Оскал (1/1)

— Не курю, — спокойно отвечает Миямура, и Ямада хмыкает, убирая пачку в карман. Подносит огонёк зажигалки к кончику сигареты, ждёт, пока он вспыхнет и затлеет, убирает палец с кнопки. И сопровождает всё это самодовольной ухмылкой, словно знает, что Тораноске наблюдает за ним неотрывно, ловит каждое движение, каждый новый изгиб губ, хитрый прищур, щелчок языком, как умирающий от жажды глядит на воду, только Миямура тонет.Ямада затягивается — долго-долго, вдыхая в себя дым вместо кислорода, половина блядской сигареты успевает сгореть — и зажимает её зубами, выдыхая сквозь приоткрытые губы: "Вшух-х-х", — дым плотной струёй вылетает в холодный воздух, клубится, растворяется. Миямура, плотно сжав губы, смотрит за дёргающимся кадыком и сам сглатывает. Грёбаный Ямада.Это вышло случайно: просто Тораноске захотел его поцеловать, а он привык получать всё, что захочет. Просто в этом тогда не было нужды и просто Рю быстро смекнул, что к чему: не оттолкнул, наоборот, притянул ближе и полностью отдался ощущениям.Миямура чувствует себя последним глупцом и продолжает бежать за ним верной псиной. Это, знаете, как утопающему хвататься за соломинку, когда мир дёргает её вверх, как нитку для котёнка, и смеётся — заливисто, наслаждаясь чужими страданиями. А Миямуре только захлёбываться.Ямада делает затяжку.Хочется проклясть его всеми известными словами, перестать смотреть, врезать по смазливому личику и приложить головой о стену. Хочется так многого, но Тораноске смотрит и понимает: большего не позволено. Не сейчас. Хозяин ещё не дал отмашку.Ямада ухмыляется так по-блядски, словно оскалом говорит: "Я знаю, ты давно проиграл".— Дай сигарету.