—?Ещё какой!Ты целуешь меня, запуская руки под мое платье. Придвигаясь ближе. Ближе уже некуда, а я не протестую, не пытаюсь отстаивать свое личное пространство. Потому что теперь всё мое пространство?— это ты. Этот дом, эти светлые наволочки, бархатный диван, твоя обширная коллекция оправ, твои вредные привычки и сложный график. И так правильно.Ты прав. В её вены всё равно введут яд, Энни Леннокс будет проникновенно петь в финале свою прекрасную песню, а бедный-бедный адвокат будет идти к прекрасному Тадж-Махалу. И он будет в точности такой, каким она его рисовала. Они оба?— Рик и величественное сооружение?— будут такими.После титров я снова вытираю слезы, кладу голову на твоё плечо.Ты, мой прекрасный муж, тихо просишь напеть тебе ту самую песню. Ту, с которой всё началось несколько лет назад.Мне трудно не врать.Не в простом мотиве, не в собственном стойком голосе.Мне трудно не лгать.В том, что я тогда пела её тебе.В том, что я тебе пою её сейчас.Ведь я же у тебя патологическая лгунья.