Time Lapse (1/1)

POV YoiteПочему мы?рождаемся? Почему мы?умираем? Зачем мы?рождаемся, и?зачем умираем?Наш мир погибает и?возрождается раз за?разом. И?каждый новый мир становится похож на?предыдущий. Так было раньше и?так будет снова.Эта бесконечная спираль миров будет добавлять себе круги новь и?вновь…Если этот мир таков, каким я?его вижу, то, наверное, мне никогда не?следовало рождаться, потому как этот?мир, и?последующий за?ним, будет наполнен той?же?грязью и?тем?же?непроглядным мраком, что и?прежний. И это никогда не кончится.Я хочу исчезнуть в?небытие, избавиться от?возможности следующих перерождений, хочу раствориться в?вечности, забыть себя и лишиться сознания.Мне не?нужна жизнь, друзья или любовь, я?выбрал смерть. Умереть ведь всегда было проще, чем бороться и добиваться чего-то в жизни…Всему телу невероятно холодно. Пальцы, кисти рук, ступни ног неприятно покалывает мелкая дрожь от мерзкого холода, мои губы пересохли?— хочется пить, глаза плотно закрыты в страхе распахнуться и оглядеться вокруг неизвестного мне места. Хотя, подсознательно я понимаю, куда попал…Мрак, такой непроглядный, что даже перед глазами бегают мелкие желто-зеленые мошки, мечутся в пелене темной материи; в ушах стоит страшный звон, от которого начинает болеть голова, в особенности виски. Давление на голову здесь давит не хуже километровой глубины океана. Здесь пахнет приторной сиренью и лилиями.Опустив взгляд, я вижу свои тощие ладошки. Могу четко видеть прерывающуюся токую линию жизни.Из-за темноты вокруг моя бледная кожа напоминает чистейший китайский фарфор. Рассматриваю на почти белой коже исхудалой груди шрамы, что оставила мне прошлая жизнь на память. Можно отчетливо разглядеть крупные голубые вены, мелкие сосуды и тонкие косточки, выпирающие даже с тыльный сторон обоих запястий.Я все тот же, что раньше. Почему мое тело все еще живо, почему я могу двигать руками и чувствую даже кончики пальцев ног?Я же был парализован все то время, сколько себя помню…Тут мне в голову мощной волной ударяет целая череда чьих-то ошалелых голосов; постепенно они становятся все отчетливей и громче, их интенсивность заставляет меня закричать во весь голос. Можно теперь отличить женские и мужские, один детский. Я кричу. Мой охрипший голос разрезает тишину словно раскаленный нож масло, мои глаза снова зажмурены из-за боли в голове и груди. Ребра судорожно сжимаются от учащенного дыхания и крика, мне начинает не хватать кислорода.Внезапно весь многоголосый шум проходит, удаляется будто громадный полярный поезд, и вновь сменяется гудящей липкой тишиной. Она обволакивает все мое тело так, что становится невозможным даже глотнуть воздуха, повернуть голову или взяться за сердце, так отчаянно колотящееся между ребер. Неожиданно запястье обхватывает чья-то сильная рука и упрямо тянет вниз всего меня. Я чувствую, что быстро лечу вниз, на невидимое и неосязаемое дно черного пространства, снова кричу до потери голоса. Вдали, сверху от меня, появляется ярко-оранжевый диск, тотчас сменяющийся мягким белым светом и полностью озаряющим меня с ног до головы. На душе и в груди тут же стало от чего-то так легко и тепло…***—?Кто-нибудь, введите же ему еще наркоза!.. —?кричит хирург, возясь около больного.Я резко распахиваю глаза, делаю глубокий прерывистый вдох и сразу же начинаю задыхаться от всепоглощающей боли в грудной клетке. Легкие будто заполнены кислотой. Меня всего начинает не сильно трясти, но это явно замечает врач. Белый свет бестеневой лампы жгуче слепит мои глаза, зрачки сужаются до минимума и тут же по щекам текут крупные слезы, медленно стекают по вискам. Тяжелая кислородная маска неприятно давит на скулы и щеки.—?Да он же в сознании! —?Кричит одна медсестра, беря в руки мою голову под затылком и плотнее прижимает ко рту пластмассовую маску,?— у него сейчас будет болевой шок, вводите еще два кубика, скорее!Её голос высок и в нем чувствуется явный испуг; еще двое ассистентов делают новую инъекцию мощного наркоза и обезболивающего в вену, я снова быстро проваливаюсь в темноту своего сознания, свет передо мной мутнеет и в считанные секунды становится сначала неровно-серым, затем темнеет до уже привычной бесконечной вязкой темноты.***Боязливо приоткрыв глаза, я вижу перед собой невероятно-чистое ночное небо, яркие блестящие россыпи звезд и галактик и длинное, невообразимо яркое поле Млечного Пути, состоящее в основном из белых и желтоватых звезд и неизвестных солнечных систем. На губы, щеки и ресницы неизвестно откуда падают крупные хлопья снега. Нет ни единой тучки, а снег есть, да еще какой!..Спиной ощущаю холод вечных сугробов этого странного места, ступни полностью обездвижены, руки раскинулись в стороны, придавая мне вид распятого мученика. Легкие не спеша наполняются чистым морозным воздухом, голова больше не гудит, позволяя насладится долгожданным спокойствием. Больничная пижама очень тонкая и спокойно пропускает ледяной ветер к моей коже. Становится холодно.Осторожно поднявшись на неуверенные ноги, я сначала просто стою по середине незнакомого мне мира, потом, все же решившись, делаю несколько шагов по скрипучему снегу, верчу головой по сторонам, в надежде застать здесь хоть кого-то. Легкий ветерок потихоньку гонит меня вперед и я подчиняюсь, широко шагая навстречу неизвестности, что опутала этот мир. Теперь уже бегу, помогая себе руками, внезапно спотыкаюсь и пытаюсь балансировать, чтоб не упасть. Ноги почти не чувствуются, щеки неприятно щиплет от ветра, глаза слезятся.Впереди, ко мне спиной, из ниоткуда появляется незнакомец в такой же больничной одежде. Он стоит от меня в десятке метров, светлые волосы растрепаны, его ноги тоже по щиколотки увязли в снегу, а правый рукав рубашки лениво развивается от ветерка пустотой.Хочу что-то сказать ему, не спеша подхожу ближе и протягиваю руку вперед. Словно нутром чувствуя, что я смотрю ему в спину, он наполовину оборачивается и становится видно, что по его щекам текут горькие слезы, губы приоткрыты, он будто хочет что-то сказать.Кто это?Неожиданно вся эта снежная картина вместе с неизвестным исчезает словно в компьютерной презентации, а на нее накладывается совсем другая. Я некоторое время парю в невесомости, затем плавно опускаюсь на ноги и становлюсь на светлый паркет около серой стены, наблюдая следующее: взрослый мужчина, лет сорока, тащит за волосы маленького истерзанного ребенка в одной только рубашке и грубо бросает его на пол, отчего тот сворачивается клубком на полу и тихонько попискивает. Из-за спины мужика показывается женщина, сжимающая в руке тяжелый острый нож для нарезки овощей, кричит на маленького мальчика, показывает на него пальцем, пока его отец зверски пинает ребенка ногами, в основном целясь по животу и ребрам.Я замираю в оцепенении, в необъятном ужасе, узнавая этом маленьком жалком кричащем ребенке себя маленького, десяти лет от роду.Это мать и отец?— мои родители.В тот день они пытались убить меня…?Бесполезный урод, сдохни ты наконец!??— вопит приемная мама, снова и снова нанося хладнокровные удары по моим тонким руками и спине.?Не трать наше время, мелкий сучёнок!?— ругается мой пьяный отец низким голосом,?— заткнись, заткнись!??— один удар пришелся по моей голове.Мое сердце ухнуло вниз, я начинаю задыхаться, когда вижу, как мать замахивается холодным оружием и со всей силы ударяет ножом по моей шее, прямо распарывая горло. Кровь хлынула из разодранной сонной артерии и тут же изо рта, я хриплю, задыхаюсь. Мои жалкие попытки встать с пола быстро пресекаются?— отец наступил на мою голову, вжимая мое лицо в грязный паркет и собственную кровь. Давно забытое чувство неизбежной смерти гудит в моем сердце и вмиг вся эта сцена замирает, будто на остановленном видео, трескается стеклом и взрывается, рассыпаясь на мелкие осколки тьмы…Я, держась за дико скачущее сердце, снова лечу вниз, в тьму…Холодно. Одиноко, и так мерзко на душе…