Часть 1 (1/1)

— Дре? Ты меня хотел видеть?Девушка–подросток со светлыми волосами, убранными в две косички, заглянула в студию звукозаписи. Она не говорила Ким о том, что придет сюда — Андре попросил ее не разглашать об этом. А если Ромелль решил что-то скрыть, то это важно. Хейли это понимала. За пультом звукозаписи сидел темнокожий мужчина в черном свитере. С довольно–таки крупным телосложением, что позволяло видеть его широкие плечи за спинкой кресла. Хейли Джейд обратила внимание на то, какова его поза: крепкие плечи отчего–то ослаблено поникли, руки поддерживали лоб. Он даже не шевельнулся, когда услышал голос дочери своего лучшего друга.Играла его песня, ?Mockingbird?. Тихо, но вполне достаточно для того, чтобы узнать ее. Хейли никогда нормально не вслушивалась в эту песню. Она просто была в курсе, что посвящена она ей и только ей. Она не знала, при каких обстоятельствах он писал эту песню. Зато Дре помнил это прекрасно. Он вообще считал, что это самая сильная его песня, что писалась и сочинялась в слезах отчаяния. Все время, как он слышал эту спокойную мелодию, он вспоминал…***— Шейди, старина, подумаешь? Поссорился с Ким! Помиритесь еще!Дре немного усмехнулся, когда взбесившийся Маршалл плюхнулся в кресло и состроил выражение а-ля ?осторожно, злая собака, а хозяин еще злее!? В лице Эминема такое выражение выглядело более чем забавно. ?Доктор? узрел, как Эминем начал рассматривать какую-то фотографию в его руках, сжав губы. Конечно, ему стало интересно, чего это он так сосредоточился…— Да плевать мне на эту дрянь, черт возьми!.. Хейли…— Что? Что–то не так с Хейли?Он, кажется, немного обеспокоился, ведь голос белокожего друга едва не дрожал и не срывался на отчаянный крик. Маршалл поднял усталый взгляд на Андре. Это еще больше обеспокоило старину-гангстера.— Дре, она не верит мне. Она не хотела, чтобы я ее утешал, когда она плакала. Она сказала: ?Папа, почему ты всегда заставляешь мамочку плакать? Я не верю тебе, не верю!..? Бог свидетель, я не хотел этого… черт возьми! — Он сорвался с места и взял со своего рюкзака блокнот с карандашом, затем откинул сумку на кресло.Андре нахмурил лицо. Конечно, он был под глубоким впечатлением от того, КАК это произнес Эминем. Его руки дрожали, когда он держал фото в руке, а голос был тихим, словно он… плакал?Нет, быть такого не может! Не плакал он, ему показалось!— Она не доверяет… а я докажу, я докажу тебе, что папочка любит тебя, — под нос проговаривал он, стирая какие–то строчки и приписывая новые. — Дре, она сказала, что ненавидит меня за то, что я часто ругаюсь с Ким. Но я… я же…— Шейди, я не могу на тебя смотреть! — Дре выхватил у своего друга блокнот и заставил взгляд его голубых глаз устремит на себя. Плакал? Не может быть… Он же Слим Шейди, черт подери! Он не должен плакать!Но нет смысла оспаривать факт. Вот, он смотрит на него, заплаканными глазами. Андре всегда знал, что Хейли Джейд ему очень дорога. Но до такого никогда не доходило. Маршалл никогда не позволял давать себе слабину, встречая все трудности с гордо поднятой головой и своим обширным словарным запасом.— Блядь, ты знаешь, каково это — слышать от человека, дороже которого у тебя никого нет, такие слова, Андре? Знаешь?— Маршалл, она маленькая и не понимает, чего говорит. Я думаю, тебе не стоит так волноваться. Она любит тебя и очень привязана к тебе, иначе никак. — Темнокожий рэпер отдал другу обратно его ?собственность? и решил не трогать его. Все равно, судя по взгляду, он не хотел успокаиваться. Столько слабости в этой позе.… Столько силы в этой песне, с виду, спокойной и нежной.***Хейли прошла в студию и прикоснулась к стеклу, которое отгораживало пульт звукозаписи от помещения, в котором стоял одинокий микрофон. Хейли пару раз бывала во время записи здесь. Ее отец, Маршалл, на том месте очень часто зачитывал свое флоу. Нельзя сказать, что Хейли всегда была в восторге от рэпа. Она не интересовалась подобного вида музыкой. Ей больше были по душе спокойные вокалы, слова, наполненные идеализмом. Но никак не критикой мира в целом, что было свойственно Эминему. Она просто поддерживала своего отца во время записи. Он сам говорил: ?Хейли, когда ты рядом, я и творю уверенней?.Да, она тоже любит своего папу.— Хейли, здравствуй. — Дре проговорил это слабо и немного тихо. Он поднял свой взгляд на девчонку. Она ни о чем не подозревает. Об этом говорит ее улыбка, лучезарная и искренняя. На миг он потерялся. Она ни о чем не подозревает. Ни о чем. Бедная девочка. — Я рад, что ты пришла, не медля. Возьми это.— Что? — Блондинка приняла с руки рэпера конверт и осмотрела студию. Вот, наушники, в которых Эминем часто сидел и прослушивал очередной трек. Всего пару раз хватило, чтобы Хейли вызубрила его действия во время работы над песней. Исполнение, прослушивание, ругань под нос и лихорадочное исправление текста, изменение музыки. И все по кругу. Он — просто заядлый трудоголик, перфекционист.— Папа снова решил записать какую–то песню? Кстати, а где он? Я думала, что…— Хейли, прочти письмо. И лучше присядь.