Любовники (Ноэль/Авель, Катерина/Авель) (1/2)

Выбор есть всегда. А когда человек говорит, что его нет, это значит всего лишь, что выбор его не устраивает – или он просто не решил еще, какой вариант принять, чтобы не сожалеть в будущем о содеянном.

У Ноэли было достаточно времени, чтобы убедиться в этом, и достаточно времени, чтобы перестать мучительно душными барселонскими ночами размышлять о том, правильно ли она поступила. Но даже полугода вдали от Ватикана ей не хватило, чтобы прекратить вспоминать и убеждать себя, что в данной ситуации она сделала единственно верный ход.

От успокоения себя самой едва ли становилось легче; одни и те же мудрые и правильные слова, звучавшие уже как мантра, с каждым днем действовали все меньше и меньше, превращаясь в мутный, бесполезный придаток мыслей. Ноэли оставалось лишь недовольно хмурить тонко очерченные брови и тихо вздыхать, когда она вновь и вновь падала в болезненно-сладкий омут воспоминаний, отказаться от которого не было никакой возможности.

Конечно, если уж быть до конца откровенной, она не особо скучала по Ватикану. Барселона была прекрасным городом, у ее ног послушным щенком ласково урчало море, в ней постройки, возведенные еще до Армагеддона – восхитительная, трепетная древность – соседствовали с творениями современной инженерной мысли. Ноэль чувствовала себя здесь вполне органично, но… Все же было то, что удерживало ее мысли вдалеке, в резной тени ватиканских садов.

Она не скучала по государству – она скучала по людям. В особенности по одному-единственному – такому непутевому, забавному, с глазами цвета замерзшего озера…

И какой дурак сказал, что время лечит? Наверное, он ничего не знал ни о жизни, ни уж тем более о любви.

В белоснежной тонкостенной чашке, наполненной золотисто-прозрачным травяным чаем, плескалось безмятежное небо. Ветер, принесший душистые лепестки с цветущей акациевой аллеи, бережно опустил один из них на гладь питья, пустив по ней круги. Ноэль умиротворенно вздохнула, проведя пальцем по фарфоровому ободку, а затем сделала несколько глотков, проигнорировав лепесток. Кажется, там был липовый цвет и мята…

Чай, который делала Кейт, был несравнимо вкуснее.Да, Железная Дева создавала рецепты чаев вдохновенно, руководствуясь интуицией, и она ее никогда не подводила. Владелец одной из лучших кофеен в городе, в которой сейчас и находилась Ноэль, несомненно, душу бы продал за пару идей напитков от Кейт, если бы попробовал хоть чуть-чуть.

-Миледи, прошу простить мою дерзость, но вы столь прекрасны в своей задумчивости! Разрешите мне развеять вашу меланхолию и составить вам компанию? – один из барселонских денди, прогуливающихся по набережной и, уж конечно, привлеченный внешностью Ноэли, снял шляпу, церемонно поклонившись, но не вызвал в бывшей ватиканской монахине никаких положительных эмоций.-Нет, благодарю вас. Я хотела бы побыть одна, — поспешно сказала она, подарив ему мягкую улыбку. К счастью, неудавшийся обольститель проявил тактичность и удалился, тоже улыбнувшись на прощание.

На его месте Леон сочинил бы куда более витиеватый и приятный комплимент.Да, порой ее очень раздражал этот агент; помнится, во время одной из совместных миссий он попытался схватить ее за грудь, вот ведь дурачина! При встрече она бы, пожалуй, с удовольствием отвесила ему хороших тумаков, чтобы он на всю жизнь запомнил, что приставать к ней нельзя. Но все же, как бы то ни было, и к нему она была по-своему привязана: к его юмору, а также безграничному обаянию и столь же диковатой, как и он сам, харизме. Да и комплименты он сочинял действительно великолепные, любо-дорого послушать.

Пустившись в забавные воспоминания, Ноэль тихо захихикала, но пару мгновений спустя веселье уступило место легкому флёру грусти. Она вновь скучала.

Барселона, прекрасная Барселона! Она во многом не уступала Риму – и, тем не менее, уступала в столь же многом. Напоминание о Ватикане здесь было во всем – в шорохах, глухих перешептываниях и сладком цветочном запахе, приносимом ветром. И это было мучительно, мучительно грустно и в то же время смешно.Она не смогла убежать от города и его людей; стоит ли говорить о том, что она не смогла убежать от себя самой?

* * *-Сестра Ноэль? – голос в телефонной трубке слегка хрипловат, но так же, как и всегда, льется мелодичным, звонким ручьем.