VII. рождает в них тьму ;; (1/1)

Никто тепла не дарит,Только лампа на стенеИ над кроваткой планетарий,Чудовище из фигур оживаетПод ними тень гасит звёздыИ так Сатурн пожирает своих детей(И рождает в них тьму. И в ней)…Это пиздец смешно. Алиса кривит губы в рваной усмешке и прикрывает глаза, пока виски и затылок неприятно пульсируют от нарастающей боли. Метеозависимость особенно ярко стала себя проявлять, когда Литковской было двенадцать и с этим недугом девушке теперь предначертано жить. Идти в таком состоянии в центр равносильно самоубийству, поэтому рыжая, отзвонившись Герману, рассказала всё как есть и попросила отгул. Алексеевич противиться не стал, но предупредил, что когда рыжая вернётся?— на его столе должна будет лежать объяснительная от родителя, почему кареглазая отсутствовала. Лиса, среагировав на это только сухим ?хорошо?, завершила звонок и плюхнулась на подушку, погружаясь в раздумья.Литковская-старшая свалила к бабушке в Терехово на несколько дней, а когда приедет?— наверняка присосется к бутылке и ей уж точно будет не до объяснительных.?— Блять… —?шипит девчонка, положив холодную руку на лоб. —?Ебала я эту резкую смену погоды.Дотянувшись до телефона, Алиса решила пошерстить по просторам ВКонтакте. В сети из ребят был только Никита, но писать Виленскому не было никакого желания?— два рыжика друг друга конкретно так невзлюбили. Сморщив гримасу, Лиса быстренько покинула страницу одноклассника и отправилась к Егору. ?Был в сети три часа назад? врезается в подкорку мозга и Лиса щурит глаза, выключая гаджет. Откидывая его под тихое: ?сука?, Алиса переворачивается на живот и утыкается лицом в подушку.Чем можно заняться?***?Я убью её?,?— эта мысль кружится где-то в сознании, а Миша сжимает зубами самый кончик колпачка ручки. Признаться было сложно даже самому себе, но Грачёв чётко понимал, что ревнует, переживает, боится, в конце концов, за эту рыжую дурочку, потому что её умение находить проблемы на задницу было огромным. А сегодня она вообще не появилась в центре, но самое нервозное?— не удосужилась даже написать или отзвониться.Вот сейчас сиди и думай у каких, блять, алкашей её отбивать.Невольно взгляд зелёных глаз упал на Платона?— бритоголовый залипал в телефоне и явно не интересовался темой урока, а если быть точнее?— Дворцовым переворотом. Да тут, если честно, им никто не интересовался. Фил, сидевший с Ленкой за одной партой, пытался погладить её по худому колену, Лена же отодвигала от него ноги, а Яна странно пялилась на них, но в этом взгляде не было ничего хорошего. Белобрысый повернулся назад. Макс и Никита, сидя за самой последней партой, пялили в мобильники и пытались не заржать, Женька что-то рисовала в блокноте, а Генка тоже рылся в своём гаджете.Миша решил не отставать от остальных и достал телефон. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы найти в инсте Кнопку. Грачёв написал короткое: ?почему не выходишь на связь??. Ответ пришёл через пару минут.Алиса Литковская: ?Ты меня контролировать решил??.Михаил Грачёв: ?Я просто волнуюсь?.Алиса Литковская: ?Ты дотошнее моей бабули, если я не съем две тарелки ухи?.Чертыхнувшись себе под нос, светловолосый отложил телефон в сторону, не став писать ей ответ. И так происходило практически всегда. Миша Алисой дорожил и скрывать это не собирался, но иногда хотел её убить, чтоб было неповадно. Закусив губу до резкой боли, парень потер костяшки пальцев, снова скосившись в сторону Егора. Теперь бритоголовый пялился в телефон и почему-то улыбался, а Грачёв сразу подумал?— Лиса написывает.Юноша тихо фыркнул себе под нос. Нашла себе друга, ага. А о чем-то большем, кроме как дружбы между этими двумя парень думать не хотел, его бы точно вырвало на пол и сдавило в лепёшку. Платон?— как раз тот человек, с которым мама запрещала тебе общаться в детстве и смотря на которого ты говорил: ?я таким никогда не буду!?. И самый большой страх Грачёва?— то, что он Али в какое-нибудь дерьмо затянет. А она не выплывет.Не сможет.***?— Это пора заканчивать,?— Фокина видит, как тяжело даются Филиппу эти слова. В глубоких карих глазах плещется что-то, что напоминает надежду, а ладони нервно сжимаются. Белов смотрел на неё как щенок, которого хозяева вывезли куда-то в лес и решили последний раз заглянуть в морду?— больно, одиноко и горестно. —?Меня заебала эта недосказанность.Лена улыбается насмешливо-остро и тонкими пальцами одергивает юбку, видя, что её безразличие режет бедного Фила лучше любых ножей и даже лучше бензопилы. Шатен поджимает губы и играет желваками, смотрит в эти голубые глаза?— нет, они синие. По-блядски синие, ядовитые, выжигающие огромную рану где-то глубже души. Смотрит на неё и чувствует, как все органы превращаются в фарш.А блондинка улыбается, пытаясь понять, чем он её зацепил. И ответ пришёл мгновенно?— он был не папиком на новом мерсе, а обычным парнем из соседнего подъезда, нервно курящим дешёвые сигареты и разбивающим костяшки о чужие рожи. Он был чем-то новым, но быстро надоел, потому что с него и поиметь было нечего, а выстраивать отношения Елена не хотела.Он был абсолютно обычным. Таким как все. Лена спала с Филом, Лена спала с другими мужиками?— всё было одним сплошным шаблоном. Их руки шарились по телу, сжимали бёдра, ягодицы, талию, шею. Оставляли засосы на шее и груди в попытке показать, мол, смотрите мо?, но потом это моё уходило под утро из чужого номера в дорогущем отеле, а к полудню Ленка вообще забывала их имена.С Яной такого не было. Ребята рассказывали, что на одной из вечеринок нашли их в хлам бухущими, отчаянно целующимися в одной из комнат. Фокина совсем не помнила, почему позволила себя целовать (или это она первая полезла? Лена не знает), но отлично помнила, что губы у Полоз мягкие и податливые, а язык был горячий и умелый настолько, что светловолосая почувствовала дрожь в коленях и бабочек в животе. А ещё был вкус дешёвого алкоголя, апельсинового блеска и арбузной жвачки. Сочетание пиздец.На следующий день они протрезвели, еле как встали, привели себя в порядок, выпили по стакану воды и никогда об этом не разговаривали. Более того?— не помнили даже. А Лена вот, вспомнила.Поцелуи Фила были другие. Жёсткие, сухие, с горчащим вкусом сигарет и иногда пива. Сначала Лена отвечала на них охотно и чувствовала возбуждение, отдающееся током на кончиках пальцев и шумом в ушах, но чем дальше это заходило, тем больше пробуждало в голубоглазой безразличие.А потом Ленка целовалась с ним ?на автомате?. Мало ли, вдруг мальчик расстроится, обидится, в себе яму рыть начнёт. Ей такого не надо.?— А мы разве что-то начинали? —?со смешком интересуется блондинка и всеми фибрами чувствует, как темноволосого сейчас накроет и он точно разобьёт чужое лицо. По крайней мере так казалось.?— А разве нет??— А разве да?Таким образом между ними родилась очередная недосказанность. Лена сама по себе сплошная недосказанность. Строчка песни, несколько раз перечеркнутая, любовное письмо записка суицидника, выброшенная в последнюю секунду, стертое сообщение с самым горьким признанием, потому что так и не нашли сил отправить?— это всё есть Фокина.?— Нам надо расстаться.?— Мы и не встречались.?— Ты можешь говорить серьёзно?Лена, не скрывая смешка, кивает.?— Могу,?— пожимает худыми плечами. —?Иди куда хочешь.И наблюдает, как Белов уходит, до боли сжимая ладони и кусая потрескавшиеся губы.*** ?У твоего носа больше нет пмс??,?— читая это сообщение, Егор расплывается в глупой улыбке и с губ срывается истеричный смешок. Юмористка херова.Вообще отношение к Алисе у Платонова было странное. Он ждал от неё сообщения или звонка, был готов помочь в любой ситуации и просто испытывал удовольствие от нахождения рядом. Ещё Литковская интересовала его, как личность. Рыжая была взрывной, но довольно многогранной в характере своём и кареглазому всегда хотелось знать, как она отреагирует на какое-либо событие и что скажет в тот или иной момент. Егор сам с себя удивлялся, потому что такой заинтересованности в девушках… Да что там в девушках? В людях он не испытывал очень давно.?Пиздец, приплыли?,?— врезалась мысль в подкорку мозга.?Да мы и не отплывали нахуй?,?— настойчиво отозвался внутренний голос.Егор Платонов: ?Мой нос жив-здоров, орёл?.Алиса Литковская: ?Охуенно тогда. Можно тебя попросить??.Егор Платонов: ?Ну??.Алиса Литковская: ?Сможешь зайти ко мне и притащить обезболов? Башка раскалывается. И ещё еды, а то я в таком состоянии даже до кресла дойти не могу. Адрес кину смс-кой?. Написав, что обязательно подойдёт, Егор задумался. На кармане было всего двести рублей, а этого явно недостаточно. Передернув худыми плечами, парень выдохнул. Значит, придётся просить у бабушки. Платон был слишком гордым и просить никогда не любил, но оставить Алису в таком состоянии тоже не мог, так что другого выхода не было.Надо дождаться окончания урока и найти Германа.***?— Ты чё такой взвинченный? —?непонимающе бухтит Фроленко в мишкино ухо на другом конце провода. —?Прекрати. Алисе не пять, а шестнадцать.Шестнадцать выжигают на сердце Миши раскалённой кочергой и он готов истошно заорать, обматерить друга и сбросить звонок, совсем как истеричная баба, но вместо этого только сильнее сжимает телефон. Грачёв знает, насколько шестнадцать?— прекрасный возраст. Ему именно в этот период хотелось попробовать всё: начиная от дешёвых проституток и заканчивая криминалом. Он в этом возрасте, блять, поебался впервые в своей жизни, будучи под алкоголем и солями.А потом вообще ничего не помнил.И для него это самое страшное?— осознать, что у Литковской все может похоже обернуться, а ещё с Платоном, который был по мнению белобрысого человеком ветреным, во всякие авантюры вдаваться?— херня затея. Не выберешься потом. Миша знает, потому что сам в своё время чуть коньки не откинул.?— Ты че, совсем не вдупляешь? —?сердито цокает зеленоглазый, упираясь ладонью в холодную стену. —?Ты хоть понимаешь, куда она влезть по неопытности может? Ты…?— Ты, да я, да мы,?— цокает Димка, раздражённо выдыхая. —?Повторяю ещё раз, Мишаня: Алиска девчонка не глупая и наверняка знает, с кем имеет дело. Её по-любому проинформировали, что тут не детский сад ?Радуга?, а учреждение для будущих уголовников, так??— Так,?— хмуро буркнул Грачёв, непонимающе сводя брови к переносице и задумчиво почесав нос пальцем свободной руки. Как вяжется Лиса и центр? К чему Фроленко клонит? —?Переставай темнить, темнило. Ты мне морали читать собрался??— Нет,?— с насмешливым смешком отозвался Дмитрий. —?Просто говорю, чтоб ты подумал и понял, что Алиса видела людей в состоянии передозов или когда эти же люди не знают меру в алкоголе, а потом блюют всем подряд на новые кроссовки. Поверь, Литковская всё это знает и не меньше тебя понимает, какая же это хуйня.Миша затих на долгие полминуты. С одной стороны он прекрасно понимал, что наверняка достал всех вокруг своим чрезмерным опекунством и Лиса точно когда-нибудь размажет ему череп, но с другой стороны?— не волноваться о ней он не мог, потому что за все пять лет их дружбы произошло много событий, раз за разом доказывающих, что за рыжей бестией нужно смотреть в оба. И раньше такого волнения в груди не было, а сердце не стучало как бешеное, но стоило Литковской появиться в центре, как эмоциональное состояние Грачёва скатилось в ебеня.?— Это еще не всё,?— голос белобрысого стал хриплым, будто он только что выкурил пачку. —?У неё с Егором чёт намечается.?— В смысле??— Да в том самом! —?раздражённо рявкает парень. —?Скоро, блять, точно сосаться по переходам будут!Блондин ждал чего угодно: подкола, осуждения, откровенной насмешки, но Фроленко как назло молчал, заставляя ладони Миши потеть, а его самого нервно вздрагивать. Ощущения были как перед расстрелом: ты боишься, но в то же время хочешь, чтобы это быстрее закончилось. Этого же хотел и юноша?— быстрого конца, но Дима своим вопросом выбил почву из-под ног и заставил колени затрястись, пока по виску тем временем катилась капля холодного пота.?— Она тебе самому не нравится?Грачев расширенными от удивления и страха глазами пялился на стену перед собой. Создавалось ощущение, будто ему сообщили только что о смерти самого дорогого человека во Вселенной?— грудь сперло, в горле пересохло, а дышать было тяжело и больно. Белобрысый пытался отрицать и до сих пор отрицает, потому что кто-кто, а Алиса, сука, Литковская, забравшаяся под кожу и растворившаяся в крови, стала неотъемлемой частью его серой жизни, наполненной бренностью и тленом.Она была не солнцем и не спасением, она была той самой последней таблеткой самоубийцы на его языке, но в последний момент он зассал.Миша тоже зассал. На вопрос не ответил даже себе.?— Что ж… —?Дима вздохнул. —?Твое молчание тоже пиздец как много говорит.Шатен не спрашивал ни о чём больше: ни о чувствах, ни о признании Алисе, ни о том, когда Грачёв понял свою влюбленность. Дима сам прекрасно осознавал, что Миша совсем-совсем ничего в себе не понял. Парню семнадцать лет и вся эта херня с загонами, попытками понять кто ты и разобраться во всех окружающих вокруг, раскрутив их на мелкие детали, только начиналась. И в этом была главная отличительная черта друзей: один, несмотря на крайне херовый уровень жизни, читал книги и углублялся в психологию, второй же летел решать всё на кулаках и с мясом выдирать себе право на существование.Дима из всей компании был реально самым эмпатичным и чувствительным, мог открыто переживать, сочувствовать и свои эмоции не блокировал, поэтому прекрасно понимал не только людей, но и себя самого. Его за это ценили.?— Ладно,?— Мишка нервно дернул головой. —?Потом созвонимся.Сбросил вызов, взъерошил волосы и закурил, понимая, к чему всё идёт.Пиздец.***?— Ты куда собрался? Почему не на занятиях? —?бабушка замирает у раковины, вытирая морщинистые руки о нежно-голубой фартук и с осуждением во взгляде наблюдая, как Егор достаёт деньги из кофейной баночки, выгребая всё без разбора: и мелочь, и купюры. —?Куда тащишь? Опять дружкам-наркоманам своим? Тьфу!Платон сжимает зубы до скрежета. Он, несомненно, бабушку любил, но из-за таких разговоров чётко чувствовал, что от женщины исходит недоверие. И всё же бритоголовый понимал, что такое отношение к себе более чем заслуживал, потому что все пропавшие когда-то деньги однажды нашли у него в вещах, а там и зиплок с круглыми белыми таблетками, что это за таблетки?— никто не спрашивал, стало понятно сразу.После этого вся жизнь Егора вытекла вот в такой уровень и теперь ему только оставалось нервно пересчитывать деньги, да прятать темно-карие глаза, на дне которых обида бушевала морскими волнами. Платонов мог бы найти себе оправдание, мол, ?не от хорошей жизни я на это пошёл?, но не любил оправданий искать?— пусть остаётся так, как есть.?— Да успокойся, ба,?— с издевательской насмешкой в голосе тянет парень. —?Всего-то пару бутылочек возьму…?— Плохой ты человек, Егор,?— разочарованно качает головой старушка, возвращаясь к мытью посуды. —?Хорошие люди с родителями живут и в обычную школу ходят, ещё лучше?— в гимназию, а ты…?— А я не из хороших,?— еле сдерживаясь, чтобы не повысить голос, говорит Платон, поджимая тонкие губы. —?Я хуевый. И ты такая же, раз со мной тут контуешься.Такие разговоры в их семье давно стали делом обычным и ничем удивительным не обладали, но после них кареглазый чувствовал себя так, будто его в дерьмо окунули с головой, немедля хотелось закурить, а сигарет под боком как всегда не находилось. Поэтому Егору только и оставалось, как закусывать губы, да в редкие визиты матери с её хахалем (раз в пару месяцев) сжимать кулаки до характерного хруста и слушать как на кухне, пропитанной этой ненавистной сссровской атмосферой, Витя практически кроет его матом, постоянно повторяя: ?зачем мы вообще к этому уголовнику мотаемся??.Воспоминаниями Платон расковырял гниющиеся раны и, не дожидаясь ответа от бабушки, развернулся, быстрым шагом покидая сначала кухню, а затем и квартиру.Только на улице удалось закурить. Сделав пару затяжек, Платонов прищурился и отправился в сторону ближайшей ?Пятёрочки?.***?— Ну чё, встречай, ебать… —?и парень смолк, потому что квартира Литковской встретила его мертвецкой тишью. Поставив два пакета на стоящую в прихожей тумбу, Егор стянул кроссовки и повесил куртку на вешалку. Подхватив покупки, нервно огляделся. Признаться честно, он насторожился ещё в тот момент, когда стоял у двери, потому что она была немного приоткрыта. —?Алиса? —?кареглазый прошёл вперед и сразу вышел на кухню, но помещение было пустым. —?Где ж ты…?— Привет бесплатному курьеру,?— усмехается рыжеволосая, скрещивая руки на груди и выглядывая из комнаты, находящейся по правую сторону. —?Ничего себе ты набрал.Пакет с лекарствами был маленький, целлофановый, а вот пакет с продуктами?— настоящий пакетище. Платонов плечами пожал и издал смешок.?— Я запасливый,?— бритоголовый огляделся. —?Куда ставить??— Продукты в холодильник разложить, если есть хлеб?— в тумбу с правой стороны, а лекарства?— в тумбу с левой сто… —?но не успела девчонка договорить, как приложила руку к голове. —?Бля-ять…?— Так,?— решительно отозвался Платонов. —?Пиздуй в комнату и лежи. Я разберусь.Алиса послушно вернулась в комнату и стоило ей только прилечь на кровать, как до ушей долетели ругательства её спасителя. Он сетовал на то, что в холодильнике нет ничего, кроме четырёх яиц и кетчупа, а полки вместо нормального хлеба забиты батонами, которые уже давно засохли и некоторые из них покрылись плесенью. Литковская только криво ухмылялась и прикрывала глаза. Дома она почти никогда не ела, перебивалась чипсами и сухарями, в лучшем случае?— фастфудом, а теперь, с попаданием в центр её рацион был разбавлен пирожками с различной начинкой и вкусными компотами. Хоть один плюс.На кухне что-то гремело, хлопало и шебуршило, по этим звукам девушка сделала вывод, что Егор заглядывает в каждый шкафчик и точно что-то настойчиво ищет. Через несколько минут парень появился в дверном проёме с кружкой воды и чем-то в свободной руке, но чем?— Лисе видно не было.?— Поднимайся, лечить тебя буду,?— насмешливо хмыкнул бритоголовый и уселся на чужую кровать. Когда одноклассница присела рядом, Платон протянул ей кружку и таблетку парацетамола. —?Выпей, должно полегчать.Рыжая, не ерничая, послушно выпила и поставила кружку на пол, а затем откинулась на подушку, вызвав у парня тихий смешок.?— Ну чё, совсем плохо? —?беззлобно подкалывает он. —?Стареешь, Алиска, стареешь.?— Да пошёл ты,?— уткнувшись носом в подушку, бурчит Алиса, еле сдерживая смешки.?— Я не могу разобрать, что говорит мне эта женщина без своей вставной челюсти,?— язвит Егор и ложится рядом, подхватывая ноутбук. Перед глазами?— кадр из первой части Шрека, которого Лиса, по всей видимости, сейчас смотрела. —?О-о, ну всё. В ностальгию ударилась??— Шрек?— это любовь с самого детства! —?возразила девчонка, перевернувшись на спину и вжимаясь в своего гостя боком. —?Ты чёт против имеешь??— Нет,?— растягивая губы в усмешке, говорит парень. —?Просто я всегда знал, что у тебя в башке какая-то своя шизоидная туса…Еще немного со смехом поддев друг друга, подростки успокоились и решили продолжить смотреть мультфильм. И плевать, что Шрека каждый из них видел раз по десять?— он вызывал приятные воспоминания, нагоняя лёгкий фл?р доброй грусти и светлой тоски по ребячеству и детству, когда много вещей казались по-настоящему беззаботными, приносящими удовольствие, приятно оседающее в груди вместе с надеждой на чудо.Но всё рушилось под гнётом взросления и проблем, которые росли в геометрической прогрессии. Детство, увы, никогда не вернуть, но хотелось бы. Очень хотелось.Алиса на некоторых моментах замирала, а сердце её переставало биться на несколько долгих секунд точно. Платон периферийным зрением замечал её дерганость и накрывал холодные руки одноклассницы, сжимающие одеяло, тёплыми ладонями?— только тогда рыжеволосая успокаивалась. Платонов тихо хмыкнул. До этого никогда бы не поверил, что у кого-то такую бурю эмоций может вызвать Шрек.Но весь просмотр был прерван бурчанием алисовского живота. Поставив мультфильм на паузу, Егор глянул на неё внимательно.?— Есть будешь? Я сварганю.И после этого ребята отправились на кухню. Платон взял на себя роль повара, а Литковской оставалось только наблюдать, сидя за столом. Она внимательно следила за тем, как бритоголовый, достав сковородку, поставил её на огонь и подождал пару минут, пока та согреется. Затем в ход пошло масло, за маслом?— яйцо и кусочки докторской колбасы с помидорами, которые парень нарезал заранее.Платонов чувствовал себя при готовке как рыба в воде: это было видно по расслабленным движениям, некой неспешности и полной сосредоточенности. Алисе оставалось только удивляться, потому что она сама терпеть не могла стоять у плиты, а тут человеку это удовольствие приносит. Егор же тем временем посолил почти готовую яичницу непонятными приправами и, дожарив, отключил плиту. Замер, разглядывая результат, улыбнулся довольно.?— Охуенно.В руках у парня оказался чапельник и в следующую секунду сковорода уже стояла перед Алисой на разделочной доске, чтобы, не дай тебе бог, от такой высокой температуры не поплавилась скатерть. Метнувшись к шкафчику, кареглазый достал две вилки и, подойдя к столу, уселся напротив, протянув одну из них Алисе.Литковская принялась разглядывать то, что стояло перед ней. Яичница выглядела настолько аппетитно, что живот девушки взвыл ещё требовательнее, чем в прошлый раз, а Егор снова усмехнулся.?— Ты ешь. Я не только для себя готовил.Пожелав друг другу приятного аппетита, парень и девушка принялись за трапезу. Лиса была готова поклясться, что вкуснее она ничего за всю свою жизнь не ела, а приправы придавали блюду ещё более приятный запах и вкус. Рыжая нашла должным поинтересоваться, да сделала это так, будто в следующий раз собиралась готовить.?— А что тут за приправа??— Так соль же,?— удивленно вскинув брови, отозвался бритоголовый, прожевывая кусочек колбасы. Смотрел он на Алису так, будто она только что свалилась с луны. —?Сванская.?— Какая? —?девчонка вообще впервые о такой соли слышала, поэтому смотрела на одноклассника со всей внимательностью и ждала объяснений.?— Сванская,?— терпеливо повторил Егор. —?Она по цвету от обычной отличается, потому что коричневая, ну, ещё с приправами всякими, зеленью. Вещь вкусная,?— послышался смешок. —?У меня бабушка её сама делать может.?— Понятно,?— кивнув, коротко бросила девушка, о чем-то своём задумавшись, но думала недолго?— Платон не дал.?— Ты когда в центр возвращаешься? —?словив только обычное пожимание плечами, парень хмыкнул. —?Давай как можно скорее, бля. Без тебя совсем тухло.И Литковская улыбается, успев подумать, что её, наверное, впервые в жизни так искренне ждут.