В соответствии с призванием (Хирург) (1/1)

О том, что на борту груз 300 сообщили за два часа до прибытия самолета на ближайший к КТЦ аэродром. За час до приземления Солус передал сообщение, что состояние раненого - раненой, если быть точным - критическое. Чего-то конкретного Соловьев сказать не мог, в конце-концов медиком не был, лишь уточнил, что транспортируемый им задержанный агент отреагировал на транквилизатор резким повышением температуры. В сознание девушка не приходила и сейчас уже пребывала в бреду. Причин такого могло быть множество, и в обычной ситуации Михаил отправил на аэродром скорую, дожидаясь пациента в лазарете Центра. Но интуиция вопила о том, что все не так просто, а интуиции он с некоторых пор верил.Очередная затяжка осела на языке никотиновой горечью. Давно следовало бросить, но не получалось. Михаил ухмыльнулся, наблюдая за тем, как небольшой военный грузовой самолет заходит на посадку. Волосы взлохматил поднявшийся ветер, подстричься он снова забыл, благо к нему требования устава были слабее. Все же он военный врач, ведущий хирург лазарета КТЦ. А ведь когда-то...Когда-то его призванием считали акушерство, предрекали звездную карьеру хирурга гинекологического профиля. Пророчили спасать будущее. Допророчились... Михаил еще раз затянулся, затем выкинул окурок в урну. Жалел ли он? Может быть, иногда. Но о прошлых поступках следовало говорить, как о покойниках: либо хорошее, либо ничего. Он предпочитал молчать, личное дело говорило о нем все тем, кому надо, а об остальных он давно научился не думать. В конце концов, когда сверзаешься с Олимпа, общественное мнение либо размазывает тебя по стенке, либо перестает волновать. Он выбрал второе также, как выбрал смену специальности, а не зону. Борт мягко приземлился, и еще до того, как самолет полностью остановился, Михаил кинулся к железной громадине. Интуиция вопила все сильнее, перекрывая даже звон стучащей колесами по бетону посадочной полосы каталки. Это было плохо. Это было очень плохо. Стоило только увидеть повисшую на руках Солуса девушку, Михаил смачно выругался. Маточное кровотечение, полубессознательное состояние, бред, неустойчивый пульс. - Что у вас, Лазарь? - захотелось послать Кота в пешее эротическое прямо по комлинку, сказав, что девушка не жилец, наверняка, кровопотеря огромная, а наличие в крови транквилизатора сделает операцию слишком рискованной. Вопреки этому, руки ощупывали, фиксируя в мозгу показатели. - Готовьте операционную, быстро! Кровь, много крови! - команды сыпались молниеносно, отвергая все лишнее. Его поймут и без лишних слов. - Всю бригаду на ноги! Оперировать будем не дожидаясь анализов, иначе будет груз 200. - Миш, - Солус рядом тяжело сглотнул, вызвав желание послать и его, еще дальше, чем Кота, - Лазарь, спаси её, пожалуйста. - Кто? - ребята уже грузили каталку в машину, врубая сирену даже без лишнего напоминания. Лазаря, не смотря на молодость и репутацию, уважали. И боялись. - Сестра, - Виктор провел рукой по лицу, не замечая, как размазывает по щекам кровь, - почти сестра. Василиса Бурлак. Бурлак. Фамилия заставила вздрогнуть. Та самая Василиса Бурлак - крестница матери, дочь людей, однажды предотвративших нападение на Лисий Нос. Людей, которых уже нет в живых, но которым так и не получилось отдать свой личный долг. Девочка, которой он, похоже, должен жизнь. - Терпи, Василиса, - машина мчала с максимальной скоростью, благо, зеленый коридор им обеспечили. Правомерно? Михаилу было плевать, его задача спасти жизнь, а остальное пусть улаживает "команда Кошачьих". - Приказа умирать не было, так что живи. - С такими показателями и оперировать? - Владимир Андреевич, анестезиолог почти вдвое старше Михаила, недоверчиво проводил завозимую в оперблок каталку. - Рискуешь. Умрет на столе. - У неё и так не больше пары часов, - Михаил остро пожалел о том, что покурить он уже не успеет, впрочем, стоит пересечь порог стерильной операционной и желание отпадет само собой. Психосоматика - подмена одной зависимости другой. - А так, попробуем вытянуть. - Думаешь, есть шанс? - Ольга, сегодня в должности второго хирурга методично мыла руки, готовясь войти вслед за Михаилом. - Шанс есть всегда, - его просто не научили отступать, даже не попытавшись выиграть в очередном бою со смертью. - Поехали. - Остановить операцию! Я её забираю! "Мужчина за 50. Явные признаки ожирения - сидячая работа, гипертония и высокий риск инфаркта", - профессионально отметил Лазарь, лишь затем сообразив, что перед ним полковник ГРУ, который наводил шорох в КТЦ всю последнюю неделю. Выражение лица Кота, стоящего за спиной данного индивидуума - строго на границе предбанника - заставило Михаила неприятно улыбнуться, благо получившийся оскал скрыла хирургическая маска.- Вон, - простая команда заставила полковника резко заткнуться, лицо его при этом стало красивого свекольного оттенка. - Диплом хирурга есть? Анестезиолога? Медицинской сестры? Еще мне бы токсиколог пригодился или на худой конец специалист по гемотрансфузии. Нет? Тогда пошли вон! Повторять Михаил не стал, кивком головы дал сигнал заходить Ольге, затем зашел в операционную сам. О том, как Кот будет разгребать ситуацию и не понадобиться ли полковнику помощь кардиолога, он больше не думал. Теперь в его голове была только очередная попытка спасти жизнь. - Будешь удалять? - вопрос Ольги, его заместителя, кардиолога-реаниматолога по основной специальности, но сегодня выполняющей обязанности ассистирующего хирурга, заставил зло выдавить сквозь зубы: - Матку молодой девушке двадцати семи лет, ни разу даже не рожавшей? - на счет последнего у Михаила были сомнения, но по собранному наспех эпикризу, Василиса не рожала, так что свои мысли Лазарь оставил при себе. Вокруг девушки было слишком нездоровое бурление. - Только через мой труп.- Или через её, - меланхолично раздалось от Владимира Андреевича, - еще час и я ее не удержу. И так весь ассортимент на неё перевел. Крайне нестабильно девчонка себя ведет, словно сама на тот свет рвется. - Приказа не было, - рыкнул Лазарь, затягивая очередной шов, кровить наконец перестало. - Что с давлением? - Стабилизируется, - усмехнулась Ольга. - Да уж, призвание есть призвание, Лазарь. Повезло девке. - Ага, - Владимир Андреевич добавил еще один препарат в капельницу, Михаил отметил это краем глаза, продолжая накладывать один шов за другим, - выкарабкается - должна будет. Слушай, Лазарь, а может не просто так её к тебе привело, а? Где у нас еще военные-хирурги-гинекологи-от-Бога имеются? Судьба?***Судьба. Наверное, действительно сука-судьба все предусмотрела и свела их вместе в этой операционной. Михаил закурил в форточку, нарушая все правила и нормы реанимационной палаты. Плевать. На нормы и правила, даже на заковырки судьбы. Кардиомонитор мерно попискивает, вгоняет в сон.- Очнись, Василиса, очнись, - Михаил повторял эту мантру уже три дня. Просил, умолял, требовал, приказывал. Пробовал все, стараясь достучаться. Помогало как-то хреново. Кардиомонитор продолжает пищать, отсчитывая удары сердца, мелко, до ужаса надоедливо, но лучше так, чем ровная полоса. Остановка сердца была только вчера, спасибо Ольге, среагировала быстро, откачала четко и профессионально, даже ребра не сломала. Фи-ли-гран-но. - Это приказ, капитан-лейтенант Бурлак. Приказ. Писк, мерный писк. Кардиомонитор размеренно отсчитывает удары, вяжет пики активности. Заставляет вспоминать. Михаил докурил, затушил окурок, растерев его в ладони. Ему не хотелось вспоминать, но память не сердце - остановить самостоятельно не получится. Веселую какофонию детского смеха прерывает автоматная очередь. Ужас. Страх. В глазах матери, в глазах раненого отца. Пистолет у виска - холодно, даже холоднее воды, по которой его тащат к лодке.- Сунетесь - пацану конец! Голос злой, суетливый. Навсегда врезавшийся в память.- Ну что, пацан, живой? - не улыбка, просто теплота в голубых глазах. И седина, измазанная кровью. - Приказа умирать не было. - Так точно, адмирал Бурлак, приказа умирать не было, - Михаил с трудом выкинул картинки прошлого из головы. Вздрогнул, потер висок. Дурацкое ощущение пистолета, приставленного к нему, не прошло даже спустя почти тридцать лет. Василиса застонала, гулко сглотнула, дернулась, заметавшись по койке.- Василиса, - Михаил аккуратно прижал хаотично дергающиеся руки к постели, пожалев, что недавно разрешил их развязать, - Лиса, ты меня слышишь?- Где?.. - голос звучал надсадно хрипло, тихо и почти неразборчиво. - Где я?- В лазарете, - о том, что Бурлак пришла в себя следовало сразу доложить Коту, но сначала Михаилу надо было кое-что узнать. - Где твой ребенок, Василиса? Это была роковая ошибка, едва не стоившая ему жизни. Недооценил, хотя не раз видел, на что идут обученные спецы на грани жизни и смерти. Петлю из провода капельницы на его шее Василиса затянула всего одним смазанно-слитным движением, сдавила горло, хотя кардиомонитор тут же взорвался встревоженным писком.- Дура, - выдавливать слова приходилось с трудом, Василиса практически повисла на шнуре, стараясь передавить ему трахею, - я тебя с того света вытаскивал не ради того, чтобы сдавать. Лазарь, я! Лазарь! Приказа умирать не было, помнишь? Она отпустила капельницу с коротким всхрипом, повалилась на кровать, тяжело дыша, дрожа от слабости и перенапряжения.- Нельзя... - слова срывались с потрескавшихся губ хриплыми, кровавыми ошметками. - Если узнают... убьют... Нельзя... Нельзя... - Что здесь происходит? - в палату вбежала Ольга, но Лазарь лишь отмахнулся от неё, пережимая порванную вырванной иглой от капельницы вену. - Миша?!- Последствия наркоза, - отмахнулся он, поняв из сумбурдного бреда то, о чем и так догадывался, - бинтуй руки, живее!- Надо сообщить Коту, - закончив с заснувшей от очередной дозы успокоительных Василисой, напомнила Ольга. - Я сам, - Михаил потер след от капельницы на шее и смял сигаретную пачку, лежавшую в кармане. О том, что Василиса Бурлак недавно родила ребенка, он не собирался говорить никому. В конце концов, сейчас интуиция говорила, что он поступает правильно, в полном соответствии с призванием.