Землетрясение (1/1)

Ямада похож на землетрясение, и если он открывает дверь с ноги, ничего хорошего можно не ждать. Клеймо "убью нахуй" крепко пришито к его лбу и ясно даёт окружающим понять, что подходить не стоит. А Миямура — исключение, потому что в первую же их встречу он вешается Рю на шею и абсолютно нагло целует — авантюрный смазливый мальчик, лишённый инстинкта самосохранения.Ямада похож на землетрясение, и если он открывает дверь с ноги, Тораноске звонко тянет "Моя шлю-ю-ю-шка", а потом ловко уклоняется от летящего кулака. У Рю костяшки сбиты в кровь, и это красиво; он всегда промахивается, а Миямура обожает стоять около стены, проскальзывая под рукой Ямады за мгновение до удара и ухмыляясь — авантюрный смазливый мальчик, который внутри садист, в лучших традициях всех ангелочков.Ямада — катаклизм, стихийное бедствие, катастрофа, идущая в разнос с самого начала, неустанно катящийся по наклонной, и, кажется, катиться дальше некуда, но Рю пробивает стены и сдирает на костяшках кожу. Миямура сидит на стуле, облизывает губы и беззвучно тянет "Моя шлю-ю-ю-шка", больше по привычке, а не для развлечения.Ямада — неустойчивый, без определения и вне категорий, как и их отношения: иногда они дерутся за школой, иногда они зажигают сигареты друг от друга, иногда они целуются в коридорах.Иногда они совершенно случайно влюбляются и шепчут "Моя шлюшка", сминая в руках пачку сигарет.У смазливого мальчика нет инстинкта самосохранения, и его планы летят к чертям вслед за Ямадой.Мальчик летит следом.Если Ямада — землетрясение, то Миямура — шкала Рихтера. Девять баллов тлеют на кончике сигареты(на девять с половиной Ямада целует Сираиси).