Трахни Веру Холодную (1/1)

Погода в последнее время совсем не радовала Акселя: то ебаные тучи покажутся непонятно откуда, то солнце поджарит так, что невыносимо хочется вернуться в прохладные стены дурдома. Но, несмотря на неблагоприятный климат, Аксель упорно совершал прогулку мимо памятника Вере Холодной, давно превратив её в своеобразный ритуал. Вряд ли в нем ещё была жива надежда на то, что рачки снова там соберутся, однако, никто не удивлялся странному поведению то ли мальчика, а то ли девочки, поэтому Аксель продолжал свои вечерние прогулки.

Но, однажды, всё изменилось. С самого утра Акселю не давала покоя мысль о том, что у памятника Вере сегодня обязательно кто-то окажется. Почему-то в голове сразу возник Дайчи, тычущий всем в нос часы с предложением хорошенько почитать, и время на них - три часа ночи. Аксель понимал, что это просто не может быть простым совпадением, да и внутренний голос, из-за которого парень и оказался не так давно в больничке, твердил тоже самое. Авось, на этот раз повезет - авось, на этот раз у Веры действительно кто-то окажется.

Ровно в три часа ночи, не опоздав даже на минуту, Аксель подошел к памятнику Вере Холодной и понуро опустил роскошный букет роз, припасенный, видимо, для того случая, если к памятнику подойдет Ливи. Колокола Преображенского Собора взорвались в голове нестройным хором, возвещающим о том, что сейчас ровно три часа. В то же время что-то произошло - Аксель готов был поклясться, что случилось настоящее чудо. Постамент, на который он опирался, чуть дрогнул, заставив парня обернуться.- Доброй ночи, юноша, - железная статуя, облаченная в легкое ситцевое платье, на глазах становилась живой женщиной из крови и плоти. Аксель хотел было бежать, но не смог и пошевелиться от испуга и замешательства. - О, какие прекрасные розы! Давно мне таких не дарили - старички-поклонники всё гвоздиками отделываются, да ещё и прут по две штуки.- В-вы, - начал Аксель, запинаясь. - Вы же не она?

- Смотря кого вы подразумеваете под "она", юноша, - Вера хитро подмигнула и кокетливо поправила темные волнистые волосы, заставляя атеиста Акселя пытаться припомнить хоть одну молитву. - Не стоит бояться. Ты ведь так ждал чуда и оно случилось. Ликуй!

- Но, - начал было Аксель, но вовремя прикусил язык, осознав, что памятники лучше не бесить. Кто знает, на что они способны. - Впрочем, вы правы, - дивясь своей смелости, Аксель протянул женщине букет. - Это для вас.

- Ой, не стоило, - Вера кокетливо понюхала цветы, явно довольная тем, что поклонник перестал медлить с вручением букета. - Прогуляемся к тебе или прямо тут?

Пока до Акселя доходило, что именно Вера Холодная имеет в виду, она быстренько освободилась от ситцевого платья, явно неподходящего для особенно суровой в этом году осени, и томно поманила Акселя пальцем. Завороженный дивным зрелищем её труселей и лифчика, напоминающих о любимой бабушке, Аксель поспешил к женщине, принявшей соблазнительную позу на собственном постаменте.

- Вам не холодно? - только и смог выдавить из себя Аксель, а Вера уже схватила его за ворот рубашки и потянула к себе. Последовал страстный поцелуй, в котором участие самого Акселя можно было характеризовать, как пассивное.- Мне не может быть холодно, дурачок, - Вера снова поцеловала Акселя, на этот раз в мужественный подбородок, и сосредоточенно начала расстегивать пуговицы черной рубашки. - Скажи мне, чего ты хочешь больше всего, и я воплощу все твои фантазии!- С-спасибо, но, - неожиданно в голове Акселя возникла шальная, но не лишенная определенного уровня интересности, мысль. Что, если... - Вы можете надеть для меня маску?

- О, обожаю карнавал! - Вера на секунду выпустила рубашку Акселя, уже расстегнутую до половины, и захлопала в ладоши. - Я буду твоей таинственной незнакомкой, а ты моим мистером икс...

- Нет, я не это имел в виду, - Аксель подмигнул Вере, извлекая на свет что-то, на поверку оказавшееся пегой лошадиной маской. Улыбка застыла на лице памятника. - Можете надеть вот это?

- Хм, а без этого никак? - Вера казалась растерянной, но отступать не хотелось. В три часа ночи проблематично найти ещё одного мечтателя, который не против порезвиться с памятником. - Ладно, давай сюда.

Аксель удовлетворенно следил за том, как женщина натягивает лошадиную маску, изредка бросая в его сторону томные взгляды сквозь слишком широкие прорези. А что, недурно! Аксель почувствовал нахлынувшее возбуждение и, не в силах сдерживать порывы своего нефритового стержня, набросился на памятник с невиданной доселе страстью. Вера стонала в его объятиях, чувствуя даже под маской, как настойчивые губы покрывают её лицо поцелуями.

Наконец, вдоволь насладившись лошадиной мордой, Аксель ненадолго отвлекся на небольшую грудь восьмого размера, соблазнительно выглядывавшую из чашечек огромного атласного лифчика. Не в силах сдерживать свою страсть, Аксель разорвал бельё прямо на женщине и принялся нежно, но жестко ласкать грудь Веры Холодной, с удовольствием слушая её стоны, перемежающиеся с лошадиным ржанием.

Вера не хотела уступать своему любовнику, поэтому рванула рубашку в стороны, удовлетворенно слушая, как пуговицы глухо стучат по тротуарной плитке. Ни одного прохожего - им никто не помешает, она идеально выбрала время и день. Вера ловко расстегнула джинсы парнишки и, добравшись до его нефритового стержня, стала ласково водить рукой туда-сюда, вызывая у Акселя желание поскорее закончить прелюдию.

Когда томление внизу живота стало невыносимым, Аксель схватился за лошадиную морду, потянул Веру Холодную вниз и засадил свой поршень удовольствия прямо в прорезь маски, сделанную для дыхания. Язычок женщины-памятника доводил его до экс-таза всего несколько минут, но парню казалось, что прошла сладкая вечность, затянувшаяся всего на мгновение - Аксель никогда особенно не дружил с логикой, как и все понаехавшие в Одессу.

- Милый, засади мне, - послышался со стороны лошадиной маски голос, перемежающийся характерными причмокиваниями. - Я здесь без секса не один десяток лет простояла.

- Сейчас, моя лошадка, твой наездник тебя оседлает, - вне себя от счастья и экс-таза завопил Аксель и поднял Веру за маску лошади, усадив обратно на постамент.

Он развел её ноги в стороны и вошел своим напряженным жезлом удовольствия в её сладкий пестик, заставляя теперь уже Веру Холодную биться в экс-тазе. Аксель делал туда-сюда, наученный книгами и скудным опытом с Ливи и Бобби до тех пор, пока памятник блаженно не закатил глаза. Парень ещё немного поебался и, поняв, что уже круцио, стыдливо вытащил нефритовый жезл наружу, предусмотрительно кончив на постамент.- Милый, это было прекрасно, - Вера быстро одевалась, не сводя влюбленных глаз, мелькающих в прорезях маски, с Акселя. Парень задумчиво закурил, наслаждаясь зрелищем женщины с роскошной головой, в тусклом свете фонаря кажущейся действительно лошадиной мордой. - Повторим?

- Резвая скакунья, - Аксель ласково потрепал памятник по холке и поцеловал лошадку в нос. - Думаю, что когда-нибудь обязательно повторим.

На следующий день на новостных одесских сайтах появилось сообщение о том, что неизвестные вандалы натянули на памятник Вере Холодной лошадиную маску. Как ни странно, но снять её получилось только тогда, когда в ход были пущены ножницы для резки металла. Журналисты также обнаружили на лице Веры Холодной подозрительные потеки, напоминающие дорожки слез. Все говорили о том, что ночью здесь произошло мироточение, а маску нацепили проклятые сатанисты. Аксель вовсе не возражал против подобного эвфемизма, поэтому никак не прокомментировал ситуацию, а только загадочно улыбался, сидя за экраном своей пекарни, когда в конфе заговорили о ночном инциденте.