2. Приветствие. От Рейдзи. (1/1)

Ночи никогда не были такими длинными. Ни тогда, когда пришлось под проливным дождем в порту ждать чужой наркотраффик, ни тогда, когда от шального рикошета в больнице под капельницей умирал один из ?братьев? Рейдзи, а аники со злости от проваленного задания пригрозил в случае смерти расстрелять каждого второго в группе. Чтобы неповадно потом было. Это, если вдуматься, жутко – зависеть от чужой воли к жизни… и слепого случая. И все же ночь ни разу не тянулась так тяжело, не перекатывалась свинцовой каплей над раскаленным сознанием. Ни разу – до тех пор, пока Кирью не повезло быть пойманным в ловушку смеющихся синих глаз. Впрочем, отчего ему не спится, Рейдзи и сам не смог бы объяснить. Равным образом как не смог бы объяснить, какие мотивы им руководили, когда он склонился, чтобы поцеловать руку молодого кумичо. Разве не сам спровоцировал?Кирью рывком садится на кровати, толкает мокрую от пота подушку – а ведь за настежь открытым окном давно не лето. Всю предыдущую неделю удавалось уснуть, не вспоминая, не думая, не представляя… ровно до вчерашнего дня, когда аники силой втащил его в кабинет Беллини-младшего. В Италии еще так здороваются…Воспоминание обжигает, по спине струится холодок. А в животе, где-то внизу, по бокам – растекается горячая волна. Как, спрашивается, объяснить гайдзину, что целовать мужчину, даже в качестве приветствия, даже в щеку – неприлично, непристойно, не… Кирью с силой утирает лицо ладонями, но стереть снова нахлынувшие ощущения не получается.Он же иностранец. Для него это… нет, для него поцелуй может быть всего лишь выражением симпатии. Даже от короткого прикосновения было горячо. Как же будет, если…В себя Кирью приходит только на кухне, с чашкой горячей воды в руках, которую он пьет, не отрываясь.Так же горячо. Вниз.Пока не станет совсем неприлично.Холодный душ помогает ненадолго – парня начинает ощутимо трясти. Зато почти на полчаса Кирью забывается беспокойным сном, завернувшись в мгновенно намокший плед.Ты же первый мне руки целовать стал.Небо даже светлеть не начинает. Рейдзи долго, очень долго лежит, слушая тиканье часов. Хочется дотянуться, прикоснуться к себе, как в тот проклятый вечер, когда ему так неожиданно помогли.Я что, хочу… мужчину?Не так.Хочу… гайдзина?Снова не так.Хочу… своего… кумичо?А вот эта мысль отчего-то совершенно не вызывает неприятия. Даже если бы у главы клана тело было покрыто шрамами и ожогами, разве это имело бы значение? Вряд ли. Все равно испытывать к нему какие-то чувства, замешанные на преданности или восхищении, считалось бы нормальным. Может быть, немного странным, так же как, например, привычка есть колбасу с шоколадом, но точно не вызывающим осуждения.Тогда почему должен иметь значение тот факт, что у лидера светлые волосы, синие глаза с золотыми искорками веселья, нечеловечески белые и большие клыки? Он же, наверное, считается очень привлекательным… на своей второй родине.Кирью поудобнее укладывает голову на окончательно промокшей подушке. Пожалуй, если про Луку думать только как про молодого и немного разнузданного в общении лидера, то мир неохотно, медленно, но верно возвращается на место. Харизматичный, обаятельный… берет то, что хочет. Для кумичо – не для гайдзина – это совершенно нормальное поведение.Будильник Рейдзи слышит только со второй попытки – настолько измученный ночными метаниями организм желает отдыха.- Рейдзи?... Заходи. Хотел бы поговорить с тобой, - Лука приглашающе машет рукой, продолжая стоять у окна, наполовину перенеся вес тела на подоконник. То ли сесть хотел и не успел, то ли передумал.- Слушаюсь, оядзи.Итальянец встряхивает головой, словно в любой момент готов рассмеяться и еще раз напомнить помощнику, что он вовсе не старый. - Если тебе не сложно, подойди поближе.Кирью охотно кивает и выполняет приказ, останавливаясь в паре шагов от лидера. Если нужно, он же подзовет еще раз?... Но Лука молчит.- Рейдзи, я полагаю, что неправильно повел себя вчера.- Оядзи?!...Если бы Лука заявил сейчас, что отзывает свое приглашение для Кирью стать секретарем и помощником, Рейдзи и то изумился бы меньше. Впрочем, может именно об этом лидер и хочет сказать?...- Тише, - Лука прижимает палец к своим губам. – Не кричи. Я считаю, что мне не стоило вчера дразнить тебя излишне навязчивым нарушением твоих границ.- Оядзи, вы никоим образом…- Тише. - На сей раз Лука делает шаг вперед и протягивает руку, практически зажимая собеседнику рот. - Позволь, я договорю. У нас с тобой получилось необычное знакомство. Признаться, тот способ, которым ты приветствовал меня при первой встрече, меня изумил… хотя подобное выражение чувств от подчиненных всегда приятно. Кирью пораженно молчит даже тогда, когда его отпускают, а сам Лука возвращается назад, к подоконнику.- Да и потом, не так чтобы и обычным образом мы продолжили наше знакомство… Лишь поэтому я вчера не смог сдержаться и стал тебя дразнить. Считаю это своим неверным поведением, и, если желаешь, извинюсь. Мне нужен помощник, а не объект насмешек. Буду надеяться, я услышан.Кирью сглатывает, оглушенный и ошеломленный. После бессонной ночи он шел к кумичо, готовый к чему угодно, но – не к такому. В ушах звучит гул, и Рейдзи даже на несколько секунд начинает опасаться, что совсем уж неприличным образом сейчас грохнется в обморок – говорят, от шока такое бывает.Лука, между тем, что-то продолжает говорить, и Кирью с ужасом понимает, что не слышал ни слова за последние несколько минут. - Рейдзи же… - Лука чуть качает головой. – Прошу тебя, чуть внимательнее. Еще раз? Да? Я говорил тебе, что нам стоит попробовать еще раз от момента твоего появления в кабинете. Ты мог бы мне показать, какие границы являются для тебя приемлемыми? Комфортными?Кирью что-то невнятно пытается произнести, еще сам не решив, ?да? это или ?нет?. Лука, видимо, считает произнесённое согласием.- Тогда попробуем, согласен? Ciao. Это значит – привет. Так что – привет, Рейдзи.Что же мне делать?Как следует ответить? Вежливо поздороваться? Но тогда он больше не прикоснется. Отчего-то Кирью совершенно уверен, что Лука, при всей кажущейся беспечности очень дорожит доверием от подчиненных и не нарушит своего слова про комфортные для помощника границы. Ответить так же неформально? Но не будет ли это звучать насмешкой, недопустимой насмешкой от младшего в адрес старшего?...Лука молчит и ждет.Кирью на мгновение зажмуривается и решительно шагает вперед.В Италии еще так здороваются…- Ин… ка-то… - оказывается, произнести то, что со вчерашнего вечера крутится в голове, практически невозможно. Кирью упрямо втягивает воздух, понимая, что вспомнить незнакомое слово у него не получается. Еще полшага – ладонь правой руки неуместным и угловатым жестом ложится на ремень и на край рубашки из немнущегося материала. Левой Кирью опирается на плечо лидера, тянется вверх, насколько получается – и с удивлением понимает, что Лука немного наклоняется, словно отвечает на безмолвную просьбу.Коснуться губами горячей кожи и края золотистой пряди получается совсем уж неловко. Смазанно, не так, как, наверное, нужно было… Кирью отчаянно напрягает пальцы, силясь не стиснуть в руках дорогой и такой приятный на ощупь материал. А Лука все еще стоит, чуть наклонившись. Стоит, не двигаясь и не заговаривая, пока Кирью не выдерживает первым и не выдыхает чересчур шумно, выдавая свое напряжение.– Incantato, - поправляет итальянец вполголоса. Рейдзи хочет было привычно извиниться, но умолкает, не успев начать говорить – у молодого кумичо такие серьезные глаза! – Я правильно понимаю, что это означает – мне продолжать так же, как и было до этого?- Так, как вам будет угодно, - подтверждает Кирью, позволяя себе уткнуться лбом в плечо Луки. В конце концов, если прямой перевод этого итальянского приветствия – ?очарован?, то прямым синонимами к нему будут и такие слова, как ?соблазнён?, ?пленён? и ?завербован?. И против последних двух у Кирью точно нет никаких возражений.