Внезапный порыв (1/1)

Как подсказывала лейтенанту Кусаджиши интуиция, увидеть при входе в кабинет снесенное седзи – далеко не лучшая примета. Еще меньше хорошего обещал шикарный вид на все здания отряда, открывавшийся из зияющей дыры в стене, размером аккурат с капитана Зараки. А раскинувшийся в сотне метров пролом в земле, больше напоминавший стык взбунтовавшихся тектонических плит, красноречиво говорил, что без Гетсуги Теншоу здесь уж точно не обошлось.Сосредоточившись на секунду, и уловив в воздухе следы реацу Ичиго и Кенпачи, лейтенант недовольно свела брови. Еще совсем недавно она бы радовалась тому, что ее капитан сейчас где-то занимается своим любимым делом – истязает несчастного Куросаки, и сам пытается получить по первое число. Вот только выбор, в качестве арены боя, главного здания отряда, и, как следствие, море писанины к сотайчо с докладом о том, что оно в очередной раз практически уничтожено мало заботящимися об окружающей местности шинигами, радости как – то не прибавляли.

Окинув взглядом очередную груду заботливо присыпанных штукатуркой и клочьями полотен от седзи бумаг на столе, Ячиру решила, что за разбор этого хлама ей как минимум причитается час созерцания захватывающей битвы. Поэтому, обведя прощальным взглядом руины кабинета, лейтенант направилась по следу реацу Зараки, предвкушая неплохое зрелище, и прикидывая, стоит ли взять с собой кого-нибудь из четвертого отряда.

Оглядывая бывший тренировочный полигон, а ныне любовно вспаханный ими обоими участок земли, Ичиго и Кенпачи стояли друг напротив друга. Куросаки стоял, прислонясь к чудом уцелевшему каменному столбу, бывшему некогда опорой навеса, а теперь одиноко возвышавшемуся среди руин своих собратьев. Зараки же опирался на выставленный вперед, воткнутый в землю меч, а с лица его не сходил довольный оскал. К большому сожалению Ячиру, она пропустила всю битву, и сейчас могла судить о ее масштабах лишь по размерам урона. Весьма нескромным размерам.

Ичиго же, поняв, что на сегодня экзекуция закончена, предпринял попытку покинуть поле брани. Как оказалось, несчастный четвертый офицер тринадцатого отряда Куросаки, был просто вынужден занести в одиннадцатый отряд отчеты о совместной тренировке отрядов. И как бы ни пытался он незаметно проникнуть в кабинет, тихо оставить там документы, и быстро ретироваться, несчастный еще на пороге был застигнут направленной на него катаной, и пышущим желанием схватки Зараки. Единственное, за что Ичиго теперь благодарил небеса, так это за то, что прямым указом сотайчо запретил Кенпачи прямые попытки убить его (или, как это называл Зараки, показывать всю свою силу), ведь Куросаки Ичиго теперь являлсямужем лейтенанта Куросаки Рукии, и, с недавних пор, счастливым отцом темноволосого, кареглазого карапуза.

Кенпачи стрельнул недобрым взглядом в удаляющуюся спину рыжего шинигами, и перевел глаза на довольную Ячиру, подскочившую к нему.

- Чему радуешься, мелкая? – прорычал он.

- Разве ты не доволен, Кен-чан? – вопросительно заглянула ему в глаза Ячиру.

- Чем тут быть довольным? - скривил губы Зараки, - даже драться в полную силу нельзя. Все равно, что легкая тренировка.

В опровержение его словам, колонна, на которую еще недавно опирался Куросаки, с жутким треском сложилась пополам, добавив еще несколько живописных деталей к общей картине полной разрухи. Скептически оглядев стоящего перед ней двухметрового мужчину, отметив про себя каждую рану, порез и синяк, Ячиру пришла к выводу, что после таких ?легеньких тренировок? от воинского состава Готей-13 мало что осталось бы.

- Ты неисправим, Кенпачик, - заключила она, поднявшись на цыпочки, и деловито отерев рукавом кровь, струящуюся из рассеченной брови капитана.Зараки смотрел на своего лейтенанта. Та храбрая валькирия, еще вчера с ходу крошившая пустых в мелкий фарш, сейчас с самым своим безобидным видом приподнялась на цыпочки, пытаясь что-то там стереть с его лица. Но даже так, ее неполных метра шестидесяти едва хватало, чтобы достать ему до плеча макушкой. Явно недовольная таким раскладом, Кусаджиши резко потянула его за шею, заставляя наклониться. Судя по дальнейшим ее манипуляциям, на лице Кенпачи пострадали не только брови, но и подбородок, и нос, и, каким-то образом даже левое ухо.Сосредоточенно оттирая кровавые пятна с подбородка капитана, Ячиру вновь подняла глаза, и тут обнаружила, что находится с Зараки буквально нос к носу, и тот недовольно смотрит на нее.

- Ячиру, прекрати, - буркнул он, перехватывая ее руку, - и вообще, лейтенант, что ты здесь делаешь? У тебя полно работы, я только утром видел пачку отчетов на твоем столе.- Ха, я их как-то не разглядела, что не мудрено, весь кабинет лежит в руинах – перебила его Ячиру, с трудом перебарывая желание показать язык, что уж точно никак не вязалось с образом взрослой девушки, который она пыталась поддерживать хоть иногда.

- Черт, а ведь и правда, - пробормотал Зараки себе под нос, вспоминая подробности ?дружеской встречи? с Ичиго. Что ж, это был далеко не первый раз, когда он лишался кабинета по своей же инициативе. Тут он понял, что все еще сжимает запястье отчегото раскрасневшейся Ячиру.- Ты чего, Ячиру? – разгибаясь в полный рост, и наконец-то убрав лицо от лица лейтенанта, спросил Кенпачи.

- Ничего, – выдавила та, чувствуя, как краснота расползается со щек в сторону шеи. – Я отказываюсь работать в таких условиях!

Развернувшись, и гордо тряхнув собранными в хвост волосами, лейтенант чинно удалилась восвояси, оставляя капитана Зараки Кенпачи недоуменно смотреть ей вслед, гадая, не заболела ли Ячиру.Два часа и четыре чашки чая спустя, Кусаджиши сидела на своем футоне в полной прострации. Принесенные в комнату листки с уцелевшими отчетами валялись по полу в полном беспорядке. Лейтенант все никак не могла включиться в работу, раз за разом вспоминая одно и то же. Она не могла понять, откуда взялся этот странный порыв, и приходя в тихий ужас, сознавала что там, на полигоне, ей дико хотелось коснуться губами губ своего капитана.