I (1/1)

Очередной выходной, наполненный тишиной дешёвой съёмной квартиры.Субботнее утро начинается с одиннадцати часов и никак иначе, ранний подъём всегда казался настоящей пыткой, которую люди зачем-то взяли за дурацкую привычку. Невкусный завтрак, горстка растворимого кофе в кружке?— всё как всегда.Чайник греется слишком долго, чем вызывает раздражение. Сигарета в холодных пальцах нервно подрагивает. Выдыхает противный дым и смотрит, как он медленно поднимается к потолку, морщит нос: обещала же курить только в открытое окно, но, видимо, данные самой себе обещания давно уже не считаются.В кухню лениво входит Мэй, сонно щурит свои кошачьи глаза: ей не нужно дотошно мяукать, чтобы её поняли и наконец-то дали еды. Сигарету пришлось потушить, ведь если нет дела до самой себя, то это вовсе не значит, что можно быть безответственной хозяйкой и вредить кошачьему здоровью. Жаль выбрасывать недокуренную сигарету, к тому же табачная зависимость никогда не была дешёвой, поэтому пожелтевшие остатки сигареты отправляются на подоконник.Сухой корм стучит по дну металлической миски, кошка приступает к своему позднему завтраку, а чайник наконец закипает.Завтрак такой же ленивый и неспешный, как походка усатой по старенькой квартире. Тосты были безвкусными, а в клейкой каше застревала ложка, но пропускать приём пищи себе дороже. Рваный вдох, полуприкрытые глаза, уткнувшись взглядом в голубоватую плитку на стене, она зависает и глубоко задумывается.Такой образ жизни точно не щадил организм, но тело терпело до последнего, пока его хозяйка не допускала пару-тройку оплошностей… Забыть поесть, проигнорировать сон, и вот в благодарность летит паническая атака.В ушах стоит мерзкий писк, силы куда-то уходят, сердце безумно стучит, а в глазах темнеет, нормально дышать сейчас?— непосильная задача. Расплывчатая картинка, людские голоса пробиваются сквозь вату, и писк, к счастью, постепенно утихает. Нужно срочно сесть и выпить воды, иногда это помогает…Прячет лицо в ладонях, как только образы из воспоминаний внезапно растворяются в воздухе, а перед глазами снова предстаёт злосчастная плитка. Чуть ли не насильно доедает кашу, ведь необходимо заняться делами. От повседневной рутины, увы, некуда деваться. Уборка, а затем встреча с подругой, потому что так было нужно, так ведь делают все нормальные люди?— проводят время с друзьями, верно?Хейзел звонила по нескольку раз на неделе, но в последний год она всё чаще заставала автоответчик, а перезванивали ей лишь спустя несколько суток. Такой подход делал причину, по которой она позвонила, изначально менее актуальной, но это не мешало девушке болтать без умолку и зазывать на вечерние походы в бар, когда ей наконец перезванивали. Это резкое снижение внимания к Хейзел, конечно, не могло не вызвать у неё вопросов, но оправдания а-ля: ?Работа сжирает меня с потрохами, еле успеваю жить, Хейз!? почему-то каждый раз срабатывали.Она уже отмазывалась от встречи с Хейзел в том месяце, сославшись на затяжную простуду, и вот наступил холодный ноябрь, теперь очередное оправдание своего отказа было неуместно. Так ведь можно стать совсем уж дерьмовой подругой, верно?Неожиданно закашлявшись, а после помассировав виски, она взяла себя в руки настолько, насколько это было сегодня возможно. Дела по дому слишком уж быстро закончились, часы показывали лишь половину первого, а встреча с Хейз была назначена на пять. Глухо застонав, девушка повалилась на старенький выцветающий диван. Час на сборы, час на дорогу, но все равно оставалось слишком много свободного времени.Подхватывает недавние остатки сигареты с подоконника и идёт открывать окно, квартира уже достаточно провоняла сигаретным дымом, даже одежда в плотно закрытом шкафу им пропиталась. Это раздражало, курение стало частью жизни, но с резким запахом даже самой чистой одежды смириться не получалось. Окно какое-то время не поддавалось, пока наконец не сдалось с характерным скрипом рамы и дребезжанием стекла. Девушка фыркнула, нахмурившись: ?Чёртова развалюха?. Холодный ветер ворвался в квартиру, пробрал до костей и заставил снова закашляться: острая необходимость чиркнуть зажигалкой пару раз, чтобы сделать долгожданную затяжку.С улицы несло запахом гниющего мусора, шум субботней оживленной улицы ворвался в голову, вызвав боль в висках. Готэм как всегда был отвратителен, только теперь он погряз в мусоре и крысах. Антисанитария, преступность, бездомные тут и там. Какой чудесный город. Сигарета тлела в трясущихся пальцах, а глаза внезапно заслезились, редкие слёзы будто застыли под дрожащими ресницами. К несчастью, в такие дни голову не получалось забить мыслями о грядущих делах, обязанностях и рутине.?Как же меня всё это заебало?.Громкий телефонный звонок заставил нервно вздрогнуть. Выругавшись и взяв жалкие остатки сигареты в зубы, она захлопнула старое окно. В фарфоровое блюдце, что несправедливо служило пепельницей, прилетел дотлевающий окурок. От неосторожности рук пачка сигарет свалилась на деревянный скрипучий пол. Подлетев к телефону, она замерла на пару мгновений, но всё-таки ответила.—?Да? —?вышло слишком раздражённо.—?Здравствуй, дочка.Отец всегда звонит не к месту. Хотя когда его звонки вообще были уместны? Когда они вызывали хоть какие-то положительные чувства? Какая глупость. Сухие обветренные губы растянулись в кривой улыбке, из-за чего нижняя треснула у самого уголка. Больно.—?О. Привет,?— кашлянула в трубку.—?Давно мы уже не созванивались… Вот, подумал, что сейчас ты, наверное, не занята. Ты заболела? —?как-то тяжело проговорил он.—?Да, и правда давно, так много работы в последнее время, ну, ты же знаешь… Нет, я здорова, всё хорошо, пап. Как твоё самочувствие? Работаешь сейчас над чем-то? —?никогда не умела нормально вести телефонный разговор, получалось выдавливать из себя дежурные фразы и время от времени неловко молчать. Впрочем, у человека на другом конце провода тоже не получалось вести долгий разговор. Он всегда был сух и краток в новостях. Когда ты слышишь, что он говорит, тебе даже нечего добавить. В голову лезут лишь односложные ответы: "да", "нет", "наверное". И это касалось не только телефонных разговоров, с ним всегда так.Но это было далеко не главной вишенкой на торте.—?Здоровье нормально. А работа… Недавно был в пригороде, большой и богатый, а система безопасности у них просто дерьмо, нужно сменить столько камер, прилично заплатят, если повезёт. —?он помолчал. — Как твои дела?Чуть слышно хмыкнула. ?Нормально?, ну конечно.—?Всё хорошо,?— пауза. — Ты уверен, что с твоей спиной сейчас уместно лезть под потолок, чтобы прокладывать провода и… —?он резко перебил.—?Я же сказал, всё нормально. И со спиной, и вообще! —?громко, злобно и внезапно. Снова на пустом месте, как и всегда.—?Ладно,?— нервно выдохнула и уставилась на пачку сигарет, что грустно валялась у окна, хотелось закурить,?— ладно, я поняла тебя, не надо кричать на меня, папа.Отец помолчал, затем снова заговорил, в голосе слышалось раздражение.—?Я просто решил позвонить тебе, узнать, как же дела у любимой дочери, от неё ведь ничерта не дождёшься, когда ты вообще в последний раз звонила сама? —?он не кричал, говорил спокойно, но волосы на затылке встали от такого тона дыбом, детские воспоминания полетели перед глазами, словно рассыпанная колода карт. Передёрнуло. — Хотя чему удивляться, чего ещё ждать от такой эгоистки?Злость брала верх, трясущаяся рука сильнее сжала телефонную трубку.—?Ты мне позвонил, чтобы отчитать как девчонку? Неудивительно, что я не звоню, тебе не кажется?! —?бросить трубку не позволял дурацкий панический детский страх перед строгим родителем, обида хлестанула по щекам, словно пощёчина.Но отцу никто не запрещал бросить трубку, грохот которой неприятно ударил в ухо. Вот такая вот чёртова вишенка.Злостно швырнув свой аппарат об пол, она тут же подумала, как это было глупо. Глупо надеяться на нормальный разговор. А ещё глупо кидать телефон об пол, на покупку нового всё-таки нужны деньги.Схватила мятую пачку и быстро закурила, даже не открыв злосчастное окно.К дьяволу.