25 (1/1)

Возможно, память подобна одному из органов чувств, и, лившись огромного среза своего прошлого, во мне обострились оставшиеся, доступные. Может быть, даже интуиция входит в этот минимальный набор, но мы не придаем ей значения до поры до времени. Ни с того, ни с сего сердце будто замирает на мгновение, и по телу проносится ?нервная дрожь, заставляющая приподняться волоски на коже и пропустить планомерный вздох. В доме тихо, и вроде бы ничего не изменилось, но это предательское отступничество моего организма вынуждает насторожиться. ?Приподнимаюсь на кровати, заложив пальцем книжку, которую читала, и чего-то выжидаю.?Тишина начинает казаться какой-то зловещей. Даже слышно, как отчаянно бьется сердце, словно доносит о надвигающейся катастрофе. Ничего не происходит минуту, две, три, и внимание постепенно переключается на другие органы чувств. Замечаю, что на улице начинает смеркаться, и на автомате включаю прикроватный светильник. Все с тем же чувством беспокойства опускаюсь обратно на кровать, открываю книгу и, кажется, успеваю прочитать один абзац, когда раздается звонок в дверь. Подскакиваю от него, будто через тело пропустили разряд тока.Нет абсолютно никакого желания открывать, но я настороженно прислушиваюсь. Щелчок дверной ручки, шаги Кристофера в коридоре. Звонок вновь повторяется, на этот раз продолжительнее и нетерпеливо. Не понятно, кто рвется попасть к нам, в общем-то до этого момента я и о наличие дверного звонка не подозревала, но иррациональное любопытство побеждает все страхи. Поднимаюсь с кровати, на цыпочках выхожу из комнаты и, крадучись, спускаюсь по лестнице.- Джей?! – слышу удивленный возглас Кристофера, отворившего дверь.- Привет, братишка! – звучит в ответ. – Ну и погодка в твоем Малибу!- Что ты здесь делаешь??- Добрые люди прислали фото, и меня, знаешь ли, немного смутил твой пиздеж. Вот решил проверить не сторчался ли ты здесь, не спился ли!Выглядываю из-за угла. Кристофер придерживает дверь рукой, будто не намерен сдавать позиции и пропускать гостя в дом, но тот не теряется:- Что даже не пригласишь войти? – мужчина делает шаг вперед, и Кристофер поневоле отступает.?А потом гость замечает меня и замирает на пороге. Чувствуется, как в атмосфере нарастает напряжение, оно становится густым, вязким, почти осязаемым, и мне бы по-тихому скрыться, но я в каком-то оцепенении. Пялюсь на него, как дура, и ничего не могу с собой поделать. Весь в черном, и цвет лишь подчеркивает его худобу, но совершенно не лишает привлекательности. Пронзительный взгляд завораживает, обезоруживает, лишает здравого смысла. Он красив – пожалуй, это единственное, что крутится в моей непутевой башке. Остро очерченные губы холодного розового оттенка чуть искривляются в какой-то победной усмешке, будто он за секунду понял, что я залипла на нем и сдаюсь его чарам. Трехдневная щетина подчеркивает скулы, пронзительный взгляд и чуть нахмуренные к переносице брови, будто взывают к моему чувству самосохранения. ?Опасность! Беги!? - так и вещает сознание, но я словно загипнотизирована его взглядом. Сердце предательски ускоряет ритм, отчаянно бьется о ребра изнутри. Голубые глаза грозно сверлят меня, будто хотят превратить в ничто, и Кристофер, наконец, вносит динамику в предоставленную?моему взору картинку: поворачивается, очевидно, отслеживая траекторию взгляда брата, и тоже замечает меня. Теперь две пары глаз смотрят на меня с убийственной статичностью.?- Джей, это Анна. Анна, это Джей - мой брат, - решает прервать эту молчаливую мизансцену Кристофер.Киваю, не нахожу ничего лучше. Говорить, что рада знакомству в этой почему-то напряженной обстановке кажется верхом глупости. Наверно, у них непростые отношения, и самое время уйти, чтобы дать им возможность их выяснить.- Как мило, что ты нас представил! – саркастически замечает Джей, и я нахожу себя чертовски неуместной.- Не буду вам мешать. Я буду у себя, Кристофер. – Наконец, во мне появились силы сделать несколько шагов вверх по лестнице, но дурацкое любопытство не дает вернуться в комнату.?Поднимаюсь на второй этаж, но, скрывшись из виду, останавливаюсь на площадке перед лестницей.?- Кристофер, да? – доносится глумливый голос Джея. - А я должно быть тогда Джозеф!? Что блин здесь происходит?Кристофер ничего не отвечает. Что там творится, из моего укрытия невидно, а судя по отсутствию каких-либо звуков, абсолютно ничего.- Как это вообще понимать? - снова слышится голос незнакомца. Низкий, возмущенный, но завораживающий своим звучанием. Сердце заходится дичайшими ударами, кажется, что его биение сейчас заглушит совершенно все. Не понимаю, что происходит, не понимаю, чем рассержен брат Кристофера, не понимаю, зачем здесь притаилась и подслушиваю, но всеми дремучими инстинктами чувствую важность происходящего снизу.- А тебе нужно это понимать? - наконец отвечает вопросом на вопрос Кристофер.- Представляешь, нужно!- Ничего такого, о чем ты, должно быть, подумал. У Анны амнезия. Она попала в аварию.- И ты в это веришь? - почти выкрикивает Джей. Уверена, что кипящее в нем возмущение, почти доходит до того уровня, что и количество адреналина в моей крови. Меня ?уже откровенно начинает потряхивать от зашкаливающих эмоций, в которых некий животный страх переплетается с упрямым любопытством.?- Да, верю, - сухо отвечает Кристофер, но произносит это с такой уверенностью, что я проникаюсь к нему еще большей благодарностью. Его ответ даже немного усыпляет пульс, сердце перестает отчаянно брыкаться, но все равно бьется на высоких оборотах.- Напомнить, что было два года назад? - неунимается брат.- Не стоит. Тебя-то эти события не остановили! Думаешь, я не знаю с кем ты встречался в том номере Ritz?- Откуда ты... - недоговаривает, перебивает сам себя. - Ладно, неважно. Это другое! - отрезает Джей. - Ты вообще когда-нибудь от кого-нибудь слышал об амнезии, если исключть кинематограф и литературу?! Лично мне ни один человек с таким диагнозом не встречался! А людей, как ты знаешь, я встречал очень много, просто хренову гору для составления некой статистики. Как блин можно в это поверить? Ты не думаешь, что она притворяется, потому что хочет тебя развести?- Не думаю! Джей, хватит орать или ори хотя бы не здесь! Пойдем! - слышу шорох шагов, и далее звуки голосов становятся тише с каждой секундой. - Я понимаю от чего тебя так бомбит, поэтому сразу говорю, я не сплю с Анной. У нас исключительно приятельские отношения. Я просто пытаюсь ей помочь!- Здорово! Старая схема в действии! Кажется, ты забыл произнести слово "пока".- Джей, да ты задобал! - раздосадованный возглас Кристофера доносится перед оглушительным хлопком кухонный двери. И дальше что-то неразборчивое про кофе, с которым проще, видимо, вынести этот разговор.?Приглушенное жужжание кофемашины окончательно убивает возможность хоть что-то расслышать. Конечно, я бы могла прокрасться в гостиную, к двери, и что-то подслушать оттуда, но стыд быть обнаруженной за этим позорным занятием пересилил любопытство, а страх еще раз столкнуться лицом к лицу с братом Кристофера отрезал это желание в самом его зачатке. Я и так потеряла связующую нить их диалога в самом его начале, и этот сумбур из услышанного, как минимум нужно было переварить и осмыслить. О чем или о ком они говорили? Отчасти, обо мне, это понятно, но совсем неясно, как связаны события их прошлого со мной. Очевидно одно: брат Кристофера мне не доверяет и, наверно, правильно делает... Я и сама не в состоянии доверять себе, так же как и способности что-то хладнокровно расслышать в их диалоге, уж слишком велико старание моего подсознания докопаться до прошлого, вырвать из контекста отдельные фразы и направить их на себя, только чтобы найти какие-то маячки, по которым можно распутать клубок моей позабытой жизни.Отступаю от лестницы и, развернувшись, иду по коридору - самое время выполнить озвученное и скрыться в своей комнате. Плотно закрываю за собой дверь и от бессилия что-либо понять сползаю по ней на пол. "Ты не думаешь, что она притворяется, потому что хочет тебя развести?" - вопрос брата Кристофера, кажется, въелся в сознание и нудно повторяется, будто боится исчезнуть из памяти, как все мое прошлое. Мог бы он хотя бы на мгновение оказаться в моем теле, ощутить, какая я жалкая на самом деле, и ответ бы был получен. Кого я могу развести и на что? Конечно, он вправе мне не доверять: брат подцепил какую-то полоумную и возиться с нею, но разве по моему внешнему виду похоже, что я мошенница? Вспоминаю взгляд его льдисто-голубых глаз, и кровь в жилах стынет, вот прямо в эту секунду, будто становится гуще, тягучее, кристаллизируется и уже не может проворно течь по хитросплетению артерий. Даже находясь где-то внизу, он вызывает во мне безотчетный животный страх. В одно мгновенье моя так называемая новая жизнь, которая вроде бы начала обретать градус постоянства, снова пошатнулась. Всеми дичайшими инстинктами, преумноженными амнезией, чувствую, что ворвавшийся в этот день Джей, способен все перевернуть с ног на голову, как чертов вихрь, торнадо, смерч, цунами, что угодно, тождественное неконтролируемой стихии.Поднимаюсь с пола и, сделав пару шагов, плюхаюсь на кровать. Книга Оскара Уайльда, которую я читала, кажется зловещим предзнаменованием. Отпихиваю ее от себя, как нечто угрожающее, и та с глухим звуком падает на пол. К сожалению, я ее читала когда-то и знаю, чем все закончится. Дориан Грей тут же перестает восприниматься блондином, как его описывает автор, он обретает цвет волос и внешность Джея. Закрываю веки, но перед взором все равно льдисто-голубые глаза, смотрящие на меня пронзительно и грозно. Никак не могу избавиться от их преследования. Сдаюсь. Свешиваюсь с кровати и поднимаю книгу. Пусть лучше меня вновь захватят события романа, вся эта удручающая метаморфоза главного героя, лишь бы не думать о том, что происходит внизу. Боюсь, что Кристофер внемлет доводам брата и выставит меня за дверь. Бегая глазами по строчкам книги, не воспринимаю ни слова, все мои мысли увязли в поисках вариантов, куда мне пойти, если меня выгонят из этого дома, но я продолжаю пролистывать страницу за страницей.Устав от всей неразберихи в своей голове, откладываю книгу. Больше всего в этот момент хочется быть сильной и независимой, такой, которой невозможно быть, не зная саму себя. Нервы предательски сдают, гамма эмоций, подпитанная острым чувством жалости к себе, непроизвольно заставляет глаза слезиться. Закрываю веки, будто они непроницаемый шлюз и способны сдержать наворачивающиеся слезы. Незаметно проваливаюсь в сон, и время для меня замирает.Из отключки выводит хлопок двери, резко открываю глаза. На губах неосознанно теплится непроизнесенное "Джей", то ли как спасение, то ли как проклятье. Озираюсь по сторонам: не знаю сколько прошло времени, но за окном уже непроницаемая тьма. Хватаюсь остатками непробужденного разума за тот хлопок двери, что разбудил меня, и в глубине души уже ликую. Должно быть, брат Кристофера убрался из нашего пристанища, и эта мысль, кроме того, что не может не радовать, требует незамедлительных доказательств. Не отдаю себе отчет, как оказалась в коридоре, будто таинственным образом сразу телепортировалась на площадку у лестницы, крадучись, спускаюсь по ступеням, воровато оглядываю гостиную с лестничного пролета и, не узрев ничего подозрительного, пересекаю ее. В доме седативная тишина, кажется, что даже дышать стало легче. Вероятно, Кристофер ушел вместе с братом, чтобы проводить или, что звучит приятнее, спровадить его. Направляюсь на кухню - адски хочется пить - успеваю достать из шкафчика стакан и налить в него воды, когда краем глаза замечаю, что я здесь не одна. Машинально оборачиваюсь, ожидая увидеть Кристофера, рука со стаканом останавливается на полпути - в кухне только я и его брат.От неожиданности мысли непроизвольно срываются с языка:- А где Кристофер?- Кристофер? - усмешка на красивом лице появляется раньше, чем озвучен вопрос, и я готова поклясться, что в этот момент мужчина выглядит самым милым и безобидным на свете человеком. - Он вышел во двор покурить. Ты же знаешь, что он курит?!Киваю, и в качестве ответа на это скорее восклицание, чем вопрос, и как попытка показать, что информация принята к сведению. Отступаю, несмотря на обезоруживающую улыбку, все равно кажется, что брат Кристофера просто воплощение зла, пусть и в будоражуще красивой оболочке.- Не убегай! Я не кусаюсь, по крайней мере, если ты сама об этом не попросишь! - произносит самым что ни на есть елейным тоном, и я замираю у порога. - Кристофер сказал, что у тебя амнезия. Расскажи, как так вышло?!Теряюсь. Как-то неудобно убегать сломя голову, когда тебя о чем-то спросили. Пусть даже тот, кто задал вопрос, вызывает неподдельный глубинный страх. Смотрит на меня внимательно и выжидающе, под синевой его глаз теряюсь еще больше, кажется, и дышать забываю. Пялюсь на него как загипнотизированная, даже моргать перестаю, словно задалась целью непременно узреть злосчастный двадцать пятый кадр, в котором кухня окажется пустой.- Ты хотела пить?! - напоминает с полуулыбкой на губах.Вновь киваю, опускаю взор на стакан в своих руках и, будто высвободившись из оков его цепкого взгляда, обретаю способность шевелить конечностями. Подношу стакан ко рту и делаю большой глоток. Получается настолько неуклюже, что приходится смахнуть тыльной стороной ладони несколько повисших на губе капель.- Ну же, Анна! - призывный голос Джея, заставляет снова посмотреть на мужчину. - Присядь! - выдвигает из-за стола соседний стул. Почему-то не решаюсь ослушаться, безропотно семеню к столу, опасливо посматриваю на тот стул, расположившийся в непосредственной близости от мужчины, и отодвигаю другой - пусть между нами будет хоть какая-то иллюзорная преграда! Сажусь, чувствуя себя школьницей на экзамене, руки остаются под столом, будто в любой момент мне понадобиться вырвать из-под подола шпаргалку со всеми заготовленными ответами. Даже не беспокоит, что выгляжу идиоткой, прячущей где-то между ног стакан с недопитой водой. Холодно или нервно, трудно разобраться. По ощущениям, я уже дрожу, но держа в напряжении каждый наличествующий в себе мускул, получается не дать телу пуститься в хаотичные вибрации. - Кристофер сказал, что ты ничего не помнишь, - смотрю на столешницу, но ощущаю его взгляд. Честное слово, уверена, что он способен пробуравить во мне дыру, и скоро я буду походить на дуршлаг. - В это так сложно поверить, даже представить сложно! Расскажешь, что ты чувствуешь?- Это сложно объяснить, особенно принимая во внимание, что весь накопленный опыт чего бы то ни было, стерся вместе с воспоминаниями. - Хочется посмотреть на него, но я все еще помню, как сложно оторваться от его завораживающих глаз.- И все же! Каково это? - не унимается, а я кажется подзабыла весь набор придуманных метафор, словно моя амнезия навострила когти на зыбкое настоящее.- Сейчас уже лучше. Начинаю обрастать новыми воспоминаниями и с каждым днем все больше смиряюсь с отсутствием старых.- Черт возьми, Джей, ну я же просил! - вздрогнув, оборачиваюсь, узрев на пороге кухни Кристофера. Мгновенный испуг от неожиданности и облегченный выдох. От его присутствия разом становится уютнее. - Не грузи ее!- Не собирался, пока она сама сюда не пришла.- И тут ты сразу позабыл обещание, да?! - продолжает за него Кристофер, подходя к холодильнику. - Пожалуй, кофе недостаточно! - бурчит вроде себе под нос, но каждый его отчетливо слышит. - Пора перейти на артиллерию напитков покрепче.- Я всего лишь поинтересовался у Анны о ее ощущениях, связанных с потерей памяти. Мне это кажется довольно любопытной темой, - оправдывается Джей, но в голосе подозрительно много скепсиса и иронии. Достав из холодильника бутылку пива, Кристофер на ходу скручивает крышку и присаживается за стол.Не отрываясь, смотрю на бутылку, капельки конденсата расписывают стекло мозаичным узором, поблескивают в свете лампы, и золотистый напиток внутри этой оправы выглядит донельзя аппетитным. Непроизвольно облизываю губы.- Принести тебе пиво? - спрашивает Кристофер, очевидно заметив мой взгляд, залипший на бутылке.Поднимаю на него глаза и неловко жму плечами. Наверно, немного пива помогло бы расслабиться и прогнать иррациональный страх от присутствия в доме его брата, но, вероятно, именно он мешает открыто принять предложение. Кристофер и без того все понимает: усмехнувшись, встает из-за стола, выуживает из холодильника еще одну бутылку и, предварительно открыв, ставит передо мной.Машинально обхватываю ее ладонью и делаю небольшой глоток. Тут же ощущаю на себе тяжелый взгляд Джея. Смотрит на меня с таким осуждением, будто мне шестнадцать и я нарушаю закон, или будто я законченная алкоголичка и сорвалась вопреки обещаниям. Да что с ним не так? Отворачиваюсь и, словно назло, отпиваю глоток побольше.- Анна, так что произошло? - на удивление его голос звучит вполне дружелюбно, и я начинаю полагать, что его негодование мне причудилось.Кристофер закатывает глаза, всем своим видом показывая, что неугомонный братец утомляет даже его своими расспросами, и я невольно улыбаюсь от этой мимики недовольства на его лице. Кидаю мимолетный взгляд на Джея и все же решаюсь ответить.- Ну говорят, что я попала в аварию. Судя по всему, протаранила своей бестолковой башкой лобовое стекло и, вероятно, именно так обнулила память. Хотя достоверно это неизвестно, меня нашли на дороге в Медфорте, а в моих волосах осколок триплекса - отсюда и такой вывод. Первое, что я помню, как очнулась в больнице, - выпаливаю тираду на одном дыхании, и, только закончив, удивляюсь самой себе. Как-то неожиданно я осмелела и заговорила! Уж не влияние ли это двух глотков пива на голодный желудок?! - И что ты испытала в тот момент? - продолжает расспросы Джей.- Когда очнулась? - кивает. - Не знаю, мне кажется, я даже не сразу поняла, что ничего не помню. Было ощущение, что меня выдернули откуда-то и воткнули в обстановку той больничной палаты, казалось, что сейчас я очухаюсь ото сна и сориентируюсь. Наверно, осознание проблемы, а вместе с ним растерянность и страх появились только тогда, когда я не смогла назвать доктору свое имя. Тут я и поняла, что это как-то ненормально. Помню, надеялась, что уснув, я смогу очнуться как-то более правильно, что мозг перейдет в свой обычный режим, придавит толщей воспоминаний, и даже не важно каких: хороших, плохих - главное, что они будут. Но каждый день я просыпалась и продолжала ощущать себя в неясном блеклом сне. Будто все, что меня окружает, не реальность вовсе, а иллюзорные декорации в новом сновидении, порожденным каким-то другим сном. Не знаю... Это все равно, что чувствовать себя карандашным наброском, на фоне всего остального, прорисованного масляной краской. Такого ощущения зыбкости своего существования, никому не пожелаешь.- А почему Анна? Если ты не помнишь своего имени, как появилось это?- Кристофер стал называть меня Анной, потому что обознался. Он подошел ко мне только из-за того, что принял меня за другую. А потом это имя как-то прижилось. Ну надо же было хоть как-то ко мне обращаться!Отпиваю пиво и вспоминаю, что по-прежнему сжимаю стакан с водой между ног, и, наконец, осмеливаюсь явить его на стол. Кристофер удивленно смотрит на меня, как на чертова фокусника. Посмеиваюсь, но объяснять как-то нелепо. Не говорить же, что присутствие его брата здорово меня напугало, к тому же это вовсе не оправдывает недавнее месторасположение стакана. Бросаю взгляд на Джея - задумчиво сверлит меня своими огромными глазами, но пока не рвется продолжить допрос. Даже не сомневаюсь, что в этот момент он взвешивает каждое мое слово. Понятно, что не верит мне до конца, но в его желании разобраться в том, кто я и правда ли потеряла память, видится такая забота о брате, которая даже умиляет. Никто из моего прошлого даже искать меня не пытается, а тут явные переживания за человека, у которого все и так хорошо.Правда, сам Кристофер не очень-то рад такой заботе. Сидит с непробиваемым выражением лица, руки скрещены на груди - похож на секунданта, сохраняющего нейтралитет, но готового в любой момент прервать поединок. Замечает мой пристальный взгляд и, вздернув вверх левый уголок губ, подмигивает мне, после чего подхватывает со стола бутылку и отпивает пиво. В это мгновенье ощущаю себя, словно под контрастным душем: с одной стороны мимолетная теплота во взгляде Кристофера, с другой пристальный, холодный взгляд его брата.Не так уж они и похожи. Объединяет разве что цвет волос и, глупо отрицать, оба по-своему красивы, будто когда-то проводилась генетическая лотерея и одна семья выиграла два высших гранта. Но - украдкой смотрю на Джея - большее томление внутри во мне вызывает именно он. Возможно, причина в наслаивающихся друг на друга эмоциях от страха до любопытства, а может в новизне, ибо круг моего общения узок настолько, что меньше уже только полное одиночество. - Как же ты решилась покинуть больницу с совершенно незнакомым человеком? - через тишину, окутавшую кухню, в тягучие переливающиеся в голове мысли голос Джея вклинивается так непростительно неожиданно, что я вздрагиваю.- Анна, ты не обязана отвечать, - заметив мою реакцию, вмешивается Кристофер.- Я... Нет, мне несложно ответить, просто задумалась. - Делаю поспешный глоток, точно пиво - это животворная прана, способная придать сил прежде, чем я переведу взгляд.Джей, откинувшись на спинку стула, смотрит на меня с таким скепсисом и нескрываемым нетерпением, будто я, руководствуясь правилом: "в любой непонятной ситуации твори херню", должна сейчас вскочить, сделать колесо и закончить акробатический этюд продольным шпагатом, только бы отвлечь внимание от поставленного вопроса.- Как решилась? - повторяю скорее для себя. - Обдуманным решением это сложно назвать, скорее сиюминутным порывом. Поскольку Кристофер назвал меня Анной, мне показалось, что он знает меня, а это уже было подобно зацепке, с помощью которой я смогу распутать клубок позабытых воспоминаний. Я просто села к нему в машину. Да, для меня этот импульс был подобен шагу в пустоту, но - для понимания - шагу в пустоту из той же пустоты! Я не надеюсь, что ты меня поймешь, но... Знаешь, когда у тебя ничего нет, как-то быстро приходит ощущение, что и терять нечего, а тут какой-то шанс найти себя. Да, господи, моя жизнь была как ксерокопия с ксерокопии, как день сурка наоборот - все повторяется изо дня в день, только нельзя сделать выводы и что-то скорректировать, пресловутый опыт не накапливается, потому что он целиком состоит именно из этих куцых, ничего незначащих дней. Они мелькают, не оставляя ничего после себя. Казалось, можно в одно понурое утро проснуться с ощущением, что только на днях я пришла в себя в этой больничной палате, и увидеть в отражение зеркала шестидесятилетнюю женщину. Вот вроде только моргнула пару раз, а мне уже глубоко за полтинник!Сама не заметила, как мой робкий, тихий голос обрел краски обреченного негодования, пристыженно опускаю глаза на столешницу:- Прости, Кристофер. Прозвучало так, будто я прибилась к тебе из-за безвыходности, хотя и в этом есть своя правда. Но ты не представляешь, как я тебе благодарна за помощь!Кристофер награждает меня понимающей, терапевтической улыбкой, от которой сразу становится спокойнее. Невольно улыбаюсь ему в ответ, смотрим друг на друга несколько секунд, а потом я начинаю ощущать на себе суровый взгляд его брата. Слышу, как он недовольно хмыкает себе под нос, прежде чем скептически заметить:- Ш... Кристофер вообще обожает, когда ему благодарны! Благодарность он, кстати, предпочитает принимать только одним способом, поэтому если вы спите в разных кроватях, считай, что свою благодарность до моего брата ты еще не донесла!Кажется, у меня даже распахнулся рот от внезапности услышанного. Смотрю на Джея, моргаю ресницами со сверхзвуковой скоростью, будто каждым взмахом пытаюсь затолкать в него обратно каждое произнесенное слово. Помнится, еще недавно у меня были подобные опасения, благо они не подтвердились ни одним действием, никакими намеками. Джей взирает на меня с усмешкой. Сердцем чую, что удовлетворен моим шокированным видом и, вероятно, только этого и добивался. Медленно перевожу взгляд на Кристофера. Уверена, что он получается оценивающим, словно я задумываюсь на девяносто или девяносто девять процентов его брат прав.- Не слушай его, Анна! Мой брат обожает нести хуйню, что, собственно, только что и продемонстрировал! - Говорит так спокойно, будто ничего другого и не ожидал от Джея, и его вкрадчивому голосу так и хочется верить. Поднимает со стола бутылку пива и, прежде чем сделать глоток, переводит взгляд на брата. - И, кстати, Джей, пошел на хер со всей этой чепухой!- Пойду, конечно! - Джей поднимается из-за стола и, направляясь к выходу из кухни, оборачивается. - Всегда помнил о твоем гостеприимстве, Шеннон! Надеюсь, у вас найдется лишняя комната, так как я задержусь здесь на какое-то время. И да, Анна, теперь ты знаешь как его отблагодарить!Джей оставляет нас наедине, а я после его последних слов снова впадаю в ступор. В башке перекати-поле и муха летает с плакатом "Почему он назвал его Шенноном?". Обхватываю ладонями бутылку и впиваюсь взглядом в ее горлышко. Лунообразный отблеск света от лампы на его поверхности гипнотизирует и мешает задать вопрос. Покручиваю бутылку вокруг ее оси, но этот отблеск упорно не меняет свое местоположение. Чтобы от него отлипнуть, приходится сделать глоток. После этого глаза маниакально впиваются в Кристофера, будто я телепатически внушаю ему ответить на незаданный вопрос.- Испанская инквизиция была помилосерднее моего брата! Но не принимай близко к сердцу его слова. Мне не нужна та благодарность, на которую он намекал, ты уже должна была это понять!- Почему он назвал тебя Шенноном? - вопрос все-таки вырывается.- Видимо, потому что меня так зовут. Шеннон Кристофер. Кристофер - второе имя, и я сам не понимаю, почему представился именно так. - Забавно, у тебя целых два имени, а у меня нет ни одного настоящего! - Допиваю остатки пива и поднимаюсь из-за стола, чтобы выкинуть бутылку.- И это все? Никаких упреков из разряда почему ты соврал?- Ну это же твое имя! Просто второе. Да и если я пытаюсь начать новую жизнь под новым именем, почему кто-то другой не может точно также?!- Тогда, раз уж мы избежали разборов полета и прочих тяжелых разговоров, пойду проконтролирую, чтобы Джей не захватил одну из наших комнат.Кристофер уходит, а я в полной прострации от сюрпризов сегодняшнего дня, подбираю из мойки тряпку, чтобы вытереть стол от скатившихся капелек конденсата, и заодно отвлечь себя от роящихся в голове мыслей. Поразительно красивый Джей с гнильцой внутри, которую только подтверждают все те выпады, направленные даже не на меня, а на брата, сам Кристофер, оказавшийся Шенноном, тот странный их разговор, что я подслушала, находясь этажом выше - все это требует осмысления. Протирая столешницу, задвигаю стул, на котором сидел Кристофер, и замечаю на соседнем пачку сигарет. Сразу почему-то дико хочется курить, хотя я этим вроде бы не балуюсь. Поднимаю пачку с сидения и кидаю на стол, пока руки сами ее не открыли и не вытащили сигарету. Все ровно кошусь на нее. Останавливает, наверно, только то, что нет зажигалки. Наспех заканчиваю протирать стол, пока мозг не нашел выход из ситуации, как то: зажечь плиту или обшарить карманы куртки Кристофера, что висит недалеко от входной двери. Вот откуда во мне эти посягательства на чужие вещи?!Прямо от стола бросаю тряпку в раковину и поспешно покидаю кухню. Поднимаясь по лестнице, слышу приглушенные голоса, но даже не пытаюсь расслышать, о чем они. Прохожу в свою комнату и, скинув почти у порога одежду, ныряю в кровать. Хочется спать, но это скорее психологически. Уютно кутаюсь в теплое одеяло, прикрываю глаза, нежась в этом хлопковом облаке постельного белья, но все равно понимаю, что заснуть сейчас не получится. Слишком нервно.Спустя час все еще ворочусь, накручивая вокруг себя одеяло. В доме так тихо, что от этой тишины кажется, что в ушах начинает звенеть. Точнее даже не звенеть, а гудеть. Этот монотонный непрекращающийся писк похож на помехи, на беспомощный свист моего сознания, оставившего все попытки уснуть. Сердце в груди колотится гулко, невольно начинаю подозревать у себя наличие тахикардии или гипертонии. В очередной раз переворачиваюсь и отодвигаюсь, пытаясь найти под собой прохладу простыни, и только найдя и успокоившись, замираю. Блаженно жмурю глаза, но через полминуты слышу, как тихо, почти беззвучно опускается ручка двери. Дверь отворяется. В свете луны вижу силуэт Джея. Он стоит на пороге, даже не намереваясь сделать шаг внутрь, всматривается в темноту комнаты, и я тут же решаюсь прикинуться дохлой. Не вижу, но чувствую на себе его взгляд. Острое желание скрыться от него, почти подстрекает натянуть на свою голову одеяло, но я сдерживаю в себе данный порыв.Мысли в голове вьются, ревут, подобно машинам на автомагистрали, но каждая из них вопит только об одном: "Зачем он здесь? Что ему нужно?" Боюсь, что гулкие точечные удары моего сердца о ребра скоро станут слышны и ему. Наконец, в сознание внедряется идея, что пора перестать лежать пластом, стоит поворочаться, якобы во сне, чтобы Джей испугался моего пробуждения и ушел. Так и делаю, и уже через пару секунд слышу, как мягко створка двери коснулась дверной коробки. Облегчение моментально прокатывается по телу, с упоением выдыхаю, и прячусь с головой под одеялом. Засыпаю почти сразу, но в эту ночь впервые за две недели ко мне возвращаются те странные эротические сны. Дурацкое подсознание награждает того мужчину с татуировками лицом Джея, и это настолько невыносимо для моей психики, что хочется проснуться или сбежать. Он трахает меня с таким наслаждением и прытью, что мне даже во сне становится стыдно за себя, громко постанывающую от его резких, нетерпеливых фрикций. Сознание той меня, из сна, раздваивается: одно блаженствует от происходящего, другое пытается прийти в себя, вывернуться из его цепких лап, впивающихся в мою талию. Оно кричит: "А вот теперь колесо!", как некое заклинание, благодаря которому я должна вырваться из-под мужчины, сделать сальто в воздухе, преземлиться на продольный шпагат где-то подальше от его члена, а потом сбежать. Пытаюсь докричаться до себя самой, но из меня вылетают только томные стоны наслаждения.