"50 оттенков Шредера" (1/1)

Улыбка вдруг исчезла с лица Молли, словно ее сдуло легким порывом ветра воспоминаний. Но через несколько мгновений девушка вновь улыбалась - мечтательно и печально.- Знаешь, забавно сейчас вспоминать. Эта история кажется такой неправдоподобной, даже дикой... Много лет назад я работала телерепортером на шестом канале и восхищалась своей коллегой Эйприл О'Нил. Даже одеваться старалась похоже. Мы практически жили на работе: сдал репортаж - сразу же берешься за следующий, и так с раннего утра до поздней ночи. Платили мало. Некоторые ребята даже экономили на съеме жилья - снимут квартиру на месяц, а следующий месяц живут в телестудии, ночуя на столах или сдвинутых стульях. Вообще, это было удобно, если вдруг посреди ночи надо срочно ехать снимать какой-нибудь очередной пожар. Да куда нас только не забрасывало на репортажи! Мы исколесили весь Нью-Йорк. Правда, тогда это не казалось чем-то особенным - обычная работа, в чем-то интересная, в чем-то муторная, и еще слегка раздражало, что из-за плотного графика никак личную жизнь не наладить. Служебный роман - опасно, уволить могут, а знакомиться на стороне, ходить на свидания - времени категорически не хватало. Но все изменилось, когда однажды Шредер украл меня, перепутав с Эйприл...Я не удержалась и хрюкнула от смеха:- Серьезно?!- Ну да! Говорю же, дикая история. Я возвращалась домой с работы поздно вечером. На мне был такой же прикид, как обычно на Эйприл, и еще я шапку темно-коричневую надела: холодновато и волосы длинные лучше прятать, чтобы не привлекать лишнего внимания. Фонари почти не горели... Вобщем, иду я такая вся в своих мыслях, и вдруг меня кто-то хватает, зажимает рот и куда-то тащит. Кажется, я от страха сознание потеряла. Очнулась по классике - связанной на стуле. Тут, конечно, сразу выяснилось, что я не Эйприл, а лицо Шредера в этот момент надо было видеть. Ведь он лично отправился на похищение, чтобы показать своим подчиненным, как надо работать. И такой облом! Правда, лицо скрывала маска, но я сразу заметила, что глаза у него потрясающе выразительные. И, разумеется, он сделал вид, что все идет по плану. Дал знать черепашкам и Эйприл, что держит заложницу. Меня быстро спасли. Шредер, видимо, раздосадованный, самоустранился от операции, превратив ее в тренировку для Бибопа и Рокстеди. Я пообещала Эйприл и ребятам, что сохраню тайну, но, когда через пару дней пришла в себя, поняла, что жизнь уже никогда не будет прежней. Я не могла забыть его пылающий взгляд из-под красиво очерченных бровей, обтянутый накачанный торс, мощную фигуру, сильные руки... И, признаться, мысль о том, что меня похитили, теперь уже казалась классной и возбуждающей. Где-то около месяца я прожила, пытаясь выяснить у Эйприл подробности о личности Шредера, но она или отмахивалась, или на разные лады твердила, что он - опасный для общества маньяк. Но это действовало на мое воображение еще сильнее, и вместо того, чтобы пугаться, я думала: "Вау, меня такой парень похитил, да еще и не убил! Фантастика!". И вот как-то поздно вечером возвращаюсь я после работы домой вся такая в мыслях сама понимаешь о ком, и вдруг меня хватают знакомые руки и зажимают рот знакомыми пальцами...Молли сделала красноречивую паузу. Я вытращила глаза:- Что? Опять?- Ага. Только на этот раз он уже именно меня выслеживал. Я была в таком шоке, что очнулась уже на Технодроме. К стулу в этот раз меня не привязывали - заперли в отдельной комнате. Шредер буркнул, что мне ничего не угрожает, и выскочил за дверь. Я услышала звук поворачивающегося ключа. Пришлось сидеть взаперти несколько часов. В комнате вообще ничего не было, кроме кровати, кресла и небольшого стола. Сперва я сходила с ума от неизвестности, потом проверила содержимое стола. В ящиках лежали картинки с иероглифами, бумага и принадлежности для каллиграфии. От нечего делать я принялась срисовывать иероглифы. За этим занятием меня застал Шредер, когда вернулся. Мне показалось, он слегка в замешательстве, но старается скрыть это. Снова предупредил, что я в безопасности, но попытки сбежать бесполезны. Бибоп и Рокстеди принесли столик на низких ножках, маленькие чашечки, коробочки, какие-то палочки и кисточки, чайники, блюдца... И ушли. Мы снова остались вдвоем. Мой похититель сказал, что я приглашена на чайную церемонию, и что свидание он мне не назначил потому, что на его родине ухаживания за женщинами не приняты, да и он сам без особой необходимости старается не появляться в людных местах. Я была заинтригована. Некоторое время мы пили чай молча. Шредер смотрел на меня неотрывно, и от этого взгляда мне было здорово не по себе. Я впервые видела его без маски и была так взволнована, что когда он предложил стать его наложницей, решила, что ослышалась, - Молли хихикнула, - а когда он повторил четко: "Не заложницей, а наложницей" - чуть не поперхнулась чаем. Вобщем, мне озвучили условия. Я бросаю работу и поселяюсь на Технодроме в полной изоляции от внешнего мира - никаких прогулок, встреч с друзьями и так далее. Официально попадаю в без вести пропавшие. Как женщине Шредера мне будет гарантирована полная неприкосновенность, созданы комфортные условия проживания, и о том, на какие средства существовать, беспокоиться больше не придется. Но с другой стороны, я должна буду вести себя как восточная женщина - беспрекословное подчинение господину и все такое. Сама понимаешь, пока он это говорил, я пыталась отскрести ногтями с пола свою нижнюю челюсть. В завершение монолога он сказал, что не торопит меня с решением. А потом добавил, что считает меня привлекательной и что я оказала бы ему честь, если бы согласилась провести с ним сегодняшнюю ночь. Но, разумеется, если я откажусь, меня доставят домой в целости и сохранности, - Молли закатила глаза. - До сих пор не знаю, правду он говорил или нет. Мог ведь деликатно убрать ненужного свидетеля. Но в голове у меня уже порхали бабочки размером с орла, и осталась я на ночь, а наутро, поразмыслив (если можно так назвать эйфорические бредни после бурной ночи), решила, что карьерные перспективы у меня слабоваты, бегать по грязи Нью-Йорка в поисках жареных сенсаций как-то поднадоело, а тут будет хотя бы налаженный быт и личная жизнь. Ох, дура! Хоть бы предложила какой-нибудь испытательный срок... Впрочем, это, наверное, все равно бы никак не повлияло. Я думала, что в постели этот злодей-самурай будет буйным и грубоватым, но Ороку Саки оказался японцем до мозга костей - подходил к процессу вдумчиво, неторопливо и технологично. Ощущения, которых он добивался от моего тела, стали для меня настоящим наркотиком. Надолго. - Мда... Просто какие-то пятьдесят оттенков Шредера, - надо было что-то сказать, потому что Молли замолчала и пауза неловко затянулась. - А что было дальше?Она вздохнула.- Лин, ты уверена, что хочешь знать? Дальше сказка заканчивается и начинается проза жизни.- Думаю, мне даже полезно было бы это узнать.Молли пожала плечами.- Что ж... Сначала все шло неплохо. Особенно в спальне. Днем я пыталась быть восточной женщиной. Но Технодром - не дом самурая. Дальше своей комнаты и нашей спальни мне ходить было нельзя, так что все мои обязанности сводились к тому, чтобы по нескольку раз в день протирать везде пыль и готовить какую-то еду из того, что воровали в магазинах Бибоп и Рокстеди. От нечего делать я заставляла их читать книги, но Шредер, как узнал об этом, сразу запретил. Как раз в это время на Технодроме поселились Бакстер и Рэйчел. Бакстер после истории с роботами-крысоловами и черепашками загремел в психушку, Шредер вытащил его оттуда и решил, что удобнее держать этого чудилу под рукой. - А Рэйчел?- О, эта парочка - просто нечто. Когда Бакстер преподавал в университете, Рэйчел была среди его студентов, потом стала его лаборанткой, потом - личной ассистенткой. Уж не знаю, как у них там все закрутилось, но инициативу явно проявила она, а не этот ботаник. Для него женщины - инопланетяне вроде Крэнга... Так вот, когда Бакстер исчез из лечебницы, Рэйчел каким-то образом вышла на Шредера, самостоятельно разыскала Технодром и заявила, что никуда без своего босса не уйдет и что вместе с ней он работает раз в двадцать эффективнее. Шредер позволил ей остаться, хотя Крэнг шипел и плевался: он Бакстера терпеть не мог. Но Стокманам, кажется, кроме своей лаборатории вообще было ничего не нужно и не интересно. Лишь бы изобретать и заниматься исследованиями, а для чего, для кого - дело десятое. Шредер "прикрепил" меня к лаборатории в качестве уборщицы и "подай-принеси". Мне нравилось помогать. Мы с Рэйчел подружились. И вот тут начались парадоксы. Казалось бы, у меня есть любимый мужчина, дом, работа, друзья, общение и какая-никакая стабильность. Правда, все это какое-то странное, но что уж тут скажешь... И все-таки мне с каждым днем становилось все хуже и хуже. Когда я видела, как эти двое в белых халатах смотрят друг на друга, как Бакстер буквально сдувает с Рэйчел пылинки, как тщательно следит, чтобы эксперименты были безопасными для нее, как она с точностью робота ежедневно заполняет его лабораторные журналы и обращается с ними так, словно они хрустальные... Честное слово, Рэйчел и Бакстер ходили бы по лаборатории, держась за руки, если бы руки у них не были вечно заняты приборами и пробирками. Я прекрасно понимала, что у нас с Ороку Саки так никогда не будет. Ночью он делал со мной то, что должен делать мужчина с женщиной, и мы оба получали от этого удовольствие, но днем меня в его жизни как будто не существовало вовсе. Может, именно это он подразумевал под "восточной женщиной". Не знаю, о чем он думал и как представлял себе нашу совместную жизнь на Технодроме... Видимо, считал, что я буду медитировать или изучать японские трактаты, пока он с Крэнгом в очередной раз пытается добиться власти над миром. Но я просто на стены лезла, со слезами вспоминая золотые времена недоедания и недосыпа, когда весь Нью-Йорк окружал меня, как увлекательнейший квест, и каждый день было неизвестно, куда занесет очередное расследование. Здесь же, запертая в четырех стенах, каким бы круглым по форме ни был Технодром, я даже поговорить со своим мужчиной толком не могла. Ведь сама же согласилась на все условия, и меня обо всем заранее предупредили. Да и глупо это как-то - обсуждать женские хотелки с человеком, одержимым грандиозной идеей мирового господства. Рэйчел видела, что мне хреново, и как-то раз уговорила Бакстера устроить в лаборатории небольшую вечеринку. Они организовали светомузыку и наделали каких-то разноцветных коктейлей. Мы просто танцевали и пели под караоке, когда нас застал за этим занятием Шредер. Он пришел в дикую ярость. Почему-то подумал, что это моих рук дело. Я заявила, что даже если и моих, никаких договоренностей я не нарушаю. Он схватил меня за руку и потащил в спальню. Там он бросил мне под ноги катану и сказал, что наложница, прогневавшая господина, обязана убить себя. И... просто ушел. Я психанула, перерезала себе вены этой катаной и легла на пол умирать. - Не может быть!Молли горько усмехнулась.- Может. И я бы точно умерла, если бы не Рэйчел. Она убедила Шредера, что я уже мертва, и попросила забрать тело для опытов. Несколько месяцев она прятала меня в одном из закрытых отделов лаборатории - я находилась в состоянии искусственной комы, чтобы в случае чего можно было предъявить неподвижное тело, опутанное трубками - мало ли что там эти ученые опять затеяли. А пока я так лежала, произошли важные события. Этот дурацкий слизняк Крэнг подстроил превращение Бакстера в муху-мутанта, Рэйчел ночами не спала, изобретая антидот, а когда все было готово, бедняга угодил под смертоносный луч своего же изобретения. Но Рэйчел не сдалась. Не знаю, откуда у нее такая сила воли и вера в себя, не знаю, как ей удалось, но она утверждает, что вытащила Бакстера с помощью одноразовой машины времени, которая вырубилась от перегрузок сразу же, как только телепортировала Бакстера за мгновение до попадание под луч. Шредер возвращению Бакстера не обрадовался. Он вообще становился все злее и злее от того, что какие-то тинейджеры-мутанты постоянно срывают его планы. Свое раздражение он вымещал на Бакстере, всячески унижая его. Естественно, тот отыгрывался на Рэйчел. Ей тоже стало невыносимо на Технодроме. Бакстер превратился в параноика, все время кого-то боялся, твердил про шпионов, которые хотят украсть чертежи его изобретений, упрекал Рэйчел, что она плохо следит за журналами, обвинял в том, что она ему завидует и сама за ним шпионит, чтобы сдать обратно в психушку. - И это после того, как Рэйчел его буквально с того света вытащила?!Молли кивнула:- Рэйчел наконец-то поняла, что если человек псих, то даже самая фантастическая любовь не спасет его от самого себя. И вот однажды, в отсутствие Шредера, она накачала своего мужа снотворным, привела меня в сознание, вколола несколько стимулирующих препаратов - и мы сбежали с Технодрома.- В измерение "F"?- Нет, сперва просто в Нью-Йорк. И там нас ожидало совершенно шокирующее открытие. Мы хотели временно укрыться там, где жили раньше, но вдруг оказалось, что нас... как будто никогда и не было. И дело не в том, что нас считали пропавшими или погибшими. Люди, которые должны были нас помнить, утверждали, что видят нас впервые в жизни и имен наших раньше никогда не слышали! Эйприл не помнила, что всего несколько месяцев назад мы с ней работали на одном канале, не помнила, как меня похитили вместо нее! Ну ладно Эйприл, она могла просто прикрывать своих зеленых друзей, но на шестом канале меня вообще никто не узнавал, и то же самое с Рэйчел, ее не помнили ни в доме, где она жила, ни в университете, где она училась и работала. Совершенно растерянные, мы с ней бродили по улицам и пытались найти всему объяснение. В порядке бреда мы предположили, что Шредер каким-то образом - может быть, с помощью технологий Крэнга - стер всем память, чтобы нас не искали. И тут выяснилось самое страшное. Когда Рэйчел сказала: "Вряд ли он смог бы добраться до наших родителей и друзей детства" - оказалось, что мы не помним ни родителей, ни детства! Вообще ничего! Я помнила только шестой канал, Рэйчел - университет (с того момента, как пришедший читать лекцию Бакстер Стокман рассыпал листы с распечатками конспектов). А что этому предшествовало - память отказывалась отвечать на запросы. Я запаниковала. Но Рэйчел сказала так спокойно, словно мы потеряли не память, а билеты на автобус: "Если мы не понимаем, что происходит, значит, нам просто не хватает информации". "Где же мы ее возьмем?" - недоуменно спросила я. Рэйчел ответила: "Обычно когда мне не хватает информации, я читаю книги". И как раз в этот момент мы увидели вывеску "Книжный магазин "Паспарту". Мы зашли внутрь - и, слово за слово, разговорились с хозяйкой этого магазина. Она представилась как мадам Ловенштейн, но попросила звать ее по имени - Рут. И мы с Рэйчел тоже открыли рты, чтобы представиться... но тут она сама назвала наши имена!