Prologue (1/1)

Было темно.Он слышал, как откуда-то спадают капли воды (или даже крови…?), затем звонко ударяясь о холодный бетонный пол. Где он? Не знает. Сердце охватил ужас, во рту пересохло, а закричать невозможно не только из-за бессилия, но и от того, что зубы сжимают туго завязанный жгут ткани.Сыро и мерзко.Кажется, он сейчас в каком-то подвале, а на улице ночь, ведь через маленькое окошко с решёткой продувает сильный холодный ветер. Непонятно, что его ждёт здесь, и смогут ли его спасти. Он потерял веру в светлое будущее, даже на обычное уже нельзя надеяться. Сложно понять, сколько его не кормили и не давали то горькое пойло, но тело ослабло и теперь было лишено всяких сил на сопротивление.Он открывает глаза, пытается поднять голову, преодолевая дикую боль в теле, и старается присмотреться ко всему, что его окружает?— обычный подвал, ничем не освещённый, с потолков свисают цепи, ещё какие-то инструменты и ящики лежат на стеллажах возле низкой стены, вокруг валяются непонятные куски твёрдой полиэтиленовой плёнки, а чуть дальше, за импровизированной ширмой из такого же полиэтилена, стояло чистенькое кресло и стеклянный столик.Возможно, с этого кресла наблюдают за его мучениями. Он был запутан; веки становились всё тяжелее, и вскоре он потерял сознание. Нашли его только через пару суток, врачи все удивлялись?— как умудрился выжить? Тело было в порезах и каких-то метках и надписях?— особенно постарались на спине. Кисти рук оказались раздроблены, лучевые кости – сломаны, а кожа на месте переломов подверглась некрозу. Никто никак не ожидал, что он сможет прийти в себя после того, что с ним сделали.—?Как его имя? —?тихо спросил хирург, стоя возле кровати, где лежал мальчик лет пятнадцати, чьи губы дрожали, а глаза были закрыты.—?Ким Ханбин,?— ответил женский голос,?— Я до сих пор не верю, что он выжил после такого, он ведь ещё ребенок. Как думаете, будут ли это расследовать?—?Это не наши заботы,?— после недолгой паузы, вздохнув, отозвался мужчина, затем уходя из палаты. Уже у двери он обернулся к сестре и сказал:—?Скорее всего, дело закроют.Все задавались вопросом, что за зверь мог сделать подобное, однако никто и не думал расследовать и что-то выяснять?— улик оказалось недостаточно, допросить было некого, а потому и дело закрыли.А мальчик, тем временем, очнулся уже другим человеком. Даже при том, что события тех предыдущих дней были полностью стёрты из его памяти, он не мог отделаться от липкого чувства жуткого умиротворения?— стоило ему открыть глаза и выйти из комы, как он заметил, что его руки отрезаны практически полностью. Он не плакал, нет, чуть позже лишь спросил у доктора, почему он очнулся без рук, и будет ли у него замена.—?Мне очень жаль, Ханбин,?— сказал мужчина, присаживаясь в кресло рядом с кроватью. —?Мы бы тебя не смогли спасти, если бы не сделали этого. Можно… я задам тебе один вопрос?Мальчик кивнул, опуская голову.—?Полиция пыталась найти твоих родных и близких, но ничего не вышло,?— на этих словах Ханбин поднял голову и почему-то улыбнулся. —?У тебя есть кто-нибудь? Может, друзья или просто хорошие знакомые? Где ты живёшь?—?У меня нет никого. Я сбежал,?— голос мальчика был вкрадчивым и тихим, он смотрел на хирурга с нескрываемым любопытством, всё так же улыбаясь. —?И мне теперь никто не нужен.Мужчина от такого замолчал?— на его лице отобразилось смятение и удивление, он ничего не понимал, но хотел помочь.—?Я помогу тебе, договорились? —?осторожно спросил хирург, и на это мальчик без раздумий кивнул. Мужчина улыбнулся и встал с кресла, погладив Ханбина по голове, который всё ещё смотрел слишком странно и внимательно. —?Мы обязательно что-нибудь придумаем, и ты сможешь жить полноценной жизнью.Его слова оказались чистой правдой. Благодаря лечащему врачу Ханбин быстро пошёл на поправку и стал живее и чуть подвижнее. Мальчик чувствовал ужасную беспомощность, когда медсестры кормили его с ложечки, и по ночам с его бледных щёк скатывались горькие слёзы. Он всеми силами желал узнать, с какого момента всё пошло наперекосяк, а побег в Сеул обернулся для него трагедией. Память вернулась быстро, и это даже несмотря на то, что врач отрицал такую возможность.Однажды Ханбин не смог уснуть?— он лежал с открытыми глазами и понимал, что находится на грани отчаяния, а потому встал с кровати, с трудом открыл дверь и вышел из палаты в длинный светлый коридор. Он за несколько недель пребывания в больнице уже успел запомнить, где находится кабинет его хирурга. Мальчику так хотелось разузнать обо всём, что с ним будет, обо всём, что знает сам врач. Ханбин бесшумно шёл по тихому коридору в сторону лестничного пролёта, надеясь не встретиться с надоевшими ему медсестрами и их вечным щебетанием: он никогда поэтому не любил больницы и старался не попадать в неприятности.В кабинете хирурга горел свет, дверь была приоткрыта, ведь мужчина знал, что у него могут быть гости. Ханбин облегчённо вздохнул и заглянул в щель?— из кабинета послышалось уставшее, но не громкое ?Входи?. Мальчик вздрогнул, вошёл в небольшое по своим размерам помещение и огляделся: ему всегда казалось, что у таких хороших врачей большие кабинеты, дорогие кресла и огромные рабочие столы, однако всё вокруг говорило о предельной скромности хирурга.—?Ханбин? —?мужчина сидел за столом и читал что-то, но оживился, когда увидел входящего к нему мальчика,?— Почему ты не спишь? Уже так поздно.—?Я всегда думал, что у вас просторнее,?— проигнорировав вопрос, с некоторым разочарованием произнёс Ханбин и подошёл к книжной полке возле письменного стола. Поняв, что там для него ничего интересного не найдётся, он в упор посмотрел на хирурга,?— Мне очень… Я не мог уснуть, поэтому пришёл поговорить с вами.—?Вот оно как,?— доктор немного смягчился и отложил от себя книгу, намереваясь внимательно выслушать своего пациента,?— Знал, что придёшь. И о чём же ты хотел поговорить?—?Когда вы меня отсюда выпустите? —?в голосе мальчика не было ничего, кроме холода,?— Я устал.—?Видишь ли,?— после недолгой паузы мужчина снял очки и потёр переносицу, закрывая глаза,?— Я хорошо понимаю то, что ты чувствуешь, но потерпи ещё чуть-чуть, пожалуйста. Мне хочется сделать немного больше, чем мне бы позволили мои полномочия хирурга. —?Мужчина вдруг улыбнулся и посмотрел на Ханбина, который всё это время спокойно слушал, замерев на месте,?— Будь уверен, что твой шестнадцатый день рождения будет самым незабываемым.Мальчик вдруг улыбнулся, и ему стало жаль, что он не может обнять своего доктора. Захотелось заплакать, и, как только Ханбин вышел из кабинета, с трудом закрыв за собой тяжёлую дверь, по щекам покатились слёзы?— не было понятно, отчего они появились, но Ким был почему-то обижен, зол, и внутри всё сжималось при мысли о том человеке, что оставил его калекой.Кем он был? Случайным знакомым, что предложил лёгкий заработок, и Ханбину ничего не оставалось кроме того, как согласиться. Нет, на него не давили вовсе, это он совершил глупость, доверившись первому встречному. А ведь тот паренёк казался приятным малым и умело втёрся в доверие молодого неопытного птенца, который был буквально выкинут из гнезда на произвол судьбы.—?У меня тут ателье неподалеку, мы с отцом только недавно его открыли. Не хочешь стать подмастерьем? Я могу замолвить словечко за тебя.Ханбин был слишком благодарен, а потому и не мог рассудить хоть что-нибудь. Он освоился на новом месте всего за пару недель и никаких странностей за хозяином ателье и его милым сыном не замечал. Всё пошло не так, стоило только Ханбину выпить приготовленного хозяином кофе. В голове стало пусто, а тело немедленно начало терять силу. Ханбин помнит только, что руки были связаны, губы уже зудели от неприятных ощущений, и вскоре во рту появился привкус крови. Было страшно?— он не понимал, что происходит, как долго над ним будут издеваться, и выживет ли он вообще.Почему его отчаянных воплей никто не слышал? Что он вообще делает в этом сыром и холодном подвале? Зачем он сбежал от тех, кто годами мучал его? Ханбин был так молод, но уже запутан так, что и выхода не найдешь.?За что???— спрашивал он у себя в то утро, когда буквально выл от боли в руках, что были примотаны к подлокотникам стула?— парень, мило улыбаясь, только что раздробил ему кости. Кажется, ему скоро придёт конец. Каждый вечер в подвале включался свет, и в него заходили два человека?— один садился в кресло, и, наслаждаясь бокалом красного вина, наблюдал, как другой истязает тело мальчика, затем силой вливая в него кофе и ослабляя его тело и память опиумом.—?Гонджу, отойди-ка, я хочу им полюбоваться,?— однажды сказал сидящий в кресле мужчина своему сыну, гадко ухмыляясь.Разбитый вид и пустой взгляд мокрых от слёз глаз мальчика, что хотел найти в чужом городе лишь лучшей жизни, доставляли неимоверное удовольствие. Хозяева ателье брали на себя роль судий?— у них работали лишь те, кто решил найти в Сеуле надежду или же просто хотел начать новую жизнь.Они знали все наперёд, подмечали каждую мелочь, проверяли всё и не знали осечек?— отец и его сын-психопат работали слаженно, словно единый организм машины для убийства всех неугодных. Чувствовать себя богами и делать всё, что вздумается?— разве не чудесно?Всё складывалось идеально ровно до тех пор, пока кто-то не услышал каким-то образом скулёж Ханбина. Случайно проходившая в том районе девушка чудом услышала глухие стоны и всхлипы, вызвала полицию, и закрытое ателье бесцеремонно вскрыли, однако хозяев солидного на вид заведения так и не нашли?— словно предчувствуя неладное, они исчезли, а полиция решила закрыть дело: в городе гуляет полно мелких жуликов и воришек, что казались слишком опасными для общества, на вряд ли Ханбин кому-то нужен был, а пропавшие люди, что однажды так и не вышли из ателье, уже давно перегнивали в земле.Опиум разъедал Ханбина изнутри?— склонность к анорексии и внезапные провалы в сон посреди дня не давали покоя, постоянно хотелось плакать, и это вовсе не от того, что судьба оказалась не благосклонной к и без того тяжёлой жизни мальчика.Он ждал своего дня рождения. Ждал, когда станет свободным и заживёт полноценной жизнью. Его разум страдал из-за воспоминаний, что возвращались ночными кошмарами, хоть память и разрушали каждый день на протяжении мучительно долгого времени. Ханбин честно не знает, сколько он там пробыл, и сколько новые знакомые, о которых он абсолютно ничего не знал, издевались над ним.Мальчик боялся плакать при всех, кроме хирурга, что стал для него практически родным человеком, и поэтому часто заходил к нему в кабинет, чтобы поговорить о чём-нибудь и успокоиться. Так и случилось в день рождения Ханбина?— на столике возле кровати в палате стояла тарелка с маленьким тортиком, в нём?— ровно шестнадцать свечек, и все уже давно погасли, остыли. Было холодно и одиноко. Казалось, что это обычный день, а потому мальчик пошёл привычной ему дорогой, уже даже не опасаясь, что его могут увидеть. Прислушавшись и поняв, что в кабинете никого нет, Ханбин толкнул дверь и вошёл уже в привычный ему полумрак. На письменном столе лежала достаточно большая коробка, что была обернута в подарочную упаковку и перевязана лентой. Мальчик сглотнул, и, поняв, что не может сдержать своего любопытства, подошёл к столу.—?Хочешь, я помогу тебе открыть её? —?в дверном проёме внезапно показался хирург?— его усталая улыбка уже так привычно грела душу, Ханбин любил, когда мужчина улыбался ему. —?Будь уверен, тебе понравится то, что мы тебе приготовили.—??Мы?? —?мальчик с любопытством посмотрел на мужчину и пропустил его к столу, отойдя от него,?— Разве это не от вас лично?—?Каждый, кто помогал мне в твоём восстановлении все эти два месяца, подарил тебе частичку своей заботы,?— аккуратно развязывая ленту и разворачивая упаковку, сказал хирург. Он быстро справился, затем, увидев нетерпеливый взгляд Ханбина, открыл коробку. —?Это то, ради чего ты здесь, и что поможет тебе в будущем.Кажется, Ханбин впервые за несколько лет так сильно плакал. Он не мог поверить в происходящее, всё внутри перемешалось, ведь наконец-то можно было сказать, что он такой же, как все.Протезы рук почему-то не казались чем-то уродливым, Ханбину всегда нравилось все металлическое, механизированное, ведь слаженная работа всех элементов всегда вызывала в мальчике неподдельное восхищение и желание сотворить что-нибудь, что будет работать так же идеально и ритмично; словно единый организм.Словно Дон Гонджу и его отец.Воспоминания исказились, дали ложную картину и превратили восторг в глазах ребёнка в нечто мутное и совершенно недетское. Что-то истеричное проскользнуло в улыбке Ханбина, и хирург не мог не заметить это, хоть и значения этому не придал - возможно, просто показалось. —?Я… Я так благодарен вам, и мне так неудобно, ведь мне не по силам будет отплатить за всё, что вы для меня сделали,?— роняя слёзы, дрожащим голосом прошептал Ханбин.—?Тебе не нужно ни о чём беспокоиться. Есть ещё кое-что поважнее, о чём ты должен знать,?— мужчина присел на корточки и вытер слёзы с худого лица. Мальчик терпеливо ждал, закусив губу. —?Мне кажется, что тебе лучше первое время пожить с моим сыном.—?Что… О чём вы? —?в изумлении произнёс Ханбин, чуть отходя назад от такой неожиданности,?— Но ведь… Почему? Я ведь совершенно чужой вам... А если он будет против? Нет, не могу.—?Ханбин, послушай меня внимательно,?— явно ожидая такой реакции, хирург взял Кима за плечи и заставил посмотреть на себя. —?У тебя никого нет, понимаешь? Вспомни, что ты сказал мне, когда мы впервые заговорили. Прошу тебя, подумай сотню раз. Я… Я всегда был на твоей стороне, и мне хочется, чтобы ты встал на ноги, Ханбин.Казалось, он начинает злиться, и, чтобы как-то успокоить доктора, Ханбин кивнул и чуть улыбнулся, опустив голову. Ему было стыдно?— своим неверием он, возможно, обижал и разочаровывал.Завтрашний день был равен новой жизни. Вместе с тем Ханбину казалось, будто он сходит с ума?— внутри всё сгорало до тла, спать совершенно не хотелось, хоть ослабленное опиумом тело и требовало отдыха. Юноша, вернувшись в палату, ещё долго лежал, тупо смотря в пустоту и понимая, что он должен отплатить за всё, что с ним сделали. Он просто обязан найти тех, из-за кого хочется разломаться и потерять рассудок, позабыв обо всём так же, как тогда, в подвале. Эмоции угасают. Ханбин, к своему ужасу, осознаёт, что его перестаёт волновать всё происходящее вокруг. Есть лишь идея, которую по какой-то причине не получается выкинуть из головы.—?Тебе будет легко привыкнуть,?— серьёзно проговорил хирург, сложив руки на груди,?— На это обычно уходит не так много времени, а потому всё будет в порядке.Пальцы, что отливают холодным металлическим блеском. Идеальный механизм, благодаря которому Ханбин будет способен на многое.—?Я не могу в это поверить,?— промолвил юноша, все не уставая рассматривать руку и сгибать и разгибать пальцы. —?Вы действительно спасли меня. Я хотел сделать кое-что все то время, что был здесь.—?А сейчас ты сможешь исполнить своё желание? —?с улыбкой поинтересовался хирург, и опешил, когда Ханбин вдруг обнял его, уткнувшись носом ему в плечо и всхлипнув. Через мгновение мужчина обнял его в ответ и похлопал по спине. Он верил в этого слабого и измученного тяжёлыми испытаниями ребенка не зря, все вложенные в него силы не ушли понапрасну.Ханбин не плакал больше. Ему самому уже казалось, что он не способен на подобные чувства. Даже когда впервые встретил сына хирурга, эмоций новое знакомство особо не вызвало, ведь Ким Джинхван показался слишком молчаливым даже для Ханбина. Джинхван был на три года старше, однако выглядел слишком милым для девятнадцати лет. В нём не было никакого недовольства, когда порог его квартиры переступил незнакомец.—?Отец практически ничего не рассказывал о тебе,?— наклонив голову набок, однажды сказал старший. Его голос был мягким, но холодным. Ханбин опешил от пристального взгляда, направленного на него. —?Он относится к тебе лучше, чем к кому-либо. Что ты с ним сделал?—?Что? —?не понял Ханбин, хмурясь и понимая, что Джинхван не может оторвать своего взгляда от его рук. Точнее от того, что служило их заменой. —?Хён, я не…—?По имени,?— спокойно ответил Ким, улыбаясь и ловя непонимающий и озадаченный взгляд,?— Зови меня по имени, мне плевать на формальности.Ханбин так и сделал, хотя иногда это доставляло определенные неудобства. Джинхван казался странным и даже ненормальным, его мотивы было сложно понять, он был очень скрытным, и Ханбин старался общаться с ним как можно реже, хоть они и жили вместе, и в целом старший не вызывал сильной неприязни или чего-то подобного?— парень просто боялся лишних расспросов, ведь вспоминать всё снова, смотря на каркас из углепластика вместо тёплых и тонких рук, совершенно не хотелось.Между ними была опасная химия, и младший порой не мог сдержать в себе яд, не мог проконтролировать себя, чтобы не сказать что-нибудь колкое. Джинхван терпел?— наказом отца было беречь и лелеять, однако сил уже не оставалось. Ханбин прекрасно понимал, что нельзя себя так вести, особенно когда у тебя такое шаткое положение, и жизнь стала налаживаться, но кошмары всё чаще напоминали о произошедшем и заставляли меняться, а в голове лишь одна идея?— сломать механизм.Джинхвану начинает казаться, что с Ханбином что-то не так?— да, он начал ходить в старшую школу и хорошо учиться, возможно, у него даже друзья появились, но вместе с активной жизнью появилось странное, ничем не обоснованное увлечение механикой. Старший ничего об этом не знал и действительно сначала посчитал, что с Ханбином что-то не так, однако спокойный и всегда равнодушный взгляд дали ясно понять, что парень нормальный?— ему просто хочется докопаться до сути и сломать механизм, что погубил его однажды.Он искал их. Кажется, лишился рассудка из-за одной случайной мысли, а потому и проверял всё, что можно. Может, прошло уже больше года, но появилась зацепка, и когда Ханбин наконец закончил школу и с трудом поступил в университет, он однажды решил закрыть глаза и вспомнить всё, о чем только можно было. Опиум сжёг все события ушедших дней, заставил мучаться, но Ханбин по-настоящему разозлился и понял, что теперь он?— судья.Он готов.Все мысли о расправе казались такими неправильными, когда парень смотрел на людей вокруг?— Джинхван ему улыбается, ведь уже привык к чужому присутствию, лечащий врач часто звонит или пишет, искренне беспокоясь о здоровье и внутреннем состоянии, та девушка с параллельного курса (насколько Ханбин помнит, её зовут Ёнхва), что призналась в любви совсем недавно, и это даже несмотря на то, что Ханбин холодный.—?Почему ты так редко улыбаешься? —?однажды тихо спросила девушка, проводя пальцами по титановому запястью и не понимая, почему остальные избегают Ханбина. —?Есть… Какая-то особая причина?—?Нет,?— парень пожал плечами, сгибая и разгибая пальцы. Ему было так жаль, что девушка, которая его любит, никогда не сможет почувствовать тепло его ладони на своей щеке. —?Я не знаю… Ещё три года назад я перестал плакать, а затем и вовсе потерял возможность воспринимать происходящее вокруг должным образом.Девушка тогда ничего не поняла, Ханбин уверен в этом, а её несмелый поцелуй значил только одно?— утром она не заговорит с ним, даже в его сторону не посмотрит. Непонятно было, почему так всё происходило раз за разом, но парень начал постепенно разочаровываться во всём, что его окружало. До безумия не хотелось думать, что люди одинаково лицемерные, однако надежды оставалось всё меньше, но зато сердце механизма, что Ханбин искал так упорно и так долго, было найдено.Ателье давно заброшено, широкие окна разбиты, но на двери зачем-то висела цепь с замком. Возможно, местные уже обвесили это место самыми жутким легендами, которые можно было только придумать?— порой мозг человека вытворяет страшное. Народу не нужно добра с дурной славой, а потому внутри ателье мало изменилось, лишь на мебели и ткани был толстый слой пыли?— удивительно, что даже материалы и инструменты не забрали.Свет ночных фонарей и тишина, что царила вокруг, заставляли сердце биться чаще, а из-за скрежета осколков стекла под ногами хотелось идти ещё медленнее и осторожнее, но у Ханбина было мало времени. Он желал найти хоть какую-нибудь зацепку или подсказку, при этом старательно избегая ключ от подвала, что лежал на широком столе. После долгих поисков среди кучи журналов хоть чего-нибудь полезного, парень почти сдался, но затем взгляд упал на тетрадь, что лежала под столом. Достав её и открыв на первой попавшейся странице, Ханбина охватила паника. Кажется, его руки застряслись, а дыхание и вовсе перехватило.Имена. Бесконечное множество имён и фамилий, детали жизни когда-то пропавших людей и то, что все они, в конечном итоге, оказались никому не нужными. Их никто не искал, у них нет могил, а об их прошлом известно лишь единицам, да и тем нет до умерших никакого дела.Ханбин не плакал, хотя безумно хотелось разрыдаться и убежать прочь из этого отвратительного места, что стало последним пристанищем для тех, кто просто не понравился парочке каких-то психопатов. Парень злился. Он посмел принести тетрадь домой, но не находил в себе силы, чтобы открыть её ещё раз и всё подробно изучить, а потому он просто сжимал её в руке и смотрел в пустоту, стараясь держать себя в руках.Сердце механизма вот-вот будет уничтожено сломанным ребенком, что вечно проваливался в сон и был склонен к анорексии. Ханбин широко улыбнулся, облизывая губы.Кажется, он на верном пути.