III.Доспехи бога (1/1)

Гектор заметил, что женщины удаляются с собрания и, поймав на себе недовольный и задумчивый взгляд Париса, взял за руку сестру и направился к выходу. Астианакс последовал за ними, временами оборачиваясь на заморских гостей, шедших чуть позади. Как только они вышли из дворца, от группы отделился Одиссей и подошёл к Гектору: - Ну здравствуй… - проговорил он, по-дружески кладя руку на плечо парня. - Приветствую тебя, Одиссей, - ответил ему несколько удивлённый юноша. - Я знал твоего отца – мы вместе с ним воевали. Он был славным воином и гордился бы тобой, - Гектор в знак признательности слегка склонил голову. – И твою маму я тоже знал – она… - Я знаю, - прервал его тот. – Это Астианакс – сын троянского царевича Гектора, его ты тоже должен был знать. - Мне доводилось с ним биться и я чрезвычайно горд этим. Он был великолепным бойцом. - Лучшим из троянцев… А некоторые считали его величайшим из всех, - промолвил черноволосый парень, сверля взглядом Одиссея. Этот мужчина ему не нравился, хоть был при нём и меч, и доброе войско, которое любило своего повелителя. - А это Гекуба, - Гектор указал гостю на девушку, - моя сестра. Гекуба лишь сдержанно кивнула и тут же отвернулась. Одиссей хотел было осведомиться у неё, кто её отец, но один лишь взгляд на Гектора сказал воину всё лучше всяких слов. - Гектор, ты слышал, что я сказал твоему дяде о тебе? Я хочу взять тебя с собой в поход… Юноша только кивнул, и тогда правитель Итаки продолжил: - Так что скажешь? – он пристально посмотрел на парня. - Я не знаю…Маме это не понравится, да и я сам как-то не горю желанием воевать за твою честь… - Допустим, Брисеиду я беру на себя… Но ты? – Улыбка сошла с его лица, и он вдруг стал совершенно другим: серьёзным, почти мрачным, с печатью глубокой тоски на помеченном шрамами лице. – Твоя помощь нужна мне. Я знаю, что ты не хочешь иметь дело с тем, кто придумал, как взять неприступную Трою…а ведь ты знаешь это хотя бы из легенд, которые, к моему величайшему сожалению, бродят в здешних местах…Гектор колебался. Да, он знал это. Он знал про троянского коня от греков, которые приезжали в Трою по торговым делам. Некоторые хвалились тем, что им случалось видеть когда-то хитромудрого Одиссея, некоторые же осуждали его поступок как недостойный воинской чести. – Пойдём, я кое-что тебе покажу, - Одиссей жестом пригласил парня следовать за ним. Гектор бросил взгляд на сестру, всё это время стоявшую чуть поодаль с Астианаском, но та лишь передёрнула плечами, давая понять, что он волен поступать, как ему вздумается, но её одобрения не получит. Гекуба очень любила свою мать, хотя для Брисеиды всегда на первом месте был сын – живое воплощение Ахилла. И девочка с малых лет находила утешение в двух вещах: в море и в своих мечтах. Она любила братьев, а братья любили её, но к миру мужчин, войн и оружия её не спешили допускать, хотя Гектор с Астианаксом втайне от взрослых учили её обращаться с оружием. Нередко видела она, как Брисеида оплакивала погибшего Пелеида на его кургане, когда думала, что её никто не видит. И нежность к матери, её боль и злость на Париса, разрушившего счастье влюблённых, любовь к отцу, которого она никогда не знала заполняли её душу… Но подчас ей казалось, что, если бы морской Бог вдруг вздумал утащить к себе на дно несчастную одинокую девушку, никто бы и не хватился. А хватившись, погоревали бы с неделю-другую, и вновь занялись бы своими обычными делами. - Хорошо, - Гектор последовал за Одиссеем. Мужчина привёл его на свой корабль и приказал спуститься в трюм. Немного пошарив по тёмным полкам, он наконец нашёл то, что искал: кусок промасленной кожи, в котором было что-то тяжёлое. Вытащив его на свет, правитель Итаки резко откинул кожу: в лучах солнца засверкали прекрасные золочёные доспехи, лишь единственная царапина слегка портила их вид. В восхищении Гектор не мог оторвать от них взгляд. - Это доспех твоего отца… Думаю, тебе он будет впору. Эту отметину, - Одиссей провёл пальцем вдоль царапины, - оставил ему Гектор в своём последнем бою… Доспехи отдал мне его слуга, Эвдор… Хороший был малый…Он так скорбел по Ахиллесу… Я хотел взять его к себе на корабль, но он сказал мне, что служил единственному своему хозяину – Ахиллу. – Мужчина взглянул на Гектора и, предвидя следующий вопрос, произнёс, - я не знаю, что с ним стало… Порасспроси свою мать, думаю, она тебе кое-что расскажет о нём. Если ты отправишься со мной, я отдам тебе доспехи и в придачу, - тут он нагнулся куда-то и вытащил длинный предмет, завёрнутый в холстину, - его меч… Как завороженный, парень смотрел на оружие. За этот меч, меч его отца он без раздумий положил бы жизнь… - Я иду… - переведя дыхание, он пожал Одиссею руку. Он целый день избегал взгляда Брисеиды. Гектору чудилось, что она знает о его решении, о котором он не рассказал никому, кроме Астианакса. Но друг не оценил его порыва: - Отдавать жизнь из-за того, что тебе посулили прекрасные доспехи, ехать неизвестно куда, в чужую страну с человеком бесчестным и вероломным – глупо! Подумай о матери… Она ведь так тебя любит, она не переживёт, если с тобой что-то случится. Возможно, он был действительно прав, но в тот момент для юноши не существовало ничего, кроме этого железа, овеянного славой Ахиллеса. Воображение уже рисовало царевичу сладостные картины его побед, отзвуки его собственных подвигов, легенды о которых будут слагать легенды далеко за пределами Греции. Лишь поздней ночью он осмелился придти в покои матери, чтобы рассказать обо всём. Юноша сильно удивился, когда не увидел её там. - Мама! – тихо позвал он, вновь чувствуя себя маленьким мальчиком, заблудившимся в новом просторном доме. - Да… - она вышла с открытой терассы. Годы практически не изменили её облик, и только глаза стали другими. Не было во взгляде больше живости молоденькой троянской жрицы, не было отчаянной решимости Ахиллесовой рабыни, не было горечи девушки, потерявшей возлюбленного. Остались только грусть и тоска многочисленных болезненных и неожиданных потерь, которые делали взгляд Брисеиды тяжёлым и пронзительным. А сейчас, в белом хитоне, тоненькая и бледная в лунном свете, она более всего походила на призрак. Призрак разрушенной Трои, погубленных жизней и несбывшихся надежд. - Мам, - он сделал несколько шагов к ней и потупил взгляд, - я всё-таки решил… Решил ехать с Одиссеем… - Всё-таки решил, - эхом отозвалась она и отвернулась, обнимая себя руками. – Но зачем? Тебе плохо живётся здесь, в Трое? – в её голосе звучали слёзы. Гектор, терзаемый муками совести, подошёл к матери и обнял её, но царевна тут же вырвалась. – Не трогай меня!!! Ты уже всё решил! Решил, не зная даже, что завтра тебе скажет Парис! – внезапно она развернулась к сыну и обхватила его лицо ладонями. В глазах женщины стояли слёзы, - Боги, как же ты похож на него! Ни ты, ни он никогда не щадили меня. Но неужели я не уберегу тебя от ошибок, пусть не смогла уберечь от смерти Ахиллеса?! Не ходи с Одиссеем, прошу! Зачем тебе это?.. - Пойдём, - тронутый мольбами матери, Гектор взял её за руку и повёл в свою комнату, - я кое-что тебе покажу! Несколько минут мать и сын шли в полном молчании по окутанному ночной тьмой дворцу. - Смотри, - войдя в комнату, он подвёл женщину к лежанке и резко сдёрнул тонкую ткань, обнажая доспехи Пелеида. - Боже… - Брисеида с тихим стоном опустилась на колени. Это были его доспехи, она без труда узнала их… Вспомнился тот далёкий день, когда она впервые увидела Ахиллеса. Он был необыкновенно красив, но тогда в её душе не было ничего, кроме ненависти к нему, и несчастная рабыня даже представить себе не могла, как быстро и неожиданно изменятся её чувства. Слёзы бежали по её щекам, а непослушные пальцы гладили воинское облачение, словно живого человека.Парень, видя искреннее горе матери, бесшумно удалился, оставляя её наедине с её воспоминаниями.