Преломление (2/2)
ПОВ Обри.
По волосам мягко проходится чья-то холодная рука. Я чувствую это сквозь сон, и уже знаю, будет что-то плохое. Просто знаю, что-то изнутри говорит мне не открывать глаз, уйти от этого плохого. Но ничего не удается – слишком холодно. Приходится открыть глаза. А перед глазами лицо Рутвена, не выражающее абсолютно ничего, кроме бесконечной решимости.- Ммм, - протянул я, потягиваясь, - Что-то случилось, Рутвен?
Думаю, я испытывал искренне непонимание, хотя чувства перемешались у меня в голове, создавая шумы. Что-то внутри меня вопило об опасности, но я не внимал.- Скажи мне, Обри, - его голос накрывал мои мысли бархатным одеялом – я не мог думать ни о чем другом, кроме его слов, - Ты боишься меня?
В моих глазах, наверняка, плескалось недоумение. Что за глупый вопрос, подумал я тогда, но от этого он не перестал существовать, продолжая висеть в воздухе, нуждаясь в моем ответе.
- Нет, - я попытался улыбнуться, но тело онемело и не слушалось.
- А боишься ли ты темных тварей, вылезших из преисподней, чтобы питаться людской плотью и кровью?
Снова глупый вопрос. Рутвен не стал бы задавать таких. Может, он пьян? Но тогда бы я почувствовал запах вина. Нет, здесь дело в другом.- Я не ребенок, Рутвен, чтобы верить в подобные мифы религиозных фанатиков.
В его глазах странное, нечитаемое выражение. Он не ожидал такогоответа.
- Гилбарас все еще внутри тебя? – перевел тему Лорд.Я снова не понимал, о чем он говорит, поэтому не стал отвечать. Только смотрел на него, смущая еще больше. А потом я все-таки смог дать определение одному из вороха чувств, что испытывал на тот момент:- Ты пугаешь меня, Рутвен, -и это была чистая правда, мое сердце готово было выпрыгнуть из груди, а голос все продолжал отчаянно визжать об опасности. Опасность? Не удивительно, собственно говоря. Меня тянуло к Лорду, к мужчине!, я искал новые, острые ощущения и, видимо, как бабочке, мне сужденосгореть в огне. Просто… появилось такое вот ощущение, и ничего с ним поделать я на тот момент не мог. Сам Рутвен на мои слова неожиданно запрокинул голову и неистово засмеялся, истерически взвыл и перевернулкровать вместе со мной. Боль пронзила все тело, заныли незажившие до конца раны, ногу придавило краем тяжелого дубового каркаса балдахина. По ступне что-то поползло, по-видимому, кровь. И еще, по-моему, заметил это не только я. Мне эта тайна, правда, осталась неизвестной, но тогда истерика Рутвена спасла мне жизнь.- Все, все вы одинаковые! Трясетесь от всего, чего не ожидаете услышать или увидеть. То, что вы не принимаете – не существует. Сколько раз, сколько раз я попадаюсь на одну и ту же удочку! Открыться – разбить себе сердце и снова, и снова убивать. Я столько раз вопрошал к вашему Богу, - Рутвен шипением выделили последнее слово, скривившись, словно от боли, - почему я? Почему Мэри, почему Гилбарас, почему ты, но он не ответил… ни разу, - мужчина успокаивался, его голос звучал все глуше и глуше, казалось, еще немного и он заплачет, - и теперь у меня, как и разы до этого,нет выбора. Помни, Обри, я тебя любил.
«Он меня убьет», - успел подумать мой мутный из-за потери крови рассудок.
«Не бойся, внучок, я тебе помогу», - раздался ехидный голос прямо из ушей в уши. Странное ощущение. А потом я почувствовал удивительную легкость.
***
«Не этого я хотел», - думал Рутвен, медленно приближаясь к бесчувственному телу. Раньше история казалась такой простой, как прямая лента, но!, это всего лишь начальная, поверхностная стадия развития отношений. Дальше, глубже в дебрях сердец нить начинает путаться, причем, так, что ее уже не распутать. И даже сам вампир не мог всего понять, хотя цепь не прерывалась уже очень долго.
Мужчина нагнулся к Обри, внимательно вглядываясь в еще полчаса назад до безумия любимыечерты. Сейчас же Рутвен не чувствовал по большому счету ничего. Хотя нет. Все-таки не так. Вампир чувствовал горечь. Чудовищную и раздирающую изнутри горечь.
Кончики пальцев легко заскользили по тонким скулам , спустились к ключицам и застыли на ямке с слабым биением пульса под подушечками.
- Прости меня, - прошептал Рутвен, стараясь задушить даже росток горечи, пытающийся растопить тонкую корку наскоро возведённой ледяной защиты.
- Не прощу, - также тихо ответил Обри.Вампир резко распрямился и отшатнулся от юноши. Глаза Обри лихорадочно блестели в полумраке комнаты, губы поджались, и волосы слиплись от крови. «Гилбарас», - мелькнуло в голове у Рутвена, но слишком поздно. Он заворожен им, уже не имеет возможности напасть и попытаться убить. Падший ангел – существо, перед которым не может устоять никто. Даже демон.
- Никогда тебе не будет дано мое прощение. Ты заставил меня пасть настолько низко, что я чувствовал на коже эти ужасные, отвратительно-липкие прикосновения дьявола. Ты оборвал мне крылья, ты! Безжалостно и беспощадно. Но! Ты просчитался, любовь моя, просчитался. Поэтому по земле еще ходят Фербе, продолжатели нашего рода, моего и Мэри. Моя бедная сестренка, ах, малышка Мэри! Я и ненавижу ее, и люблю.
Лицо Обри преобразилось до неузнаваемости: морщинки поползли маленькими змейками между тонкими бровями, ресницы трепетали, а рот искривлен в издевательской усмешке. Белые ровные зубы были красными от крови, видимо, у юноши началось внутреннеекровотечение. Но, несмотря на его выражение лица, в черных глазах была только боль и бесконечной отчаяние, почти слезы.
- И вот мой, вроде как, внучатый племянник попался в те же сети. Он настоящий ангел, не правда ли? – спросил Гилбарас, делая неопределенный жест, будто обводя тело юноши руками, - да и сам по себе ничего. Весь в деда, или прадеда, или дядю, кто я ему там, не находишь? – ангел усмехнулся, вновь оскалившись.
- Ни разу не похож, - пробормотал, наконец,Рутвен, не найдя в голове реплики поумней. Гилбарас вздохнул , по-видимому, успокоился, даже попытался подойти к Лорду, но не смог сделать и шага – не позволила онемевшая нога. Ангел снова вздохнул и сел обратно на пол. Вампир тогда вновь подал голос:- Я все равно должен его убить.
Гилбарас улыбнулся уголками губ и разлегся на холодном мраморе, не чувствуя, впрочем, никакого дискомфорта.
- Он и так скоро умрет, - «Скорее всего», - промелькнуло в голове у мужчины, но вслух продолжил, - Знаешь, я до сих пор не могу понять, что же на тебя такое находит периодически, словно совсем другое существо…Но только Рутвен открыл рот, чтобы ответить, Гилбарас, вновь перевернувшись на живот, затараторил:- Хотя, есть у меня одна теория (у меня было мно-ого времени подумать). Суть ее в том, что у тебя … кхм… раздвоение личности: первая личность – это ты, а вторая – это вампир в тебе. И иногда ты не можешь, или же не хочешь, сдерживать своего внутреннего демона, и происходит то, что происходит, - ангел покачал испачканной в крови ногой и слабо улыбнулся, - ну, скажи что-нибудь.- Думаю… ты прав, в некоторой степени.Но есть также две причины появления моего «внутреннего демона»: безумная ярость и.. неконтролируемая жажда крови.
Услышав эти слова, Гилбарас вскинул голову, впиваясь взглядом в Рутвена. Он приближался, словно пантера: глаза горят красным, лицо ожесточилось, и клыки чуть выпирали из-под тонких губ. Падший ангел улыбнулся и принял сидячее положение, попытавшись распрямить раненую ногу, но не успел – Лорд нагнулсяпочти нежно подхватил ногу Обри под коленкой. Даже сейчас в крови и синяках эти ноги были произведением искусства: тонкие, но сильные, длинные, с нежнейшей кожей. Рана на щиколотке уже начала покрываться тонкой кровяной корочкой. Рутвен, завидев столь желанные сейчас рубиновые капли, припал в выпирающей косточке, проводя языком от края разреза до самого глубокого места. Клыками он содрал бурую корку и упивался сейчас запахом и вкусом крови Обри. Вампир поднял глаза на свою «жертву» И увидел, что Гилбарас откинул голову назад, опираясь за спиной руками, и развратно приоткрыв губы. Прошло несколько секунд абсолютного бездействия со стороны ангела, а затем он произнес только одно:
- Sic pervenire praeteritum (Да прибудет прошлое).И для Рутвена все пропало. Он не знал, сколько вокруг царила темнота, но, в конце концов, до вампира донесся сладкий голос, зовущий его из далекого прошлого.… Мэри!