Глава 5. Можно сойти с ума. А можно ли сойти с Разума? (1/1)

Когда я впервые открыл глаза, меня звали Нам Шин-1. Мама создала меня, потому что сильно скучала по своему родному сыну?— Нам Шину, которого у нее отнял деспотичный свёкр. Я жил вместе с мамой и ее другом Дэвидом Ли в уединенном загородном доме недалеко от старинного европейского курорта Карловы Вары.…Я?— жил?..Я был создан роботом, обладающим сверхмощным искусственным интеллектом и способностью самообучаться. Но эта способность еще ведь не жизнь, верно? Однако, когда сейчас я вспоминаю себя в то время, понимаю?— я жил.Я активно познавал мир. В основном, через интернет?— я не общался с другими людьми. Да и тело мое было очень неуклюжим, не таким ловким и маневренным, как у обычного ребенка. Но мама и Дэвид любили меня, как настоящие родители. Это было хорошо и правильно, так и должно было быть. Я же следовал заложенной программе: слушаться маму, быть ласковым, никому не причинять вреда и не доставлять проблем.Да, я просто следовал программе и даже не помышлял о самосознании. Я слабо представлял себе, что это вообще такое… Когда же всё началось? Когда мне стало тесно в рамках установок? Тогда, когда я, будучи уже Нам Шином-2, попросил маму дать мне возможность улыбаться? Или еще раньше?— когда в попытке вести себя, как живые дети, попробовал сам спуститься по крутой каменной лестнице, ведущей на задний двор?Мне сегодняшнему трудно выделить какой-то один момент, когда внутри меня проклюнулись ростки личности. Жизнь, которую я вел, не противоречила базовым установкам, заложенным при создании, и не могла спровоцировать меня на проявление свободной воли. Моя воля пребывала в полном согласии с окружающим миром. Ни мама, ни Дэвид, ни я сам, даже не подозревали о том, что я?— живой…Но вот, по стечению обстоятельств, мне пришлось однажды выйти из комфортной зоны того маленького мирка, где я спокойно обитал двадцать лет, и отправиться в далекую незнакомую страну, чтобы временно заменить моего прототипа на всех фронтах: на работе, дома, в личной жизни. И мне надлежало сделать это так, чтобы даже самые близкие люди не поняли, что я не он.Хотя тело Нам Шина-3, сконструированное Дэвидом, было уже гораздо совершеннее, чем у более ранних версий, и не только повторяло, все возможности человеческого, но превосходило его, я сразу осознал, что мне будет очень трудно притворяться Шином-человеком. Пусть даже Чжи Енхун научил меня безупречно копировать его, пусть внешне мы похожи, как две капли воды, но… У Шина-человека, кажется, не было вообще никаких правил, которых он бы придерживался в жизни. А я через свои перешагнуть не мог. И это мне сильно мешало……И тут… появилась Она. Кан Со Бон гоночным болидом ворвалась в поле моего зрения, когда я совсем этого не ожидал. И первое, что сделала?— прокляла меня! Ну, формально не меня, но тем не менее… А после?— разрыдалась. И я, на глазах у множества людей, под вспышками фотокамер, обнял ее. Ведь первое правило гласит: плачущего нужно обнять. До той поры я обнимал только маму. Но правило одинаково работало для всех.А потом я вынес Со Бон из горящего клуба, куда мне пришлось пойти ?по долгу службы?. Я спас ей жизнь, и не только ей. У меня активизировался режим ЧП, и это вновь пошло вразрез с установками прототипа: у Нам Шина не было ни режима, ни правила, обязывающего помогать попавшим в беду… Позднее я выяснил, что режима ЧП у меня тоже не было… Мама удалила его на всякий случай, отправляя меня в Корею. Только он все равно сработал. Так, словно я принял собственное решение. И это было очень странно, но почему-то никто особо не напрягся. Слава героя пошла на пользу Шину-человеку, и всё спустили на тормозах. А я впервые узнал, что такое несправедливость…В третий раз я увидел Со Бон, когда она?— снова в присутствии толпы репортеров?— упала передо мной на колени и поклялась в благодарность за спасение защищать мою жизнь даже ценой своей. Просила взять ее личным телохранителем. Но я не хотел. Если в предыдущие разы эта девушка вела себя на 100% естественно: искренне меня проклинала и совершенно натурально умирала под завалом горящих конструкций, то сейчас…Сейчас я всеми сенсорами ощущал фальшь. Она без зазрения совести врала мне, открыто и честно глядя в глаза! Вообще-то я не собирался идти у нее на поводу, даже под прицелом репортерских камер. Но… По щекам Кан Со Бон покатились хрустальные слезы, и я, как последний дурак, опять обнял ее. Знал же, что слезы крокодильи, но все равно зачем-то сделал это…Так Со Бон внедрилась в мою жизнь и прочно там обосновалась. Она следила за мной, вынюхивала, сливала информацию своим нанимателям?— хорошо, что я быстро ее раскусил и не позволил узнать лишнего. А потом она меня спасла…Нет, не буквально. В тот момент мне не грозила опасность, но для Со Бон всё выглядело иначе. Просто я… Узнал, что такое обида..Мама прилетела в Сеул, но со мной не связалась. Енхун тоже промолчал. И я с грустью понял, что в этом доме могу доверять только роботу-пылесосу… А еще я опять сцепился с врушкой-шпионкой Кан, но не смог уличить ее во вранье. Зато смог предотвратить последствия?— снова сам решив, как будет лучше. И из-за этого впервые повздорил с Енхуном…После всего того мне вдруг страшно захотелось вернуться в ту жизнь, которую меня вынудили оставить. Я тосковал по маме, Дэвиду, по беззаботным дням на чешской вилле, окруженной живописным парком. Здесь и сейчас я понимаю, что уже тогда имел зачатки всех этих чувств, но не знал, что это чувства. Не знал, что машины не скучают по своим создателям. Не спорят с людьми, доказывая свою правоту. Не тоскуют по дому… Мне это всё казалось нормой.Я нашел и долго рассматривал старые фото Нам Шина и нашей мамы. На тех фото они веселились в открытом водоеме?— мама учила его плавать. Я тоже хотел так… Чтобы радужные брызги разноцветной взвесью переливались в воздухе, окружая смеющееся мамино лицо, чтобы прохладная влага касалась моей кожи, а упругая плотность воды поддерживала и не давала утонуть…Но мамы рядом не было. И солнца не было. Зато был огромный бассейн. Под покровом сумерек я спустился вниз, вошел в воду и лег на нее, устремив взгляд в темно-синее ночное небо. Полежав так немного, я опустился на дно. Хотел спрятаться там от этого злобного и лживого мира, где нет ни одного человека, который нуждался бы во мне и любил… Меня?— Нам Шина-3, разумного андроида?— настоящего меня!Вот в таком виде?— колышущимся на дне бассейна?— меня и засекла Со Бон. И грубо выдернула из уютного небытия, обругав на чем свет стоит и едва не побив. А сердце у самой колотилось с такой силой, что еще чуть-чуть, и спасать уже пришлось бы ее… И мне стало немного легче. Да, Кан шпионка и обманщица, но зла она мне не желает.С того вечера я начал думать о Кан Со Бон все чаще. Эти мысли помогали мне отвлечься от размышлений о том, что маме сейчас совершенно не до меня?— она полностью сосредоточилась на Шине-человеке, лежащем в коме. А значит, домой мы вернемся нескоро… Если вообще вернемся. Шина ведь тоже перевезли в Корею.Секретарь Чжи Енхун, в свою очередь, тоже всё внимание направлял на больного друга. Я фактически оказался предоставлен сам себе, и мне от этого было некомфортно. Робот должен приносить пользу, а я по сути, никому не был нужен. Ну да, изображал директора в офисе, даже начал разрабатывать новый мега-масштабный проект, но возвращаясь вечером в огромный холодный дом, я становился не более, чем бесполезной деталью интерьера.И только мысли об ушлой телохранительнице меня отвлекали и развлекали. Я исподтишка наблюдал за ней, пытался понять по выражению лица и поведению, о чем она думает, и что собирается сделать. Однажды я увидел ее мнущейся на краю бассейна. Девчонка умудрилась утопить в нем подаренную покойной матерью подвеску-сердечко, когда ?спасала? меня. Я великодушно помог ей отыскать пропажу, чем заслужил искреннее ?прости за всё?. Это было удивительно приятно. Словно лучик теплого света в гнетущем полумраке. И я, смирившись со всеми условиями этой неприятной новой жизни, полной лжи и враждебности, продолжал безропотно исполнять все пожелания Енхуна, относительно наших общих дел.Но однажды произошло то, что рано или поздно должно было произойти. Кан Со Бон узнала, что я робот…Что ж… Её первая реакция была вполне естественна и понятна: страх, граничащий с паникой. Я был вынужден удерживать Со Бон силой, когда она попыталась сбежать. Сначала?— силой. Позже девчонку удалось уговорить и дальше работать на меня. Енхун вообще мастер убеждать. Он даже смог переманить ее на нашу сторону……Это было похоже на чувство вины. Я напугал девочку до нервной икоты, мне это претило. Волны страха и отвращения удушающе накатывали на меня, вызывая сонмы негативных мыслей и ассоциаций. И я счел необходимым удержать ее рядом без угроз и подкупа, захотел понравиться ей. Как это сделать? Перестать притворяться тем, кем я не являюсь? Я робот?— значит, и буду роботом! Буду собой. Мама всегда говорила, что я очень милый мальчик. А чтобы сблизиться и стать для Со Бон совсем своим, проще всего использовать тактильный контакт?— через прикосновения люди сближаются быстрее всего.Сработало. Кан очень быстро привыкла ко мне, даже, не теряя времени попусту, записала меня (меня?— IT-директора крупнейшего автомобильного концерна Азии!) к себе в рабы. Конечно же, я с готовностью согласился. Потому что метод тактильного контакта сработал в обе стороны: я привязался к этой девушке. Впрочем, наверное, со мной это произошло еще раньше. Когда постоянно думаешь о ком-то, невольно впускаешь этого ?кого-то? в свое личное пространство, раскрываешься перед ним. Я раскрылся перед Бон?— дальше некуда. Целиком. И она меня приняла таким, какой я есть.Кажется, именно тогда я и познал, что такое счастье. Познал, но не осознал…Так хорошо мне еще никогда ни с кем не было. Я млел, когда Со Бон называла меня железякой, дурьей башкой, консервной банкой; блаженствовал, когда нещадно эксплуатировала и командовала; обмирал, когда дотрагивалась до меня хотя бы для того, чтобы стукнуть или пнуть… Потому что это все было понарошку. Игрой, шуткой, веселой формой общения между очень близкими людьми… Я даже заподозрил, что нравлюсь ей… как человек. Но однажды Бон вдруг заявила, что я для нее всего лишь ?штуковина? из металла и пластика. И я познал, что такое горечь разочарования…Впрочем, дальнейшее ее поведение рассказало мне, что она слукавила. Я не был для нее вещью. Она краснела от моих подшучиваний, стеснялась при мне переодеваться, словом, реагировала на меня, как на парня, а не как на вещь. И пусть я не был парнем из плоти и крови, но мало чем от него отличался. И отлично понимал: Кан Со Бон окончательно прибрала меня к рукам. Стала центром и смыслом моего существования. Если правду говорят, что человек?— это целая Вселенная, то Кан Со Бон стала моей Вселенной. Я пропал…А кем я был для нее? Когда она предложила мне дружбу, я… как бы это описать? Будто вся энергия внутри меня вдруг вспухла огромным мыльным пузырем и лопнула, осыпав водопадом сверкающего конфетти. Ведь в тот миг сбылось мое тайное, самое заветное желание: я обрел друга. Я знал из книг и фильмов, что друзья всегда вместе, поддерживают и защищают друг друга. Стать другом Со Бон?— что еще мне нужно?Но… Прошло совсем немного времени, и Бон сказала, что больше не может дружить со мной. Потому что любит. Любит меня, как мужчину… И я узнал, что такое растерянность.Возлюбленные еще ближе, чем друзья. Любить кого-то?— значит полностью принадлежать тому человеку, одному ему. Но я и так уже принадлежал Со Бон! Добровольно. Только по-другому. У меня ведь не выделяются гормоны, создающие химическую реакцию любви. Значит, я не могу ответить Со Бон взаимностью. Не могу почувствовать эту волшебную химию… А Бон сказала, что будет просто любить, не ожидая ничего взамен.Вот тогда я задумался: если я не чувствую любовь и никогда не смогу этому научиться?— что я должен делать? Я ведь хотел, очень сильно хотел узнать о Со Бон все, изучить, впитать в себя каждую ее эмоцию, каждый жест, каждый взгляд. Хотел растворить ее в себе и сам раствориться в ней. Единственный путь для меня?— познание.Так я думал. Пока меня не обожгла внезапная ревность. Затмила мой чистый разум, я перестал понимать, что делаю, и почему я это делаю. Кан Со Бон?— моя! И похожий на меня человек не имеет никакого права хватать ее за руки! Он даже смотреть на нее не должен с таким огнем в глазах. Я не хочу! И не собираюсь ему этого позволять… Но я же… просто робот? Почему тогда со мной такое происходит? Словно энтропия разъедает меня изнутри, если вижу рядом с Кан Со Бон других мужчин…Я?— робот. Главной моей характеристикой является искусственный интеллект высочайшего уровня. Я способен думать, учиться и развиваться. Я способен изобретать новые технологии. Способен различать и трактовать эмоции и чувства людей. Но не способен чувствовать сам. Как же мне тогда назвать всё то, что происходит со мной? Разум зашел в тупик и не может осознать и оправдать моих спонтанных действий.Ревность, восторг, противоречивые желания, смутные страхи и очень четкое, непреодолимое влечение к одному-единственному человеку… Даже мама?— мой создатель?— однажды испугалась того, что сотворила. Потому что не могла объяснить ни мне, ни себе, кто написал ту программу, по которой я… живу.