День первый. Багровый. (1/1)

Я чувствовала свет даже с закрытыми глазами. У меня не было сил, чтобы пошевелиться, и я не могла отсюда сбежать. Я мысленно прошептала, что не принадлежу этому миру, и только тогда все-таки открыла глаза. Да. Им снова не удалось завершить операцию лишь из-за того, что я опять потеряла сознание. Почему-то им нужен был пациент без наркоза, пациент, который в состоянии наблюдать за операцией. Зачем? Зачем им это?..Хотя, почему "им"? Ему. Доктору Алану Корнберри. Мерзкий старикашка, который уже три дня безуспешно пытается что-то со мной сделать. А тот человек, который перетащил меня сюда, в палату, это, конечно же, Дэймон. Он числится у доктора Алана в помощниках. Я не знаю, что Дэймон забыл в этом приюте, но мне его искренне жаль. Такой молодой парень мог бы найти себе и другое занятие, чем...Чем лишать меня жизни.Я не помню, как меня зовут. Если честно, то я вообще ничего не помню. Неделю тому назад я очнулась на кровати, связанная ремнями по рукам и ногам. Это было мое первое появление здесь, в Приюте. Меня посчитали сумасшедшей и, от греха подальше, привязали. Затем пришел доктор Алан, исследовал меня, о чем-то пошептался с Дэймоном и сладко-сладко улыбнулся. У меня до сих пор в ушах стоит его голос, добрый-предобрый, и от этого такой страшный.- Ну вот, деточка, - хриплым, скрипучим голосом протянул он, потирая руки в холодных перчатках. - Теперь ты живешь в Приюте. Я дядя Алан, это Дэймон, - кстати, не забудь завести на нее карточку, - а ты...- А я? - еле прошептала я.- А ты будешь Алисой.Вот так и начался мой персональный кошмар.Нет, кормили тут сносно, и даже дети здесь были. Валери, милая девочка лет одиннадцати, шестилетние близняшки Бетти и Бекки, и два мальчика, пятнадцатилетний Энди и мой ровесник, Ричард. Но им нельзя верить. Кто-то из них или запуган, или по доброй воле помогает доктору Алану. А еще они все, как один, ненавидят Дэймона. А для меня же Дэймон единственный человек, на которого я могу положиться.Сегодня обычный день, так как меня уже вывезли из операционной. Моя кровать расположена между кроватями Бекки и Энди, и именно они первыми заметили, что я очнулась. Бекки сразу заползла ко мне на колени, Энди растормошил полусонную Бетти и окликнул Ричарда и Валери. Итак, вся компания была в сборе. Сейчас все начнется с самого начала - расспросы о моем самочувствии, споры о том, нормальная я или нет, и обычная детская суета. Только мне здесь было неуютно, только я хотела отсюда сбежать. Только для меня палата была тюрьмой, тюрьмой гнилой и прогнившей. Только я... только я знала, что я никакая не Алиса, и на самом деле я не отсюда.- Дэймон приходил, - как бы случайно упомянула Валери, когда я спросила, что нового было, пока я отсутствовала. - Оставил конфеты. Но мы их выкинули.Я промолчала. Бесполезно твердить им, что Дэймон - наш друг. Они лучше будут прислуживать доктору Алану, и рассказывать ему о моих планах. Я не знаю, что им колют, проводили ли им какие-либо операции, или еще что-то... но они уже потеряны для этого мира. И даже я ничем не могу им помочь.- Алиса, ты вообще нас слушаешь? - привычно возмутился Энди.- Да. У меня кружится голова, ребята, - слабо улыбнулась я. - Не оставите меня одну?- Обед через полчаса, - коротко осведомил меня Ричард, поднимая на руки Бетти и Бекки.Едва за всей этой компанией закрылась дверь, как я рухнула на кровать и прижалась к подушке лицом вниз. Голова раскалывалась, но пить здесь ничего нельзя. Нельзя даже есть. Всюду подсыпаны лекарства. Конфеты Дэймона и прочая еда, которую он иногда приносит - единственное, что не содержит каких-либо медикаментов. Нас травят, травят.Прошлой ночью я своровала свою медицинскую карточку. Не знаю, то ли Дэймон нарочно оставил дверь открытой, то ли доктор Алан забыл ее запереть, но доступ к регистратуре я вчера получила. Меня чуть было не засекли, и лишь каким-то чудом я успела прошмыгнуть обратно в палату и спрятать карточку. А потом меня забрали на операцию, и я очнулась лишь утром.Если честно, то я думала, что Валери или еще кто-то из детишек стащат мою карту, и я так и не пойму, что же со мной случилось. Однако карточка лежала там же, где я ее вчера и оставила, прежде чем меня утащили. Я сунула руку под матрас и с вожделением уставилась на свою фотографию.Единственное зеркало было лишь в туалете, но едва я переступала порог, как меня начинало тошнить, и все мысли были лишь о том, чтобы уйти из этого места. Так что моя внешность казалась мне крайне интересной. Раскосые зеленые глаза, высокие скулы, острые черты лица, подчеркнутые излишней бледностью лица. Черные мешки под глазами были заметны еще неделю назад, а сейчас я была уверена, что они похожи на густые тени благодаря беспрерывнымэкспериментам доктора Алана. Единственное, что осталось от нормального, человеческого вида - это волосы. Пушистые и каштановые, они расстилались по плечам легкими волнами. Я некоторое время полюбовалась на себя и быстро пробежалась глазами по информации.Как я и предполагала, фамилию и имя мне поставили не мою. Алиса Уолкер. Возраст правильный, но дата... причем тут вообще ноябрь? Это не мой месяц, я знаю это. Диагноза, как такового, не было - только краткие записи о том, каково мое состояние, как я веду себя в последние дни и что мне кололи. Единственным правдивым словом обо мне в мелком, бисерном почерке доктора было лишь "близорукость", но ее-то как раз и не лечили. Я, конечно, не разбираюсь в лекарствах, но сумасшедшей я себя не ощущаю. Я живая, живая, настоящая! И сопротивляюсь я лишь потому, что я хочу жить.

- Что ты делаешь? - над ухом у меня зазвенел голосок Бекки. Я резко вскочила, карточка выпала у меня из рук и с тихим шелестом приземлилась на пол.Немая сцена.Мне было жаль Ребекку. В отличие от Элизабет, у нее иногда мелькали признаки того, что она хочет жить. У меня сердце сжималось от горя, когда я видела, как маленькая ручка Бекки тянется к руке сестры, чтобы помочь ей подняться. Питались они нормально, - спасибо Дэймону, - но сил на игру у них почему-то не оставалось. Дети росли тихими и забитыми, и во всем этом была вина лишь доктора Алана. Только он был виновен... в нашей смерти.Бекки завизжала, тыча пальцем в мою карточку. Я знала, что она так отреагирует. К приходу доктора Алана я была уже готова. Я лежала на кровати, на груди у меня лежала моя же карточка. Я даже не испугалась укола, боль от которого пронзила меня с ног до головы. Я улыбалась.