Глава 15 (1/1)

Я не буду описывать, как прошли эти два дня. Сказать просто, что было тяжело? Да это как заявить, что сливочное масло немного жирное. Или что зелёнка, вытекая на пол, слегка пачкается. Мы в буквальном смысле вкалывали с утра до ночи. Пахали, как рабы на галерах. До изнеможения, до дрожи в руках и ломоты во всем теле.Повторяли вновь и вновь въевшиеся в память партии, выжигали в подсознании каждую ноту, каждый вдох, каждое движение. Шес гонял нас, словно проклятых. А когда ближе к десяти вечера мы, наконец-то, разъезжались, он еще оставался и переписывал вновь и вновь недающиеся мне моменты. С каждым разом получалось лучше и лучше, но времени всё равно катастрофически не хватало.Анатолий Владимирович проявил чудеса изобретательности, пытаясь по максимуму сократить и разбавить нашу программу.Тут был и какой-то стендап-комик, которого специально пригласили в качестве конферансье, хотя на рок-концертах, насколько мне известно, такое вроде бы не принято. Но его номер, открывающий вечер, экономил нам около получаса.А еще команды разогрева. Вообще, как оказалось, у Рельефа была традиция?— выпускать в начале своих концертов какую-либо местную группу. И для того, чтобы разогреть и подготовить публику, и для того, чтобы дать молодым коллективам возможность засветиться. Как объяснил мне Дима, для них самих такого, к сожалению, никто и никогда не делал. А это могло бы очень помочь в свое время и, возможно, даже уберечь от кое-каких ошибок. Потому-то ребята, помня свой тяжелый и тернистый путь наверх, и пытались оказать посильную помощь молодым и начинающим.В этот раз на разогреве была не одна группа, а целых три. Причем как минимум одна из них уже довольно известная, во всяком случае, в Питере. Я, кажется, даже видела их на последнем концерте по поводу Дня Города. Эти вполне могли бы потребовать поделиться гонораром. Но, проникнувшись проблемой и по старой дружбе с кем-то из москвичей, согласились поработать за спасибо и обещание дать эфир на предстоящем через пару месяцев концерте в Москве. Для остальных же это просто был тот самый редкий шанс засветиться на большой сцене и сделать шаг вперед к признанию.И вот он наступил. День ?Х?.Готовы, не готовы, а отступать некуда. Позади?— Москва, как говорится. Если честно, у меня был такой мандраж, что ночью казалось, не уснуть. Уснула как миленькая. Обняв по привычке Даньку, просто провалилась в холодную вязкую темноту без сновидений. Всё же в перманентной усталости есть свои прелести.С утра мы еще раз прорепетировали, но как-то лениво, без надрыва. Словно делая проверку систем самолёта перед взлётом. Программа на вечер была закрыта, одобрена и прогнана бесчисленное количество раз. Поздно дергаться. А в двенадцать Хан дал отмашку сворачиваться и ехать в гостиницу отсыпаться перед вечером. Потому что прибыли Грег с Тэкой и каким-то молоденьким юрким подростком, которого мне представили, как Тоху-Антоху. Они, грубо попросив нас ?сгинуть?, принялись собирать инструменты. Это была их часть работы: доставить на место, установить, настроить, убедиться, что всё подключено и работает. Что нам удобно. Что звук правильный. Что освещение нужное. И еще сто пятьдесят тысяч мелочей, о которых ты, в качестве зрителя, даже не задумываешься, отрываясь на концертах любимых исполнителей.Глядя на то, как уверенно и сноровисто работают ребята, я поняла, что здесь нам и правда делать больше нечего. У них всё под контролем, а мы только мешаем. Наше дело?— отыграть, их?— обеспечить необходимые для этого условия. Впервые я задумалась о том, что за удачными исполнителями стоит невидимой тенью ещё и профессиональный техперсонал. Их никто не знает в лицо, фанаты не рвутся получить автограф, а журналисты?— взять интервью, но без их знаний и умений ничего не получилось бы у тех, кто стоит в свете софитов.Домой меня не отпустили, рассудив, что ездить туда-сюда смысла нет. Всё равно на стадион, где должен проходить концерт, нас всех вместе доставит личный автобус Рельефа. Иначе можно запросто застрять в толпе фанатов, караулящих на подступах еще с утра.Меня определили в пустующий номер, числящийся за неуловимой Гриней. Снабили ценными указаниями отдыхать, не мандражировать и быть готовой выехать в четыре и оставили в покое. Относительном покое. Потому что мне незамедлительно начали названивать все, кому не лень. Олег, Ленка и, к моему огромному удивлению, Алек?— с пожеланиями удачи. Лучи добра и скорейшего выздоровления слали из лицея, узнав, что я ?приболела?. А Романыч в свойственной ему манере советовал ?не ссать?, ибо ?прорвемся?. В конце концов, я позвонила на ресепшен и, попросив разбудить меня в полчетвертого, просто вырубила мобильный.Сна не было ни в одном глазу и я, блаженно развалившись на широкой гостиничной кровати, занялась обычным для девушек делом?— принялась мечтать. Не о концерте, нет. Об этом я старалась даже не думать, настолько было страшно. Я с абсолютно девчачьей непосредственностью мечтала о голубоглазом Але. Наверное, в суете того дня я бы и не вспомнила о нем, но он сам позвонил. Так просто, как вроде мы сто лет знакомы:—?Привет.Не ?Привет, это Ал?. Не ?Привет, узнала?? Просто ?Привет?.—?Привет… —?я тоже не стала делать вид, будто не знаю, с кем говорю.—?Дрожишь?—?Ага.—?Брось,?— и с таким завидным спокойствием:?— Всё будет замечательно.—?Мне б твою уверенность… —?тяжело вздохнула я.—?А что, Шесовой уже не хватает?—?Что?—?Шес считает, что ты справишься,?— обнадёжил меня Алек. —?А если он говорит… На твоем месте я бы доверился ему и просто наслаждался моментом.—?Ну да, наслаждаться… Знаешь, легче это сказать, чем сделать.—?А что тебе мешает? —?в его голосе в самом деле звучало непонимание.—?Ну, как сказать… Все эти люди, что будут там…—?Ну? —?перебил он. —?Это же твой звездный час. Расслабься и получай удовольствие!—?Ты не понимаешь, Ал,?— я снова вздохнула и закрыла глаза, словно пытаясь убежать от действительности. —?Они такого ожидают от меня…—?Так вот в чем дело,?— протянул Снегов. —?Боишься не справиться?—?Ну, да…—?Глупости, Вик,?— обрубил он. Не отмахнулся от моей проблемы, нет, но с чувством полной уверенности поставил на ней точку. —?Ты дашь им то, что они хотят. И они будут счастливы. И сделают счастливой тебя. Поверь, это непередаваемое удовольствие: чувствовать эмоции толпы, заводить ее, владеть их умами, пропускать через себя и понимать, что ты, и только ты, причина их эйфории. Тебе понравится.—?Откуда ты знаешь? —?хмыкнула я, всё ещё не до конца убежденная, но начиная успокаиваться. —?Ты вообще был когда-нибудь в такой ситуации?—?Какой ситуации? —?в его голосе появился намек на усмешку.—?Стоять перед таким количеством народа.—?А, это… —?усмешка переросла в плохо скрываемый смех.—?Школьные утренники не в счет! —?тоже улыбаясь, добавила я.—?Мне Шес рассказывал. Говорит, кайф нереальный.—?Ну, может, для него… А что смешного?—?А? Да это я так… Не обращай внимания?— просто вспомнилось кое-что. Ты, главное, не бойся и постарайся успокоиться. Все будет просто зашибись! Повторяй это, как мантру,?— и снова улыбка в голосе. —?Ты много репетировала и всё знаешь. Да и не одна там будешь, ребята прикроют если что.Какой же он внимательный. Позвонил вот незнакомому, в принципе, человеку, просто поддержать. И мне эта поддержка, если честно, была нужна как воздух.—?А знаешь, что? —?добавил он. —?Предлагаю совместить приятное с полезным.—?Это как?—?А вот так: если ты справишься сегодня, я приглашу тебя в ресторан?—?А если не справлюсь? —?уточнила я через секунду.Я идиотка, да? Ну кто так соглашается на свидание? Ведь это же свидание? Ох, мама…—?Ты справишься,?— уверенность в его голосе была настолько заразительна, что я невольно расслабилась и улыбнулась. —?Но, если все же нет… то ты пригласишь меня! И я заранее предупреждаю, что выберу самый дорогой ресторан, какой только смогу найти. Как тебе такая мотивация?—?Думаю,?— я изо всех сил старалась сохранять серьёзность,?— мне придется постараться,?— кто-то позвал Алека и он отвлёкся от меня, переспрашивая. —?Тебе надо идти?—?Да, Вик. Прости, дела.—?Всё нормально,?— успокоила я. —?Ты придешь сегодня посмотреть, как мы опозоримся?—?Да ты махровая оптимистка! —?хохотнул он. —?Вика, как тебя Шес терпит? Нет, извини, но сегодня я никак не смогу. Другие обязательства, к сожалению… —?его опять позвали. —?Мне и правда надо бежать.—?Хорошо.—?Успокойся. Не трясись. Всё пройдёт как по маслу. Удачи, Вика!—?Спасибо!—?Я позвоню после концерта, а ты пока выбери, в какой ресторан хочешь пойти.Он отключился, а я впала в какую-то нирвану. Он пригласил меня на свидание. Понравившийся мне парень пригласил меня на свидание. Даже мысль о том, кто именно числился у него в родичах, не портила настроения. ?Быть тебе через год госпожой Снеговой.? Хм… Неужели?.. Интересно, как отреагирует на это событие именитый рокер? Будет забавно посмотреть на его лицо. Особенно, если он в самом деле имел на меня какие-то виды. Хотя, какие виды? Да и с Алом ещё бабушка надвое сказала. С этими мыслями я и уснула.Разбудил меня затрезвонивший на прикроватной тумбочке гостиничный телефон, сообщивший милым женским голосом, что время пришло и час расплаты пробил.И понеслась…Из гостиницы выходили через служебный ход в сопровождении одетой во всё черное, как в дешевом голливудском боевике, охраны, отгонявшей от нас решительно настроенных репортеров и чересчур настойчивых молоденьких девушек, все как одна в огромных солдатских ботинках. Впрочем, в таких же ботинках были и мои рокеры. Кажется, это какая-то отличительная черта данной субкультуры.Кстати, рокеры. Зайдя в номер Хана, где нас собрали перед выездом, я их, если честно, не сразу и узнала. Особенно Дэна.Я долго пялилась на затянутого в рваные джинсы и увешанного цепями парня в пугающих змеиных линзах, черных шипастых напульсниках и с несколькими пирсингами в каждом ухе, пока до меня дошло, кого же я вижу. Хан был более-менее похож на себя, только сменил стильные модельные туфли на все те же высокие ботинки на тракторной подошве. А вот Леголас в темных кожаных штанах, белой майке, открывающей великолепный вид на татуированные предплечья, при тонком галстуке да с непонятно откуда взявшимися фиолетовыми прядями в распущенной белобрысой шевелюре, вверг меня в состояние, близкое к шоку. Шеса нигде видно не было. Мне подумалось, может оно и к лучшему? Если вменяемые члены группы в своих сценических образах выглядят так, то даже и не знаю, чего ожидать от того, кто и в повседневной-то жизни не появится на люди, не подведя глаза и не навесив на руки кожаные браслеты в три ряда?Ребята похихикали над моей вытянувшейся физиономией и просветили, что всё это, оказывается, еще не конечный результат, а так, переходной этап, пока доберемся до гримерки. А там?— трепещи, Витек,?— нас ждут стилист, гример и тихий ужас. Обычно рокеры перевоплощались уже непосредственно перед выходом на сцену. А вокалист с гитаристом оделись в этот раз заранее только потому, что по жеребьевке им выпало общаться с прессой. Я пришла как раз к тому моменту, когда Хан уже заканчивал инструктаж, какие вопросы могут всплыть и что по этому поводу нужно или не нужно отвечать. К моему удивлению, причине временного выбывания Шеса из рядов отечественных барабанщиков было уделено минимум внимания. Хотя, возможно, они уже успели обсудить это ранее.А вот дальше все закрутилось в таком бешенном темпе, что, честно сказать, сейчас я и не припомню большую часть происходившего непосредственно перед выходом на сцену.Например, огромная черная дыра образовалась в моем сознании в том месте, где, по идее, должна была храниться информация о том, как мы попали на стадион. Или о том, как меня обрядили в казалось бы простенький, но невероятно стильный темно-синий комбинезон. Или откуда на моем лице появилась боевая раскраска а-ля Мортиша Адамс. Или кто и, главное, когда нацепил на меня прямо поверх комбинезона длиннющую, чуть ли не по колено, розовую футболку с логотипом группы и надписью:?Это не секьюрити. Это ударник?Судя по размеру и смыслу написанного, данный предмет гардероба принадлежал, вообще-то, Шесу.Впрочем, с этими футболками вообще отдельная история, достойная того, чтобы уделить ей особое внимание.Видите ли, оказалось, что в закулисье (назовем это так), кроме, собственно, самих музыкантов, находится огромное количество народа. Это и вспомогательный персонал самой группы?— такой, как, скажем, Шэка или та же Гриня. И техперсонал принимающей стороны?— например, местный звукорежиссер, занятый на момент нашего прибытия супер важным делом?— ожесточенной перебранкой с нашим звукорежиссером, Грегом. И всевозможные встречающие, провожающие, сочувствующие. Дети спонсоров, изъявившие желание поглазеть на звезду. Сами спонсоры, желающие убедиться, что деньги заплачены не зря и звезды таки приехали. Журналисты, жаждущие запечатлеть трогательный момент встречи двадцатипятилетней крохи со своим кумиром. Кумир, пытающийся прорваться к уборной. Охрана, посыльные, охрана посыльных, посылающие охрану… И так далее, и тому подобное.Для того, чтобы контролировать такую массу народа и, по возможности, не допускать в этот бурлящий, кричащий, все время несущийся куда-то сломя голову кавардак тех, кому там вообще не место, существует некая система пропусков. Есть у тебя такой?— заходи, чувствуй себя, как дома. Нет?— ну что же, извини, но выход там. К тому же, эти самые пропуски бывают разных уровней, прямо как на военной базе. Это теоретически гарантирует, что журналисты не ворвутся в гримерку, когда вы там переодеваетесь. Или что посыльный из ближайшей закусочной не будет шляться, скажем, рядом с пультом управления камерами. Ну, вы поняли в общем…Для этих целей изпользуют обычно цветные браслеты или бейджики. Наши рокеры пошли дальше. Они все рядились в кричаще-розовые, просто какие-то поросячьифутболки с большим логотипом группы на спине, резко выделяющие их из общей массы слоняющихся по закулисью людей и позволяющие быстро определиться, кто перед тобой. Футболки эти были абсолютно одинаковыми и отличались друг от друга только надписями.Так вот, надписи. По идее, если я правильно поняла смысл и первопричину данного явления, там должно значиться что-то вроде:?Л. Грег, звукорежиссер, Рельеф?Я не просто так привела в пример именно Грега. Просто он был, в принципе, единственным, чья футболка без лишних претензий давала нужную информацию и не вызывала ощущения, что ты гадаешь кроссворд с членами группы в роли вопросов.О своей, бывшей Шесовой, я вам уже рассказала. Сам Шес, к слову, был одет в ту самую, которую стащил у него Грег в день нашего знакомства, со скромным и лаконичным:?Самый Главный?Бегающая между ребятами и вешалками с одеждой Лиза щеголяла категоричным:?Ты это наденешь. Потому что я так сказала?и тыкала в надпись каждый раз, когда кто-то из нас закатывал в ужасе глаза и заявлял: ?С ума сошла?! Я это не надену!?И так далее. Каждый изощрялся, как мог. Прибавьте к этому царящую вокруг суматоху и получите очередного мужика/парня/девушку/невнятное существо неопределенного пола, нервно дергающего глазом при виде, скажем, Тэки в футболке, гласящей:?Подтанцовка звукорежиссера?.Теперь я жутко жалею, что не догадалась тогда сфотографировать их в этих дурацких футболках, но в тот момент могла только крутить головой в поисках очередного шедевра и хихикать.Впрочем, должна сказать, что это здорово отвлекало меня до поры до времени от предстоящего кошмара, коим в моих глазах являлся неизбежный момент выхода на сцену. Меня перетряхивало, стоило только вспомнить, зачем, собственно, мы здесь собрались. А Олег и Романыч, пробравшиеся за кулисы с помощью вездесущего Дэна, вместо того, чтобы поднять настроение и успокоить, чуть не ввели меня в состояние, близкое к коматозному.И тем не менее, к часу ?Х? я вновь была более-менее вменяема и даже готова к труду и обороне благодаря, как ни странно, Шесу.А было это так?— наши труженики на ниве отечественных СМИ как раз вернулись с пресс-конференции. Тэка, сопровождавший их, рассиживаться с нами не стал, а, объявив получасовую готовность и схватив лежащие на столе огромные акустические наушники, убежал, костеря на чем свет стоит кого-то в маленький, едва заметный микрофон, закрепленный у него на голове с помощью обруча.—?Ну, что ж,?— сладко, до хруста в костях потянулся Хан и повернулся к ?Самому Главному?. Надпись на футболке басиста, кстати, гласила: ?Пью. Курю. Играю басом.?,?— Шес, сходи погуляй. Мы покурить хотим.Ударник без лишних вопросов поднялся и, скомандовав на ходу: ?Витек, пошли?, двинулся к выходу. Мне же, занятой не особо удачными попытками унять мелкую дрожь в руках, идти никуда, а тем более с ним, не хотелось.—?Да мне не мешает,?— попыталась отвертеться я.—?Идем,?— Шес легко выудил меня из кресла и подпихнул в сторону двери. —?Поговорить надо.Притворив за нами вход в гримерку и попросив сидящего рядом колоритного шкафообразного охранника никого не пускать минут двадцать, он повел меня путанными и похожими один на другой как капли воды коридорами. Через несколько минут мы вышли на некое подобие то ли маленькой галереи, то ли большого балкона, заставленного нагроможденными друг на друга столами и стульями. Шес снял с себя верхнюю ?именную? футболку, протер ею один из столов, на который и усадил меня, внезапно подхватив за талию. Сам он устроился рядом, опираясь о стол бедром и повернувшись ко мне в пол оборота. Протянул руку, аккуратно, стараясь не дотрагиваться до кожи и не размазать грим, отвел за ухо выбившуюся из моей прически прядь волос и закурил.—?Я думала, ты не куришь,?— прервала я молчание.—?Курю,?— подтвердил он очевидное, глубоко затягиваясь и смотря куда-то поверх моей головы.—?А почему тогда Хан тебя выгнал? —?Шес опустил взгляд на меня, чуть ухмыльнулся уголками губ и приподнял правую бровь в таком уже знакомом скептическом жесте. Меня озарило:?— Они там не сигареты собрались курить, да?—?Не сигареты.—?Так странно,?— попыталась я переварить полученную информацию.—?Что странно, Витек? —?забавно, но из всех членов группы только он продолжал называть меня так. Остальные чаще пользовались традиционным ?Вика?.—?Из всех вас ты последний, в ком бы я заподозрила неприятие наркотиков.—?Сомнительный комплимент.—?Я не это хотела сказать.—?Да ладно тебе,?— он опять хмыкнул и чуть толкнул меня в плечо кулаком. —?Расслабься. Моя репутация не была построена на пустом месте, знаешь ли,?— он затушил сигарету о рифленую подошву своего высокого ботинка и придвинулся еще ближе. Теперь я практически дышала ему в грудь. —?Давай, рассказывай.—?Что рассказывать?Странно, но желания отодвинуться у меня не возникло. Как, впрочем, и бабочек в животе. Странно, да? Посторонний мужчина со вполне определённой репутацией практически обнимает меня, а я не вижу в этом ничего интимного или угрожающего. Может, потому что у меня откуда-то возникло чувство абсолютной уверенности в том, что он ничего себе не позволит. Не знаю откуда. Просто, знала, и всё.—?Тебе страшно,?— он не спросил, а сообщил, как давно известный факт. —?Чего ты боишься?—?Страшно,?— нет смысла скрывать очевидное. —?Я не знаю, Шес. Боюсь и все тут.—?Витек, никто не боится просто так,?— продолжал он давить. —?Почти всегда есть что-то. Я, например, боюсь пауков.—?Я тоже,?— меня передернуло при мысли о волосатых лапках. —?Фу, какая гадость!—?Нет,?— Шес покачал головой. —?Тебе они противны, а я их боюсь. Есть такая вещь, как арахнофобия. Когда я вижу паука, даже вот такого,?— он показал кончик пальца,?— я не начинаю кривиться или кидать в него тапком. Я задыхаюсь и теряю сознание.—?Серьезно?! —?я представила себе почти двухметрового ударника, хлопающегося, как манерная барышня начала прошлого века, в глубокий обморок при виде махонького членистоногого, и нервно хихикнула.—?Не смешно,?— Шес улыбнулся, переча своим словам. —?Ничего с этим сделать нельзя. Это и есть фобия?— страх без видимых причин. Но это, Витёк, уже клиника. Большинству же вещей можно найти объяснение, а значит, и решение. Так чего ты боишься?—?Не знаю… Ответственности, наверное.—?Перед кем?—?Перед людьми, которые пришли сегодня.—?Витёк,?— скривился он,?— не смеши мои тапки. Какие люди? Ты их что, знаешь? Да, плевать на знакомство?— ты их даже не увидишь.—?В смысле?—?В смысле, прожектор так бьет в лицо, что увидеть зрителей практически нереально. Да и вообще, положись на мой опыт, через десять минут после начала ты забудешь и о них, и о том, где ты.—?Алек говорил по-другому,?— возразила я, немного ошарашенная таким наплевательским отношением к публике.—?Алек? Когда вы… Впрочем, не важно,?— оборвал он сам себя. —?Доверься мне, так и будет.—?Да я, в общем-то… —?и тут я призналась:?— Я боюсь не справиться, Шес!—?Опять эфемерная и неконкретная формулировка,?— на мое удивление, он не принялся, как все остальные, уговаривать меня, что я гений и всё будет тип-топ, а лишь раздраженно закатил глаза. —?Ну, допустим, только допустим, что ты облажаешься. Крупно так. Запорешь весь концерт. И?—?Что и?—?Что тебя в этом пугает?—?Как, что? —?я опешила. —?Я же всех подставляю!—?Нет, детка. Это я всех подставил, когда сделал вот это,?— он покрутил перед моим носом загипсованной кистью правой руки. —?А ты всего лишь мой шанс немного уменьшить ущерб. Получится?— замечательно, не получится?— что ж, я хотя бы попытался.Он так спокойно это говорил. Не пытался убедить меня, что я готова. Не рассказывал сказки, что все будет хорошо. Не храбрился. Не показывал ложной бравады. Все предельно честно, обыденно и как-то потребительски?— это меня и успокоило. Ну, в самом деле, запорю я концерт, и что? Что изменится в лично моём мире? Планета перестанет крутиться? Вселенная сколлапсирует? Что? В конце концов, это их проблема, а не моя.И только успокоившись, я обратила внимание, насколько он бледен, даже под гримом, и как морщится, случайно касаясь руки. Как я провела с ним три дня бок обок, и не заметила этого?—?Болит? —?я аккуратно дотронулась до гипса, стараясь не надавливать, но все равно он дернулся.—?Детка, мужчину не спрашивают, больно ли ему.Ой, я вас умоляю. Мужчинам не больно и они не плачут, да.—?Сильно? —?я сделала вид, что не услышала его ответ.—?Терпимо. Местами…—?А зачем терпеть? Можно же принять что-то от боли?—?Не в моем случае,?— он мазохист, что ли? —?Оптальгин на меня не действует, а серьезные болеутоляющие нельзя.—?Почему? Аллергия?—?Нет, просто…—?Вот вы где! —?в дверной проем просунулась рыжая взъерошенная голова и ее обладатель противно протянул:?— Вы не торопитесь. Мы там пока без ударных начнем, а вы, как освободитесь, приходите, че!—?Готова? —?Шес протянул мне руку, помогая слезть со стола.—?А знаешь, что? Да!—?Тогда пошли, взорвем Питер!