Главы 10 - 11. Правые и виноватые. (1/1)

Школа... Тсуна ещё никогда так её не ненавидел! Мало того, что у него дома живут два маньяка-извращенца, явно нетрадиционной ориентации (один по крайне мере точно — Тсунаёши уже успел убедиться собственной задницей), так ещё эти двое явно решили поиздеваться над десятым. Или это всё же была месть?— Тсу-кун, — жаркий шёпот на ухо заставил его вздрогнуть всем телом.Задумавшись, шатен и не заметил, что уже перемена, поэтому нависший над ним грозной скалой блондин оказался полной неожиданностью.— Э-э-э... — неуверенно протянул Савада, пытаясь понять, какой из близнецов перед ним.— Дар речи потерял, ще-ще-ще, — спросил Хранитель Урагана.Уловив некое различие в смехе, Дечимо всё же неуверенно выдавил, до сих пор сомневаясь:— Рассиэль, не стой так близко.— И как же тебе удалось нас различить? — схватив Тсунаёши за подбородок и заглядывая ему в глаза, спросил блондин. — Гиперинтуиция?— Она на вас не работает, — печально произнёс шатен.Да, это очень расстраивало Джудайме, так как он никак не мог различить одного от другого. Он даже обратился к Реборну, чтобы тот помог ему. Но аркоболено был очень занят, поэтому отмахнулся от своего непутёвого ученика, сказав лишь то, что они смеются по-разному и немного по-разному носят свои дурацкие короны, но в школе они их не надевали, так как им запретил киллер. Ну, слушаться репетитора никто не хотел — единственное, что на них подействовало, так это угроза Реборна. Он так и сказал близнецам: кто его не будет слушаться, того он отправит обратно, а вот на это у аркоболено было полное право.Рассиэль только усмехнулся. Савада его бесил, особенно то, что он вчера назвал его Белом — было очень неприятно, поэтому он хотел хорошенько проучить десятого. Бельфегор же с утра был какой-то странный: он вроде как бы и забил на Тсунаёши, но когда тот оказывался рядом, начинал срывать на нём свою злость.— Вот оно значит как, — задумчиво произнёс блондин. У него как раз появилась одна интересная идея, которую непременно нужно будет попробовать!Джудайме проводил Рассиэля удивлённым взглядом. Тут явно планировалось что-то нечистое. Что же такое мог задумать Хранитель Урагана? Но стоило в поле его зрения появиться второму блондину, как мысли начали вертеться вокруг Варийца. С одной стороны хотелось извиниться — не важно, за что, но почему-то хотелось вернуть всё, как было. И как он в будущем мог допустить весь этот сыр бор? Нет, Тсуна явно с головой не дружит. Хотя, чему тут удивляться, если в будущем он всё же согласился стать главой мафии?Поднявшись из-за парты, Савада всё же подошёл к Бельфегору, чувствуя на себе цепкий взгляд другого близнеца.Вариец стоял спиной к Дечимо, перед раскрытыми дверьми, и явно пока не замечал позади себя шатена.Тсунаёши сжал руки в кулаки и зажмурился. И почему ему всегда не хватает решительности? Собрав всю волю в кулак, Савада открыл глаза, уже собираясь переходить к решительным действиям, но неожиданно почти над самым ухом прозвучал насмешливый голос:— Мог бы и в коридоре подождать, — Рассиэль схватил его за локоть и протащил мимо своего братца.Хранитель Урагана окинул их быстрым взглядом. Его лицо ничего не выражало, но почему-то у Савады всё внутри рухнуло. Словно он перешёл некую грань, сделал что-то недопустимое. Тсунаёши продолжал смотреть на блондина до тех пор, пока того не стало видно. Джудайме даже не принимал никаких попыток к сопротивлению — было всё равно, абсолютно всё равно куда его ведут и что с ним сейчас сделают.Шатен так и не понял, как они оказались на крыше, но прохладный ветер немного успокаивал, нагоняя ещё большей тоски и грусти. Почему-то было больно, но всё это было терпимо.— Вонгола, — злобно прошипел блондин, толкая мальчишку вперёд, — мразь.Савада просто не ожидал, поэтому запнулся и упал, ударившись плечом и поцарапав щёку. Перевернувшись на спину, он приподнялся на локтях, с недоумением смотря на хранителя. Что вообще на того нашло и как всё это понимать?— Думаешь, я позволю тебе... — Рассиэль тяжело дышал, словно задыхаясь от собственной злости и переизбытка чувств.— Что с тобой? — это единственное, что осмелился спросить Джудайме.Блондин приблизился, хватая Тсуну за ворот рубашки и поднимая. Его глаза были скрыты чёлкой и это почему-то немного радовало.— Ты последнее ничтожество, — обожгло его губы горячее дыхание, — жалкий слабак и неудачник.Шатен не успел ничего ответить, так как его губы смяли в жарком поцелуе. Парень не знал — оттолкнуть от себя хранителя или всё же ответить на поцелуй. Воспользовавшись замешательством десятого, Рассиэль прижал к себе будущего босса, задрав его одежду, чтобы коснуться прохладными пальцами тёплой спины. Тсунаёши зажмурился, с ужасом понимая, что ему приятно. Губы Савады слегка приоткрылись, как бы давая разрешение.— Какого хрена тут происходит? — воскликнул кто-то и нежные прикосновения блондина, как и его губы, исчезли. Затем кто-то схватил Тсунаёши за грудки и хорошенечко встряхнул. — Ты что, сука, себе позволяешь?Шатен тут же распахнул глаза, с удивлением глядя на Бельфегора. Ну и почему всё так несправедливо?— Бел, — пересохшими от волнения губами произнёс Дечимо, — я ничего не...— Блядь, — толкнул его в грудь хранитель, явно не собираясь слушать невнятное лепетание, жалкое подобие оправдания, — сиди смирно — с тобой я ещё разберусь.Повернувшись к братцу, он окинул его ненавистным взглядом.— Тебе руки отрубить, чтобы чужое не трогал? — зашипел Хранитель Урагана. — Ещё раз коснёшься Вонголы, и я не буду сдерживаться — кишки уж точно выпущу!Смотреть на такого Варийца было немного не по себе. Тсунаёши чувствовал, как по коже бегают мурашки и волосы на голове встают дыбом. Он ещё радовался тому, что ненавистный взгляд направлен не в его сторону.— Ще-ще-ще, — угрозы братца нисколько не пугали лже-носителя кольца Маре, — неужели ты думаешь, что я тебя испугаюсь? Пусть эта мелочь сам определиться чего хочет. Или ему всё равно, кто его будет трахать?На этих словах Савада сначала покраснел, потом побледнел. Тело напряглось до того, что мышцы начало сводить лёгкой судорогой. Какая-то толика правды присутствовала в словах безжалостного убийцы. Тсунаёши должен был уже давно решить и сделать для себя выводы, но вместо этого он сильнее запутывал себя, строя какую-то лживую иллюзию того, что всё хорошо. Шатен не сводил глаз с Бельфегора, смотря на его спину и одновременно желая и боясь того, что он может обернуться и пронзить своим презрительным взглядом. Сейчас хотелось быть ближе к Белу. Нет, не так. Хотелось, чтобы Вариец был на его стороне, чтобы чёртов Мельфиоровец исчез из жизни десятого.Тсунаёши ожидал того момента, когда Хранитель Урагана обернётся и вынесет свой приговор. Если бы это был настоящий суд, и на кону была бы жизнь Дечимо, Тсунаёши не сомневался бы, что ему светила бы смертная казнь.Савада с замиранием сердца наблюдал, как медленно разворачивается блондин. Волосы скрывали пол лица, но уголки губ были опущены. Внутри что-то натянулось и дрогнуло, словно порвалось. Хотелось что-нибудь сказать, произнести хотя бы звук, но не хватало сил на то, чтобы просто открыть рот, не то чтобы заговорить!Бельфегор медленно приблизился, и шатену казалось, что каждый его шаг замедляется, словно растягивая терзавшую его душевную муку. Хранитель взял Тсуну за локоть, даже с какой-то осторожностью помогая встать на ноги, и так же молча потянул за собой, собираясь вернуться в школу.Джудайме покорно шёл за Варийцем, словно боясь ослушаться.Оказавшись в пустом и мрачном коридоре, они, наконец, остановились. Уже начались уроки, но сейчас было не до них. Отпустив Саваду, блондин так и не повернулся. Опустив голову, он задумчиво смотрел в пол. Напряжение нарастало, становилось не по себе. Дечимо никогда бы не смог найти в себе сил, чтобы заговорить первым. Его вины не было ни в чём... но почему тогда совесть разрывает его на части?— Вонгола, — первым тишину нарушил Вариец. В пустом коридоре его тихий голос казался невероятно громким, — и за что ты свалился мне на голову?Тсунаёши хотел бы задать этот же вопрос принцу, но это выглядело бы неуместно и глупо, да и сил что-то сказать у шатена уже совсем не осталось.— Знаешь, — Бельфегор всё же обернулся, окидывая будущего босса быстрым взглядом, — мне так хочется прижать тебя к стене, чтобы вспороть тебе брюхо и выпотрошить как тухлую рыбу, но... когда я только решаюсь на это, у меня не получается...Довольно неприятно слышать такие вещи в свою сторону, но почему-то у Дечимо потеплело на сердце, словно ему сделали какой-то невероятный комплимент. Единственный и неповторимый в своём роде!— Но, — Хранитель Урагананеожиданно оказался так близко, впиваясь острыми ногтями в плечи парнишки так, что Тсуна успел только тихо пискнуть, — что ты себе позволяешь? Называешь моего брата моим именем! Целуешься с ним на крыше, чуть ли не позволяя отыметь себя! Ты понимаешь, что ты только мой и никто кроме меня не смеет прикасаться к тебе?! А ты готов подставить свою задницу первому встречному, когда же со мной вступать в интимные связи ты не хотел!Шипящий голос Потрошителя словно проникал в голову, заставляя внутри всё задрожать от отвращения. Ну конечно, только для секса... он нужен ему только для секса! А ведь раскатал губу, надеясь на что-то!— Да какое ты имеешь право? — Тсунаёши ловко извернулся, отстраняясь от Варийца. — Я не твоя собственность и ты не имеешь права мною распоряжаться!— Ты хоть понимаешь, на кого скалишь зубки? — усмехнулся Бельфегор. Сейчас у него внутри всё клокотало. Хотелось растерзать этого сопляка, просто причинить как можно больше физической боли, чтобы тот страдал и мучился, кричал и плакал, моля о прощении.— Бел, — голос десятого слегка дрожал. Савада закрыл глаза, чтобы не выдавать своего волнения. — Просто оставь меня в покое. Я не хочу знать таких людей, как ты!Эти слова больно ранили не столько блондина, сколько самого шатена. Это ведь была ложь... но почему он произнёс именно эти слова? Не мог найти ничего лучше?— Ненавижу тебя, — ещё тише произнёс Дечимо.Послышался звук пощечины и Тсуна прикоснулся рукой к горящей щеке. Слёзы... он так и не смог их сдержать, просто не сумел. Такая слабость не достойна десятого Вонголы.Он опустился на колени не в силах стоять на ногах и смотрел, как Бельфегор удаляется. Эти слова были лишними. И почему он только их произнёс? Ведь он совсем не это хотел сказать. И почему пощечина? Будь удар, не было бы так больно — наоборот, отрезвило бы и привело в чувство, а тут... словно над ним сжалились.— Ну и катись, — крикнул он, пытаясь не разрыдаться в голос, — знать тебя не хочу! Убирайся! Трус!Всё это хотелось сказать самому себе, смотрясь в зеркало. О, как же сейчас он был жалок! И это будущий босс Вонголы? Не достоин... совершенно ничего не достоин!Шаги утихали, а сердце в груди от этого разрывалось на части. И почему всё так обернулось? Почему? Ведь... всё только улучшилось, их вражда... её уже почти не было, но стоило появиться Рассиэлю, как всё это вернулось. Виноват ли хранитель Мельфиоре в том, что их отношения с Белом вновь пришли в тупик?Нет, в этом виноват только он сам и никто другой!Савада поднялся на ноги, хотястоять было тяжело. В класс он явно уже не пойдёт, и плевать на школьные принадлежности. Сейчас хотелось упасть в свою кровать и забыться сном. Да, пусть всё это окажется кошмаром.И никто так и не заметил, что свидетелями такой сцены были два человека. Один блондин, а другой брюнет, которые обменялись молчаливыми взглядами, предпочитая оставаться в тени, пока эти двое не уйдут.