Кай/Чонин/ флафф, изнасилование, твинцест/ pg-13 (1/1)

Кай сидит, прислонившись спиной к стене. Прямо на полу, недалеко от дверей танцзала.Чонин говорил, что не обязательно его забирать, но после того случая Кай его вообще от себя не отпускал. Забирал с занятий танцами, отводил на них, сидел рядом в классах, в столовых, даже спал на соседней кровати. Всю свою жизнь. И это, по сути, всё, что было нужно Каю?— быть рядом с братом. Восхищаться им, иногда касаться в незатейливой ласке?— убрать прядь выбеленных волос со лба, придержать за локоть, погладить подушечками пальцев чужую кисть. Это для него было естественнее, чем дышать. Лет в пятнадцать, когда он всё чаще начал думать о брате в душе или по вечерам, когда запускал горячие ладони к себе под одеяло, он понял, что всё не так-то просто. Но его Чонин был с ним. Они были самыми близкими друг для друга?— и Кай был спокоен.Все думали, что братья просто не разлей вода. Так, в принципе, и было. Они разделились лишь однажды?— когда младший на несколько минут Чонин однажды сорвался и закричал, что не нуждается в постоянном присмотре и компании. Закричал, чтобы Кай отстал уже от него и жил своей жизнью. Кай тоже тогда кричал, наверняка гадости?— они тогда здорово поссорились, если честно?— и отпустил Чонина одного, злющего, шататься поздно вечером неподалеку. Ему казалось, что если отпустить брата проветриться, ничего плохого не случится. Ну, успокоится, поостынет?— только на пользу.Оказалось, нет.Чонин говорил, что их было двое. Что лиц он не видел; что они смеялись и пахли перегаром. Что он ударил одного из них в живот, но его быстро скрутили. Что кусался и вырывался, но, когда достали нож и пригрозили отрезать нос, он присмирел. Что их не смутило, даже когда его вырвало. Что их, кажется, кто-то видел?— но не озаботился спугнуть или вызвать полицию.Чонин сидел в наполненной горячей водой ванне, царапал плечи в попытке счистить с себя эту грязь и плакал. Кай стоял на коленях у бортика, намыливал его волосы душистым шампунем и шептал, что всё позади, что это больше не повторится?— что Кай не позволит.И не позволил. Ходил следом, как цепной пес. Нигде не оставлял одного надолго. И был готов избить любого, кто посмеет тронуть его брата.Какое-то время Чонин мог безоговорочно доверять только ему. Он боялся оставаться один в комнате, боялся оставаться с незнакомыми людьми, забросил танцзал и отказывался ходить туда без Кая. Когда родители стали тревожиться, именно Кай водил его всюду, а главное?— не оставлял одного. Гулял с ним по парку так много, что у них даже образовался там любимый закуток?— напротив пруда, у скамейки, рядом с яблоней. Чонин любил смотреть, как опадают её лепестки и шумит листва. А Кай мог держать его за руку, когда тот лез к пруду, или стелить ему под задницу свою куртку или толстовку, когда они садились под яблоней и долго треплись ни о чем.Прошло чуть больше полугода с того вечера, когда Кай прижимал к себе грязного и отчаявшегося Чонина. Сейчас младший почти оправился и способен как-то контактировать с людьми самостоятельно. Но Кай всё равно не отпускает его от себя ни на шаг. Всё равно встречает, провожает, а если Чонин видит кошмары, подолгу лежит с ним в одной кровати, рассказывая что-нибудь про школу, а утром поит горячим шоколадом.Потому что для Кая ближе никого нет. Потому что сердце почти заходится, пока такой одинаковый?— и такой другой?— брат-близнец благодарно кивает и трогает губами кружку почти там же, где её держали пальцы Кая. Или когда Чонин засыпает, свернувшись калачиком у него под боком. Или когда младший бросает будто между прочим ?мне на почту надо, пойдёшь??, а Кай понимает, что это совсем не предложение, а просьба, просто один гордый братец не торопится признаваться, что один не пойдёт. Впрочем, Кай прекрасно понимал, почему.Но всё равно. Каждая эта мелочь была ценной. Каждый жест. Каждое слово. Каждое мгновение вместе с Чонином было для Кая ценным.—?Прости, я задержался. —?Чонин выскакивает из танцзала с чуть влажными волосами. Запыхавшийся, чуть покрасневший. В чистой одежде, но всё равно легонько пахнет свежим потом. Каю нравится.—?Всё хорошо. —?улыбается Кай,вставая и отряхивая задницу. —?Силы ещё есть? Или сегодня до упаду?—?Пятьдесят на пятьдесят,?— смущенно улыбается Чонин, первым спускаясь по ступенькам к выходу из здания,?— думать и ходить могу, остальное?— уже не очень. А что такое?—?Да так, хотел показать кое-что. В парке. Пойдём?Он давно об этом думал. Не знал, есть ли в этом смысл и не сделает ли только хуже.Они садятся на траву рядом с их яблоней. Сентябрь все ещё радовал их теплыми деньками, но это не мешало листьям темнеть и потихоньку опадать.—?Я люблю тебя,?— просто говорит Кай в один момент, глядя на пруд,?— не так, как брата. Не знаю вообще, как. Просто люблю.Чонин тянется к нему и с мягкой улыбкой вытаскивает из волос Кая пожухлый лист яблони. Протягивает несмело брату.—?Я знаю,?— негромко говорит он,?— давно знаю. Но ничего ответить не могу.Кай невесело улыбается, принимая лист и разглаживая его на колене. Он не знает, как себя вести и что сказать.—?Я доверяю только тебе,?— помедлив, снова говорит Чонин,?— Я знаю, я эгоист, наверное, но Кай…—?Я понимаю. —?перебивает Кай,?— И ты не должен оправдываться. Я не буду ничего требовать или пугать. Ты всё ещё со мной в безопасности. Веришь?Чонин усмехается и смотрит на свои коленки. Накручивает на палец травинку жухлую. И тихо, искренне так говорит:—?Верю.Кай ерошит волосы младшего и улыбается. Его персональное солнышко с ним.Ему тепло.