Часть 6 (1/1)

Противное колющее чувство внизу живота сопровождалось периодической тошнотой. Вейлону приходилось часто тормозить из-за расплывающегося перед глазами пространства. Он шел знакомыми и незнакомыми коридорами, часто повторяя свой маршрут, отказываясь признаваться, что попросту заблудился. Да и вообще отказываясь отдавать себе хоть какой-нибудь отчет. Ноги уже подкашивались, а стопы невыносимо болели, когда Парк разрешил себе остановиться в проходной комнате, куда в любой момент, откуда угодно, мог зайти любой: от навязчивого жениха, ищущего свою дарлинг, до вооруженных спецназовцев, которые в этот раз его точно расстреляют. Но самое ужасное, это огромное окно в соседний кабинет, из которого было спокойно видно всю палату, с опрокинутой на бок кушеткой.С момента, когда Вейлон сбежал от ошалевшего Вальридера, прошло несколько часов… а может и дней, Парк уже давно забыл, сколько времени он здесь. Кажется, месяца три. Впрочем, было всё равно. Слишком всё равно, чтобы об этом беспокоиться.Программист огляделся. Было темно, но уличный свет уперто искал путь вовнутрь этого локального ада, как будто надеялся изничтожить всю тьму этого места вместе с ее обитателями. Но программист почему-то этого не хотел. Он тихонько облокотился об днище кровати и сполз на пол.Единственное чего он сейчас хотел, это хоть немного отдохнуть, избавиться от этой ноющей головной боли, от непрекращающихся коликов в животе, которые, то усиливались, то слабели, вызывая навязчивое желание пойти побиться головой об стены, если б Парку еще хватало сил и воли терпеть дикую ломоту, чтобы куда-то идти. Глаза отчаянно слипались, но Вейлон отказывал им в такой роскоши, удерживая в голове единственную трезвую мысль: если он сейчас здесь отключится, то не факт, что не проснется уже в другом месте, привязанный, или, не дай Бог, с отпиленными конечностями.Парк тяжело вздохнул, чуть не подавившись пыльным воздухом, и попытался встать. С горьким всхлипом, он грохнулся обратно, прижимая к себе руку, на которую он благополучно приземлился, убегая от Майлза. Программисту стало резко холодно, отчего он сжался, через силу притягивая онемевшие ноги к голому торсу. Зубы едва не стучали друг о друга, грозя нарушить гробовую тишину, разбавляемую лишь его шуршанием. Вейлон сильнее сжимался в комок, ощущая, как невыносимо ему хочется закричать или заплакать. Но шуметь нельзя, поэтому Парк молча сидел, трясясь от холода, и равномерно дышал, чувствуя, как слезы подступили к глазам, а в горле застрял немой крик.Тьма приятно убаюкивала программиста, даже не смотря на его ужасное состояние, но спать запрещено, и Вейлон бредово одергивал себя, параллельно понимая, что это в принципе бесполезно: если он хочет спать, то все равно заснет.Краем отключающегося сознания, Парк увидел движение в окне меж помещениями. Сон сбило как рукой, и Вейлон понял, что пора бежать, но ладони соскальзывали со стены и кушетки, роняя отчаявшегося программиста обратно, ноги не держали тело, со всей силы съезжая по неровному полу, сдирая кожу с расцарапанных ступней и оставляя кровавые разводы.Дверь приоткрылась, заставляя Парка в ужасе вбиться в угол. Силуэт тихонько прошел в палату, и Вейлон окончательно понял, что слетел с катушек.Топор вошедшего свободно болтался в одной руке, когда вторая легко держала за волосы чью-то отрубленную голову.—?Не может быть… —?тихо прошептал Парк, чувствуя, что кричать захотелось еще сильнее, а сердце панически билось где-то в районе горла, создавая ощущение, что его сейчас вывернет наизнанку, но программист не отрывал слезящийся взгляд от трубок и проводов, обволакивающих сумасшедшего, уверенно подходящего ближе к Вейлону. Парк со всей силой вжался в, усеянное проволочными штырями, дно кушетки, и, когда над ним занесли топор, не выдержал, со всей силой зажмурив глаза.Открыл он их уже через пару минут, осознавая, что с ним так ничего и не сделали. Вейлон устало встал на колени, едва держа равновесие, чувствуя, как по спине медленно течет кровь из разорванных ссадин.Нет… Он не отключался….Программист еще раз огляделся, неожиданно осознавая, насколько злую шутку только что сыграл с ним его же собственный рассудок.В горле опять встал ком, и на этот раз Вейлон не стал сдерживать слезы.***Оставаться на одном месте было недопустимо, и Парк предпринял попытки хотя бы ползти, оставляя за собой жирный кровавый след.Работающий лифт программист встретил с ликованием. Было все равно, куда он его отвезет, главное подальше, где его никто не найдет, где он сможет хоть немного отдохнуть. Если его воображение опять не предпримет разыграть его.Лифт же аккуратно довез его до 1 этажа, но приостановившись, двинулся дальше вниз, останавливаясь в подземной лаборатории, где собственно для Вейлона все и началось.Уставшие глаза Парка долго приходили в себя от яркого света, поэтому он не спешил выходить. Все равно, маловероятно, что этот лифт вызовет кто-нибудь еще.Наконец, программист, проморгавшись, посмотрел вперед, на приторно-белые стены лаборатории, так живописно забрызганные кровью и кишками. Здесь его никто искать не будет.Вейлон подтянул ноги, попытавшись встать. Руки тряслись гораздо меньше, что значительно поспособствовало, но стоять на ногах оказалось невыносимым: их жгло и кололо, будто он стоит на стекле. Ползти было, конечно, не так больно, но Парку было дико неудобно и клонило в сон, поэтому он, собравшись с силами и держась за стену, медленно пошел вперед.Хвататься за выступы на пластиковых стенах было удобно, удерживаясь на позиции, поэтому Вейлон не жаловался. Долгий спуск вниз по круговому коридору привел его к главным дверям, за которым дружелюбно разместился потемневший ресепшен. В разные стороны вели кровавые разводы, не просто убитых, а разорванных людей. За столом лежали два трупа и документ, из записей доктора Вернике. Да, что-что, а этого человека, создателя морфогенетического двигателя, тут явно почитали. Прочитав лишь одно предложение, Парк выбросил бумажку, не в состоянии прочитать больше, и всем весом облокотился на стол. От обилия крови щипало незащищенные ступни, и тогда программист уселся на пол, решив разорвать ненужную рубашку и обвязать ей ноги.Спустя пол часа брождения по сплошным коридорам вниз, стараясь никуда не сворачивать, Вейлон оказался в полумрачном огромном помещении, идеально устраивающее его уставшие глаза. Взгляд Парка упал на лежащую на полу камеру. Вейлон огляделся, ища владельцев, но на небольшой жестяной лестничной площадке вряд ли мог прятаться кто-то еще.Спускаться вниз, Парку хотелось меньше всего. Ему на глаза попалась открытая дверь наблюдательного центра, где, как его уверяли, был высокий уровень защиты, и по любому был еще один выход. Устав, программист сел с краю, свесив вниз ноги. Отсюда открывался неплохой вид на лабораторию в целом, но Вейлон достаточно на него насмотрелся и с другой стороны.Он аккуратно взял камеру, как две капли воды похожую на его, и открыл ее. Экран был сильно треснут, но кое-что все-таки можно было разглядеть. Парк включил перемотку, глядя на историю с чужого ракурса. Съемка началась с улицы, и программист горестно понял, что это камера Апшера. Лениво положив камеру рядом, Вейлон лег на перила.Он слишком устал, чтобы думать о чем-то или идти куда-то еще, хотя и тут оставаться опять не вариант.В конце концов, Парк плюет на свои варианты и засыпает прямо здесь, сидя на краю лестничной площадки, разлегшись на перегородке.***Вейлон в панике очнулся, осознавая, что его конечности прикованы. Опять.Только вместо Эдди перед ним копошились доктора, что-то шепча друг другу и частенько бросая быстрые взгляды на Парка. Программист пытался прислушаться, но слышал лишь шипение и треск, как на старой пленке. Медленно комната стала покрываться оттенками черно-белого, и Вейлон с ужасом заметил, что у докторов вместо глаз белые пятна.Шум становился все громче, и Парку захотелось заткнуть уши, но получилось лишь неуклюже дернуться в жесткой хватке ремней. Он судорожно сглотнул, когда один из врачей навис над ним. Глаза широко распахнулись, когда док провел холодной рукой по животу Вейлона, где виднелся только зашитый рубец.***Парк, резко выдохнув, вздернул голову, почти сразу же ударяясь об перегородку. Он пригнул голову обратно и тут же застыл, пытаясь отойти от сна. Программист вспомнил, где он, как он сюда добрался… И что по пути видел… Тут, до Вейлона дошло ужасное осознание: то видео на камере, его не было, это просто игра его больного разума. Или воспоминания?Стоп! А каннибал? Он реальный? Но Фрэнк ведь гнался за ним… Но Вейлон ведь его даже не видел.…Парк тяжело дышал, как от долгого марафона, вцепив руки в отросшие волосы, и сжимал зубы. Он уже не понимал, где реальность, а где гордо начинает свое представление изувеченное воображение.Решив все-таки пощадить свои волосы, Вейлон оторвал от них трясущиеся руки и попробовал прийти в себя. Но получалось это неважно.Программист опять замерзал, поэтому он одной рукой подтянул к себе ноги, не заботясь о том, что они могут заново закровоточить, и уткнулся в них головой. Вторая рука невольно потянулась к уже немного виднеющемуся животу. Парк погладил его и то, что там было. Кем бы оно ни было.Вейлон просидел там достаточно долго, чувствуя, как постепенно вытесняется беспокойство и паника, сменяясь смирением. Набравшись сил, Парк чувствовал себя достаточно лучше, и впервые за долгое время не испытывал страха, уже не боясь ни Вальридера, ни самой Смерти.