Хоть бы ты умерла (1/1)
Кое-что от автораСобытия бегут со скоростью испуганной кошки, вы не знали?Если Вы ничего не поняли - не бойтесь, так и нужно.Никто ведь не предупреждал, что будет легко...
-Вы действительно хороший специалист?-Никто не может дать точный ответ на данный вопрос, - отвечаю я, с видом абсолютного равнодушия стряхивая пепел от сигареты под ноги клиенту.-Хватит шутить со мной, девочка.Дым смешивается с воздухом, поднимается выше к небу, но, не успев толком оторваться от губ, растворяется в легком морозном воздухе.Говорить не хочется.-Вы не ответили на мой вопрос.Алые горящие точки падают на снег, становятся черным пеплом и портят чудесную картинку поздней зимы.-Вы приказали мне не шутить с вами, а для меня это равно словам ?не говорить?, - повожу плечами, - я не смогу ответить.Его лицо постепенно приобретает красный оттенок, руки сжимают черную ткань куртки, но злобный взгляд явственно говорит о том, что мне он ничего делать не собирается. Мог бы запугать, но без своих верных псов под боком, он просто не в состоянии этого сделать.-Вы можете пожалеть, - начинает говорить он. Видимо, профессионал в угрозах, даже тон выбрал соответствующий.-Не стоит, - прерываю его я, вежливо наклонив голову, - уже жалею.Вполне вероятно, что после этого предложения, в моей груди мог оказаться нож. Или на моей руке появился бы новый синяк.Но судьба решила по-другому.-Вот она, идемте, - быстрым движением тушу сигарету о лавку, широким шагом пересекаю парковую дорожку. Мы следуем за небольшой юркой женщиной, волосы которой выкрашены в пронзительно-яркий красный цвет.-Ты ее видела? – хрипит сзади голос заказчика. – Тебе показывали ее фотографию?-Нет.Пресекая дальнейшие расспросы, увеличиваю шаг, из-за чего мужчине приходится практически бежать, чтобы успевать за мной.Мы выходим из заснеженного парка, проносимся мимо большого торгового центра и останавливаемся у высокого здания.-Больница, - невольно вырывается у меня.-Откуда знаешь? – за моей спиной – тяжелый, прерывающийся голос.-Воняет, - можно было не отвечать, однако столь знакомый запах трудно оставить без внимания.Женщина входит в здание, после чего начинает нервно расхаживать туда – сюда по коридору. Я подхожу к двери, которая ведет в холл, сверлю взглядом пустоту, не решаясь войти.Клиент пытается оттолкнуть и войти первым, но не успевает сделать этого, остановленный моей рукой.-Не делайте глупостей, - говорю я, игнорируя злобный взгляд, - ждите в парке.Я практически уверена, что он не станет меня слушать, сделает по-своему, но надежда на разум этого представителя человечества все же остается.Скажу честно: я благодарна ему за то, что, убегая от него, торопливо зашла внутрь. Однако, оглушенная кислым запахом, приглушенными цветами и взглядами врачей, встречающих новую гостью, некоторое время не двигаюсь с места.Такое ощущение, что все люди смотрят на меня. Оценивающе, пронзительно, презрительно. Будто стараются показать свое превосходство, внутреннее состояние души.Разум с трудом пробивается сквозь пелену нервной дрожи и буквально заставляет пройти к скамейке. По воле судьбы, именно на ней расположился нужный мне человек.Женщина сначала нервно вздрагивает, ощущая незнакомца рядом, но потом у нее выходит разглядеть затравленное выражение моих глаз. Видимо, это развязывает ей язык.-Тоже не любите больницы? – задав вопрос она сжимается, будто ожидает грубого ответа. Я не совсем понимаю, зачем она начинает разговор, ведь весь ее вид говорит о том, что любые слова ей ненавистны.-Не люблю, - подтверждаю я машинально, а потом, опомнившись, добавляю, - запах. Не люблю его, да.-Я вот тоже, - получив от меня ответ, она расцветает, робко подсаживается ближе и доверчиво заглядывает в глаза, - меня Катериной зовут.Катерина, значит. Старается выделиться из общей массы людей со схожим именем?Она, видимо, ожидает от меня ответной вежливости, но я не люблю разбрасываться своим именем. От слов людей оно становится ржавым.Поэтому в ответ Катя получает лишь короткий кивок.Она несколько робеет, и пару минут мы молчим. За это время в моей голове воцаряется относительный порядок, и я начинаю соображать, что следует все же ее разговорить.-Почему вы ты его так не любите? – она недоверчиво косится на мое лицо, видит светлую и добрую улыбку и начинает таять.-Мой сын тут лежит. Точнее, лежал. Давно. Сейчас его нет уже со мной, он у отца и не хочет меня видеть. А я хожу сюда к психологу. Он очень хороший человек, - вымучено улыбается она, теребя молнию потрепанной куртки.-Вы знаете, я сюда тоже к психологу. Посоветуете его как специалиста?-Неужели у вас есть проблемы? – недоуменно спрашивает она, кинув быстрый взгляд на время. – Ни за что бы не поверила.-Они есть у каждого человека,- нехотя говорю я. Нестерпимо хочется курить, хотя бы и для того, чтобы заглушить раздражающий запах лекарств.-И какая же у вас проблема?-Я невыносимо боюсь психологов, - она не верит сначала, хлопает глазами, а потом смеется: сначала громко, а потом, будто боясь своего всплеска, более тихо и нервно, - вы свободны после сеанса? Мы могли бы посидеть в кафе, поговорить.Катерина сомневается, в ее глазах я вижу какое-то отражение старой, давно забытой боли.-Мне нужен слушатель, - говорю я будто невзначай. Реакция любого человека на эту фразу предсказуема: легкий румянец, ощущение, что можешь быть нужным и абсолютное доверие. Катя не была исключением.-Конечно, я вас выслушаю! – восклицает она, начиная рыться в сумочке. -Только я домой перед этим забегу, хорошо? Пришел уже мой врач, если хотите к нему попасть, запишись в регистратуре! Вот, перезвоните мне через два часа, - с этими словами она протягивает мне визитку, вскакивает, разом ожившая, и бежит к невысокому полному мужчине, ожидающему ее неподалеку.Этот врач производит впечатление человека, который долго и упорно будет вбивать в голову клиентам общие фразы, говорить с приторной улыбкой на тонких губах, о том, что мир прекрасен и с завидным профессионализмом игнорировать проблемы больных. Понятно, почему Катерина отозвалась о нем безликим прилагательным ?хороший?. Что ж, тут можно дать все сто процентов попадания.Ловлю себя на мысли, что нахожусь в этом помещении уже довольно долгое время. Поспешно встаю и неспешно выхожу на улицу. С удовольствием обнаруживаю отсутствие клиента в поле зрения, тянусь в карман за куревом и с удивлением обнаруживаю, что не в состоянии держать сигарету в пальцах.В этот момент я будто увидела себя со стороны: эту нервную косую улыбку и дикие глаза. Жутковатое, должно быть, зрелище.-Ну что там? – голос, раздающийся из-за плеча, практически заставляет меня подскочить. Медленно досчитав до десяти, оборачиваюсь к мужчине.-Михаил Иванович, эта?-Вы столь сильно боитесь слабой женщины? – произношу я, с брезгливым интересом разглядывая телохранителя, успешно скрывавшего интерес за каменной маской. – Палец убери. Это по крайней мере неприлично.-Да уж, Вы правы, та еще штучка, - ухмыляется он, однако конечность послушно убирает. Я одобрительно киваю ему (стоит же подбодрить парнишку?) и наконец закуриваю. Постепенно спускаюсь с крыльца и прогулочным шагом направляюсь к парку.-Узнала что? – рычит Михаил, дергая меня за рукав.Привычки отдельных людей поражают меня сходством с маленькими детьми. Даже рука тянется к конфете, честное слово.-Спешат только идиоты, Михаил Иванович, - говорю я и добавляю: - Не волнуйтесь, Вы – прекрасное исключение.Надо отдать должное охраннику тушки бизнесмена: улыбку с лица он убрал поразительно быстро. Зато его хозяин не отличался столь нужной чертой характера.-Не была бы ты мне нужна, - прохрипел он, используя метод устрашения подчиненных: глаза в глаза и ласковый голос, - убил бы.Мы останавливаемся. В наступившей тишине слышны звуки проезжающих мимо машин, шум ветра в деревьях парка, гулким эхом в ушах отдается звук упавшей на асфальт сигареты. Эту мелодию не уловишь во время обычного городского шума, но сейчас…Небо стремительно извергает шум, над нами небольшой стрелой проносится самолет.-Поосторожней со словами, Михаил Иванович, - тихо говорю я, прикрывая рукой шею, - они в наше время имеют особую силу.Немного потертое, явно любимое в молодости платье цвета охры, плетеные туфли на небольшом каблуке, волосы, уложенные в аккуратную прическу, большие блестящие сережки, - все это явно говорило о том, что Катерина старалась принарядиться к выходу в кафе. Неизменным осталось только залатанное пальто и сумка.-Здравствуй, - улыбаюсь я в ответ на ее приветствие, наблюдаю за тем, как она присаживается за стол и заказывает себе кружку кофе. Все ее манеры говорят о том, что передо мной некогда воспитанная и элегантная женщина, уже сломленная, но сохранившая остатки былого благородства.-Вы не любите кофе? – интересуется она, кивая на небольшой чайник, который я держу в руках.-Недолюбливаю, - соглашаюсь я,заполняя жидкостью кружку до самого края. Нос приятно щекочет ароматный дым.-Апельсиновый? – неуверенно спрашивает Катя, глубоко вдыхая воздух.-Жасминовый. С добавлением вишни.-Никогда не пила жасминовый чай…Нет-нет, спасибо, - поспешно говорит она в ответ на мое молчаливое предложение, - я лучше попью кофе…-Как хочешь, - говорю я, задумчиво наблюдая за женщиной из-под челки, - с чего вдруг такое смелое решение покраситься в красный?Честно говоря, ее волосы уже давно привлекали мой взгляд. Они были какими-то нереальными, пронзительными, с выбеленными бликами на челке. Что было совсем уж удивительно - корни волос были такими же красными; хотя они должны были бы уже приобрести свой нормальный цвет. Словом, волосы были в разных временах.Это я так. К слову.-Да я просто, - смущенно говорит она, внезапно сжимая пальцы. Катерина старается не останавливать на мне взгляд, почему-то потемневший.Когда ей приносят кофе, она начинает улыбаться. Когда она высыпает сахар на стол, она продолжает улыбаться. Когда она стучит ложкой по столу, улыбка становится более яркой.Я становлюсь лишь чуть более внимательной.-Ты знаешь, это ведь не случайно вышло. Я специально выбирала такой цвет и оттенок, представляешь? Он мне нравится, - она наклоняется ближе ко мне, несколько секунд шарит глазами по лицу, потом резко выпрямляется; с воистину царской грацией берет кружку.
С ее лица исчезают все эмоции.-Это произошло, после того, как я потеряла сына. Я потеряла его, представляешь? Это случилось на моих глазах. Я потеряла его и нашла в тот же день, в той же одежде, с теми же пятами крови на рубашке. Я нашла своего сына, как человека, который ненавидел меня всем сердцем. Именно после этого я выкрасила свои волосы в красный, как символ его крови. С этого момента я потеряла и мужа. Он стал одержимым сыном. Я говорила с многими людьми, но никто не верит мне. Все слушают меня, понимают меня, а потом дают против меня показания. Еще одно и я…Она обрывает свой рассказ, оставив меня в легком недоумении. Честно говоря, я не думала, что ее история будет известна мне так быстро. Даже удивительно, как иногда один вопрос, заданный без цели, может открыть личность человека.Я одним глотком допиваю чай и встаю.-Хочешь уйти? Что ж, уходи, - грустно улыбаясь говорит она, поднимая на меня полные отчаяния глаза.-Нет. Пойдем, прогуляемся.Она недоверчиво смотрит на меня, медленно встает, ждет, пока я заплачу за заказ. Не верит.Мы выходим и направляемся в сторону набережной.-Ты всем готова рассказать о том, что тебе довелось пережить? – интересуюсь я, шаря по карманам в поисках сигареты.-Нет, - смущенно признается она, - просто мне кажется, что ты такая же, как и я…-В смысле сумасшествия? - уточняю я, закуривая. – Нет.Некоторое время мы идем молча и вскоре достигаем небольшого бульвара возле реки. Здесь я в первый раз, поэтому оглядываюсь с легким интересом.-В этом месте он и погиб тогда, - тихо говорит она, указывая на небольшой просвет в резном заборе. С интересом заглянув в проем, обнаруживаю необычное для реки явление: из воды ровной полосой торчат три заточенных к верхнему основанию кола; глядя на них становится ясно – не удержавшийся на берегу не уйдет отсюда живым.-Мы с тобой совершенно не похожи, - говорю я, наблюдая за тем, как волны набегают на каменную стену набережной, ловко огибая колья, - я уже пережила то, чего ты так боишься.Она подается вперед, хочет, так хочет что-то сказать, но ее прерывают.-Я наконец нашел тебя, милая, - в своей неповторимой манере щебечет Михаил Иванович, появляясь из-за ровного ряда деревьев, - что же ты молчишь? Не хочешь меня поприветствовать?Тем временем за его спиной появляются два человека в белых халатах, уже знакомый мне телохранитель и адвокат (по нему видно сразу) с дипломатом под мышкой.-Что это значит? – лепечет Катерина, отступая назад и переводя беспомощный взгляд с меня на Михаила.-Это значит, любимая, что пора тебе и успокоиться, - мужчина кивает на людей в белых халатах, - и что твоя доверчивость в который раз сыграла с тобой злую шутку.С этими словами я кидаю ему диктофон с записью нашего разговора, а врачи осторожно берут под руки ошалевшую Екатерину.-Держи, - под ноги мне летит пачка денег, - заслужила.Я не отвечаю, пристальным взглядом наблюдая за изменением поведения Кати.Выйдя из состояния шока, она вошла в предсказуемое состояние гнева, начиная вырываться из рук врачей с похвальным рвением.-Ты! – кричит она, сверля меня бешеным взглядом. Ее распустившиеся волосы красной волной плещутся за ее спиной. Разительный контраст с серой природой. – Хоть бы ты умерла!Разница разительна.Я пожимаю плечами и делаю шаг по направлению к ней.-Как скажешь, - звенящий шепот разносится по абсолютной тишине парка. Всё молчит, будто слушаясь невидимого приказа.Из складок моего плаща я вытаскиваю небольшой, поглощающе черный пистолет. Делаю шаг назад, едва удерживаясь на тонком краю между берегом и водой. Катерина отчаянно кричит от страха, и этот крик заставляет двигаться всех людей. Рука телохранителя почти успевает схватить меня за шиворот, но ему не хватает каких-то злосчастных миллиметров.-Finita la comedia, - тепло улыбаюсь я Кате и делаю шаг назад.Шелест волн, пение птиц, звук проезжающих мимо машин перекрывает секундный звук выстрела и последовавший за ним крик испуганной женщины.