Заслуженное наказание. (1/1)

Дни сменяют друг друга неумолимо, как капли дождя. Рю ожидает от Серизавы, своего старшего японского брата и делового партнера, ответных действий, но проходит одна неделя, потом вторая. Потом юристы ?Головы Дракона? получают еще один текст контракта и не находят в нем ни одного подвоха. Через месяц Рю не выдерживает и в телефонной беседе вкрадчиво интересуется, не держат ли на него зла за необдуманную – а на самом деле спланированную и взвешенную – выходку с секретарем ?директора строительной компании?.- О чем речь, - хмыкает Камо. – Дела мне нет сердиться на тебя за подобные мелочи…Рю удивляется, сдержанно благодарит. И принимает приглашение на фуршет. И весь вечер не убирает руку от пистолета под пиджаком.Только оказавшись ранним утром в своем номере-люкс, он садится, салютует своему отражению в зеркале и ядовито смеется. Якудза, оказывается, еще более безбашенные, чем он сам. Он бы, например, потребовал денежной компенсации. Значит ли это, что старшего брата можно снова проверить на прочность?...Второе приглашение он принимает уже с интересом, рассчитывая выяснить, где у Серизавы проходит граница, после перехода которой возврата быть не может.О секретаре Камо не вспоминает ни словом, Рю даже перестает чувствовать угрозу. Отпускает своих людей ?развлечься и отдохнуть?, остается один на один с аники. Опрометчивость своего решения он понимает, только когда ему негромко и проникновенно задают вопрос о том, как бы он отреагировал, позволь себе кто-то позаимствовать ?фарфоровую куколку?…Серизава Камо не забывает нанесенных оскорблений. И тем более не прощает их так легко.На звеньях тессена вьются изгибы плюща. Рю ошеломленно и неверяще успевает коснуться виска, в который пришелся удар, растереть на пальцах вязкую кровь, сглотнуть – и только потом бокал с недопитым вином разлетается на полу, пачкая обивку кресла.Сознание возвращается неохотно и глухо. Мир вокруг покачивается, задевая ступни ледяными прикосновениями. Рю тошнит. Он кашляет, отплевывается – и понимает, что руки жестко зафиксированы, утереться не получится при всем желании. А качается не мир вокруг. Покачивается он сам, задевая пол ногами – достаточно, чтобы при желании обрести мимолетную точку опоры, но совсем недостаточно, чтобы остановить движение и осмотреться.- Очнулся, наконец.Рю не нужно оборачиваться, чтобы узнать говорящего. Аники.- Итак, дорогой младший брат… теперь ты понимаешь, что твой поступок не останется безнаказанным?Рю кашляет. Во рту отвратительно кислый привкус.- Аники утверждал, что не сердится. Аники взял свои слова обратно? - ядовито тянет он.- На неразумных детей не сердятся. Их методично воспитывают. Тех, кто не поддается – наказывают, - информирует Серизава. Подходит, брезгливо морщится. – Ты взял принадлежащее мне без спроса. Удерживал силой. Дал мне понять, что готов шантажировать меня тем, что удерживаешь моего человека. Ничего не добившись, вернул мне его обратно. Сердиться за подобное – глупость. Однако тебе стоит преподать урок во избежание повторения подобных инцидентов.- Так уж и силой, - находит в себе силы саркастично посмеяться Рю. – Аники бы спросил своего человека…Пощечина обрывает поток яда.- Не заговаривай, пока дозволения не получил, - внушительно и строго поясняет Серизава, отирая тессен о рукав. – Сайто меня проинформировал на эту тему. Он поступил довольно обдуманно, согласившись на предложенные тобой условия. Как ты ему сказал? ?Не против погостить??...Рю сплевывает кровь на пол. Отыграться бы потом на Фейлоне… в том, что это ?потом? наступит, он абсолютно уверен. Серизава не такой безумец, чтобы убивать его почти прилюдно – после официального-то приглашения на территорию корпорации!- Впрочем, это все лирическое отступление… - тем временем произносит Камо и отпивает из стакана. – Не уверен, что буду использовать такую же модель, как и ты, не обессудь, - почти что извиняется он, запрокидывая китайцу голову и силой натягивая на отчаянно сопротивляющегося Рю жутковатую маску-респиратор. Рю вдохнуть не может почти полминуты и даже успевает уверовать, что его так небанально придушат – потом негромко шипит кислород, и дышать становится возможным. Голова резкому увеличению веса сопротивляется и взрывается болью. Вот же черт… Рю обреченно и каркающее смеется, мотая головой в бесплодной попытке избавиться от респиратора. Как-то он не думал, что это такая тяжесть…Камо дает ему время понаслаждаться слишком туго затянутыми ремнями – и срывает маску так же резко, как и надевал, выдирая прядь шикарных волос. Рю ожесточенно шипит, жалея, что проступившую от боли слезинку утереть у него тоже не получится.- Ты уж прости за временные неудобства, я кое-что забыл, - почти доверительно сообщает ему аники. – Ну-ка рот открой. А то язык откусишь себе в самый неподходящий момент, - требует он негромко, сжимая горло Дзиэна и вталкивая тому меж зубов что-то, сильно напоминающее стальной медицинский расширитель-распорку. На затылке снова затягивается широкий ремень, губы немедленно начинает саднить. Респиратор, правда, во второй раз на него надевают бережнее, не давая волосам попасть в застежку. Глаза Рю становятся совсем бешеными от злости. Теперь все, что ему остается – хрипло рычать и недоумевать, зачем понадобились столь долгие приготовления.Долго ждать не приходится. Неизвестно, какими навыками еще обладает Серизава Камо, но в умении бить ему не откажешь. Рубашка и брюки Рю неумолимо превращаются в произведение художественной изорванности. Злости ему хватает примерно на полсотни жгучих ударов, потом до сознания все же доходит, насколько это – больно. И с каждым ударом – больнее. К началу второй сотни Рю кажется, что он горит в огне весь. Что под кожей в непонятной ему системе взрываются тысячи иголок. На очередной вопрос, а не желает ли он извиниться за свои действия, Рю впервые не мотает отрицательно головой, а упрямо молчит, отводя взгляд в сторону.- Стало быть, доходит постепенно. Ну да на скорый результат я и не рассчитывал, - отмечает Серизава. Отходит, наполняет стакан светлой тягучей жидкостью почти пшеничного оттенка и с удовольствием пьет, рассматривая обвисшего на кандалах китайца.Мнение об извинениях Рю все же меняет. Когда становится больно даже дышать, а уж тем более вздрагивать от очередного удара.- Напоминаю. Мы говорим с тобой о необходимости принести извинения, - почти скучающе тянет Камо. Рю медлит, потом кивает, стараясь поменьше двигать головой. - О? Стало быть, готов? – Рю кивает снова, Серизава с интересом откладывает плеть в сторону. – И это означает, что ты осознал свою вину и проступок??Да?, - кивает Дзиэн. Да, да, хватит только превращать мое тело в живой факел…- Замечательно, - допивает кумичо залпом свой коньяк. – Наказывать того, кто не понимает глубины своей провинности, бессмысленно. Но раз ты осознал… - тонкий прут покачивается перед расширившимися от шока глазами. – Раз ты осознал, насколько низко и недостойно поступил, то наказание теперь тебе пойдет на пользу. Скажем, еще пятьдесят.Извиниться у Рю все равно не получается. Занемевшая челюсть отказывается слушаться даже после того, как телу позволяется рухнуть на пол, а с головы отстегнуты оба ремня – и тот, что удерживал тяжелый респиратор, и тот, что не давал сомкнуть зубы, фиксируя жутковатое стальное приспособление. Кланяться его, в изодранной одежде, разукрашенной подтеками крови там, где прут рвал кожу, заставляют не раз и не два – до тех пор, пока Серизава не остаётся удовлетворен исполнением и, как он говорит, ?искренностью? младшего брата.- Осталось заняться профилактикой подобного поведения на будущее, - рассудительно сообщает Камо, наматывая длинный хвост на руку и практически зашвыривая истерзанного китайца на кровать. Пресекает слабую попытку подняться, утыкает лицом в подушку, мешая дышать. – Говорить, кажется, уже можешь. Ну что ж…Так унизительно Рю себя еще не чувствовал. Впрочем, мысли о сопротивлении, даже когда его вздергивают на колени и разрезают одежду, к действию не побуждают. Остается только захлебнуться криком и собственным сипением от усилия крик сдержать, пока его неторопливо и со вкусом насилуют рукоятью той самой плети, которой и ?воспитывали?.- Говорить готов? – заботливо так интересуется Серизава, отбрасывает девайс в сторону. Деваться Рю некуда. Остается только кивнуть. Закусить запястье, пока в него вторгаются снова, размеренно и жестоко. Дзиэна вынуждают прогнуться сильнее, принимая совсем уж отвратительно покорную позу. – Итак. Стало быть, теперь понимаешь, как дурно поступил, выступая против меня и без разрешения используя принадлежащее мне?Рю хрипит.- Не слышу, - разодранную прутом кожу обжигает резкий удар.- Д.. да.- Отлично, - снова резкое движение, от которого Дзиэн тихо скулит. Последним, кто сумел раскатать по кровати Рю Дзиэна, да при том так, что оставалось только выть от удовольствия, был Лука. Из данного процесса взаимодействия Рю вынес одну замечательную жизненную мудрость: с европейцами секс фантастически хорош в плане эмоциональной отдачи и фантазии на антураж, но дела вести с ними решительно невозможно. Оставался, правда, еще вариант, что дел с Рю не хотел вести именно Лука, но подобного оскорбительного варианта эгоистичный китаец допускать даже и не думал. Но сейчас Рю тихо воет от боли. Черт бы побрал всех якудза. С их фантазией.- Опять меня не слушаешь, - новый удар. Костяшками пальцев в голову, что равносильно атомному взрыву для Рю. – Слушаться впредь будешь – кого?Дзиэн стискивает зубы, но нового удара решает не дожидаться.- Вас, а… аники, - выдыхает он. Потом, подчиняясь требованию, повторяет этого громче. Повторяет неоднократно и еще несколько унизительных формул подчинения. Повторяет до тех пор, пока сам не начинает верить в то, что говорит. Лишь бы пытку прекратили.- Хватит с тебя на первый раз, - хмыкает Серизава. Вынуждает сильнее раздвинуть колени и помогает истерзанному организму достичь физиологической разрядки, чем окончательно уничтожает остатки гордости Дзиэна. Кончить… в подобной ситуации… хоть начинай задумываться о самоубийстве. На две сотых секунды. А Серизава еще и заставляет благодарить за снисхождение. Рю сжимает зубы, но затребованное произносит. Мало он за эту ночь уже сказал, что ли?... Одной фразой больше. Одной меньше.- Можешь тут остаться до утра. Твои люди будут проинформированы, что босс изволил перебрать и остался ночевать у своего старшего брата, разве нет? Отпущу их, - посмеивается Камо, поднимая со стола тессен. Недовольно стирает капельку крови с крайнего звена.Только после того, как слышится щелчок закрывшейся двери, Рю Дзиэн позволяет себе с необъяснимым удовольствием продрать наволочку подушки неслушающимися пальцами. Аники в полной мере доказал и свое превосходство, и… умение подчинять.А подчиниться, понимает Рю, теперь придется.