Часть 3 (1/1)

Резкий свет слепил программиста, не давая ему открыть глаза, чтобы осмотреться.Кто-то тихонько перехватил Парка через грудь и потянул наверх. Вейлон закашлялся и вцепился в руку, боясь потерять единственную опору. Почувствовав, как его слегка приобняли, Парк впервые за долгое время, наконец, успокоился.Вейлон был аккуратно прислонен к спинке кушетки. Дышать стало в разы легче, вот только боль перешла на ноги.Когда его бинты на груди стали разматывать чьи-то холодные руки, Парк все-таки смог открыть глаза. Осторожно обрабатывая рану от выстрела, перед ним сидел Глускин.—?Любимая! —?Эдди заметил на себе испуганный взгляд Вейлона,?— Доброе утро! —?как ни в чем не бывало, улыбаясь, сказал Глускин. Как будто не он позавчера насиловал его на этом полу. А может и не позавчера. Парк уже не ориентировался во времени, да и в своих воспоминаниях он уже начал сомневаться.Эд аккуратно прижёг рану каким-то раствором, неосознанно заставляя Вейлона зашипеть.—?Тш-ш-ш… Сейчас все пройдет,?— прошептал Глускин и мягко поцеловал Парка в губы, продолжая обрабатывать рану. Вейлон замер, пытаясь отойти от такого прилива нежности со стороны своего ночного кошмара.Глускин аккуратно взял в свою руку левую руку Парка, вдоль и поперек покрытую мелкими царапинами. Судя по всему, Вейлон умудрился приземлиться на стекло, так как левую половину лица тоже покалывало. Эдди поцеловал ладонь Парка, заставляя того невольно вздрогнуть. Никогда ещё программист не получал такой ласки. В частности от того, на чьей могиле он бы с радостью сплясал.Глускин скинул с Вейлона простынь, подгибая его простреленную ногу и начиная развязывать нелепые узлы. Сам того не замечая, но он наваливается всем телом на перелом Парка и тот буквально взвыл, отчаянно пытаясь стряхнуть с себя Эдда. Тот же лишь ещё сильнее прижал свою невесту, вероятно решив, что она пытается сбежать.—?Нога… —?сипло и неуверенно прохрипел Вейлон, в безнадежных потугах пытаясь ослабить хватку.И Глускин его услышал. Он целиком слез с Парка, опираясь полностью на кушетку. Программист с непривычки набрал полной грудью воздуха и чуть заново не залился кашлем. Неожиданно Эд встал, полностью освобождая Вейлона от подавляющей атмосферы, буквально морально уничтожавшей его, когда Глускин находится рядом.Парк понял, что на этом его неумелое лечение не закончено, и пока Эдди искал что-то в завалах, он скептически осмотрел свое тело: как он и думал, левая рука и часть ноги были покрыты мелкими следами от стекла; одна нога сломана и почти не двигается; вторая нелепо обмотана бинтами, под которыми зубной болью отзывается рана от выстрела; бедра были покрыты уже налившимися багровым цветом синяками; о том, что может твориться с задней частью тела Вейлон старался не думать; легкие обжигало огнем, даже не понятно, то ли от неизвестной мази, которой его услужливо обмазал Глускин, то ли рана так сильно болела, хотя, скорее всего всё вместе; на животе поперечный след... Стоп.И тут программиста замкнуло. Он хоть и сомневался в правдивости своих воспоминаний, но точно был уверен, что по брюху его никто не резал. Особенно так ювелирно. Да и рана была зашита и даже немного затянулась. Но когда? Этот вопрос заполнял пустоту в голове Парка, пока не вернулся Эд.Глускин потряс перед Вейлоном тюбиком, видимо решив ответить на немой вопрос, что же он там искал? Но Парк молча бросил на тюбик взгляд и безразлично отвел его обратно.Эдди бережно вернул по-прежнему согнутую, простреленную ногу в исходное положение и снова уселся верхом на Вейлона, выдавливая резко пахнущую мазь на руки. Парк немного прищурился от едкого запаха и дернулся от ощущения прохладных рук, едва заметно смазывающих его бедра. Неосознанно он начал дышать рваней и глубже, но стоило Глускину раздвинуть его ноги, приподнимая таз, остатки самообладания Вейлона сдали, и он рванул вверх.—?Тихо, дорогая,?— нежно сказал Эд, бережно поглаживая шрам на животе программиста, заставляя того вновь переключить внимание на историю появления этого рубца.Глускин медленно ввел палец в отвлекшегося Парка, осторожно смазывая ранки внутри, стараясь причинить ему как можно меньше неудобств. Вейлон мелко дрожал, цепляясь за плечи Эдда. Воспоминания неприятно смешивались в мозгу, создавая взрывную бомбу из головной боли и озноба, заботливо подкидывая так старательно забывавшиеся моменты особенно яркой боли. Парк зажмурил глаза и, подтянувшись, уткнулся в плечо, держащего его мужчины, в надежде не заскулить от своего жалкого состояния.Глускин с противным хлюпом вынул из Вейлона палец и, с трудом оторвав от себя, уложил на подушку. Парка нервно трясло в ожидании, как ещё сегодня Эд захочет его полечить, но Глускин только прикрыл его простыней и, поцеловав в лоб, ушёл.***Прошло всего пару недель, но Эдди терпеливо и заботливо изо дня в день менял почти парализованному Парку бинты и обрабатывал раны, каждый раз проявляя аккуратность и нежность, от которой внутри Вейлона ворочало всё, но он терпел, пока однажды солнечным утром его не скрутило в порывах рвоты. Парк только смог подняться с койки, как спазмы повалили его на пол и он не начал оплевывать пол желчью.И тут Парк осознал всю ущербность ситуации. Точнее он нащупывал её проблески ещё когда устраивался в эту гребаную психушку, но сейчас он осознал окончательно: либо он скопытится от чрезмерной любви Глускина, либо от какой-нибудь другой хрени, которую он, скорее всего, уже подхватил.На удручающие звуки из палаты прибежал Эд.—?Любовь моя, что стряслось? —?от наигранной заботы Вейлона тошнило ещё больше, и он бы с радостью послал своего ?возлюбленного? в одно место, если бы он там уже не побывал, или просто далеко и надолго, но ему хватило сил только сдавлено прохрипеть и завалиться на бок, в который раз проваливаясь в темноту.Когда Вейлон очнулся, был уже вечер. Парк в последнее время очень полюбил вечера, потому что с кровати он слезал редко, а надоедливое солнце каждодневно возвращало его рано утром в этот ад, вместо того, чтобы милостиво позволить поспать лишних пару часов, а не дожидаться, когда его вновь вырубит из-за недостатка сна.Глускина рядом не было, что неимоверно обрадовало Вейлона. Ведь он не будет слушать надоедливое ?дарлинг? каждые две минуты, это хуже чем… Чем что? Чем бесцельно пялиться в потолок, думая о приближающейся смерти? После таких глобальных, на фоне едва работающих мозгов программиста, выводов, он пришел к решению, что компания Эдда не так уж плоха. Если, конечно, ему не приспичит ещё разок использовать свой нож в действии, и даже не важно каком. Парк просто не выдержит, если увидит Глускина приближающегося с ножом! Он либо сбежит нахрен, либо чокнется. Хотя, что гарантирует, что он уже не сошел с ума?Полностью погрязнув в сложном мыслительном процессе, Вейлон не заметил, как в палату зашел Эд и приложил мокрую тряпку к его голове. Парк вздрогнул и посмотрел на катастрофически близко стоящего Глускина. Только сейчас программист наконец-то удосужился разглядеть его, почти лишившиеся зрачка и радужки, белых глаз, ярко налитых по краям кровью, но выражавших странное, на данный момент… переживание?Парк никогда не задумывался, что Эдди умеет переживать... Что он вообще умеет чувствовать. Но невольно вспомнив документы на несчастного сумасшедшего, Вейлон сглотнул и отвел глаза, по ощущениям налитые кровью примерно так же как и у Эдда, почувствовав себя почему-то виноватым.Отлично! Теперь у Вейлона появилась новая почва для размышлений!Парк мысленно поздравил себя и поднял руку, чтобы снять надоедливую тряпку с головы, но был благополучно перехвачен Глускиным. Он обхватил кисть двумя руками, тихо прижимая к себе. Вейлон неотрывно смотрел, как невесомо и аккуратно Эд держал хрупкую на его фоне трясущуюся руку. Стоп! Трясущуюся?Парк поднял вторую руку перед лицом и, наконец, заметил, как он дрожит. К головной боли Вейлон уже относительно привык, но то, что дело дошло до лихорадки его откровенно пугало, хотя он так и не смог выяснить, чем он заболел, ибо познания в медицине у Парка были скудны.Хоть раны Парка не успели толком затянуться, но ему уже хватало сил периодически вставать, поэтому, когда Глускин ушел, Вейлон тихонько приподнялся, скинув надоедливую тряпку с головы, не приносившую ни капли облегчения и успевшую прилично нагреться.Раздраженно посмотрев по сторонам, Парк схватился за голову, чувствуя, как от резких движений дико плывет комната вокруг. Он яростно зажмурился, потирая виски и терпеливо дожидаясь, когда перестанет кружиться голова, но прервался, почувствовав, что его трясут за плечи. Вейлон нехотя открыл глаза, отмечая, что из-за сильно держащих его рук, окружающая обстановка перестала плыть вокруг, и голова стала меньше кружиться.Не глядя на перепугавшегося Эдда, программист заметил, что на улице уже глубокая ночь, и сидел он в таком состоянии достаточно долго.Глускин присел на кровать, прислонившись к спинке, и потянул Парка за собой. Ослабший Вейлон устроился в объятьях Эдда и почувствовал, что ему стало легче. Голова, конечно, так и болела, да и мандраж с лихорадкой никуда не делись, но он смог выровнять свое дыхание, и в прохладных, искаженных ужасными опытами руках, Парк не заметил, как провалился в сон.***Абсолютная, всепоглощающая тьма вокруг и небольшой кровавый след, как спасительный маячок, ведущий Парка неизвестно куда и… неизвестно зачем. Программист искренне не понимал, где он, что он здесь делает и как тут оказался, но чувство тревоги его не беспокоило. Наоборот Парк был словно насквозь пропитан спокойствием.Теперь Вейлон стоял посреди коридора Маунт-Мессив. Он узнал её приветливые закоулки, вспомнил как он здесь оказался и что ему надо делать, но не знал куда ведет этот проход. Обернувшись назад, он уже не увидел тех кровавых следов, что привели его сюда, поэтому оставалось только идти вперед.Тишина обволакивала тихонько шебуршащего программиста, напрягая его подозрительным отсутствием кого-либо.Но расстраиваться Вейлону долго не пришлось?— только повернув за поворот, он увидел в нескольких метрах от себя силуэт. Он стоял к нему спиной, но Парк смог разглядеть провода, торчащие из его шеи и обернутые вокруг талии, порванная одежда этой больницы, дико взлохмаченные волосы и сжатый в сломанной и искореженной руке топор.Последний пункт немного смутил Вейлона, и он начал медленно отступать назад, пока не столкнулся с собственным взглядом, подаренным от заметившего его и уже развернувшегося психа.Парк сглотнул подступивший к горлу комок, разглядывая представшее перед ним зрелище: это был он. Только с разорванной губой, разрезанной щекой, из которой вились множества проводов, заканчивающие свой ход под ключицей; кабели, как рой змей окутывали его талию, опасно подсоединяясь к сердечной системе; светлые волосы извалялись и дыбом стояли на голове. Он был весь в крови, а дикие глаза выдавали в нём ещё одного подопытного Маунт-Мессив; но всё-таки это был Вейлон Парк.Он прихрамывая направился в сторону программиста, пока тот не упёрся спиной в стенку, стараясь не прерывать зрительного контакта со слишком похожим на него психом. Это всё было нереально.Когда расстояние между ними катастрофически уменьшилось, Парк остановился, глядя на своего не убегающего двойника, и хищно улыбнулся, проговаривая:—?Поиграем?