22 часть (1/1)

(опять НЦ-а)***-Макс, может не надо?Смыв дневную усталость и вдоволь пообнимавшись в душе, парни, еле сдерживая возбуждение, направились в спальню Макса.-Надо, Тёмочка, надо, — Макс твердо решил реализовать сегодня свою идею и опробовать себя в роли пассива, о чем все это время, пока они мылись,и нашептывал на ухо краснеющему Тёмке, притиснув мальчика к стене и оглаживая его по всему телу горячими руками. – Вот презервативы и гель. Держи. – Достав из тумбочки и сунув в руки растерянному Тёмке все необходимое, Макс обернулся к кровати и по-деловому окинул ее изучающим взглядом. — Как мне лечь?-Я не знаю, — окончательно растерялся Тёмка.-Я думаю надо встать в коленно-локтевую, — примерившись в вышеозначенной позе, Макс оглянулся через плечо. — Ну? Чего застрял? Давай.Но, увидев чуть не плачущего мальчишку, тут же бросился к нему и обнял, крепко прижимая к широкой груди.-Ты чего, малыш? Испугался? Прости меня, я просто — идиот. Хотел как лучше, а получилось, вот так... Не сердишься?Тёмка всхлипнул и, приподняв голову, прошептал куда-то в ключицу:-Я боюсь...-Чего? — удивился Макс.-Тебе будет больно, — и уже совсем неслышно прошептал, — это ОЧЕНЬ больно.-Маленький мой, — парень упал на кровать, утягивая Тёмку за собой и прижимая к теплому боку. — Не расстраивайся.Потихоньку поглаживаямальчика по худым бокам и стройным бедрам, Макс целовал ласково его хмурое лицо, трогая осторожно губами насупленные брови и длинные ресницы. Прижавшись к пухлым губам, раздвинул их языком,проникая вовнутрь, облизывая зубы и небо. Соскользнул рукой вниз, сжимая начинающий опять наливаться член, и провел несколько раз вверх-вниз, большим пальцем задевая и обводя по кругу влажную головку.Тёмка до колик под ребрами боялся причинить Максу вред, он не понимал, как тот может желать ТАКОГО секса.

Просто неопытный в этом деле Макс не представляет НАСКОЛЬКО ЭТО БОЛЬНО, не знает, ЧТО его ожидает, если Тёмка согласится, не осознает, КАК эта боль разрывает внутренности, что хочется просто умереть на месте, только бы не чувствовать ее…

Зачем?! Зачем это Максу нужно?! Ведь у них и так все прекрасно!Но, видя, что Макс не стал настаивать на своей идее и вернулся к их обычным ласкам, Тёмка успокоился, привычно отдаваясь сильным рукам и, почувствовав на своем члене плотно охватывающие его губы, задохнулся от привычного возбуждения и прикрыл в наслаждении глаза, хрипло выдыхая сквозь приоткрытые губы.Отдаваясь сладким прикосновениям, Тёма даже не заметил, как Макс, раскатав у него на члене презерватив, смазав себя и Тёмочку нагретым в руке гелем, встал на колени над Тёмкиными бедрами и осторожно начал насаживаться на него…Почувствовав, что ощущения изменились, осознав, что Макс все же решил исполнить задуманное, Тёмка испуганно раскрыл глаза и с тревогой посмотрел на парня, но, видя, что Макс даже не морщится от боли, что его глаза слегка прикрыты, а не зажмурены в муке, Тёмка, готовый в любую минуту умолять его остановиться, постепенно успокаивался, отдаваясь новым чувствам…Осторожно опускаясь на Тёмкин член, Макс, успокаивающе поглаживая его по бокам и судорожно вцепившимся в него рукам, и шептал ласково:

-Не бойся, маленький. Все хорошо. Мальчик мой, это не больно. Люблю тебя, мой хороший.Боль была не такой уж и сильной, скорее было немного неприятно и некомфортно, но Макс понимал, что даже эти эмоции он не должен сейчас показать настороженно наблюдающему за ним Тёмке, иначе окончательно испугает его и утвердит в мысли, что близость приносит одному из партнеров только боль. И Макс, слегка улыбаясь и тихо шепча, насаживался осторожно, наблюдая из-под опущенных ресниц за своим мальчиком.Постепенно боль и дискомфорт стали сменяться каким-то немного щекочущим ощущением скольжения в теле чего-то инородного, и это было... не то, что бы приятно, а как-то… необычно. А осознание того, что это его любимый мальчик, добавляло остроты ощущений. Душу Макса переполняло чувство удовлетворения. Осознания того, насколько это правильно, то, что он сейчас делает. Насколько это важно для Тёмочки. И оживала надежда, что у Макса получится доказать мальчику, что при любви и осторожном обращении секс доставляет только наслаждение.

Макс даже мысли не допускал, что он может кому-то еще позволить такое. Да что там, если бы кто-то другой только намекнул Максу на это, он бы просто "убил" его, не задумываясь. Но ради спокойствия и счастья своего мальчика, парень готов был пойти на что угодно, а когда он увидел, что в Тёмкином взгляде, сквозь страх и настороженность загнанного зверька начинают проскальзывать искры возбуждения, и с приоткрытых губ срываются тихие стоны удовольствия, Макс окончательно убедился, что он все делает правильно.

И пусть Тёмочка еще не скоро подпустит его к себе окончательно, да черт с этим, пусть даже вообще не пойдет на физический контакт в плане пассива, Макс был согласен и на это, главное, чтобы его мальчик обрел душевный покой, примирился сам с собой, и Максу гораздо важнее был контакт душ, чем тел, важнее, чтобы Тёма хотел испытывать духовную близость с ним, а в плане физиологии вполне можно ограничиться взаимными ласками и минетом. Так живут многие пары.

Но, все же, он должен попробовать ВСЕ возможные способы, но избавить Тёмку от внутреннего страха физической близости.За этими мыслями Макс совершенно отвлекся от неприятного ощущения в анусе и с удивлением почувствовал, что происходящее даже возбуждает его.

А когда он увидел раскрасневшегося от удовольствия Тёмочку, его глаза, прикрытые длинными ресницами, припухшие, сухие губы, которые тот нервно облизывал острым язычком, Макс, судорожно вздохнув, приник к приоткрытому рту, нежно посасывая и прикусывая, и заскользилрукой быстро-быстро по своему члену и, уже не сдерживаясь от протяжного стона, сильно кончил на плоский Тёмкин живот.Почувствовав на животе и груди горячие капли, Тёмка удивленно распахнул глаза. В расширенных зрачках, почти полностью закрывающих радужку, отсутствовала любая разумная мысль, и плескалось только наслаждение. Его грудь вздымалась в рваном ритме сбивающегося дыхания, отчего сквозь тонкую кожу проступали хрупкие дуги ребер. Вцепившись пальцами Максу в ноги, он задергал под ним бедрами, стараясь вжаться как можно сильнее и, удивленно крикнув, почти с болезненным наслаждением кончил.Немного придя в себя от пережитого наслаждения, Тёмка тут же осторожно обхватил ладошками лицо Макса и, с тревогой заглядывая ему в глаза, забормотал:-Ты как?! Тебе больно?! Макс, прости! Я уже сам не понимал, что делаю!-Маленький мой, глупенький мальчик, — Макс прижал к себе хрупкое тело, целуя Тёмку в макушку. — Да разве, если бы мне было больно, я бы кончил? Я же не мазохист.-Правда? — выпутавшись из-под руки Макса, Тёмка, все еще с недоверием, посмотрел на него.-Конечно правда, — погладив Тёмку по голове и нежно прикоснувшись губами к его мягким губам, Макс опять уложил его на свое плечо. — Не скажу, конечно, что готов стать пассивом, но... оно того стоило.

Успокоено завозившись у Макса под боком и уткнувшись носом ему в ключицу, Тёмка, от избытка эмоций и новых ощущений не в силах сейчас анализировать произошедшее и свои чувства, сладко зевнул и, устало прикрыв глаза, пробормотал сквозь наваливающийся сон:-Завтра опять пойдем выбирать подарок.-Ну, уж нет! — взбунтовался Макс, представив, как он, с ноющей задницей, опять будет часами безрезультатно таскаться по магазинам. — Мы подарим им свадебное путешествие, поедут, куда сами захотят — хоть в Париж, хоть на Карибы, хоть на Северный Полюс, а я больше в магазины ни ногой. Все! Я так сказал!