1 часть (1/1)

Пусть всё это будет лишь внеочередным спровоцированным ночным кошмаром. Пусть снова на Джинджер визжит в истерике мать, бьет посуду, громко топчет ногами не видавшие света картины, и грозится которым по счету домашним арестом. А Роланд пускай лениво скуривает сигарету одну за одной, пропадает на месяц, а то и на два, поддакнет матери, лишь бы она замолчала. А еще пусть не влюбляется. Не в нее. И точно не в смену Джинджер.Адресуя строчки по неизвестному адресу, можно как раньше терзать сухую бумагу, комкать неуклюжие четверостишия, в гневе бросаться блокнотом в ни в чем неповинную стену. Хочется мерить шагами туманные просторы, исполосовывать толстой подошвой влажные вены магистралей, заваливаться в придорожные пабы, и много чего еще... Но главное — вместе с Розой.Когда-нибудь та узнает, почему Джинджер величает ее не иначе, как ?моя личная Хиросима?, почему провожает подернутым нежностью взглядом на пороге отчего дома, и завистливо косится на очередных "кавалеров". Им лишь бы залезть под юбку. Когда тревожные волнения в микро- и макромирах находят отдушину в одной человеческой единице, тогда происходит взрыв, извержение, неизбежный грохочущий выпал. В ушах противно визжит и хочется обратно — в ловушку рамок собственного комфорта. Таким принципом с лихвой руководствуется отец. Отца, в каком-то смысле, у Джинджер никогда не было.Зато была та, благодаря которой не страшен даже ядерный холокост.– Говорят, новый цикл истории находит начало в банальнейшем ?привет?. Так что насчет нашего, Роза?