На обратном пути (1/1)

След Олафа был хорошо различим на снегу, но проку от этого было немного. Снеговик петлял, как убегавший от волка заяц, при этом регулярно выбирая такой путь через ельник, где кроме него пройти не мог никто. В конце концов Кристофф просто плюнул на попытки угнаться за этим горе-проводником, и повёл оленя сам той дорогой, которую знал. Так будет короче.Нужно было торопиться. Анна замерзала всё быстрее и быстрее. С момента предыдущей стоянки прошло от силы полчаса, а она уже снова мелко дрожала от холода у него на руках. Зубами стянув варежку, проводник аккуратно потрогал лоб и щёки своей нанимательницы, которые были холодны как лёд. А столь спесивая герцогиня никак не отреагировала на его прикосновения, хотя он уже был готов услышать очередное нелестное замечание, или даже схлопотать по морде.— Так мы не успеем, — решительно сказал Кристофф, надеясь избежать пустых споров. — Едем к Окену. В его сауне ты сможешь хорошо прогреться.— Л-ладн-но. Ед-дем, — с трудом проговорила Анна. От холода у неё зуб на зуб не попадал, и горячая сауна действительно была последней надежной. Раз проклятье ледяной ведьмы замораживало девушку, вытягивая тепло из её тела, то нужно сделать так, чтобы оно им подавилось. Звучало разумно. До лавки Окена было не так уж и далеко. Хотя это был крюк в добрую милю и час, а то и два задержки. Но это был единственный способ получить дополнительное время, чтобы добраться до Аренделла до того, как юная герцогиня замёрзнет насмерть.До лавки Окена оставалось совсем немного, когда они услышали выстрел. Удивить их стрельбой сегодня было невозможно. Белоснежное безмолвие то и дело нарушалось одинокими хлопками, временами ненадолго перераставшими в трескотню ожесточённых перестрелок. Но на этот раз источник звука находился значительно ближе. И прямо перед ними.— Кажется, у Окена проблемы… — прошептал Кристофф, останавливая Свена и аккуратно доставая топор из-за пояса.— Ед-дем. Б-быстрее! — ответила Анна, у которой уже зуб на зуб не попадал. Дрожащими руками она извлекла из сумки кобуру, обмотанную патронташем, и достала пистолет, который теперь держала двумя руками.Совсем рядом прозвучал ещё один выстрел и отчётливый крик. Обогнув небольшой плотный ельник, они выскочили за спиной у двух здоровенных тарнов, стрелявших из луков в сторону дома Окена. Рядом с ними, на обагрённом кровью снегу, с дырой в груди валялся третий, уже не подававший признаков жизни.Кристофф занёс топор над головой, собираясь снести ближайшему дикарю голову, когда Анна подняла двумя руками свой пистолет, украсившийся голубоватым сиянием рун, выгравированных на стволе. Выстрел, направленный вверх, оказался совершенно беззвучным. Если бы не вспышка вырвавшегося из дула пламени, которое вместо привычно рыжего оказалось так же голубым, он бы даже не заметил, что она стреляла.И тарны тоже не заметили. Более того, они всё так же продолжали натягивать луки, чтобы послать в сторону дома Окена новые стрелы, пока с дерева, ломая ветки и сбивая с сучьев снег, в полной тишине падал труп дикарки. Словно все звуки, которые должны были сопровождать подобное действо, разом пропали. Кристоффу казалось невозможным обмануть невероятно острый слух этих нелюдей, что могли услышать даже движение мыши под снегом, но тут была замешана магия.Проклятые твари почувствовали их приближение каким-то звериным чутьём, и резко развернулись, чтобы встретить новых врагов лицом, но они опоздали. В полной тишине труп дикарки упал на одного из её сородичей, отчего тот, издав сдавленный рык, повалился на снег, пустив стрелу в небо. Его напарник крутанулся на месте, решив, что на них напали со спины. Но не увидел врага, а только потерял драгоценные секунды. И второго шанса у него не оказалось.Конечно, рубить врага, держа одной рукой замерзающую ведьму, было неудобно. Но проводнику придавали сил старая ненависть и жажда мести, которые вспыхнули в его душе столь же ярко, как раньше. Дикарь попытался парировать удар луком, но отцовский топор вошёл в лоб этой твари по самое топорище. Рывком освобождая оружие из расколотого черепа начавшего оседать врага, Кристофф повернулся к второму тарну, но Свен решил принять более активное участие в драке. Прыгнув в поднимающегося дикаря, который с лёгкостью отбросил прочь труп соплеменницы, северный олень поднял его рога и подбросил над головой. Грозный вой воина превратился в визг побитой собаки, когда тот пролетал над наездниками, неуклюже размахивая руками.Они выскочили на поляну перед лавкой Окена. Здесь хватало тарнов, и живых и мёртвых. Между ними как скала возвышается сам Окен. Всё в том же цветастом свитере и шапочке с помпоном, в левой руке он держал крышку бочки вместо щита, а правой отмахивался огромной кувалдой от трёх дикарей сразу. Судя по всему, это были засадники, которые обычно должны добивать раненого зверя. Но на этот раз у дичи зубов оказалось больше.Громыхнули выстрелы, один за другим, и крайний слева тарн оступился, ничком повалившись в снег. Оставшиеся дикари кинулись на великана с яростью, издав жуткий вой. Но хозяин лавки не только не испугался, но и достойно встретил незваных гостей, ловко выбросив свою кувалду навстречу первому врагу, воспользовались длиной рукояти и рук, вогнав тяжёлый инструмент прямо в звериную морду. Другая тварь попыталась свалить Окена ударом топора в бок, как дровосек валит могучий дуб, но тот вовремя подставил щит, а затем обратным движением кувалды сделал широкую подсечку. Не ожидавший такого поворота схватки, здоровенный тарн повалился навзничь. А не на шутку рассвирепевший молотобоец позволил своему оружию описать быструю дугу, а затем, схватив его двумя руками, вогнал прямо в грудь не успевшего закрыться неприятеля, разом проломив тому рёбра.Последний дикарь уже был на ногах, готовый кинуться в драку. Кристофф не знал, успеет ли Окен выдернуть оружие и поставить блок, или закрыться щитом. Поэтому, недолго думая, кинул топор в широкую спину тарна. При этом сам хадорец чуть не уронил Анну и вообще непонятно каким чудом не упал с оленя. Но бросок стоил того. Оружие вошло прямо в хребтину заклятого врага, отчего тот на полушаге повалился в снег. За него можно уже не беспокоиться, с такими ранами не поднимаются. Но и добивать его ни к чему. Пусть лежит так, медленно подыхая, осознавая свою беспомощность. Ещё не мёртвый, но уже не жилец.Сзади появился тот самый лучник, которого Свен отправил полетать. Вооружённый топором дикарь жаждал мести. Но он успел сделать всего три шага, когда из открывшейся двери высунулся ствол мушкетона и громыхнул выстрел. Заряд картечи прошёл так близко, что олень дёрнулся в сторону, чуть не сбросив седоков. Кристофф не мог его винить, потому что у него самого чуть душа в пятки не ушла, когда он услышал пронзительный свист проносящегося мимо свинца. Возьми этот стрелок хоть чуточку левее, и картечь превратила бы всех троих в решето. Обернувшись, он увидел, как поганая тварь повалилась навзничь, получив попадание в брюхо.— Скорее в дом! — крикнул им хозяин лавки, отходя спиной к крыльцу. — В лесу может прятаться ещё несколько.— А оленя куда? — спросил, проезжая мимо разгорячённого боем великана, Кристофф, который был не намерен оставлять лучшего друга на растерзание тарнам.Как только они остановились, Анна вновь вскинула пистолет, вокруг ствола которого взвился сияющий рунический круг. Громыхнул выстрел, и с дерева на опушке мешком свалилась ещё одна дикарка. После этого в ветвях послышался шорох, громыхнул выстрел откуда-то из-за угла, и всё стихло. Кроме тяжёлого дыхания северного оленя и двух мужчин, больше ничто не нарушало тишину и покой окружавшего их леса.— Ушли? — тихонечко спросила жена Окена, осторожно приоткрыв тяжёлую дверь, в которой торчали несколько стрел. Обернувшись на голос, Кристофф заметил, что эта миниатюрная женщина была бледна, как окружавший их снег, но при этом сжимала в дрожащих руках мушкетон с ещё дымящимся стволом, который рядом с ней казался ещё более крупным.— Отбились, кажется, — из-за угла вышел сын лавочника. Проводник сразу поднял, кто оказывал главную огневую поддержку этому молотобойцу — у парня в руках было длинноствольное охотничье ружьё. С таким инструментом отстреливать подобных тарнам тварей самое то.— Нечего лясы точить, — громоподобным голосом отрезал Окен. — Все быстро в дом! Оленя в амбаре запри! Да девчонку-то не студи, дурень!Кристофф подчинился. Бесстрашный и свирепый воин перед ним был противоположностью того добродушного лавочника, которого он привык видеть в этом доме. Хорошо, что он не видел, как колдует Анна, а то, не дай Морроу, попадись бы она под горячую руку этого мордоворота, так её бы даже Бухенстильд не спас. Сдав нанимательницу на руки сыну Окена, проводник поспешил отвести своего рогатого друга в амбар, где навалил ему кучу сена. Всё одно ему надо будет восстановить силы перед рывком к замку, а уж с хозяином они как-нибудь потом сочтутся.По дороге к дому он всё же задержался, чтобы подобрать топор. Негоже бросать оружие, пускай и торчащее из спины ненавистного врага. Тарн издал приглушённый стон, когда лезвие с отчётливым хлюпаньем покинуло рану. Замерев на пару секунд, Кристофф задумался над тем, стоит ли оставлять врага в живых, пусть и обречённого на медленную смерть. Взглянув на ситуацию с другой стороны, он без колебаний отрубил дикарю голову. Ведь его стоны могли привлечь ещё больше тварей. Хорошо, что получивший заряд картечи в брюхо лучник уже потерял сознание, так он подохнет тихо.Почистив снегом отцовский топор и вернув его за пояс, парень спокойно вошёл в хорошо протопленный магазин. Сын Окена сразу же запер за ним дверь на засов, и только после этого отставил ружьё в сторону. С плотно закрытыми ставнями и горящими лампами создавалось впечатление, что в доме царит если не ночь, то глубокий вечер. А хозяин уже вытирает тряпкой окровавленную кувалду, чтобы вернуть её на прилавок.— Вроде отбились, — сказал Кристофф, направляясь к Анне, которую уже укутали клетчатым пледом и посадили у печки. — Новых не видать.— Отбились, — уже привычным голосом ответил Окен, отвязывая покорёженную крышку бочки от руки. И как только с этим было покончено, он кивнул в сторону юной герцогини, задав вполне ожидаемый вопрос: — Что ж ты так девушку заморозил, дурья твоя голова?— Так это не я, — начал оправдываться проводник, справедливо опасаясь, что этот здоровяк, который сейчас был явно не в духе, может захотеть проучить его за неподобающее обращение с его нанимательницей. — Это её сестра.— Эт-то Эльз-за з-закол-лдов-вала мен-ня, — с трудом произнесла Анна, которая даже укутанная пледом продолжала мелко дрожать всем телом.— Правда? — удивился сын лавочника.— Не может быть! — воскликнула хозяйка.— Ну и дела… — задумчиво протянул Окен, который как раз изучал свой свитер, а точнее рваный след, оставленный топором тарна на его плече.— Мы потому и приехали к тебе, Окен. У тебя же есть сауна, — сразу перешёл к делу Кристофф. Ведь для Анны каждая секунда была дорога. — Анну прокляла ледяная ведьма, и она замерзает живьём. Нужно согреть её как можно быстрее. А хорошенько пропариться можно только у тебя.— Ну да, — здоровяк погрузился в раздумья. Жена и сын молчали, ожидая решения главы семейства. Который задумчиво спросил: — А это поможет победить чары злой колдуньи?— Это даст нам время, чтобы разрушить заклятье, — твёрдо ответил хадорец, глядя в голубые глаза великана. — Только поцелуй истинной любви может снять проклятье. А её жених остался в замке Аренделл. Если Анну не прогреть как следует, она умрёт раньше, чем мы туда доберёмся.— Я з-запл-лачу… — пролепетала юная герцогиня, чтобы предать больше весу словам своего проводника.— Жених? — удивлённо спросила хозяйка.— Такой среднего роста, рыжий, с бакенбардами? — поспешил уточнить лавочник.— Д-да. — удивлённо ответила резко оживившаяся Анна. — А откуда вы его знаете?— Так он был здесь. Прошлым вечером. — радостно сообщил лавочник, на широком лице которого расплылась довольная ухмылка. — Он тоже ищет вас.— Как ищет? Где? Здесь, в горах? — спросил поражённый Кристофф. Он не мог поверить, что всё было тщетно. Раз жених его нанимательницы тоже шатался по этим горам, то шансы найти его в лесу были исчезающе малы.— Да они уже назад едут, — поспешил успокоить его сын хозяина, положив руку ему на плечо. — Я видел дым их варждека час назад.— Варджека? — не смог сдержать удивления проводник. Вот уж действительно, час от часу не легче. Оказывается, этот Ханс был не один, а с армией, которая штурмовала Седую гору…— Ну да. С ними ещё вчера был варджек, когда они у нас останавливались, — совершенно спокойно заявил парень, кивнув несколько раз в подтверждение своих слов. — Они спустились по другому склону. Сейчас они наверняка на всех парах несутся в Аренделл.— Значит, дело сделано… — без единой запинки проговорила Анна, глядя в стену так, словно она смотрела в бесконечность самого Уркеэна. Она уже не дрожала, но выглядела поражённой до глубины души. Её можно было понять — рана была ещё свежей, и ни к чему было будоражить её воспоминаниями. Тем более не стоило ей слышать о том, что её жених участвовал в убийстве её родной сестры.— Но ведь у вас всё ещё есть шанс застать их в Аренделле. Не стоит его упускать. — напомнила хозяйка, аккуратно тряся юную герцогиню за плечо.— Неси дрова. Растопишь печь пожарче, — сказал сыну Окен, распрямляясь во весь богатырский рост, после чего обратился к жене: — Помоги нашей гостье пропариться как следует. И не жалей веников.Когда Анна не без помощи хозяйки отправилась в сауну, а следом за ней большая охапка дров, у Кристоффа прямо камень с души упал. У них будет ещё достаточно времени, чтобы найти Ханса, если тот действительно вернётся в замок. Но других вариантов у них не было.— Слушай, я… — начал было объяснять хозяину сложившуюся ситуацию ледороб, у которого в карманах было шаром покати. Нанимательница сказала, что заплатит, но о цене стоило договориться заранее, как и об отсрочке. Здоровяк прервал его, кладя свою здоровенную ручищу ему на плечо.— Забудь о деньгах, парень. — произнёс Окен с небывалой теплотой в голосе. — Я не бессовестный торгаш, и у меня тоже есть сердце. Ты делаешь правое дело, и ты помог мне защитить мой дом и мою семью от дикарей. И теперь я помогу тебе спасти эту девушку.— Спасибо тебе, Окен.— Ты лучше проходи за стол, пожуй чего-нибудь. И за оленя своего не беспокойся. Пусть ест сена, сколько влезет. Это моя вам благодарность.***Привал в передовом лагере оказался совсем коротким. Капитан не потратил времени больше, чем необходимо для погрузки пленницы на его сани и организации небольшого отряда сопровождения. Как только приготовления были закончены, они без промедления двинулись в путь.Механики действительно проделали впечатляющую работу. Они не только снова завели варджек, но и отогнали его в лагерь, где даже успели провести полевой ремонт, починив большую часть повреждений, полученных автоматоном в бою. Пускай приклёпанные на скорую руку заплатки на погнутых и порванных бронелистах не могли полностью закрыть оставшиеся дыры, но все внутренние системы боевой машины работали как часы. Даже не смотря на довольно жалкий вид, этот стальной монстр снова был столь же грозен и опасен, как и в день, когда он впервые вышел их заводских ворот.Варджек снова тащил сани с углём, прокладывая свежую колею между заснеженными деревьями. Но отряд, что мчался по этой дороге сквозь леса предгорья, не шёл ни в какое сравнение с той силой, что покинула Аренделл два дня назад. Теперь у них было всего двое саней и семеро всадников. И то только потому, что каратель был вынужден взять дополнительную охрану и транспорт для выполнения всех предписаний и директив.Как оказалось, тела всех без исключения представителей ковена Серых Владык полагалось не только выносить с полей сражений всеми доступными средствами, но и обеспечивать их вооружённую охрану до момента захоронения. В крайнем случае, допускалось сжечь или взорвать трупы. Ханс полагал, что эта практика была мерами борьбы против вражеских некромантов. Чтобы нельзя было оживить мертвеца, который был посвящён в государственные и колдовские тайны. Поэтому четвёрка солдат и возница на вторых санях были вынуждены соседствовать с телом убитого тарнами колдун-лорда. Не сказать, чтобы они были от этого в восторге, но приказ есть приказ.Хуже всего приходилось эльфу, находившемуся на одних санях с пленницей. Соседство с ледяной ведьмой, пусть даже лежащей без сознания и связанной по рукам и ногам, вызывало у него неконтролируемую панику. Злая ирония заключалась в том, что после попытки бегства при погрузке его тоже привязали к саням, не смотря на ожесточённое сопротивление. Поначалу юнец вопил как резаный, постоянно срываясь на свой шипящий язык, талдыча о проклятии и погибели, которое нашлёт на всех колдунья, укравшая силу бога зимы, но на него старались не обращать внимания. А после того, как герцогиню Эльзу положили рядом с ним на прикрытую брезентом кучу угля, для приличия подложив солдатскую шинель, и крепко примотали к бортам верёвкой, он не проронил ни слова. Только мелко дрожал, иногда хлюпая и подвывая. Ни механикам, ни охранявшим пленницу солдатам до него не было дела. Раз варкастер сказал, что эльф нужен для поддержания его магических сил и должен быть рядом, то так оно и будет, несмотря ни на какие протесты. Потому что это приказ, а приказы не обсуждаются.Краснов вёл их в Аренделл другой дорогой, решив сократить путь через лес. Ханс не знал, что в большей степени повлияло на принятие карателем такого решения — холодный расчёт, или новая доза обезболивающего? Однако он продолжал хлестать магией автоматон, который и без того шёл под гору заметно быстрее. С дополнительным ускорением даже верхом становилось сложно угнаться за ним. Особенно для Стальных Клыков в их тяжёлых доспехах, которые изо всех сил старались держать строй. Молодой кастелян даже начал побаиваться, как бы они не загнали коней в этой бессмысленной гонке со временем.Пугало то, что капитан прокладывал маршрут, используя только ориентиры в виде горных вершин и какой-то странный прибор в небольшом железном футляре. Был ли то компас, или своеобразный секстант или вообще какое-нибудь арканомеханическое устройство, понять было сложно. Потому что варкастер старательно прятал его от посторонних глаз, лишь изредка доставая для сверки маршрута с положением солнца, и хранил в одном из своих подсумков. Словно боялся, что кто-нибудь не то, что украдёт, хотя бы увидит содержимое футляра. Единственное, что удалось различить Хансу — блеск стекла и позолоты.Однако они так и не сорвались с отвесной скалы, не застряли в непроходимой чащобе, не провалились в расщелину, не объезжали лощины и овраги и даже почти не петляли. Если исключить версию с поистине фантастическим везением, то складывалось впечатление, что хадорец знал маршрут. Или, по крайней мере, примерное положение всех опасных и непроходимых участков. Хотя это он слушал сына лавочника, когда тот рассказывал о дороге на Седую Гору, в то время как Ханс наслаждался горячим чаем и захватывающими историями лейтенанта. Так что в том, что он знает, куда ехать, было не так уж много мистики.Лес вокруг них казался совсем чуждым и пугающим. Наполненный странными звуками, далёкими голосами, время от времени оглашаемый выстрелами, он представлялся даже более опасным и враждебным, нежели погружённый в ночную тьму и безмолвие. И сияющие в лучах летнего солнца тысячами крохотных кристаллов снежные платья деревьев не вселяли уверенности. Потому что за покровом этого ослепительно белого полога могли скрываться новые, неизвестные опасности.— Может быть сделаем привал? — крикнул наместник, когда они карабкались на очередной холм, стоявший у них на пути. Потому что его уже начинало беспокоить то, как тяжело дышал его конь. — Лошади устали, им надо отдохнуть.— Привал будет во время дозаправки джека, — отрезал капитан, подгоняя автоматон очередным заклятьем.— Но так мы загоним лошадей раньше, чем у вашей машины кончится уголь! — возмутился Ханс, обеспокоенный угрозой потерять и коня, который теперь оставался тем последним, что связывало его с родным домом. Вся эта авантюра уже обошлась ему слишком дорого. И обжигающий холод рукоятки меканического меча вновь напомнил ему об этом.— Тихо! — огрызнулся каратель, вскидывая руку со сжатым кулаком над головой.Повинуясь его жесту, варджек встал как вкопанный, так что всем на санях капитана пришлось потрудиться, чтобы не упасть. Остальной отряд тоже остановился, непонимающе глядя на командира, который уставился куда-то в пространство невидящим взглядом.— Говоря о привале, я имел в виду… — попытался было объяснить свою позицию наместник.Хадорец грубо оборвал его, злобно рыкнув: — Заткнись!Ханс поймал себя на мысли, что больше не видит логики в действиях Краснова. Остановиться на вершине пригорка, чтобы осмотреться, было бы здравой идеей, если бы не окружавший их лес. Попытка расслышать хоть что-то через гул силовой установки варджека уже отдавала откровенным безумием. Однако карателя всё это нисколько не смущало. И он всё так же упорно вслушивался в доносившиеся до них приглушённые звуки отдалённых выстрелов.После ночного рейда, когда часть войска тарнов оказалась разбита и рассеяна по лесу, окрестности кишели разрозненными группами дикарей. Потерпев поражение в открытом бою, они наверняка принялись вымещать злобу на добыче попроще, чем вооружённый до зубов отряд. Да и про остатки троллей тоже не стоило забывать. Скорее всего, вся эта пальба была продолжением их междоусобицы, и теперь два варварских племени возобновили прерванную было хадорцами взаимную охоту.Пытаясь понять, что же такое заметил варкастер, Ханс пустил коня в обход саней, и вскоре выехал на вершину пригорка. И только тут он понял, что выстрелы теперь звучали значительно ближе, перекрывая лязг и шипение варджека, который стоял, поворачиваясь из стороны в сторону и пристально озираясь по сторонам. А капитан всё так же стоял не шевелясь, теперь и вовсе закрыв глаза. Будто бы это могло помочь ему лучше слышать.Справа донёсся отчётливый волчий вой. Варждек резко повернулся на звук и замер. Боевая машина всматривалась в лес немигающим взором пылающих желтоватым светом визоров, словно хищный зверь, почуявший добычу. Молодой кастелян не верил, что даже алхимически просветлённая оптика этих меканических глаз способна различить хоть что-то за этой стеной заснеженных елей и сосен. Но когда его собственный конь встрепенулся, явно почуяв присутствие хищников, не могло остаться никаких сомнений в том, что тарны близко.— Приготовиться к бою! — скомандовал капитан, открывая глаза и доставая пистолет из кобуры.— Может быть просто обойдём их? — с сомнением спросил Ханс, который был совсем не в восторге от перспективы влезть в очередную заваруху, да ещё со сломанным мечом.— Это приказ, наместник. — холодно бросил каратель, даже не глядя в его сторону. — Или вы снова струсили?— Хватит обвинять меня в трусости! — огрызнулся дворянин, которого оскорбили эти слова. Конечно, нельзя забывать о том, что капитан был накачан алхимической дрянью, и мог быть не совсем адекватен, но это было уже далеко не первое оскорбление за этот день. Молодой кастелян уже серьёзно задумывался о том, чтобы по возвращению в Аренделл потребовать у этого хадорца сатисфакции, несмотря на разницу в званиях и происхождении. Пускай зарвавшихся крестьян и мещан было положено плетьми учить должному уважению к дворянству, нет ничего особо зазорного в том, чтобы снизойти до более низкородного офицера при решении вопросов чести. В конце концов, звание — это не только сабля и знак на броне. До сих пор в Хадоре высокая должность сопровождалась титулом, пускай зачастую и без права наследования. Так что это можно будет считать своеобразным авансом и дуэлью с хоть и потенциальным, но всё же дворянином.— Тогда ведите ваших стражников сразу за уланами, — приказал каратель, который даже не заметил нанесённого оскорбления, после чего взмахом сабли указал в сторону доносившихся звуков и скомандовал: — В атаку!Повинуясь его жесту, отряд двинулся в указанном направлении, смещаясь вправо от их первоначального маршрута. Подстёгиваемый ментальными командами и заклятиями хозяина, тяжёлый варджек рвался вперёд, ломая деревья и растаптывая кустарник на своём пути. И пламя, вырывавшееся вместе с клубами дыма из труб форсированной силовой установки, придавало боевому автоматону вид адской машины, выбравшейся прямо из преисподней. Ни о какой маскировке и речи быть не могло. Шипение пара, лязг работающих механизмов и жалобный треск ломаемых деревьев заглушали даже звуки выстрелов, которые становились всё реже и реже.Оценка капитана оказалась точной, и пройдя метров двести их отряд вывалился на лесную опушку, где уже заканчивалась стычка между троллями и тарнами. Синекожим крепко досталось, и на ногах оставались считанные единицы. Тарны наседали на них, травя волками, забрасывая стрелами и копьями, и наваливаясь по трое, а то и четверо на одного, чтобы сломить последнее сопротивление. На множество раненых с той и с другой стороны никто просто не обращал внимания, бросив их валяться среди убитых на обагрённом кровью снегу.В этот хаос железным вихрем вломился тяжёлый варджек. На ходу бросив оглобли саней, автоматон с ходу принялся размахивать чудовищными кулаками, кроша тех, кто оказывался на его пути. Пока стальной монстр прокладывал себе дорогу к центру этой заварухи, следовавшие за ним кавалеристы добивали выживших, в то время как спешившиеся стрелки прикрывали их продвижение. Даже механики спрыгнули на снег, чтобы вступить в бой. И только варкастер не присоединился к атаке лично, оставшись вместе со связанным эльфом и пленённой ведьмой, ограничившись только стрельбой из пистолета и магическими ударами.В-целом расчёт Краснова оказался верным, даже несмотря на весь тот шум, который поднял варджек, оповестив о своём приближении половину леса. Тарнам было нечего противопоставить сокрушительной мощи боевой машины, которую они не могли остановить. Всё, что им оставалось — спасаться бегством. Хотя многие из них, ослеплённые яростью битвы, всё равно кидались в атаку на всадников и стрелков, но чары варкастера хорошо защищали его солдат от вражеских стрел и топоров, а бойцы Зимней Гвардии не жалели патронов.Ханс тоже вступил в бой следом за стражниками, собственноручно добив двоих дикарей. Но теперь ему было значительно сложнее прикончить их. Меч, что раньше казался буквально продолжением руки, словно взбунтовался против своего хозяина. Он будто бы стал тяжелее, инертнее, требуя значительно больше усилий, чтобы нанести удар и остановить движение клинка после, а рукоятка, что раньше лежала в ладони как влитая, всё время норовила выскользнуть из пальцев, как будто до сих пор была покрыта льдом. Но что было хуже всего, лезвие, что только вчера с одинаковой лёгкостью разрубало плоть и кости, равно как и зачарованный снег, сегодня уже с трудом могло пробить грудную клетку того же самого врага. Поэтому молодому кастеляну пришлось оставить былое лихачество, действуя значительно аккуратнее. Оставшись без подсказок меча, он был вынужден полагаться только на свои силы, чтобы бить без промаха, и при этом самому не пропустить удар топором или ловко пущенную стрелу.Всё было кончено за пару минут. Тарны могли быть немытыми варварами, но дураками они не были. Они бросились врассыпную сразу же, как последний тролль упал на снег. Всадники разбили строй, продолжая кружить по поляне, чтобы полностью очистить её от врага. А подстёгиваемый заклинаниями хозяина боевой автоматон собирал обильную кровавую жатву, упорно преследуя жертв. Дошло даже до того, что это стальное чудовище поймало одного дикаря, при этом переломав несчастному все рёбра, только для того, чтобы метнуть его изломанное тело в убегающего и сбить того с ног. После чего с шипением и рёвом выпустив клуб пара, кинулся на обречённого, словно спущенный с цепи пёс.Не желая заниматься добиванием раненых, Ханс развернул коня, направившись обратно к саням. И именно тут он понял, какую ошибку допустил каратель. Сосредоточив все силы на атаке, он совсем позабыл о защите. Или он был так уверен в том, что лязг варджека и вопли умирающих сородичей распугают тарнов? Но как бы то ни было, его расчёт оказался неверным. Тарны наверняка слышали звук приближения их отряда задолго до того, как они ворвались в бой, и успели подготовиться. Ловушка была проста и незамысловата — несколько тварей просто затаились, и, выждав, пока боевая машина, кавалерия, и даже пехота уйдёт вперёд, ударили в оставшийся совершенно голым тыл.Ситуация была критической. Если убьют варкастера, то его боевая машина отключится, превратившись в груду металлолома, и у их крохотного отряда больше не будет преимущества перед ордой варваров. Оставшихся без тяжёлой техники и магической поддержки солдат и всадников тарны могут перебить по одному даже примитивным оружием, используя знание местности и численное превосходство. Дикари демонстрировали несвойственную прозорливость. Оставив луки, которые наверняка не могли пробить толстые доспехи карателя, они, вооружившись топорами и короткими копьями, молча ринулись в атаку.Им нужно было преодолеть всего три десятка метров, что отделяли сани от деревьев на краю поляны. Солдаты и стража были слишком увлечены погоней за дикарями, которые всё ещё не успели скрыться в лесу. Ханс понимал, что, скорее всего, это был просто отвлекающий манёвр. Враг хотел втянуть их отряд в бессмысленную и опасную погоню, заставив тем самым рассредоточиться, оставив варкастера одного. И тарны преуспели в этом деле, так что прикрыть капитана, а уж тем более перехватить нападавших, было некому.— Все назад! К саням! — крикнул наместник, пришпорив своего коня и бросаясь наперерез наступающим. Повинуясь его команде, стражники прекратили преследование и начали разворачивать коней. Но они всё равно не поспевали за своим будущим сюзереном. Хадорцы же просто проигнорировали его.— Куда? Назад! — заорал Краснов, размахивая саблей над головой, заметив, что его лёгкая кавалерия выходит из боя.— Обернись, идиот! — не сдерживал себя более молодой кастелян, прекрасно понимая, что по-другому этот дубинноголовый вояка не поймёт. А если хадорец не развернётся сейчас же, то он точно труп. — Тарны сзади!Всё же остатки разума не покинули Краснова, и тот развернулся. Как раз вовремя, чтобы увидеть звериную рожу той богомерзкой твари, что уже занесла топор, и парировать эту атаку саблей. Ответный магический удар не заставил себя ждать и пришёлся прямо в разинутую пасть тарна, оторванная голова которого отлетела прочь. Но это не смутило его сородичей. Каратель отбивался, как мог. Выстрел из пистолета подкосил ещё одного здоровенного дикаря, рухнувшего в снег, а заклятье отбросило назад его подружку, которая ещё каким-то чудом дёргалась, несмотря на разрубленную грудную клетку.Однако этого было недостаточно. Враги знали, что у их добычи острые зубы и толстая шкура, а потому позаботились о численном превосходстве. Сколь бы не был искусен варкастер в магии и фехтовании, ему было не под силу справиться с дюжиной тварей. Но яростным сопротивлением он выиграл время. Те самые секунды, которые были необходимы наместнику, чтобы вступить в бой. Капитан как раз пригнулся, пропуская над собой удар копья, классическим встречным выпадом снизу вогнав клинок в грудь дикаря. Приём для поединков, а не для защиты от множества нападавших, привёл к тому, что хадорец подставился под удар следующей твари. Копьё женщины, замотанной в шкуры, не вонзилось в голову варкастера только потому, что Ханс рубанул её по спине, перебив позвоночник.Ворвавшись прямо в гущу боя, наместник постарался проскочить между капитаном и дикарями, чтобы отвлечь их внимание от командира. Но манёвр не удался. Конь испугался тарнов и резко остановился, чуть не скинув седока. Кастеляну вместо фехтования пришлось сосредоточиться на том, чтобы не вылететь из седла, когда поднявшийся на дыбы скакун принялся копытами отбиваться от очередной твари. К счастью, эта женщина упала после второго удара, а её сородичи предпочли обогнуть незадачливого всадника, чтобы продолжить атаку на карателя, который до сих пор не успел перезарядить пистолет.Надежда осталась только на доспехи и силовое поле варкастера. Судя по тому, как вокруг каменных топоров и копий взвились круги искривлённых, зеленоватых рун, тарны были готовы к встрече с таким противником. Кто-то определённо поддерживал их магией, давая их примитивному оружию возможность пробить любую броню.