Часть 9 (1/1)

Этот день так просто заканчиваться не собирался. Чанмину очень хотелось напиться, забыться, прибить парочку людей из своего отдела, а потом уже блаженно уснуть, но все с самого начала нарушил Кюхен. С очнувшимися братскими чувствами он проводил Шима домой и долго не хотел уходить, пока не убедился, что тот чувствует себя лучше после такой встряски. Даже в знак извинения принес ему дорогущий огневиски и налил ему стаканчик. — Раз уж ты вдруг поощряешь мой ночной алкоголизм, ты и правда чувствуешь себя виноватым, — многозначительно оценил сей жест Чанмин. — Все равно ты не пьянеешь и от половины бутылки, только быстрее засыпаешь, — отмахнулся Кю. — Со мной выпить не хочешь? — Не откажусь. Конечно, помимо заботы, Кюхен хотел убедиться, что с моральной составляющей брата все в порядке, психика не поехала и он не хочет и дальше убить некоторых. Ну не в изоляторе же его запирать в следующий раз, когда снова начнет психовать? Выпив залпом, Чанмин поставил стаканчик на стол и тут же убрал его, когда Кю думал налить еще. — Мне надо будет еще все обдумать, — тихим, но твердым тоном пояснил Чанмин, и Кюхен кивнул:— У тебя будет на это два дня выходных, отдохнешь, все обдумаешь и взвесишь. И покопаешься в своей памяти еще. — Удивительно, что ты — аврор и при этом у тебя ужасная память на лица! — возмутился Чанмин, сев за письменный стол. Конечно, это больше касалось воспоминаний людей, в чьи воспоминания легилимент залезал. Все-таки он в этот момент погружался в их эмоции и не мог поставить на паузу, чтобы рассмотреть все детали, как на каком-нибудь видео. Да, Чанмин признал настоящего преступника, и для него этот момент истины показался вечностью, но для Кюхена это мгновение продлилось всего секунду. — Кто виноват, что ты тогда сразу отвернулся и попер к дому? — спарировал Кюхен, фыркнув. Чанмин поморщился, потерев висок, но да, чего винить. Хоть стер фальшивые воспоминания из его памяти, и на том спасибо. В данный момент Чанмин хотел остаться один и выудить из ящика стола злосчастный блокнот, который недавно вернул Юнхо, изучить свои старые записи и найти хоть какие-то ответы на вопросы. Но лишь откинулся на спинку кресла. Загадок вроде как стало меньше, но при этом появились новые. Все, что он помнил об этом самом Такано, — что он был среди Неопожирателей, довольно скрытный и необщительный. Чанмин пару раз разговаривал с ним, и кроме ощущения потаенного страха из-за его пронзительного, спокойного взгляда, будто он видел насквозь, и вкрадчивого голоса ему ничего не запомнилось. Да и где сейчас его искать? Может, он наделал шуму, привлекая внимание Чанмина, а потом вернулся в Китай. Это единственная страна, куда Шим в последние годы ездил в командировку. А может, этот Такано прямо сейчас следит за его домом. Ух, жутко аж от этой мысли. Особенно когда не понимаешь, что ему вообще нужно. — Чанмин… Британский аврорат тебе ничего не сможет предъявить, как гражданину Южной Кореи, но за месяц этого преступника поймать надо. А для этого тебе придется поработать с Юнхо. — Ты издеваешься? В глубине души он понимал, что его собственная память — единственная зацепка, а Юнхо работает от лица британского аврората в чужой стране, значит, нужно помогать в следствии. Но от одной мысли, что им придется работать плечом к плечу и проводить больше времени вместе, аж подташнивало. — Ты можешь думать о нем все что хочешь, но его главная цель здесь — поймать этого японца. Заметь, не тебя. Так что не пытайся больше его убить. Чанмин тяжело вздохнул. Легко сказать, ему вообще в ближайшие дни лучше не попадаться бывшему на глаза из-за своей выходки на собрании. Или же прятаться за могучей спиной начальника отдела. Юнхо же предупреждал его. Но раскаивается ли он в этой выходке? Отчасти. Его раздражало быть слишком вспыльчивым, но пока ничего не получалось сделать с собственными нервами.Кюхен внимательно наблюдал за нахмурившимся заместителем и философски заметил: — Чем быстрее ты ему поможешь в этом деле, тем скорее он вернется в Лондон. Это тебе же выгодно. Мин поднял на него холодный взгляд, но ничего на это не ответил. Через некоторое время Кюхен, наконец-то, уехал домой, а Чанмин отправился в душ, оставив оружие в ящике стола. Он надеялся, что пока моется, то сможет придумать решение. Или сможет вспомнить те скупые встречи с этим Такано в далеком своем прошлом, да хотя бы просто помедитировать таким образом и обрести в душе гармонию. Ничего из этого достичь ему не удалось. Все сводилось к тому, что он обязан собрать еще информации у британцев, то есть у Юнхо. Ведь самостоятельно он никак не сможет поймать этого сумасшедшего. Хотя почему это он не сможет? Аврор он или нет? Шим аж воодушевился этой идеей. Главное — улизнуть из-под носа собственного аврората. Вдохновленный этой мыслью, Мин выплыл из душа, напевая под нос мелодию. Идеальный план: не работать вместе с бывшим, он полностью самостоятельно решит эту проблему и выдаст схваченного преступника в ручки Чону, и пусть тот делает с ним что хочет. Надо заняться этим с самого утра. Натянув только спортивные черные штаны, Шим схватил полотенце и, вытирая им волосы, прошел ко входной двери. Традиция перед сном: проверить, не прилетела ли Цисси. Ждать он ее не собирался, просто если она где-то рядом, то заберет домой, а если нет, то откроет форточку. Но, едва выйдя за порог, он услышал хлопок и заметил фигуру на краю крыши. Да, этот веселый день точно так просто не хотел заканчиваться. Это Чанмин понял по холодной решимости во взгляде Юнхо. Точно не чай пришел попить и обсудить прошлое. — Т-ты как узнал, где я живу? — пораженно спросил Чанмин, рассматривая палочку в длинных изящных пальцах аврора. Тот довольно улыбнулся, повертев в руках свой колдофон: — Ты сам синхронизировал наши колдофоны, а там и твой адрес был. Юнхо резким движением убрал колдофон во внутренний карман мантии. Чанмин завороженно, как мышь на змею, смотрел, как тот неторопливо и чуть вразвалочку приближался к нему, не отрывая при этом взгляда. — Освоил, значит… — нервно улыбнувшись, заметил Мин. — Зараза. Резко и очень неуклюже развернувшись, взмахнув при этом руками для поддержания равновесия, Чанмин побежал в дом. Захлопывать дверь, конечно, было бессмысленно, но попытаться стоило. Хлопнув дверью, он кинулся через гостиную к письменному столу за своей палочкой. Полнейший идиот! Додуматься синхронизировать данные и полагать, что он не будет учиться пользоваться гаджетом. Глупо ходить без оружия даже в собственном доме, когда совсем недавно нападал на Юнхо, пренебрегая его же угрозами. Еще и так далеко убирать, мерлинова борода, в ящик стола! Самоубийца. Не успел Мин и пробежать мимо дивана, который стоял посреди комнаты, как от заклинания подножки он упал и растянулся на полу. Юнхо вальяжно вошел в дом, даже не снося дверь с петель, и следующим заклинанием потащил Шима по полу к себе. — Решил трусливо убегать? Неси ответственность за свое поведение! На мгновение перед глазами все поплыло от удара, но Мин быстро пришел в себя и перевернулся на спину ровно в тот момент, когда Юнхо наклонился к нему, чтобы схватить за волосы. Чанмин резким движением поймал его за руку и ногами уперся в живот, тут же перекидывая волшебника через себя. — Это называется ?проявлять гостеприимство?, — спарировал Чанмин, поспешно поднимаясь на ноги. — Негоже встречать без оружия гостя, который так и жаждет драться. Он и представлять не хотел, что удумал сделать с ним аврор с его угрозой ?стану опасным?. Все-таки на совещании Юнхо не планировал ни раскрывать себя, ни тем более драться с Мином. Кюхен спровоцировал тогда их обоих, хитро воспользовавшись этим. Так что это не Юнхо провокатор, а Чанмин слишком нервный. Пнув ногой волшебную палочку, он снова кинулся к столу. На самом деле его просторная гостиная служила и прихожей, и кабинетом — да всем сразу. Просто она была длинной и широкой, а стол стоял в дальней части комнаты. И это расстояние казалось сейчас бесконечным. Сердце громко билось в груди, отдавая эхом в ушах, а мысли путались все больше. Ох, как жаль, что Кюхен сегодня ушел домой, так бы он уже кричал: ?Кюхен, спасай меня!? Новых попыток заклинаний Юнхо уже не предпринимал. В два прыжка он догнал Чанмина у самого письменного стола, помешав ему дотянуться до ящика, находившегося с противоположной стороны. Любезностям здесь не было места, поэтому Юнхо грубым жестом схватил парня за волосы и со всей силы ударил его лицом об стол. Следом послышался отборный мат. — Блять, твою мать! — Чанмин схватился за нос, на мгновение от боли потеряв зрение. Юнхо воспользовался этим, прижав парня грудью к столу и надавив сверху. Молодой человек попытался вырваться из захвата, но Юнхо быстро заломил ему руки за спину — до хруста в одном плече, отчего тот взвыл. — Ты совсем охренел? Отпусти! — Я тебя предупреждал, Минни, а ты не послушал, — с усмешкой произнес ему на ухо Юнхо, вкрадчиво и угрожающе. — Не ной, вывих плеча и разбитый нос — слишком маленькая плата за попытку убийства. — Нападать на безоружного — какое же это благородство! — взвился аврор, не оставляя попыток вырваться из плена. Положение, конечно, было ужасным, еще и унизительным. Зажатый между столом и телом бывшего — это смотрелось весьма двусмысленно. Вот он, раскрыт для любых идей врага, от самых невинных до самых пошлых. И как-то Чанмин не был уверен, что Юнхо не прибегнет к последнему. — Не моя вина, что ты в душ ходишь без оружия, — Юнхо выпрямился, проведя свободной рукой по оголенной спине и спускаясь ниже к бедрам. Чанмина всего передернуло от этого жеста. — Что мне с тобой сделать, м? — Отпустить и вылечить нос, я в крови захлебнусь, — предложил Чанмин, зажмурившись: как-то надоело смотреть, как кровь капает на идеально чистый стол. Юнхо лишь хмыкнул на это, а следом последовал громкий шлепок и короткий вскрик. Мужчина с удовольствием оценил реакцию Мина и не отрывал взгляда от соблазнительных бедер, довольно улыбаясь. Хотелось ударить еще раз и еще, заставляя извиваться жертву в его руках. А еще он прекрасно помнил предпочтения Чанмина. — Видел бы ты себя со стороны, Чанмин-а, как ты сейчас выгибаешься, — Юнхо еще раз шлепнул, заставляя Мина вздрогнуть. — Смотрится довольно сексуально. И правда, тот заметил за собой, как не сжался, а прогнулся в пояснице, тут же громко и отборно выругавшись от этого. Раздражающая мысль заставила активней сопротивляться и от души пнуть по ноге Юнхо, но тому было все равно. Выдав еще несколько сильных ударов по чудной заднице, он наклонился к уху, прижимаясь теперь бедрами к упругим половинкам, заставляя Мина замереть. Свободной рукой он скользнул по краю штанов и чуть приспустил их, а потом положил ее поверх ткани на член, чуть сжав его. Все тело пробрала крупная дрожь то ли от отвращения, то ли от желания. Шим снова дернулся, желая отодвинуться от руки, но вместо этого только сильнее прижимался к члену бывшего. — М-м-м, что же мы раньше не практиковали такое? Знал бы я, как тебя возбуждает насилие…— Да ты совсем свихнулся! Убери руки, блять, немедленно! И отодвинься! — Чанмин чуть на ультразвук не перешел, когда рука Юнхо скользнула под спортивные штаны. — Ты можешь возмущаться и кричать сколько хочешь, вот только твое тело уже прям хочет продолжения, — Юнхо опалил дыханием шею Чанмина, и по телу пробежалась новая волна дрожи. Мин на секунду прикрыл глаза. — Не выделывался бы ты со своими клятвами — мы бы сейчас были вместе. Голова кружилась от подобных действий. Рука Юнхо скользила по члену, то чуть надавливая, то чуть поглаживая головку, — все так, как когда-то сводило Мина с ума. При этом, прижимаясь к бедрам, он недвусмысленно терся собственным возбуждением, имитируя, чем бы они могли сейчас заниматься, не будь в ссоре. И этот развратный рот говорил столько всего, что Мин не обратил внимания на слова о каких-то клятвах. Шим пытался сосредоточиться, проклиная свое тело за то, какая оно шлюшка. — И что же? Теперь будешь избивать и насиловать за это? Как мелочно, — выплюнул недовольно Мин, лишь бы за желчью скрыть стон. — М-м-м, нет, просто преподаю тебе урок. Может, так ты запомнишь? Поболят задница и нос парочку дней — прекратишь задирать меня. Просто так мужчину не разболтать и не уговорить, Юнхо был умным парнем, пусть иногда и наивным. Но Чанмин понадеялся, что у того хоть какие-то чувства сохранились к нему, а сейчас, видимо, слетели все тормоза; сопротивление только больше раззадоривало мужчину. Мозг лихорадочно искал идеи, как не поддаваться собственным пошлым желаниям. Улыбнувшись, он сильнее выгнулся в спине, потерся задницей о бедра Юнхо, после чего не постеснялся на стоны. Эффект был достигнут, так что можно было тут же покапризничать: — Только не та-а-ак, ты же знаешь, как я ненавижу подобную позу! Юнхо аж растерялся. Но да, когда они были вместе, Чанмин соглашался на любые позы, но только не тогда, когда брали со спины, нагибая над какой-то горизонтальной поверхностью. Ему важно было, чтобы он видел лицо Юнхо и мог его в любой момент целовать. Но то, что ему припоминают это в подобный момент, выглядело странным. Растерянность сменилась гневом, и он схватил Мина за блондинистые волосы и дернул на себя, заставляя прижаться спиной к груди. — Условия ставишь?! Строил из себя оскорбленную недотрогу, а как поласкали член, так сразу шлюха портовая? Любому так дать готов, даже врагу? — Ну знаешь, толковому любовнику грех не отдаться. А ты так умело ласкаешь, такой зверь, что я сдаюсь, — Чанмин решил пропустить оскорбления мимо ушей. — Вцепляться друг другу в волосы, целоваться до смерти и трахаться прям на этом столе, разве не звучит заманчиво? Ну или давай закончим прямо сейчас, раз кишка тонка. — Ебать, Шим! — Юнхо резко развернул его к себе лицом, схватив рукой за шею, и Мин зажмурился. Чанмин вцепился руками за стол позади себя, но заметил, что Юнхо не сдавил ему горло, он мог свободно дышать. Более того, один палец касался подбородка Мина, и он мог свободно чуть опустить голову и коснуться его губами. Посмотрев Юнхо прямо в глаза, он лизнул палец, а потом и вовсе погрузил в рот, когда Юнхо отпустил горло, наблюдая за подобной картиной. Это было бы весьма романтичным или эротичным, если бы они не смотрели друг на друга яростно, с презрением и при этом с нескрываемым желанием. При этом он заметил, что Юнхо смотрел с какой-то нерешительностью. Воспользовавшись замешательством, Чанмин убрал от горла его руку и прильнул в страстном и яростном поцелуе к столь соблазнительным губам, вцепившись руками в отросшие темные волосы. Юнхо в долгу не остался — сжав светлые пряди на затылке ?жертвы?, он так же ответил на поцелуй. Они не могли припомнить, чтобы их поцелуи когда-то были настолько жадными, сумасшедшими и даже воинственными. Были какими угодно, но не такими. И раньше всегда проскальзывала хоть какая-то нежность, даже в самые страстные ночи, но сейчас все было с желанием принести боль второму. Кусаться и тут же зализывать, сжимать до боли волосы. И металлический привкус крови лишь больше раззадоривал. Мин утянул Юнхо за собой, позволяя уложить себя на стол, и обнял ногами его бедра, продолжая при этом прерванный ранее петтинг. Чон был настолько опьянен неожиданной взаимностью и страстью, что даже не заметил, как любовник свободной рукой стал шариться по столу, стараясь дотянуться за его край к ящикам. И почувствовал неладное, лишь когда что-то прямоугольное уперлось ему в грудь, а Мин чуть оттолкнул от себя, убирая ноги. — Депульсо, — практически по слогам произнес Чанмин, победоносно усмехнувшись. Мужчина только и успел перевести удивленный взгляд вниз и увидеть в руках несостоявшегося любовника колдофон. Юнхо сильным заклинанием отбросило к противоположной стене. Больно ударившись, мужчина осел на пол, тут же потирая затылок, но даже не предпринимая попытки встать, возмутиться или кинуться за волшебной палочкой и наказать обидчика. Он лишь поднял взгляд, завороженный открывшейся картиной: Чанмин приподнялся со стола, вытирая кровь с носа и губ. Лицо было перепачкано кровью, волосы взъерошены, а губы искусаны и опухли. Штаны приспущены настолько, что можно было увидеть темные волоски. И это выглядело так сумасшедше и возбуждающе, что Юнхо побоялся шевельнуться. Ведь это он довел его до такого состояния своими собственными руками! Что он чуть только что не сделал?! — Наш правильный Юнхо способен на изнасилование! И мне с этим преступником работать?! — со смехом сумасшедшего заметил Чанмин, поправляя штаны. — Ха-ха-ха, твоими желаниями все так же легко управлять, ха-ха-ха! Юнхо ничего не ответил, только опустил голову и посмотрел на свои ладони. Чанмин не обратил на это никакого внимания, опьяненный легким возбуждением и возникшим преимуществом в этой ситуации. Ему было весело с этого. Продолжая вертеть в руках колдофон, он подошел к Юнхо. — Ты что там, расстроился? Сейчас заплачешь, что тебе не дали? — с издевательством спросил мужчина. Опьяненный пережитыми событиями, он хотел сначала ногой ударить по лицу, чтобы и у того был разбит нос, а потом оседлать бедра Юнхо и схватить его за волосы, но тот резко поднял на него взгляд, и от увиденного Чанмин вдруг заорал: — А-А-А-А! Чанмин отшатнулся от мужчины, потерял равновесие и плюхнулся на задницу. Он в ужасе смотрел на некогда красивые губы, которые теперь сильно кровоточили и были изуродованы ужасными ожогами. А некогда красивое лицо было настолько искажено гримасой боли, что на мгновение стало трудно в нем узнать бывшего. Юнхо болезненно усмехнулся, и это выглядело настолько страшно, что Чанмин чуть снова не заорал, но старший не обратил внимания. Он посмотрел на свои ладони, которыми еще недавно он лапал желанное тело, и показал их Чанмину — они также покрылись ужасными ожогами.— Полюбуйся, герой. Доволен? — прохрипел Юнхо, а потом выплюнул в сторону кровь. Чанмин в страхе посмотрел на изуродованные ладони, а тот самый палец, который он посасывал, и вовсе потемнел. Еле заставив себя оторвать от этого ужаса взгляд, он непонимающе посмотрел в глаза Юнхо, спрашивая взглядом, что тот вообще несет? Юнхо с этого только хрипло рассмеялся:— Любуйся, как твоя клятва красиво действует. Чего так испуганно смотришь? Сам такое пожелал. — Какая еще клятва?! — взвизгнул Чанмин. Наверняка это иллюзия. Сейчас он потеряет бдительность, и тот снова набросится со своими развратными желаниями и агрессией. Правда, Мин не припомнил, чтобы Юнхо был отличным актером. — Ту, что ты заставил дать тебе перед отъездом в Корею! Что, проблема с памятью?! — вскричал Юнхо, дрожа то ли от боли, то ли от ярости. Нет, с памятью проблем у Чанмина все было в порядке. Он точно помнил, как покидал тюрьму и страну, и никаких встреч с бывшим у него не было. Он даже в их дом не заглядывал: вещи забирали родители. — Ты где-то головой сильно ударился? — возмутился Чанмин. — Никаких клятв я с тебя не брал! — Конечно, — съязвил Юнхо. — Послал ко мне мамочку и через нее потребовал, чтоб я тебя не трогал, а сам невинный, не при делах. А теперь классно так оторвался, зацеловав. Что ж так мало? Сделал бы так, чтоб у меня и член отвалился, там, или нога, ха, палец! Или чтобы я сразу умер! Давай! Мужчина при этом вжался наоборот в стену, прижимая ладони к груди. Он не знал, куда деваться от разрывающей боли. Если бы это были только ладони, то он бы смог сдержаться и не показывать виду, но губы — настолько чувствительная зона, что сейчас хотелось вырвать кожу с мясом и куда-то выбросить, лишь бы боль прошла. Страх и шок резко ушли на второй план, когда Чанмин услышал подобные заявления, наблюдая такую жалкую и болезненную картину. Замерев, как зайчик, он смотрел на Юнхо, игнорируя уродство, и в голове еще раз прокрутил слова бывшего. Он сейчас вспомнил, как видел ожог на локте несколько дней назад. — Мама?.. — Чанмин вдруг нервно и неверяще засмеялся. — Не-е-ет, ты специально шоу устраиваешь. Моя мама не могла так поступить! Она тебя обожала! — Конечно не могла, если бы только ее обожаемый сынуля не попросил дать клятву, — Юнхо резко взял себя в руки, но не прекращал язвить. — Да не просил я никаких клятв! У меня даже мыслей подобных не было тогда! Какие на самом деле были мысли, рассказывать он не желал, как и вспоминать в целом о том времени. — Тогда спроси у своей матери, — может, она тебе память освежит.— И что, думаешь, я не спрошу? — взвился Чанмин. — Свяжусь и быстро развею твою ложь! Чанмин быстро поднялся на ноги, пытаясь сориентироваться, что ему делать. От прежнего настроения ничего не осталось. Неприязнь, ярость и гнев тоже сразу же исчезли, в голове билась только жажда помочь мужчине. Исправить этот ужас. Звонки родителям подождут. Чуть замешкавшись, он схватил Юнхо за шиворот и поднял на ноги, тут же утягивая за собой. Он старался не касаться кожи, боясь, что на ней появятся новые ожоги. — Сядь на диван. Мерлин, надо сообщить Кюхену, что завтра ты на работу не выйдешь, — вслух рассуждал Чанмин, не находя себе места, и отправился в соседнюю комнату. — Где-то была мазь, очень хорошая мазь…Юнхо проводил Чанмина вопросительным взглядом, не понимая его поведения, а потом попытался улыбнуться, но тут же поморщился от боли. Обреченно выдохнув, мужчина прикрыл глаза.— Ты все так же держишь дома все мази? — спросил он, припоминая, как Мин раньше отвечал в их доме за аптечку с мазями на все случаи жизни.— Да, и трачу в разы медленнее. Я более аккуратный, чем некоторые, — крикнул из соседней комнаты Чанмин, тоже припоминая прошлое. — Я стал аккуратней, — проворчал Юнхо. — С чего взял, что мазь поможет от проклятия? — Ну как-то же от них лечат в больницах, — возвращаясь с парой бутылочек, проворчал Чанмин. Поставив бутылочки на стол, он прошел по комнате, подбирая с пола палочку Юнхо, а после забирая из стола собственную. Потом вернулся к дивану и присел рядом с мужчиной. Он уже не смотрел на изуродованное лицо со страхом, а лишь с болью и беспокойством, которые пытался спрятать за равнодушием. Открыв мазь, он зачерпнул на кончики пальцев и поднес к губам, но так и замер, не зная, может ли он коснуться. — Давай теперь спокойно и сначала, без обвинений… Что за клятву ты дал? — осторожно спросил Чанмин. — Не прикасаться к тебе и не лезть в твою жизнь. — И тут замешана моя мама? — с сомнением уточнил Чанмин: да, он не верил, но сам предложил, чтоб с ним говорили без обвинений.— Да. — Он посмотрел на застывшую руку и мягче добавил: — Ты можешь меня касаться. Как показала практика, у меня не появлялись ожоги, когда ты хватал меня за руки. Чанмин посмотрел на руки Юнхо. И правда: на обнаженных участках кожи, которых ранее касался он во время драки, не было никаких ожогов. Да и волосы мужчины не опадали клочьями. Облегченно выдохнув, Чанмин начал аккуратно наносить целебную мазь на израненные губы. Она действовала довольно быстро: за ночь любые ожоги должны были пройти и восстановить первозданный вид. — Поменьше болтай, у тебя и так губы постоянно кровоточат. — А у тебя нос кровоточит, — спарировал Юнхо, пытаясь так напомнить, что лучше бы сначала о себе подумал. — Заткнись. Закончив с губами, Чанмин принялся обрабатывать ладони мужчины. Чон внимательно наблюдал за выражением лица аврора, пытаясь заглянуть ему в глаза. Не зная, что и думать сейчас обо всем происходящем. Буквально недавно они дрались и он чуть не изнасиловал волшебника. После подобного Чанмин должен был только радоваться такой расплате и выгнать его вон за дверь как минимум или же самолично избить, но вместо этого тот позабыл про собственные травмы и, как в старые добрые времена, тщательно обрабатывал травмы Юнхо. Не так он представлял поход в гости. — Как еще это сказывается на твоем здоровье? Ты же вовсю вмешиваешься в мою жизнь. — Боли в сердце, — чуть помешкав, пробормотал Юнхо. В комнате воцарилась тишина. Руки блондина замерли над протянутыми ладонями Юнхо, а их обладатель медленно поднял взгляд. В голове не укладывалось, что этот предатель мало того, что оказался тем, кто вытащил его из тюрьмы, так еще и дал клятву, так пошатнувшую его здоровье. И не верилось, что мать могла пойти на подобное, хотя характер у нее был боевой. Но в то же время он ловил себя на мысли, что подобное действительно могло случиться за его спиной. — Ты чем думал, когда соглашался?! — тут же возмущенно вскрикнул Мин, чуть сам инфаркт не словив. — Это было твоим желанием. — Хрением, плять! — Чанмин вскочил на ноги, шумно выдохнув и потирая виски: надо было срочно вспомнить, есть ли у него целебные снадобья. — Твою мать, Юнхо! А если бы я сказал тебе тогда сломать палочку и броситься со скалы, ты бы что, и это сделал?! Или встретиться со мной и уточнить у тебя духу не хватило?! Какой ты идиот! Да, недолго длилось их перемирие. Но Юнхо все равно был поражен подобной реакцией. От человека, который только и мечтает убить или хорошенько избить его, презирает и ненавидит, да вон даже ожоги на нем оставляет, он никак не ожидал такого искреннего возмущения и переживаний за его здоровье. До этого мгновения он считал, что Мин прекрасно помнит о клятве и специально прикидывается дурачком, а сам только и ищет способа нанести ему травм. В груди больно защемило от такого вот заботливого, как в старые добрые времена, Чанмина, и Юнхо отвернулся. Ему как-то было легче, когда тот пытался его прибить. Шим ходил вдоль дивана, не находя себе места, а потом звонко шлепнул себя по ноге от возмущения: — Бля-я-ять… Все эти годы меня преследует японец-псих со своими империусами, мой бывший парень, оказывается, хренов садист-шпион, который вытащил меня из тюрьмы, а моя мать заставила поклясться на крови от моего имени… Утешь меня, что это не непреложный обет. Непреложный нельзя нарушить, за этим сразу последует смерть, а клятву с трудом, но каким-то способом разорвать можно. Яркий тому пример — история с великими волшебниками Дамблдором и Гриндельвальдом, осталось только вспомнить детали. — Клятва на крови. — Легче не стало… Так вот, что еще я не знаю?! — C Роэном все в порядке, — вдруг выдал Юнхо. Чанмин завис, многозначительно уставившись на Юнхо. Зато даже ругаться и ворчать на эту жизнь он прекратил, услышав неожиданно об их нюхлере. — Я рад. А что еще? Давай, у меня сегодня день шокирующих новостей. Но Юнхо больше нечего было рассказать Чанмину. В целом, тот уже все самое основное выяснил, осталось только разобраться в правдивости фактов и выяснить детали. А это не решается в мгновение ока. Мужчина лишь пожал плечами. Чанмин закатил глаза к небу и ушел в соседнюю комнату за снадобьем. — Выпей сейчас зелье, оно снимет боли и избавит от возможных травм внутренних органов, — громко сказал Чанмин, ища нужное. — И переночуй сегодня здесь, на диване. Нечего шляться в таком состоянии. Да и у зелья есть побочный эффект: сонливость. По крайней мере, оно всегда действовало на Юнхо как снотворное. Чанмин помнил, как в мгновение ока тот засыпал, только допив болеутоляющее. Найдя снадобье, Чанмин вернулся в гостиную, приметив, как пораженно на него смотрит Юнхо. Да, он сам себе удивлялся. Утром друг друга игнорировали, днем чуть не поубивали на глазах у коллег, вечером их потасовка чуть не закончилась еще хлеще. А теперь у Мина и мысли другой не было, кроме как помочь. Но о собственных чувствах он подумает потом. — Ты серьезно? Не боишься, что я тебя убью, пока спишь? — И умрешь следом, это же вмешательство, — спарировал Чанмин. — Давай пей лекарство. Юнхо принял бутылочку, но не торопился ее пить. Он смотрел на нее задумчивым взглядом, пока Чанмин рассматривал сидящего мужчину. Ожоги заметно уменьшились и побледнели, что не могло не радовать, да и кровоточить прекратили. — Прости… — Э-э? Меньше всего он сейчас ожидал услышать от этого человека хоть какие-то извинения. — За выходку. Я хотел только запугать, но потерял контроль. Прости. Чанмин смотрел на Юнхо сверху вниз, растерявшись от подобных слов. Тот произнес это тихо, но с таким искренним раскаянием, что у него даже не возникло сомнений, что эти слова были сказаны от души. Вот только ему казалось, что мужчина извинялся не только за это. — Насильник из тебя и правда никудышный, — закатив глаза к небу, лишь бы спрятать смущение, заявил Мин. — Сплошные разочарования от тебя, бесишь. Ну кто выполняет требования жертвы, а не обездвиживает и берет побыстрее? А этот еще пытался принести удовольствие. Чанмин еле подавил улыбку от такого в чем-то милого факта, чувствуя откуда-то взявшееся тепло в груди. Напоминая себе, что такое поощрять — вообще-то идиотизм, он тряхнул голову и махнул волшебной палочкой: из соседней комнаты вскоре появились одеяло и подушка, мягко опустившиеся у изголовья дивана. — Все, пей и спать. И да, знал бы я о клятвах, я бы так с тобой не поступил, — показав на губы, пробормотал Мин. — Извини… Он развернулся и пошел к себе в спальню — и так много времени на него потратил. — Ты мне веришь? — вдруг спросил Юнхо, без пререканий выпив с половину очень горького лекарства и поморщившись. — Нет, но информацию проверю, — честно ответил Мин. — А если ты мне врешь и сам себя обжигаешь для цирка… — Он не знал, чем бы таким действенным пригрозить, и ляпнул честно первое, что пришло на ум: — Сам тебя изнасилую. — Звучит заманчиво, жаль, что не вру. От таких резких заявлений привычно уже насмешливым тоном Чанмин аж споткнулся у порога и в ужасе посмотрел на бывшего: — Кто из нас псих? Я или ты? Видя, как губы расплываются в веселой, задорной улыбке, Шим понял, что над ним сейчас подтрунивали. Уши предательски покраснели от смущения, Мин звучно выругался, скрываясь в спальне, и хлопнул дверью:— Да пошел ты! — А куда? ?На х? или ?в ж?? — откровенно веселился Юнхо: ему явно стало в разы легче от всех мазей и снадобий, раз так оживился. ?Вот говнюк?.— В ОКНО!Наверное, впервые за долгое время Чанмин услышал искренний громкий смех, свойственный только Юнхо. А после этого и ?ай?. Аврор довольно улыбнулся, прислушиваясь к звукам из гостиной: а нечего так смеяться, когда губы болят. И издеваться над лекарями. Подойдя к зеркалу, он, наконец, вылечил заклинанием нос, а после и вправил плечо. Как странно, он так испугался за внешность Юнхо, чуть ли не физически ощущая его боль, что собственную почувствовал, только оказавшись в спальне. Чанмин медленно коснулся кончиками пальцев собственных губ и тяжело вздохнул.Он уже ничего не понимал. Какой сумасшедший день.