13 (1/2)
Франциск спустился вниз по лестнице, точнее быстро скатился по гладким перилам. Но, как бы он быстро не старался бежать, как бы он отчаянно не рвался вперед, мысли, скользящие в его мозгу и порождающие все более страшные и омерзительные представления о том, что могло произойти с Алисой за этот вечер, были быстрее и проворнее. Порою хотелось, чтобы мозг хоть на какое-то время отключился, перестал мыслить, и тогда бы ему не было так больно и страшно.Что же произошло? Почему Алиса приехала так поздно? Почему на такси? Она ведь никому не говорила о том, что куда-то собирается отлучиться среди недели. Даже Франциску Бонфуа.Вот, впереди появилась дверь в ее комнату, а у порога толпился где-то десяток слуг, охранников и нянечек. Они очень живо перешептывались между собой, показывая руками какие-то подозрительные знаки. Франциску это не понравилось. Более того, он буквально захлебывался от волнения. Сердце болезненно забилось в его груди.Франциск не смог добраться даже до порога?— пара крепких мускулистых рук схватила его под локти и дернула назад.—?Что происходит? Отпустите меня! —?вознегодовал он, пытаясь выбраться из крепких лапищ. Но охранники лишь с еще большим усилием отволокли Франциска обратно к лестнице. А в этот момент с лестницы бежал мистер Керкленд. Да, именно бежал, перескакивая аж через ступеньку и сильно краснея от натуги. Видимо, тучное тело хозяина дома редко позволяло себе такие нагрузки.—?Что с ней? Ты! Ты во всем виноват! —?больно тыча в него своим толстым пальцем, орал мужчина.—?Но что я такого сделал? Что произошло?! —?неохотно терпя боль в груди, Франциск обратился скорее к дворецкому. По крайней мере, тот выглядел адекватнее всех вместе взятых.—?Объясните мне… что с ней?
Мистер Керкленд что-то проворчал себе в усы и широким шагом направился в комнату дочери. О ее репетиторе он забыл слишком быстро.Франциск готов был отдать все на свете, чтобы тоже очутиться там.
Вдруг на нее снова напали? Ранили? Да мало ли что еще могло произойти! Своим поведением Алиса нажила себе приличное количество врагов.
Громкий голос мистера Керкленда постепенно начал стихать, растворяясь в бурном шепотке столпившихся у комнаты слуг.—?Эй, да что стряслось? —?Франциск обратился к вставшему бездушным столбом дворецкому, у которого за все это время не дрогнуло ни единого мускула на сухом лице. —?Скажите мне. Умоляю.
Он и без того слишком многое себе позволил. Никогда еще чувства не вырывались из него таким мощным фонтаном.
Дворецкий как назло молчал.Охрана работала на ?ура?, держа Франциска так крепко, что у того хрустели кости.Через несколько минут, которые казались для Бонфуа целой вечностью, на лестнице появилась запыхавшаяся миссис Керкленд. Судя по тому, что она была одета в дорожную курточку, обшитую белым натуральным мехом, женщина не стала терять время на раздевания?— как только ей объявили о том, что с ее дочерью что-то случилось, женщина бросилась сразу сюда. Ее тоненькие каблуки утопали в мягком ковре, и из-за этого она слегка хромала.—?Что такое? Что случилось? —?спросила она, тяжело выдыхая воздух через намазанный толстым слоем красной помады рот. —?Что с Алисой? Я ходила по магазинам… гуляла… и тут звонок… что с ней?! Франциск? Почему вас держат? —?женщина сурово уставилась на охранников. —?Отпустите его! —?басом приказала она, и когда те повиновались, женщина быстро зашагала к дверям, а освобожденный от плена Франциск покорно шел рядом.—?Что с моей дочкой, Франциск? —?спросила его миссис Керкленд.
—?Я не знаю, я ничего не знаю… —?бормотал он, ощущая слабость в теле.Они дружно протиснулись сквозь толпу слуг и ворвались в комнату, где был приглушен свет. Франциск пропустил вперед худую женщину и вошел следом, попутно разглядывая вещи в комнате.Здесь никогда ничего не менялось?— все лежало неизменным уже многие месяцы. Но сейчас эти вещи не имели никакой значимости, они были фоном. Оставалась лишь широкая кровать юной Керкленд с кучкой мягких подушек и пуховым одеялом, похожим на рисованное облако.
На краю постели, свесив худощавые и острые коленки, немного сгорбившись то ли от усталости, то ли еще от чего-то, сидела девица. А рядом с ней стоял мистер Керкленд?— все такой же неимоверно толстый и неимоверно красный. Он даже не обратил внимания на вошедших. Все его голодное внимание было приковано только к ней.Франциск прищурился, с немалым трудом узнавая в худеньком и сгорбленном существе свою ученицу. На ней была школьная форма темно-синего цвета, на котором разноцветными кляксами лежали крупные пятна от каких-то красок или еды… На худых, осунувшихся плечах свисала мишура и праздничное конфетти. Но ее одежда?— меньшее, что могло привести вошедших в ужас. Бонфуа и миссис Керкленд долго и с недоверием пялились на клоки ее светлых волос, которые торчали в разные стороны, как у дикобраза. Девушка устало покачивала головой из стороны в сторону, словно была не в силах удержать ее на своей тоненькой шее. Во взгляде ощущалось мертвецкое спокойствие и абсолютное равнодушие к окружающему миру.
—?Боже, Алиса! —?женщина всплеснула руками. —?Что это такое? Что с твоими волосами? Где ты была?—?Я… гуляла.Франциск догадался, что она была сильно пьяна.—?Что значит На следующий день Алиса в школу не пошла. Так же, как и на другой, и на третий и на четвертый. Вместе с ее школьными занятиями были отменены и домашние. Естественно, для всех репетиторов это был самый настоящий праздник.Девушка не пускала к себе никого?— ни своих родителей, ни слуг, чтобы те убрались в комнате, иными словами?— вообще никого… Кто бы не подходил к ее запертой комнате, сколько не стучался по ней кулаком и не звал на беседу, та молчала, как рыба.А между тем, не дождавшись, когда его дочь заговорит сама, мистер Керкленд лично отправился в ее школу и устроил там переворот. Отменив все занятия старшеклассникам, он потребовал устроить масштабный опрос.
Безрадостное мероприятие проводилось в кабинете директора в присутствии полисменов. Ребят по очереди заводили в просторный кабинет с круглым столиком. Окна были плотно зашторены, чтобы дневной свет не смел проникать в помещение допроса. Горела лишь лампа, направленная на ничего не понимающую жертву. На такие опросы уходило несколько дней. Мистер Керкленд хотел знать о них все?— все, что они делали в тот роковой вечер, где были, с кем встречались, что ели и пили.
И чтобы, наконец понять, кто же из них посмел так изуродовать его дочь.***А пока школа страдала от полицейских допросов, Франциск страдал от тревожных мыслей, которые, несомненно, крутились вокруг Алисы Керкленд. Франциск думал о том, что в этой ситуации может физически он был не причастен, однако…Алиса бы никогда не позволила так просто себя споить, да еще до такого неадекватного состояния!Боясь сойти с ума от своих мыслей, Франциск решил навестить Алису. Дождавшись, когда лига служанок уйдет с этажа, он подлетел к знакомой двери и дернул легонько за золотую ручку. Можно не сомневаться, комната была заперта. Алиса очень сильно переживала за свои волосы, и поэтому она старалась не показываться на глаза. Вспоминая ее затуманенный взгляд и глупую улыбку, Франциску с одной стороны хотелось посочувствовать девушке, а с другой?— самому улыбнуться. Как ни как?— Алиса выглядела довольно милой в таком состоянии. Алкоголь помогал ей свободно выражать свои мысли и не бояться последствий. В принципе, она и прежде не слыла молчуньей, но ее раскрепощенность больше выражалась в оскорблениях и ругани. Тем долгим и мучительным для всех вечером, она была совсем другой Алисой. Она походила на очень милое и безвредное создание, которое хотелось лишь радостно обнять и тискать в своих объятиях, как маленького котенка. А как она обрадовалась Франциску… Такой безмятежной радости можно было только завидовать.Итак, убедившись в том, что дверь заперта, Франциск неуверенно постучался. Он не рассчитывал на то, что после его стуков Алиса откликнется. Но правила хорошего тона никто не отменял.—?Алиса, это я,?— проговорил он.На той стороне было так тихо, что поневоле в душу закрывалась опаска. А вдруг она сбежала из дома? Представив себе такую гордую Алису с прямоугольными золотыми очками, которая неуклюже ставит ноги на подоконник, а затем, ухватившись за края оконной рамы, пытается спуститься босыми ногами на рубчатую крышу, мужчина постарался подавить в себе смешок.Но Алиса была не из тех людей, которые могли бы убежать из дома. Да и куда бы она побежала? Живя всю жизнь в Шеффилде, Алиса практически ничего о нем не знала. Она не знала его достопримечательностей, не знала его истории и возможно даже никогда и не планировала этим интересоваться. Да и к тому же, у нее не было друзей. Ей некуда было податься.Короче говоря, вариант с побегом отметался. Франциск снова постучался по деревянной поверхности и попутно огляделся по сторонам, будто бы боясь увидеть слежку.—?Алиса, открой, пожалуйста, дверь,?— мягко попросил Франциск, приложив плечо к двери. —?Алиса!Его начинала раздражать такая позиция. Собственно, что он хотел от Алисы? Зачем ему вообще нужна была эта девчонка? Если она решила держать на весь дом великую обиду, то пускай держит. Ему-то какое до этого дело?—?Алиса! —?крикнул он чуть ли не в замочную скважину. —?Прекращай уже дуться и впусти меня! Я не буду тебя сегодня нагружать уроками. Я просто хочу поговорить! Я один. Рядом со мной нет никого! Честное?— пречестное слово,?— и он клятвенно положил ладонь на свою грудь, хотя знал, что делает это напрасно. Юная Керкленд ведь не обладала рентгеновским зрением.Алиса не отвечала. Франциск снова начал возвращаться к версии о побеге, и затем его мысли плавно перетекли к суициду. А что? Почему нет? Обладательница пылких и неконтролируемых эмоций могла быть способной и на такое.Сколько бы Франциск дальше не бился, все казалось без толку.
Разгуливая у ее двери, он отчаянно пытался найти решение. Конечно, он мог все бросить и спокойно уйти, и пускай Алиса сама справляется со своими депрессиями. Но наперекор французскому эгоизму тут же вставала обыкновенная человеческая жалость. Алиса и так слишком долго сидела в четырех стенах. Пора было ей помочь придти в себя.И тут Франциску пришла странная идея. Он не рассчитывал на то, что это сработает, но другого выбора не было. Мужчина ринулся в свою комнату и вернулся спустя несколько минут, держа в руках маленький блокнотик для заметок.Написав на чистом листике послание: ?Comment ?a va??*?— Франциск вырвал его из блокнота и просунул под дверью. Листик ловко проскочил в тонкую щелку и бесшумно исчез на той стороне. Оставалось только ждать. Франциск припал к стене напротив, чуть не задев картинную раму. На картине был изображен один из древнейших родственников это богатой семейки. Наверное, еще один представитель истеричек.Итак, переписка. Он занимался этим еще в начальных классах, когда перекидывал белые свертки через головы своих сверстников. Довольно старый способ общения, зато какой эффективный и очевидный, куда лучше сомнительных переписок по сети. Конечно, он не надеялся, что Алиса ему ответит, но он должен был хотя бы попытаться.Время шло, а коридор продолжала пронизывать ненавистная тишина. Франциск медленно скатился вниз по стене и устало присел на корточки. Чувство вины было острым и очень сильным. Франциск не в силах был его перебороть.И тут, к его величайшей неожиданности, из щелки выскользнула записка, только на ее поверхности помимо старого послания было написано что-то еще. Франциск спешно подобрал листик и прочел:?Je me porte très mal?. **Франциск едва ли усмехнулся этому посланию, затем начиркал на листочке новое сообщение.?Laisser entrer?. ***И просунул обратно в щель.?Нет…??— был дан ответ уже по-английски. Это значило, что Алиса была слишком расстроена, чтобы играться с Франциском в переговоры, да еще на чужом ей языке. Франциск тоже сразу как-то посерьезнел и предпринял попытку писать по-английски.?Тогда сама выходи?.?Не выйду!??— упрямо кричал ее почерк.?Тогда пошли гулять!??— записка изящно полетела под дверь.Ответа ему пришлось ждать неимоверно долго.