Глава 21 (1/1)

Сказать, что на следующий день я пребывала в сумбурных чувствах, это не сказать вообще ничего.И такому своему состоянию я была обязана не только внезапным откровениям о личности Алека. Хотя, конечно, одного этого было уже достаточно, чтобы выбить из колеи далеко и надолго, заставляя вновь и вновь прокручивать в голове события вчерашнего вечера и мысленно биться головой о виртуальную стенку. Яду мне, яду! И побольше.Однако, этим, без сомнения, крышесносящим откровением день мой не ограничивался.С самого утра, ещё до летучки, я появилась в кабинете Тамары Ефимовны?— нашей директрисы,?— по банальному, но крайне неожиданному в моём случае поводу. Нужно было подписать заявление об увольнении. Ну, а как вы думали? Тут или рокеры или лицей.Шес вчера довольно убедительно объяснил с помощью расписания репетиций, концертов и моих уроков, что совместить и то, и другое не получится. А простая арифметика позволила сделать выбор в пользу первого. Не сказать, чтобы уж совсем с легким сердцем?— все же, халтурка эта лишь на три, от силы четыре месяца, а там придется опять искать работу. Но решение я уже приняла, так что пересекать этот мост буду, когда доберусь до него.А пока что… Пока что надо уволиться. И сделать это как-то так, чтобы не заставили отрабатывать месяц, положенный по контракту. Вот с этой отработкой и была главная загвоздка.—?Это что? —?директриса брезгливо подняла мое заявление за уголок.—?Заявление об уходе,?— с непробиваемой миной Капитана Очевидность отрапортовала я.—?Да я вижу,?— протянула Черных, внимательно рассматривая то меня, то бумажку, как будто сличая нас. —?А с какого перепугу, Викуся?—?Э… По семейным обстоятельствам, Тамара Ефимовна. Вы подпишете?—?Каким таким обстоятельствам? —?ничего пописывать она явно не торопилась. —?Насколько мне известно, ваши, Виктория, семейные обстоятельства предполагают, что вы вцепитесь в эту работу руками и ногами. А вы вот, что надумали,?— она снова приподняла несчастный листок. —?Так что случилось?—?Я… Я бы не хотела это обсуждать, если можно,?— попросила я. —?Просто подпишите, пожалуйста.—?Даже так? —?она внимательно рассматривала меня, словно выискивая что-то. —?Ну, хозяин барин. Неволить не буду. Отработаете положенный месяц и можете быть свободны.—?Тамара Ефимовна… —?как же выкрутиться? —?А можно как-то без отработки?—?Виктория Владимировна, я понимаю, у вас обстоятельства,?— она так язвительно выделила это ?обстоятельства?, что я тоже кое-что поняла?— ей наплевать на них. —?Но у вас, дорогая, есть ещё и контракт.—?Я знаю, но… Мне очень надо, правда! Ну, может, можно как-то договориться?—?Вика? —?ее глаза подозрительно заблестели. —?Милочка, вы мне что, взятку сейчас предлагаете?—?А надо?Я правда не знала, что в таких случаях делают. И, если предлагают, то сколько? Моего гонорара вообще хватит? Соглашаясь вчера на предложение ударника, я как-то упустила из виду этот момент.—?Викуся… —?начала Черных ехидно и вдруг осеклась, взглянув на меня. —?Вика,?— продолжила она уже мягче,?— хотите чаю?—?Что?—?Я говорю, чаю хотите? Давайте, я заварю нам чай? А вы, деточка, пока соберетесь с мыслями и все мне расскажете. Хорошо?Не знаю, что меня так выбило из колеи?— внезапная смена тона, предложение почаевничать или ещё что-то, но я согласилась. И неожиданно для самой себя выдала этой мегере всё.Сжимая в дрожащих руках чашку с горячим ромашковым чаем, который я, к слову, терпеть не могу, и с трудом сдерживая слёзы, я говорила. И не просто говорила, а изливала душу человеку, которого от все той же души презирала, можно даже сказать, ненавидела.Я рассказывала о вещах, о которых и Романыч-то лишь догадывался. А кое о чем не ведал даже Олег. Про Кирилла. Про то, как бросил нас с Данечкой. Про то, как молодой и талантливой студентке, лучшей на потоке, пришлось оставить консерваторию и идти работать посудомойкой в кафе. Про то, как заболел, а потом и умер папа. Про долги. Про то, как правдами и неправдами удалось устроиться в лицей и терпеть день изо дня свою никчемность и безразличие учеников и преподавательского состава. Про то, что Олег с утра до ночи вкалывает на двух работах, а денег всё равно не хватает. Про чёртов велосипед. Про то, что брат в свои тридцать четыре года всё ещё не обзавелся семьёй, потому что боится оставить нас с Даней. Про Рельеф. Про Шеса. Про Ала. Про деньги…Я выкладывала всё, не оставляя в тени ничего. Мне так давно хотелось вылить это на кого-то, высказаться, поделиться, переложить хотя бы частично эту ношу на чужие плечи. Честно сказать, я и не соображала, что и кому говорю, меня просто несло. Такая вот тихая истерика, если хотите.—?Деточка,?— вздохнула Черных, когда я, наконец, замолчала,?— почему вы носите всё это в себе?—?А с кем мне делиться, Тамара Ефимовна? С Олегом? Он и так всё знает. А чего не знает, того я и под страхом смертной казни ему не расскажу. С друзьями? Увольте, не хочу, чтобы меня жалели. И без того тошно!—?Знаете, Вика,?— она отхлебнула уже остывший чай и поморщилась,?— иногда надо, чтобы кто-то пожалел. Есть вещи, с которыми не стоит пытаться справиться в одиночку.—?Вы собрались меня жалеть? Не надо.—?Надо, деточка, надо… Только не примете вы этого от меня, ведь так?—?Не надо! —?упрямо повторила я.Единственное, что не давало скатываться в депрессию и истерику в последние годы, это уверенность всех вокруг в том, что я прекрасно справляюсь. Даже Олежек повелся на этот спектакль. Но, боги, кто бы знал, как я устала разыгрывать из себя Железную Леди! Как же я устала.—?Хорошо,?— подозрительно легко согласилась директриса. —?Тогда вернемся к твоему увольнению,?— она вдруг отбросила в сторону офизиоз и перешла на ?ты?.—?Вы подпишите?—?Подпишу. Но, сначала ты меня внимательно выслушаешь. Договорились?—?Я слушаю.—?Это всё замечательно, Вика, и такую возможность заработать грех упускать. Но, ты подумала, что будет через три месяца? Опять пойдешь в посудомойки? Или ты забыла, как тяжело найти приличную работу с неоконченным высшим?—?Я всё понимаю…—?Да нет, не понимаешь! —?перебила меня Черных. —?Рубишь с плеча, как девчонка сопливая, ей Богу. Нет бы, прийти, посоветоваться.—?А вы можете мне что-то посоветовать?—?Виктория, а когда вы в последний раз в отпуске были? —?огорошила меня директриса.—?Э… Никогда?—?Вот и я о том же, деточка. Почему бы вам не взять отпуск? До конца учебного года осталось три недели. Набежавших выходных вам как раз должно хватить. На время экзаменов возьмете по собственному желанию, я подпишу. Всё равно ваш предмет неаттестационный. А там и каникулы уже. До сентября вы со своими рокерами закончите, я надеюсь?—?Должна бы… —?она мне помогает? Она? Мне? Я не верила происходящему.—?Вот и хорошо. Сделаем вид, что этого не было,?— она скомкала и выбросила в урну моё заявление об уходе. —?Подавайте на отпуск, и чтобы с завтрашнего дня и до сентября я вас, Викуся, здесь не видела!Вот такие пироги.Из ее кабинета я выходила в легком шоке, получив понимание и помощь от человека, от которого меньше всего их ожидала. Странно это было?— разочароваться в ком-то наоборот. Она всегда была для меня средоточием чуть ли не всех бюрократических грехов: властная, самовлюблённая, не умеющая ценить, пользующаяся своим положением. А вот поди ж ты, оказалась нормальным человеком.Уроков сегодня у меня не было. Я, принципе, и пришла только за расчетом. Поэтому следующим пунктом моего следования по коридорам родного лицея был подвал.Да-да, не удивляйтесь?— подвал. Потому как именно там находилась вотчина Егора, нашего сисадмина. Трепливая, себе на уме сволочь с глазами ангела и неисправимой страстью к сплетням, и, по совместительству, мой друг.История становления нашей с ним дружбы больше напоминает бразильский сериал, чем реальные события.Я начала работать в лицее намного позже его. К тому времени ?белокурый ангелок Егорушка?, как его все называли, уже успел укрепить свои позиции, завоевав всеобщую любовь, обожание и желание подкармливать домашними котлетами и шоколадом. К сожалению, а может, к счастью, мне никто не удосужился сообщить, что это исчадье Ада есть ангел во плоти, и относиться к нему стоит соответствующе. А потому при первой же пущенной сплетне по поводу себя любимой я устроила жуткий скандал, безошибочно вычислив источник и с потрохами разрушив его так тщательно создаваемую репутацию.Дальше была война. Жестокая, силовая, из серии ?пленных не брать?. Я мстительно раскрывала так любимые им попытки грубо и жестко подшутить над сотрудниками, сообщая об оных всем желающим, и попутно вешая на него всё на свете, от пасмурной погоды в Японии до попытки военного переворота в Чили. И педантично добивалась того, чтобы парня либо уволили, либо он уволился сам.Он же пускал обо мне сплетню за сплетней, неделями отказывался ремонтировать комп, который сам же и ломал, подделывал данные системы слежения за входом-выходом и учета рабочих часов. А однажды даже продырявил колесо в Ниве.Собственно, с этого колеса и началась наша дружба.Не помню, почему я задержалась в тот день, но факт, что уходила одной из последних. Ужасно торопилась, тоже не помню почему. Кажется, опаздывала забрать Даньку из яслей. Шел жуткий дождь. И тут это колесо… А я не то, что менять их не умею, у меня даже необходимых инструментов нет. А может, и есть, кто его разберет? Я же понятия не имею, что для этого надо.И вот, стою я на абсолютно пустой парковке под проливным дождем и таращусь на спущенное колесо, не имея ни малейшего понятия, что делать. Сторож уже запер двери лицея и ушел на обход, поэтому даже вернуться в сухое помещение я не могу. Звоню Олегу?— не отвечает. Звоню Ромке?— в командировке, может объяснить по телефону, только чем это поможет, если руки не из того места? Звоню в службу эвакуации?— говорят, ждите, через два часа будем. И тут финальным аккордом порыв ветра вырывает из рук зонт и уносит его к чертям собачим. Я поступила, как любая уважающая себя женщина, попавшая в затруднительную ситуацию. Села в лужу и начала плакать.Я, вообще-то, плачу довольно редко, по большей части держу в себе. Но, возможно, именно из-за этого иногда срываюсь по сущим, в принципе, мелочам и рыдаю навзрыд над разбитой чашкой. Ромка считает меня истеричкой. А Ленка, благодаря своей поразительной интуиции прекрасно понимающая, откуда у всего этого ноги растут, уже не раз говорила, что дабы не плакать по мелочам, надо не бояться плакать по-крупному. Но кто ж её слушает? Мы же всех умнее, всех мудрее…Ну вот, сижу я под дождем, прислонившись к боку своей Нивы, мерзну и рыдаю крокодильими слезами. И вдруг кто-то заслоняет меня от воды и ветра, поднимает из лужи, тащит куда-то и запихивает в прогретый салон чужой машины.Этим кем-то оказался Егор. Он сразу же признался, как в том, кто пробил колесо, так и в том, что тоже понятия не имеет, как его менять. Кроме этого признания, мы, кажется, не обменялись и словом. Он дал мне переодеться в свою запасную одежду, отвел в кафе напротив и молча просидел со мной почти три часа, пока не приехал эвакуатор.С того дня что-то изменилось. Нет, ненависть не сменилась дружбой прямо в одночасье. Но мы перестали пакостить друг другу, стали здороваться при встрече, а потом слово за слово разговорились и оказалось, что у нас нет абсолютно, совершенно, тотально ничего общего.И на этой-то почве мы, по странности, и сдружились. Я же предупреждала, что это просто бразильский сериал какой-то, да?Вот к этому голубоглазому недоразумению я и шла. Мне надо было срочно поговорить. И, к слову, это был первый раз в моей жизни, когда я не могла обсудить сложившуюся ситуацию с Боженовым, поскольку… Ну, не могла я!Можете считать меня дурой, можете назвать идиоткой, но смысл сказанного вчера Алеком дошел до меня, хорошо, если минут через десять.—?Я Снегов, а не Беленький,?— заявил он. —?И меня уже лет десять никто не называл простым пареньком.И выжидающе, немного виновато уставился на меня.А я… Я продолжила спорить, напрочь игнорируя сказанное. Доказывала, что знаменитости тоже люди. Призывала Шеса в свидетели. Заставляла его подтверждать, что ничто земное ему не чуждо, что повышенное внимание фанатов напрягает и утомляет, что хочется тепла и покоя, а не света софитов и ковровых дорожек. Умоляла Алека поверить ему, как человеку знающему. И не видела, в упор не видела снисходительных усмешек и выжидающих, слегка удивленных взглядов.-…всё это маски,?— соглашался Шес. —?То, что люди видят на экранах, и то, какой человек на самом деле, это разные вещи, и порой…—?Да быть такого не может! —?я, перебив его на полуслове, резко развернулась к Алу.—?Что? —?Шес не сразу сообразил, что я… сообразила.—?Что ты сказал? —?наступала я на Снегова. —?Ты же пошутил, да?—?Да какие шутки, Вика? —?он выставил перед собой руку. —?Грешен, каюсь, но зачем же так реагировать?—?Но… Но так же не бывает! Этого не может быть! Просто невозможно! Вы смеётесь надо мной, да? Алек, это такая шутка?—?Витёк,?— Романыч тоже поднялся из-за стола и подошел к нам. —?Ты чего? Ну, посмотри на него! Ну? Ты же бредишь им. Неужели даже сейчас не узнаешь?—?А ты! —?мгновенно переключилась я на приятеля. —?Почему ты мне ничего не сказал?!Тут уже все уставились на Боженова. Я?— негодуя. Ал удивленно. Шес как-то предвкушающе. Только Ленка продолжала смотреть на меня глазами нашкодившего котенка. Ну да, она ведь тоже знала и молчала. Друзья, называется!—?А в самом деле, почему? —?повторил вопрос Алек. —?Я же, вроде, не просил блюсти моё инкогнито?—?Саша, блин! —?зыркнул на него Романыч. —?Что значит ?не просил?? А как ещё можно было понять это твое ?не лезь не в своё дело?, а? —?и повернулся ко мне. —?Витёк, ты только не психуй, ладно? У меня и в мыслях не было разыгрывать тебя! И даже несмотря на просьбу Ала, я бы…—?Я не просил!—?Мне логи нашей переписки в аське поднять? —?огрызнулся Боженов.—?Ах, это… Ты меня не так понял,?— взял напопятный Снегов. —?Я не о том просил молчать. А про Снежного?— это же очевидно.—?Очевидно? —?опять подключилась я. —?Ал, как для постороннего человека может быть очевидным, что под личиной какого-то университетского дружка скрывается номер семь в мире электронной музыки?—?Номер шесть,?— поправил Ал.—?Да хоть сорок восемь! —?я опять повернулась к другу. —?Ром, зараза ты, намекнуть хотя бы мог?—?Я был уверен, что ты, как минимум, догадываешься,?— продолжил оправдываться тот. —?Нет, ну правда?— ты же его обожаешь. Сколько его дисков я тебе уже перетаскал? —?о, теперь-то понятно, где он доставал их, да ещё и с оригинальными автографами, когда во всех магазинах их либо ещё не привозили, либо уже раскупили. —?Ну откуда я мог знать, что при всей своей увлеченности ты не знаешь, как он выглядит? Ты же на сете его была не далее, как две недели назад!—?А что я, по-твоему, видела на сете, кроме какого-то мужика в тёмных очках и бандане и спин впереди стоящих?—?Но в сети же полно моих фотографий,?— влез Алек.—?Да можно подумать, я сутками сижу в интернете и… Погоди! —?дошёл до меня весь смысл только что сказанного. —?Ты тоже думал, что я знаю, кто ты?!—?Да мне в голову не приходило задумываться об этом,?— пожал он плечами.—?Честно говоря,?— добавил Шес,?— я был уверен. Учитывая, что Романыч его друг…—?С ума сойти! —?резюмировала я. —?Ребята, я что, выглядела, как человек, понимающий, что режется в преф с мировой знаменитостью?—?Ну… —?смутился Романыч. —?Я решил, что тебе просто по барабану. Шес тоже знаменитость, но с ним ты явно не заморачиваешься!—?А что,?— Алек подошел ближе и аккуратно коснулся моей руки кончиками пальцев,?— эта информация что-то меняет?—?Да мне всё равно! —?опровергла я. —?Просто… Это так неожиданно… Подумать только… Я же засыпаю и просыпаюсь с твоими треками!—?Я рад,?— улыбнулся Ал,?— что тебе нравится моё творчество. Извини за это недопонимание.—?Да, прости, заец? —?заглянул в глаза Романыч.—?А меня прикольнуло! —?абсолютно по-свински расхохотался Шес. —?Так, товарищи знаменитости и не очень, мы продолжаем игру, или как?—?А у вас вся семейка такая талантливая? —?полюбопытствовала я у него.—?Какая семейка? —?подведенные глаза ни с того ни с сего опасно сузились, и я вдруг почувствовала, как напрягся Ал за спиной.—?Ну, вы же родственники. Это так необычно, что в одной семье два таких талантливых…—?А с чего ты взяла, что мы родственники? —?перебил меня ударник.—?Романыч говорил… —?я с удивлением проводила взглядом удаляющуюся спину друга, который, бурча что-то про чайник, резвенько двинул в сторону кухни.—?А ну, стой зараза! —?вскочил вдруг Шес и помчался за ним. —?Открой дверь, трепло, или слесаря будешь вызывать и менять все косяки!—?Э… Девочки? —?склонился Алек к моему уху, косясь попеременно, то на Ленку, то на меня. —?Понимаете, вот это как раз дискретная информация. Вика, я надеюсь, ты никому об этом не рассказывала?—?Нет, конечно. Кому бы я?..—?И не расскажешь! —?он не спрашивал, он утверждал.—?Клянусь! Мне как-то не улыбается прятаться от него на кухне.Шес с Ромкой вернулись через несколько минут. Романыч?— красный как помидор, ударник как-то подозрительно поглядывающий на нас с Боженовой.—?Шес, я могила! —?пообещала я. —?Алек все объяснил…—?Спасибо.—?А ты не расскажешь, почему это секрет? —?любопытство моё всё.—?Нет,?— лаконично. —?Играем дальше?Пока Ленка сдавала карты, Ал снова склонился к моему уху и прошептал так, чтобы не услышали остальные:—?Ты что, серьёзно ничего не знала?—?Честное слово,?— так же тихо ответила я, заглядывая ему в глаза. —?И предпочла бы и дальше не знать.—?Забавно,?— задумчиво кивнул он,?— как жизнь играет нашими предпочтениями.И вот теперь, мне срочно нужно было с кем-то поговорить. Догадываетесь, почему? Да потому, что мне было не всё равно!Несмотря на то, с какой уверенностью я заявляла, что ничего в моём отношении не изменилось, мне было не всё равно. Абсолютно точно не всё равно. Попробую объяснить, почему. Так сложилось, что в жизни мне довелось прикоснуться к одаренным звездной пылью. Но никогда я не искала этих встреч. Никогда не чувствовала себя в роли мотылька, летящего на пламя свечи.С Авдеевым?— Данькиным отцом,?— мы начали встречаться, когда он ещё был ничем, и имя ему было никто. Это потом уже… Эх, да что вспоминать теперь? Но его карьера развивалась у меня на глазах, в чем-то даже с моей помощью. А потому я абсолютно точно могла утверждать, что привлёк меня именно Кирилл, а не что-то иное. Или взять того же Шеса, к примеру. Да, меня к нему влекло, что поделать. Личность он довольно колоритная, да и есть у меня слабость к плохим мальчикам. Но всё это влечение легко нейтрализовалось пониманием того, куда я лезу. Нет-нет, благодарствуйте покойно! Он не настолько привлекателен в моих глазах, чтобы становиться в очередь и терпеть его выкрутасы, которых у избалованной вниманием звезды наверняка вагон и маленькая тележка.Однако, оказалось, что разыгрывать из себя святую невинность намного проще, когда объект и в самом деле тебя не интересует.Но в случае с Алом всё было совсем наоборот! Само осознание того, что это Снежный, заставляло кровь бурлить, а сердце биться быстрее. Да, он мне и раньше нравился. Но тогда это была неуверенная заинтересованность. Я была готова попробовать, но теперь… Теперь я была готова взять номерок и встать в очередь. На меня обратил внимание Король! И вся моя независимость и невозмутимость куда-то испарилась. Особенно грело сердце осознание, что мой номер первый. Это было так сладко… и так противно. Чем же я отличаюсь от инфантильных фанаток, так бесящих Хана и Шеса?И ещё одна вещь не давала мне покоя. Почему я?Нет, внимание одного из них я ещё могла переварить, но оба? Одновременно? Я не испытываю комплексов по поводу своей внешности. Приодетая и накрашенная я очень даже ничего. Но в том-то и дело, что именно ничего. В меру милая, в меру симпатичная. Таких, как я, пруд пруди. К тому же, нагруженная маленьким ребенком и, чего греха таить, скверным характером. Вряд ли коктейль ?Срази Кумира? выглядит именно так.Фраза ?все бабы, как бабы, а я королева? не про меня…Так почему я?Я не могла отделаться от мысли, что что-то тут не так. Где-то был подвох. Я его чуяла, я его ожидала, но душе хотелось верить в розовых пони, несущихся вдаль по радуге. И не хотелось одновременно.