Семь. (1/1)
Я кастрировал его. Этого идеала. Я отрезал ему член садовыми ножницами. Просто взял и отрезал. Его визг. Как у раненой шавки. Я перебинтовал ему то, что осталось от его достоинства. Должен заметить, он у него был большой. Мечта любой девушки. А теперь он лежит у меня в коробке. Под кроватью. С надписью ?ненужный хлам?. Знаете, что я люблю в парнях? Их слёзы. Такие сильные, непоколебимые. Когда им страшно, они похожи на первоклассниц. Эрик походил на Мариямму. Ненавижу это имя. Но, вспоминая сцены её изнасилования, я возбудился. Я помню, как Эрик вздрогнул, заметив мою полную готовность. Я только глянул на него. А он уже открыл рот, готовясь принять новую порцию спермы. Но моя игра только начиналась. Да, я уже сломил его волю. Но этого было чертовски мало. Я должен был вдолбить чувство самодостоинства Эрика в землю.Закапать его так глубоко, насколько это возможно. Красив и эгоистичен. Я знал об Эрике всё. Но не знал откуда. Но какое это имеет значение, когда разворачиваешь парня лицом к стене и готовишься отыметь его в зад? Я просто не подумал, что всё может ТАК обернуться. Конец моей истории уже близок. Думаю, я успею рассказать в подробностях, как я убивал Эрика.Эрик стоял спиной ко мне. Его волосы были взъерошены. Бинт, на отрезанном члене, к тому времени уже приобрёл багровый оттенок. Я даже не думал, что Эрик мог умереть от потери крови. Мог. Но не умер. И это никого не волновало. Я подставил свой разбухший член к его колечку мышц. Знаете, было противно и неприятно. Я вошёл в него без смазки. Резким толчком. На половину. Я помню, как он кричал. Он говорил, что-то вроде: ?Остановись? или ?Прекрати?. Не разобрал. Хотя, наверное, я бы узнал правду раньше, если бы не затолкал в его рот его же трусы. Эрик уже давно ныл. Как ребёнок, у которого отобрали конфету. И я просто не мог остановиться. Да и не хотел. Кровь из его зада позволила мне быстрее и удобнее входить. Я был его первым парнем. Это крайне приятное чувство. Мой член тёрся о его кишку. Я кончил в неё. Довольно быстро.
К сожалению, я не курю. И не собирался. Знаете, как в американских фильмах тушат сигареты о людей? Я сделал почти так же. Я зажёг спичку и воткнул ему в глаз.
- Стена плотные. Не слышно, - я усмехался, глядя на, выгибающего спину, Эрика.Он корчился от боли. Кричал. А я сидел и смеялся. Он напоминал мне животных из цирка. Тогда я сломал стул и ударил его по спине ножкой от моего любимого предмета.
Это было забавно. Я помню, как я представлял, что Эрик – тигр, загнанный в угол клетки, а я – дрессировщик. Я хлестал его по спине. Я тушил спички о его шею. Я услышал, как урчит живот Эрика.Даже в такие моменты организм этого придуркахотел есть. Я заставил Эрика отгрызть себе пальцы. Это не сложно, когда человек готов на всё, ради жизни. Наивный. Он думал, что я отпущу его. На самом деле, возможно, я бы даже не убивал его. Уж очень классно делал минет этот качок.
Но не всегда. Да. Видимо он понял, что его конец близок. Эрик просто отказался сосать мой член. И я ударил его. По лицу. Нет. Не так. Я въехал этому упырю по лицу камнем. Тем самым, которым я ударил его в начале. Тем самым, который чуть ли не раздробил череп Элен.. Просто совпадение. Я не думал, что она окажется у меня под рукой. Раскаленная. Металлическая. А я всё бил. И бил. Я помню, как Эрик перестал орать. Он молча стоял на коленях. И тогда я сделал то, что описывал в самом начале. Его сердце в моих руках. Знаете.. Вот точное определение слов ?Я дарю тебе своё сердце?. А потом, как всегда. Голод. Кухня. Нож. Я приготовил сердце идеала. И это было идеально. Хрустящая корочка. И кровь. Запёкшаяся. Мм..Труп Эрика я так же закопал в саду. Я даже надгробье поставил. ?Мой самый любимый пёс?. Я усмехнулся тогда. И ушёл домой. Я ждал. Я не знал чего, но ждал. Женский, высокий и немного детский смех и стук в дверь.- Открывай, неверный. Я знаю, что ты дома.