Глава 30 (1/1)

—?Рота, подъём!Обладатель командного голоса, ничуть не смущаясь, ввалился в наш с Даней гостиничный номер, нагло воспользовавшись собственным ключом.—?Восьмой час, а вы ещё даже из постели не вылезли. Мамаша,?— воззвали к моей совести, бесцеремонно раздвигая шторы на окнах,?— какой пример вы подаёте собственному ребенку? Умываться, чистить зубы и мухой на завтрак. У вас есть полчаса.И испарился так же внезапно, как и появился. Впрочем, по собственному опыту знаю, что если через означенный промежуток времени мы не явим столовой свой светлый лик, разговор будет уже другим.Да уж, знатную свинью Шес подсунул мне два месяца назад с няней. Педагогический институт? Ха! Да Вале больше подошла бы военная академия. Благо, все задатки имеются.Итак, Валя.Подбирая подходящую кандидатуру на должность няньки при сыне, я руководствовалась вполне чёткими критериями. Любовь к детям и умение с ними ладить. Желание заниматься ребёнком, а не просто следить, чтобы он не расшиб себе голову. Согласие на переезд и адекватная оплата. Вот, пожалуй, и всё.Признаю, что Валя более чем соответствует всем этим требованиям, и никаких претензий к Шесу у меня нет и быть не может. Но неужели было так сложно уточнить тот факт, что у Вали железный характер, твердые принципы и свои понятия о том, как правильно воспитывать мальчишек?—?Мамаша,?— заявил он после первой же моей попытки вмешаться и позволить спустить на тормозах очередную истерику ни о чём,?— портить ребёнка будете не в мою смену.Да, заявил. Валя?— парень.Не скажу, что при нашей встрече два месяца назад в кафе я не обратила внимания на сей факт, но не придала этому особого значения. Пухлый молодой человек невысокого роста с мягкой улыбкой, великолепными рекомендациями, да ещё и одобренный самим Шесом?— да я согласилась сразу же. А надо было вспомнить, какого именно мнения о моих методах воспитания был ударник.Не поймите меня неправильно, после того, как первый шок прошел, я в полной мере оценила результаты Валиной работы. Подход к Дане он нашёл довольно быстро. Возможно, сказался опыт, а может, Шес был прав и мелкий в самом деле неосознанно искал твердую мужскую руку. Но факт?— Даня стал спокойнее, адекватнее, а необъяснимые истерики превратились в редкость. Зато неожиданно оказалось, что он любит рисовать и, самое главное, кажется, обладает к этому склонностью.И всё бы хорошо, но Валя уверенно пытался строить ещё и меня. И если по отношению к ребёнку я такой подход полностью одобряла, то по отношению к самой себе отбрыкивалась руками и ногами. С переменным успехом, к слову.Так что, с одной стороны, я была безгранично благодарна Валентину за помощь с Данькой, а с другой?— периодически хотела придушить. Вот как сейчас. В конце-то концов, это мой законный выходной!Но, как я уже говорила, у нашей няньки принципы. И порой с ним лучше не спорить, приберегая это право для других случаев. Так что ?умываться, чистить зубы и мухой на завтрак?.С тех пор, как я стала частью ?Рельефа?, прошло уже больше двух месяцев. Время пролетело стремительным ураганом, затянув меня в головокружительный водоворот событий.Репетиции, концерты, новые города, новые люди. Хроническая усталость стала моим постоянным спутником. Но рука об руку с ней шло чувство глубокого удовлетворения. Мне было хорошо. Нет, правда, я уже и забыла, когда чувствовала себя настолько хорошо. Несмотря на постоянное недосыпание, стресс, нервотрёпку и тяжелые нагрузки, я получала удовольствие от того, что делаю, и от тех людей, с которыми общаюсь.За прошедшее время я узнала их намного ближе и как-то даже сроднилась. Мы раскрывались друг другу в небрежно брошенных фразах, машинальных жестах, ссорах и примирениях. Постепенно вуаль таинственности вокруг ребят приподнималась, и они нравились мне всё больше с каждым днём.Неожиданно для самой себя я подружилась с Ханом. Спокойный и уравновешенный, он всегда был готов помочь что советом, что делом. Сначала он просто успокаивал мои, растрепанные Шесом или Дэном, нервы. Они оба?— и ударник, и вокалист,?— были довольно несдержанны на язык. Помножьте данный факт на мою граничащую с идиотизмом привычку показывать, к месту и ни к месту, свою мнимую независимость и прямо-таки патологическую тягу искать во всём подвох. Да мы скандалили поначалу несколько раз на дню, с обидами и демонстративным хлопанием дверями.Хан, как всегда вежливый и рассудительный, выступал в роли громоотвода. Успокаивал, объяснял нам троим слова и поступки друг друга, заставлял увидеть ситуацию с другой стороны. И, в конце концов, всё же добился того, что мы не просто сработались и научились вполне мирно сосуществовать, а и общались за пределами концертных залов и студий.Дружеские отношения между нами, собственно, с этого и начались. Я бегала к нему по каждому мало-мальски значимому поводу. От жалоб на Шеса за взбучку по поводу одному ему видной царапины на ?Фросе? до поисков дежурной аптеки в три часа ночи. И хотя город был чужим и незнакомым и ему тоже, он одевался и, ни слова не сказав, отправлялся искать те самые ?ну, женские штучки, Андрей, ты же понимаешь??От жалоб и истерик мы перешли к общению на отвлеченные темы. Потом, после того, как родила его жена, он и сам стал периодически просить совета и рассказывать о сыне. И как-то так незаметно получилось, что я перестала его стесняться, а он отплатил тем же. Андрей Ковылев оказался замечательным человеком. И одно только знакомство с ним стоило всей той нервотрепки.Дима, когда не паясничал и не играл на публику, был своим в доску парнем?— добродушным и отзывчивым. Довольно добрый, учитывая обстоятельства, и миролюбивый человек, он имел огромное количество всевозможных друзей и знакомых, с которыми поддерживал самые тесные отношения. И даже его привычка пускать всё на самотек не портила впечатления. С другой стороны, ?уж если я чего решил, так выпью обязательно??— если он принимал какое-то решение, переубедить его не мог никто. Даже Шес. Даже со скандалом.Леголаса я определенно любила, но старалась делать это издалека. Всё же все эти истории о его похождениях на любовном фронте появились не на пустом месте. Дима был тем ещё бабником. Пропустить очередную юбку было для него личным фиаско. И хотя официально я относилась к персонам нон-грата в этом плане, возможности отвесить пошлый и крайне двусмысленный комплимент он никогда не упускал.Мы с ним довольно много общались и я в полной мере научилась ценить моменты его откровенности, но старалась, от греха подальше, не оставаться с ним наедине.А вот с Дэном, который так поразил меня во время первого знакомства, дальше дежурного привет-пока так и не зашло. Возможно, меня напрягала его ориентация, хотя я и считала себя всегда человеком широких взглядов и без предрассудков. А возможно, двум таким язвам, как мы, было просто тесно в одном помещении. Как бы там ни было, но наши взаимоотношения были ровными, в чём-то даже тёплыми, но без малейших намёков на дружбу.Я подозревала, что здесь могли сыграть свою роль мои отношения с Алом. Порой казалось, что Боровски просто ревнует меня к Снегову. Не в том самом смысле?— хотя и такая мысль мелькала,?— а его внимание, что ли. В конце концов, Ал был самым близким другом Дэна задолго до моего появления, а учитывая ориентацию последнего, возможно, и… Нет, невозможно. Во всяком случае, со стороны Ала точно нет, но поди знай, на что рассчитывал Дэн. А его реакция уж слишком напоминала мне ревность. Знать бы только, он ревнует друга или возлюбленного?На мои осторожные попытки прояснить ситуацию Дэн только злился и уходил от прямого ответа, выдавая что-то вроде:—?Откуда вообще взялась крамольная мыслишка, что я должен пускать слюни на каждого встречного парня? Хочешь сказать, что ты имеешь какие-то виды на своего Романыча? Лучше бы с собой разобралась, прежде чем другим в штаны лезть.И реакция Хана, когда я, пересказав возмущенную отповедь Дэна, попросила совета, тоже удивила:—?Алек лучший друг Дэна,?— сказал он. —?Естественно, что Дэн за него переживает. А вам в самом деле,?— добавил он после небольшой паузы,?— пора бы определиться уже с вашими отношениями.А определяться и разбираться было с чем. Только очень не хотелось, поскольку я даже не знала, с чего начать. И проблема была намного шире, чем считал Хан.Взять того же Ала?— не уверена, что могу со стопроцентной уверенностью определить наши отношения.Мы сталкивались довольно часто. Он отменил все свои сеты и гастроли до полного выздоровления и использовал освободившееся время для работы над новым альбомом и поисков другого продюсера. Чем конкретно ему не угодил Чешко, я не знала, но без Шеса явно не обошлось. Я как-то застала их разговор на эту тему, и рокер абсолютно точно сказал что-то вроде: ?Пора идти дальше. Ты же понимаешь, что Гудвин тебя уже не тянет??Не понимаю, как можно так по-свински обойтись с человеком, который столько сделал для тебя? Улыбается ему при встречах, а за спиной науськивает брата разорвать сотрудничество. С другой стороны, сам он уходить от Чешко явно не собирался. Странно всё это.Так вот, приезжал Алек довольно часто?— почти на все наши концерты,?— и мы много времени проводили вместе. Ходили в кино, рестораны, просто гуляли. Он баловал и меня, и Даньку вниманием и подарками. Всегда интересовался, что именно привезти ребёнку, и выполнял его маленькие капризы. Иногда звонил. А уж по аське мы общались почти каждый вечер. Правда, хранили пока статус кво и не возвращались к вопросу, кто такой снежный_барс на самом деле.Я всё ждала подходящего момента, чтобы вновь насесть на него. А его, до поры до времени, всё и так устраивало. И только в последние дни он вдруг начал раздражаться, когда речь заходила о Шесе. Я видела в этом признаке ревности хороший знак и изо всех сил старалась закрепить результат. Как говорится?— не хочешь по-хорошему, попробуем по-плохому.Но по-плохому тоже получалось не ахти.Сказать, что это поспособствовало развитию наших отношений? Абсолютно нет, несмотря на возлагаемые надежды. Точнее, можно сказать, что наши с ним отношения уверенно прогрессировали параллельно в двух противоположных направлениях. В то время как в сети мы сближались с каждым днём, раскрывались, разговоры становились все более интимными и личными, в реале мы всё больше и больше становились похожими на закадычных приятелей.Даже не друзей, а, скажем так?— близких знакомых.Умом я понимала, что скорее всего Ал мне просто не доверяет до конца и, возможно, это такая проверка. Но я не знала, что с этим делать. У нас даже случилось однажды вечером что-то очень похожее на виртуальный секс?— с огромным количеством ехидных шуток и подтруниваний друг над другом, но тем не менее.А вот при личных встречах он и целовал-то меня только если я сама вешалась ему на шею. Как-то мягко, без страсти трогал губы и отстранялся. Порой я успевала заметить какой-то вопрос в его глазах в эти моменты, но он никогда его не озвучивал, а я стеснялась спросить. Да и что спрашивать? Что я делаю не так? Думаю, вся соль в том, чтобы ответить на этот вопрос самостоятельно, нет?Ощущение при этом было паскудным до тошноты и на каком-то этапе я перестала ?предлагать? себя. И, как ни странно, после этого он стал относиться ко мне менее настороженно. Начал больше интересоваться моей жизнью и меньше рассказывать умопомрачительные и какие-то нереальные истории о себе. И если раньше с ним было просто интересно, то теперь появилась какая-то теплота и намеки на доверие. Но лишь намеки. В этом я неоднократно убеждалась?— стоило сказать одно неосторожное слово, и он вновь натягивал маску звездного Снежного.Самое забавное, что если бы не наши вечерние переписки, такое положение вещей меня, пожалуй, устроило бы. Чего скрывать?— Снежный это, конечно, круто, но абсолютно нереально. Снежный мне не нравился. Он был каким-то насквозь ненастоящим и холодным, как его имя. С ним бывало интересно, весело, определенно престижно, но не более того. Искры так и не появились, несмотря на все мои усилия.А вот в сети были даже не искры?— пламя. А ещё я ему безоговорочно доверяла?— тому Алу из сети, который просто Александр Снегов. В то время как Снежный держал меня в постоянном напряжении и неуверенности.Одна-единственная вещь, которую я знала о нём абсолютно точно?— он чётко разграничивает себя-Ала и себя-Алекса.На людях он Снежный, для знакомых Алек или Ал, и уж для совсем избранных, как, скажем, Романыч?— Саша. Но не Алекс. Алексом он был только в сети, а в реальности крайне редко отзывался на этот вариант своего имени и всегда при этом поправлял собеседника.Я никак не могла понять, Алекс?— это такой образ, созданный для сети, или только там он и бывает самим собой, настоящим, тем, в кого я, кажется, с лёгкостью могла бы влюбиться, если бы он позволил. Но Алекс был лишь в виртуальном мире, и я понятия не имела, что нужно сделать, чтобы получить его в реальности.И, конечно же, меня жутко напрягал один момент под названием Ева Борцова.Чем больше я пыталась разобраться в том, что связывает эту особу с усиленно шифрующимися братьями, тем меньше понимала. Однажды мне попалась на глаза статейка в гламурном журнале (да, иногда я читаю такие). Там утверждалось, что, по слухам, Шес собирается жениться на этой девице.Естественно, после этого я провела пару часов за экраном компьютера, выискивая всё доступную информацию, и… запуталась окончательно.Судите сами. Слухи в самом деле были. Не только слухи, но и их многочисленные, хотя завуалированные и непрямые, подтверждения самой девушкой. И полная тишина со стороны счастливого жениха. Репортёры, дерзнувшие поднять этот вопрос в интервью с ударником ?Рельефа?, удостаивались лишь сухого и лаконичного ?я не буду это комментировать?. Вот так?— ни да, ни нет.Можно было бы, конечно, предположить, что он просто не хочет шумихи вокруг себя и своей будущей свадьбы, приняв к сведению горький опыт Хана. Но было два ?но?. Во-первых, сама невеста явно придерживалась противоположного мнения, делая тонкие, но не оставляющие места для сомнения, намеки. А во-вторых, любой, имеющий возможность понаблюдать за их поведением друг с другом, мог бы прийти к выводу, что этих двоих связывает что угодно, но никак не романтические отношения. А я такую возможность имела, и не раз.Ева часто появлялась на наших репетициях и приезжала в гостиницы, где мы останавливались. Учитывая, что номер ей никто не бронировал, у меня сложилось впечатление, что она просто следила за Шесом. Появлялась всегда внезапно, как-будто пытаясь застать врасплох. И никто её не выгонял, несмотря на четко соблюдающееся правило рокеров?— не водить подружек на репетиции. Даже жена Хана не приходила всю ту неделю, что мы были в Саратове, хотя тоже приехала в город на время нашего здесь присутствия.Да и Шес не высказывал никакого недовольства, позволял ей сидеть у себя на коленях и даже обнимал. Но уже через десять минут внезапно вспоминал о каком-нибудь срочном деле, требующем его незамедлительного внимания, и банально сбегал. Чтобы вернуться, как только серебристый ?Жук? Евы скрывался за поворотом. И, как всегда, ?без комментариев?.Спросите, почему меня вообще волнует, что там у него происходит с этой девицей? Да потому, что Алек тоже принимал самое непосредственное участие в этой идиотской игре, а иначе как игрой этот театр абсурда и не назовёшь.Только вот с Алом всё происходило с точностью до наоборот. Он прилюдно делал толстые намёки на свои более чем близкие отношения с Евой, вечно крутился вокруг неё на тусовках, пожирал влюблённым взглядом и… равнодушно отворачивался, стоило ей уйти. При этом девушка и не избегала его внимания, и не подтверждала свой статус официально. А ещё явно старалась не показываться на глаза обоим одновременно.Добавьте к этому тот факт, что при прямом вопросе в лоб и Алек, и Шес поклялись мне, что ни один из них с Евой не встречается и жениться планов не имеет, но и объяснить что-либо не может. Ударник заявил, что это секрет Ала, Ал?— что это секрет Шеса. Вы что-нибудь понимаете? Вот и я не понимала.Но кроме всего вышеизложенного, было ещё кое-что. Ох, знали бы вы, как мне сложно в этом признаваться. Но, похоже, меня и Шеса тоже связывал не только контракт. Да знаю я, знаю, как это звучит. Всё знаю. Я сама не понимаю, как это могло произойти, ведь мне в самом деле нравился Алекс и я всё ещё не утратила надежды. Я так запуталась…Это случилось недели полторы назад. Ребята уже разошлись по своим номерам, Даня давно сопел на пару с Валей, а мы с ударником мучили расстроенное пианино советского образца в лобби гостиницы.Шесу за несколько дней до этого сняли, наконец-то, гипс, но проблема с чувствительностью пальцев, особенно безымянного, оставалась. Он его, порой, просто не ощущал. Врачи сходились на том, что это временное явление и должно вскорости пройти, если разрабатывать руку.И Шес подошел к задаче со свойственной ему настырностью. По нескольку раз в день терзал эспандер, все время мял в пальцах небольшой вязаный мячик, наполненный деревянными бусинами, и упрямо пытался играть на пианино. Для гитары ему пока не хватало ловкости, а для ударных?— силы. С клавишными тоже получалось не бог весть что, но с каждым днём всё лучше.Когда я спустилась в лобби за чаем, он как раз играл ?Лунную сонату? и бесился из-за убожества результата. Сама не знаю, почему подошла к нему. Успокаивающе погладила по плечу, сказала какую-то банальность о том, что надо лишь набраться терпения и села рядом. Он несколько минут ещё перебирал клавиши, а потом придвинулся вплотную, боднул меня лбом в макушку и тихо попросил:—?Поиграй со мной, а? А то так тошно, хоть вешайся.Мы играли классику третьего года музыкалки в четыре руки, смеялись, о чём-то говорили. Было как-то по-особенному уютно. Может, потому что обычно наши беседы с Шесом больше напоминали борьбу за приз лучшей ехидны России. А может, потому что где-то очень глубоко в душе я восхищалась этим человеком, хотя и не признавала того. Но заканчивать вечер мне категорически не хотелось, да и он не торопился уходить. А потому мы играли одну мелодию за другой и говорили, говорили, говорили.Сначала на какие-то отвлеченные и безликие темы, постепенно переходя на всё более личные. Я рассказала всю правду о том, что произошло с Кириллом, он?— о своей проблеме с наркотиками. Я?— о том, каково мне растить Даньку одной, он?— о том, что тоже, оказывается, рос без отца. Его мать вышла замуж, когда ему было двенадцать лет. И, несмотря на трудности подросткового возраста, отчим всё же смог подобрать к нему ключик. Шес глубоко уважал этого человека и считал своим настоящим отцом.Я спросила, не задумывался ли он когда-либо найти своего биологического отца. Он как-то сразу помрачнел, словно осунулся на глазах, и, тяжело выдохнув, сказал:—?Задумывался, Витёк. Лучше бы не задумывался. Прошлое принадлежит прошлому?— не надо его ворошить из праздного интереса. Никогда не знаешь, что там найдёшь.Музыка звучала всё тише, а потом мы и вовсе бросили это дело. Просто сидели плечом к плечу в полумраке лобби. Официанты уже закончили убирать зал и, потушив почти всю иллюминацию, разошлись. А мы всё говорили. Впервые вот так?— открыто, честно, просто, не играя на публику и не пытаясь что-то доказать друг другу. Шес раньше не открывался мне с этой стороны. Нет, он всё так же ехидничал и пошлил, но теперь делал это как-то по-доброму, что ли. Не смогу точно сказать, в чем именно была разница, но она была. Он был и знакомым и абсолютно незнакомым одновременно.Было в той нашей беседе что-то настолько родное, близкое, знакомое, настолько в духе Алекса, что я просто не смогла удержаться.Я всё прекрасно понимала?— они родственники, тесно общаются, а значит, вполне логично, что в манере речи Шеса может быть что-то от Алекса. Особенно, когда он вот так расслабляется и перестаёт следить за собой. Возможно, это вообще семейное.К тому же наверняка с ним Ал ведет себя именно как Алекс; как бы я хотела, чтобы и ко мне он повернулся этой стороной. Я ничего не могла с собой поделать. Навязчивое желание ощутить себя рядом с ним, пусть даже так, через другого человека, не отпускало.Наверное, только этим и можно оправдать то, что когда Шес вдруг без предисловий, вопросов или предупреждений наклонился ко мне, я закрыла глаза и потянулась навстречу.И мягкое прикосновение теплых губ было настолько правильным, настолько уместным, что я, не думая, что делаю, тихо выдохнула: ?Алекс?. Именно так я и представляла себе первый поцелуй с ним, с моим снежным_барсом. ?Ал?,?— прошептала я, когда мне вновь позволили наполнить легкие воздухом.И тут всё прекратилось.Он отстранился, оттёр большим пальцем мои губы и сказал, как обрубил:—?Извини. Мне не нужны чужие объедки.И ушёл.Просто ушёл.А я осталась сидеть перед черным поцарапанным пианино, пытаясь привести в порядок дыхание и понять, что только что произошло. И не понимала. Как я могла их спутать? И почему уход Шеса воспринялся так болезненно? Дело явно было не в жестокости сказанных слов?— в конце концов, это правда.Может, потому, что его более привычная мне манера речи развеяла волшебство момента. Пусть краденного, пусть ненастоящего, но единственного, что у меня был. А может, потому, что хотела, чтобы он вернулся, сел рядом со мной, сбросил эту чертову маску ехидности и снова заговорил так, как говорил весь этот вечер. Только в этот раз я бы знала, что это Шес, и ни за что не спутала бы их.Ни на следующее утро, ни потом он ни полсловом не обмолвился о том инциденте, но его равнодушие цепляло сильнее, чем я могла бы предположить.Теперь, разговаривая вечерами со снежным_барсом, я порой ловила себя на мысли, что не на Ала я примеряю эти фразы, а на его несносного родича. И чувствовала себя в такие моменты окончательно запутавшейся предательницей.Потому что внезапно четко осознала?— ни Шес-ударник ?Рельефа?, ни DJ Снежный мне не были нужны. Ни с одним из них у меня не было ничего общего. Ни один из них не затрагивал струн в глубине души.А тому Алеку, который Алекс, и тому Шесу, что играл со мной на пианино дождливым вечером в лобби гостиницы, похоже, не была нужна я.Да, я одновременно желала двух мужчин.Считается ли это изменой? Наверное, да.Может быть, именно поэтому я и не могла получить ни одного из них я.Хан был прав?— как, впрочем, и всегда,?— пора бы перестать разыгрывать из себя королеву бала и определяться.Впервые мелькнула мысль, что поведение Ала, возможно, объясняется очень просто?— он знает.Его женщина только его, так он сказал. А Шесу ?не нужны чужие объедки?.Могу ли я видеть в этом предложение и, что важнее, готова ли я быть только его? Если это означает потерять сегодняшнего Шеса, готова ли?И…Не поздно ли я спохватилась?