Мечты о свободе (1/1)

Вернуться у Артура получилось не так, как он предполагал. Не через неделю, даже не через месяц, а через целых три года упорной работы за бумагами. Вследствие ещё одной войны ему достались кое-какие острова и важные торговые права, и сейчас для Англии важнее было утвердить там свою власть. Особенно во Флориде. А ещё начинались недовольства в народе, а про финансовые проблемы Артур вообще старался не вспоминать. Единственной его радостью за все эти дни стали письма.

Первым написал Америка, он писал много милой ерунды, в основном про игры и его попытки в кулинарии, про погоду и про деревенские праздники, которые иногда устраивали жители в его городе. И Артур всегда незамедлительно отправлял ему ответ. Письма приходили раз в две недели - с такой периодичностью стали ходить корабли, и всё существование Артура все эти три года сводилось к ожиданию заветным писем, хотя и бывали случаи, когда они так и не приходили. Артур понимал, как трудно они даются маленькому Америки, но с каждой новой страницей у него улучшался почерк, и ошибок становилось все меньше.

А когда Англия снова ступил на земли Америки, он не узнал этот изменившийся мир. Люди постоянно суетились, корабли на пристани сменяли один одного. Все они были под знаменем разных стран. И больше всего Англию поражало залитое солнцем небо, редкие облака и простые люди. Здесь не было всего того, к чему он привык за три года - ни чая, ни аристократии, ни вечного тумана и дождей. И правда, зачем оно им, эта колония используется только для получения нужных материалов и руд.- Прошу, - Артур подал руку молоденькой даме с собачкой и помог ей спуститься по мостику. Пришлось немного разобраться с делами и только потом, сев на коня верхом, галопом направиться к дому Америки.

***Альфред радостно нахлобучил себе на голову новенькую ковбойскую шляпу, которую ему подарил сам шериф. У него сегодня был такой ненасыщенный день, что юный Америка даже притомился, а это с ним последнее время случалось совсем редко. Напротив, обычно он чувствовал, как сила в нем только увеличивается, и ему казалось, что он мог бы целые горы свернуть. А еще Америка рос очень быстро, и это начали замечать его знакомые. Других стран поблизости не было, поэтому Альфред гулял и работал вместе с обычными ребятами и девчонками. Ему говорили, что он выглядел уже лет на четырнадцать, хотя еще пару лет назад был совсем маленьким. А сам Америка даже не заметил, как изменился, только одежду пришлось покупать гораздо больше.

Альфред тихонько насвистывал веселый мотивчик, который услышал на сегодняшней вечеринке, и шел едва ли не пританцовывая. На ходу поправил рукава белой, немного пыльной рубашки, чтобы они были закатаны выше локтя; ему вечно мешали эти дурацкие манжеты. Хотя, сам виноват, просто не нужно было надевать старую рубашку Англии, у него вся обеда чересчур пафосная и неудобная. В следующий раз лучше будет одетьпростую майку, а то знакомые Альфреда говорят, что он иногда напоминая английского щеголя, а это последнее, что Америке хотелось бы слышать о своем внешнем виде. Подходя к дому, Альфред заметил повозку и так и замер на месте, не веря своим глазам. ? Неужели Артур все же добрался до моего дома? Я уже и не рассчитывал увидеть его в ближайшие... ну, не знаю, лет пятьдесят!? - пронеслось в голове Америки, и он радостно присвистнул, почти побежал домой, влетел в прихожую и даже не стал снимать короткие сапоги со шпорами.Англия как раз в это время сидел на кухне и пил чай. Когда он приехал и обнаружил, что дом был совершенно пустой, то не смог найти себе другого занятия. Все лучше, чем сидеть без дела. Уж слишком чужим и неприветливым Артуру казался этот дом без Америки. И Англия в который раз проклинал почтовую систему. Судя по всему, Англия приехал раньше собственного письма, в котором он написал Америке, что скоро приедет его навестить. И вот результат - приходится попивать чай в пустом доме и ждать, когда же вернется этот мальчуган.Наконец дверь в коридоре с ужасным грохотом открылась.- Арти! – раздался с порога счастливый крик Америки.Артур наспех допил чай. Привычка. Просто не мог поставить чашку с недопитым чаем и броситься на голос брата. Но как только он радостно вышел встречать своего крошку-брата, так и замер посреди прихожей. Вместо своего малыша его встретил подросток в странной шляпе, потертых штанах и в парадной рубашке. Это зрелище было настолько удивительным, что Артура после оцепенения согнуло пополам от смеха. Америка тоже довольно, хоть и немного непонимающе, рассмеялся, а затем, забыв обо всем, подскочил к Артуру и крепко его обнял, закружив в воздухе. Англичанин только так весело запротестовал, так же как и раньше. Но Америка не стал долго его мучить, только веселее рассмеялся и поставил его на пол, чуть успокоился и с улыбкой посмотрел ему в глаза. Наверное только в эту секунду Альфред осознал, что он и правда заметно подрос. Раньше он всегда смотрел на Артура снизу вверх, а сейчас - прямо. Они оба были одного роста, только Альфред уже сейчас был чуть пошире в плечах, чем его старший брат, и гораздо более загорелым. Еще бы, львиную долю своего времени Америка проводил в конюшнях или играя в войнушку с ребятами, постоянно на солнце не раз обгорал так, что даже лежать нормально не мог. А вот Артур был все такой же аристократично-бледный и, кажется, совсем не изменился.

- Hi, - спокойней сказал Альфред и сам не понял - зачем, но протянул Артуру руку, захотелось с ним именно так поздороваться. Арти чуть удивленно посмотрел на брата, раньше Америка просто обнимал его при встрече. А так… Слишком официально, но Англия все же пожал ему руку. Альфред радостно улыбнулся, про себя заметил, что ладони у Англии нежные и совсем без мозолей, не то что руки Америки. От этой мысли Альфред даже немного смутился, сам стал казаться себе рядом с Артуром просто неотесанным парнишкой. Америка провел рукой по полям шляпы, еще раз улыбнулся.- Как добрался, Арти?

- Неплохо, даже быстрее, чем ожидал. Ну ладно - я. Рассказывай, как ты? - Англия не стал сразу засыпать его вопросами, хотя сгорал от желания узнать всё, что касалось его младшего брата. Они так давно не виделись, а в своих письмах Америка описывал такую безделицу, что это было трудно воспринимать всерьёз, особенно то, как он описывал закаты над каньоном.- Америка! Сними сапоги, прежде чем идти в дом! – строго сказал Англия, когда они уже направились в дом.- Но это же мой дом, тут можно в сапогах ходить и ничего. Потом помою пол, - беззаботно сказал Альфред и, пожав плечами, направился к коридору.

- Постойте, молодой человек, - у Артура всё же получилось остановить Америку, правда, пришлось схватить его за шиворот рубашки. Англия с неудовольствием отметил пыльный след на своей ладони. - С каких пор ты перестал слушаться старших?- С тех пор, как эти старшие приезжают меня навестить только раз за дохрена лет, - Америка сказал это с улыбкой, не сразу понял, что произнес вслух. Но слова уже было не вернуть, а ему ведь не хотелось, чтобы Артур знал, как он переживал по этому поводу. Поэтому Альфред только шире улыбнулся и постарался говорить беззаботно: - Я просто отвык от того, что мне кто-то указывает, вообще-то я и сам неплохо справляюсь.

- Однако сапоги не снимаешь. Неужели легче потом мыть пол, чем сразу снять грязные сапоги? - Англия отвёл взгляд с сторону, даже не стал ругать Америку за его нецензурные слова. Артуру было стыдно, что он не нашёл времени приехать раньше. Америка же столько раз писал, что очень ждёт их встречи. А в письмах он был ещё совсем ребёнком. Тогда еще казалось, что время не так важно, что Америка пока еще ничего не понимает, и долгая разлука не покажется ему такой уж страшной в столь юном возрасте, когда все вокруг новое и интересное, а время летит так незаметно.Англия сам не знал зачем, но он просто подошел к Америке и крепко его обнял. Ему было неудобно, да, но он должен был загладить свою вину перед малышом Альфи. Всё же он сам назвал его своим братом, и если опустить статусы, то это Англия дал ему жизнь. И теперь повёл себя так, недостойно оставив своего ребёнка одного.Америка неловко усмехнулся и обнял Артура в ответ, чуть склонил голову, почти прижался лицом к его плечу. Он глубоко дышал и уже улыбался нежнее, вдыхая такой приятный запах из своих детских воспоминаний. Ему почему-то сразу стало от этого спокойнее и отпускать брата совсемне хотелось. Глупость, конечно, просто в последний раз Альфред вот так же был рядом с ним, а стоило Америке закрыть глаза - и он исчез. ?Я знаю, в этот раз будет так же? - с грустной усмешкой подумал Альфред ис трудом отпустил Артура. - Ладно, сниму сапоги, но не потому что ты попросил, а потому что они мне уже ноги натерли, - гордо сказал Америка и разулся, небрежно поставил обувь в прихожей, снял с себя шляпу и оставил ее на простенькой полочке, прибитой над крючками для одежды. - Я вообще-то неплохо тут живу, - сказал Альфред, возвращаясь к вопросу Англии. - Слушай... - сказал Аме, глядя на него, и снова улыбнулся, - а не заваришь мне своего чая? А то что бы я ни делал, такой же вкусный как у тебя не получается.

- Потому что у тебя чайная ручка пальцы натирает! – ворчливо сказал Англия и несильно стукнул Америку кулаком по лбу. - Но так уж и быть, - он говорил снисходительным тоном, при этом улыбаясь так счастливо, что всё это сводилось к невинной шутке, - я заварю тебе чаю.

На кухне Америка места себе не находил, постоянно метался из угла в угол, рассказывая как ему тут хорошо и как легко он справляется со всеми проблемами. Артур только улыбался и слушал брата, занимаясь чаем, порадовался тому, что Америка еще не переделал свой дом. На кухне было светло и просторно, а старая деревянная мебель, которую Англия когда-то привез сюда из своего дома, создавала домашний английский уют. Америка, не дождавшись чая, принялся уплетать печенье и, все еще не умолкая, рассказывал о своей жизни. Но одна фраза заставила Англию замереть, его пальцы разжались, и две чашки с блюдцами полетели на пол и вдребезгом разбились так же, как и понимание Америки.

- Независимости? Хочешь?- Мм? Да, - кивнул Альфред, стоя оперевшись о кухонную столешницу и с аппетитом уплетая уже десятую печенюшку из большой банки, которая стояла рядом. То, что Артур уронил чашки, Америку немного удивило, но он не особо придал этому значения - был слишком погружен в рассказ о своей жизни.- Ну, ты сам посуди. Мы редко видимся. Я сам неплохо справляюсь и мне хочется повидать мир, хочется жить, не думая о каких-то ограничениях или рамках. Хочу парить как орел над великой равниной, - мечтательно сказал Альфред, представив себе эту гордую птицу с распростертыми крыльями, мягко парящую в ало-оранжевом небе, улетающую вперед, прямо к восходящему солнцу.

- Мм, я, между прочем, уже даже делал наброски своего флага, - с улыбкой сказал Америка. Он только сейчас посмотрел на Англию и чуть не поперхнулся печеньем - такой мрачный и грозный вид был у того. - Что? - непонимающе спросил американец.- Не смей, - за своими мрачными мыслями Англия не обратил внимания на то, что обжёг руки. - Не смей думать об этом. Ты слышишь? Я тебе запрещаю! Ты никогда, никогда не получишь независимость. Ты же ещё ребёнок, тебя съедят заживо, от тебя ничего не остается. Так лучше ты будешь мой, чем тебя к рукам пригребёт Испания напару с Францией, - Артур наконец вытер руки и сел за стол.

Англия пытался понять, что же он чувствовал в этот момент. С одной стороны он боялся того, что такого доверчивого Америку раздавят, с другой боялся остаться один и стать немного слабее. Ведь у него никого не было. Раньше Артур никогда не придавал этому значения, но теперь у него словно глаза открылись. Англия почти невидящим взглядом уставился в поверхность стола, дыша чуть глубже, чем обычно, и слышал, как испуганно бьется сердце в его груди. Всего одно слово… Он никогда не думал, что одно слово, сказанное его младшим братом, может причинить ему такую боль. Независимость.

- Арти, я уже не ребенок, - чуть оскорбленно сказал Америка, совершенно не ожидая от брата такой реакции. Вечно только запреты. Это сводило его с ума. У себя дома Америка был волен делать что угодно, но он не мог выйти, не мог поступать по-своему, не мог решать, как жить дальше. Все, что было ему дозволено - просто жить взаперти, разве что без цепей, хотя Альфред иногда почти физически ощущал, как его сдерживает почти позорный статус колонии. - Я смогу выжить один, ты же знаешь, я сильный, - попытался он объяснить Англии, который, казалось, лихорадочно о чем-то думал и сидел с таким видом, словно Америка сообщил ему, что завтра конец света. - Я уже умею сражаться и держать оружие, и стреляю отлично. Если кто скажет мне слово поперек, я легко перережу ему горло, - с улыбкой сказал Альфред и подошел ближе к Артуру.

- А кто тебя научил держать оружие и стрелять?! Ты не подумал об этом? – резко спросил Англия, чувствуя, как все внутри него закипает. Он поднялся на ноги и грозно посмотрел в наивные голубые глаза Америки. - И я сказал тебе даже не думать об этом. У тебя есть флаг и ты должен быть благодарен просто за то, что живёшь! И я больше не собираюсь слушать каких-либо доводов на эту тему. Вопрос исчерпал себя.Альфред смотрел на него так, словно видел впервые в жизни. И Англия видел в его глазах боль, злость и разочарование, почти инстинктивно захотел утешить брата, но не позволил себе этого.Теперь Артур не знал, что делать, он ругал себя за то, что сорвался, но порой так было надо. Необходимо показывать брату кто он и кому обязан. ?Я не отпущу его. Ни за что и ни под каким предлогом?, - пообещал себе Англия.- Мой корабль отправляется завтра вечером. Я надеюсь, что ты образумишься до завтра, и мы сможем спокойно провести день вместе. Спокойной ночи, Америка. Я очень устал, - с этими словами Артур ушёл в свою комнату. Только там ему всё и напомнило о том, что он здесь давно не хозяин, о том, что он давно не бывал здесь.

Слой пыли, нетронутая кровать, и только на шкафу для одежды были видны следы от рук - это Америка искал рубашку. Артур закрыл за собой дверь, почти моментально погрузился в полумрак холодной нежилой комнаты. Он чувствовал, как его тело содрогается от мелкой дрожи, а все силы в один момент покинули его. В ушах все еще стоял беззаботный голос Америки, который рассуждал о независимости, и это только заставляло его сердце сжиматься от новой боли. Англия прижался спиной к стене, тяжело дыша, и всматривался в комнату, освещенную тусклым лунным светом, который пробивался через открытое окно. Сейчас уже казались нереальными те воспоминания, в которых он жил в этой комнате. Он помнил, как обставлял весь этот дом. Из-за финансовых проблем пришлось перевезти сюда старую мебель из его собственного дома в Лондоне, и новой мебели почти не было, но маленький Америка был так рад всему, так счастливо улыбался и помогал Артуру. В то время они все же жили вместе, и Англия засыпал в этой комнате со спокойным сердцем. Он помнил те ночи, когда крошечный Америка приходил к нему, испугавшись какого-то шороха за окном, и просился в постель. Те дни, когда Артур засыпал рядом с братом в этой комнате и думал, что так будет всегда.

А теперь он находился в пыльной нежилой комнате, а на кухне был словно совсем незнакомый ему Америка, который с глупым энтузиазмом рассуждал о независимости. Англия почувствовал, как по телу прошла новая волна боли, хоть и не понимал, откуда она исходит.

- Но это мой дом, - заставил себя сказать Артур, с силой сжал челюсти и, обессилив, скатился спиной по стене.

Джентльмены не плачут. Джентльмены придаются воспоминанием.