Глава 108 Адди и Люци ч.1 (1/2)
Было уже около десяти часов вечера понедельника, когда Люциус, измотанный тяжелым днем в Министерстве, где он успел переинтриговать всех и вся, по привычке вышагнул из камина в своем кабинете… которого, по идее, не должно было существовать. Вспомнил о проделках чертова ифрита лорд не сразу, а потому очень удивился, что обстановка самого любимого помещения мэнора чуть изменилась. После событий субботы и воскресенья (разве можно забыть сутки, проведенные на грязном полу с мечущимся ифритом на руках), Люциус удивился тому, что кабинет вообще существовал как таковой.
Из кресла, стоящего чуть поодаль камина поднялся вполне бодрый и здоровый Адиль, одетый в черный шелковый халат свободного кроя, из-под которого выглядывали ненавистные шальвары, хоть и непрозрачные. На щиколотках у него все равно звенели чертовы браслеты, доводившие Люциуса до мигрени, а на босых ногах красовались расшитые бисером тапки с загнутыми вверх носами. Сам обладатель всего этого великолепия довольно нагло улыбался, и Малфой почувствовал, что начинает закипать. Медленно, но уверенно. Впрочем, дойти до состояния открытого плевания ядом ему не дали – этот самый яд был ласково сцелован с искривившихся губ… и сиятельному лорду почему-то совершенно перехотелось сопротивляться. Постоянное противостояние с этим невозможным существом очень выматывало Люциуса, который не мог расслабиться даже в собственной спальне. Еще и тяжелый день в Министерстве… И воспоминания о мощных разметавшихся по полу крыльях, объятых темным пламенем, и жалобном стоне ?Люсиус?…
В общем, когда гладкий, горячий язык скользнул по в кои-то веки расслабившимся губам мистера-северный-полюс-отвали-не-трогай, он ответил. Азам тихо, но отчетливо застонал, углубляя поцелуй, стараясь быть нежным и не отталкивать только-только поверившего ему партнера своим взрывным темпераментом, который буквально заставлял изнывать от желания наброситься на почти загнанную добычу. Осторожно обхватив красивое лицо своей Искры ладонями, ифрит нежно поглаживал кончиками пальцев его виски и щеки.
Через минуту, чувствуя, что не выдерживает этой сладкой пытки, Алиль отстранился и внимательно посмотрел Люциусу в глаза. Малфой вздернул брови, но освободиться даже не попытался, что, впрочем, не помешало ему отстраненно поинтересоваться:- В чем причина такой теплой встречи?- Здравствуй, Люциус. Тебе нужна конкретная причина?- Просто интересно.- Просто интересно? Тебе? – усмехнулся Адиль и снова коснулся желанных губ. – Просто у Люциуса Малфоя не бывает ничего. Поэтому предлагаю кое-что обсудить. Сегодня. После бани и массажа, за бокалом хорошего вина. Обещаю не домогаться.
Люциус замер, раздумывая. На самом-то деле в последнее время он чувствовал, что ведет себя как глупый девственник, блюдущий невинность до брака, на который уже все равно согласился. Рядом с ним, буквально на расстоянии вытянутой руки, красивый сильный мужчина, полностью соответствующий его взыскательному вкусу, буквально изнывает от желания дотронуться, приласкать, доставить удовольствие… А как ведет себя он, Люциус? Сколько времени у него никого не было? Больше месяца – точно.
А Адиль хорош – красивый, ладный, веселый, сильный, нежный, заботливый. И вместе с тем – удивительно мужественный, обладающий твердым характером и запредельным магическим потенциалом. Что еще нужно? Брак все равно разрушен, карьера пошла в гору, сын взрослый и тоже весьма неравнодушный к представителю того же вида, что и Адиль. Драко с безрассудством молодости отвечает на ухаживания Высшего демона, совершенно не задумываясь, с какой мощью играет. Молодость, что поделаешь? Пора безумной, беспредельной веры в себя и в то, что мир с удовольствием примет ту форму, которую будет угодно именно ему, юному и дерзкому.
- Хорошо, - согласился Люциус. – Поговорим. Только где ты возьмешь баню, и что сделал с моим кабинетом?
Адиль усмехнулся, снова поцеловал его, а потом ответил:- Я мало что помню из событий субботы и воскресенья, но твои апартаменты я сжег, судя по всему, а потом восстановил: мебель – эльфийское огнеупорное дерево, драконья кожа. Металлические части – мифрил, обои – шелк акссеттов, огненных пауков, пол – паркет того же мастера, что и мебель, ковер – персидский шелковый, из моей личной коллекции, надежно защищен от моего огня, так как соткан пери, а уж они умеют защищать свои творения от несдержанности джиннов. Так что если я вновь настолько потеряю над собой контроль, что не удержу огонь внутри себя, то обстановка не пострадает. Считай это просто мерой безопасности. Гостиную и спальню я тоже взял на себя смелость восстановить, пытаясь максимально сохранить тот вид, который эти помещения имели до пожара. Отличия, конечно есть, например, я не стал восстанавливать позолоту…- Позолота и меня всегда ощутимо раздражала, - усмехнулся Люциус. – Вышло неплохо. Где, говоришь, баня?
Азам усмехнулся, обхватил непривычно миролюбивого партнера за плечи и перенес их обоих в небольшое помещение, выложенное белым мрамором. Указав Люциусу на небольшой диванчик, Азам опустился перед ним на колени, осторожно освобождая уставшие ноги от обуви и носков, поглаживая изящные ступни ласкающими, сильными движениями, разгоняющими кровь. Малфой решил хоть раз в жизни поплыть по течению, не задумываясь о том, как его поведение выглядит со стороны, что об этом подумает… а, собственно, кто и что должен думать, а?Тем временем, немного помассировав узкие ступни, Адиль поднялся и ловко стянул с Люциуса сначала тяжелую мантию из дорогой шерсти, потом нежно провел руками по тонкой шелковой рубашке, ослабил галстук, скинул пиджак. Сильные, осторожные руки раздевали, касаясь светлой кожи, розовых сосков, выгнувшейся навстречу шеи, крепких плеч, твердого живота, на котором отчетливо проступали кубики пресса – с тех самых пор, как Северус победил его в поединке на мечах, Люциус усиленно тренировался, собирался взять реванш на Рождество.
Стоило смуглым пальцам пробежаться около пупка, расстегивая пояс с серебряной пряжкой, как лорд сам приподнял бедра, помогая Адилю стянуть с него брюки и белье. Близость красивого мужчины, легкий запах сандала, источаемый длинными темными волосами, которые завивались крупными кольцами, взгляд больших темных глаз, в котором читались жажда и восхищение – все это влияло на Люциуса, вызывая тягучее, жаркое возбуждение, сворачивающееся внизу живота, поднимающееся по позвоночнику, заставляющее выгибаться под ласковыми руками, как большая сытая кошка.
Адиль сбросил халат, оставаясь в черных шальварах, которые больше показывали, чем скрывали – возбуждение его, во всяком случае, было совершенно очевидным. Люциус вздохнул, томно потянулся и прикоснулся к такому привлекательному члену, все еще скрытому плотной тонкой тканью теперь еще более ненавистных штанов. Ифрит резко выдохнул через зубы и тихо, хрипло застонал, продолжая поглаживать твердые, напряженные плечи.- Пойдем, - Азам с трудом оторвался от такого желанного мужчины и взял его за руку. – Баня ждет нас.
- Раздевайся, - приказал Люциус. – Я не собираюсь один сверкать тут голым задом.- У тебя потрясающий зад, Люсиус. Он настолько хорош, что я боюсь сжечь тут все к Мордреду, если ты еще раз до меня дотронешься, - хрипло отозвался ифрит и толкнул неприметную дверь, ведущую в большое помещение, наполненное теплым паром.
Сквозь неясное белесое марево пара проступали очертания большого бассейна, мраморной скамьи, каких-то экзотических растений… Все было настолько необычно, что Малфой поинтересовался:
- Где мы?- Это мои купальни. При возможности перемещаться порталами нет необходимости перестраивать твой мэнор, чтобы поместить в нем такое чудо.
- Мы в Дубае?
- Да, Люсиус. В моем дворце.
- Тут был твой гарем? – вопрос содержал только лишь любопытство, без агрессивных ноток, но Адиль все равно напрягся.- Нет, я продал ?Сад любви?. Здесь никого никогда не было. До тебя.
- И как парятся в бане? – сменил тему Люциус.- Это хамам*, здесь наслаждаются жизнью, - улыбнулся ифрит, убирая заклинанием шальвары. Родовые татуировки резко выступили на плечах, груди и голенях, придавая и без того идеальному телу какую-то притягательную экзотичность. Малфоя бросило в жар. Он давно не был порывистым юношей, но вид крепких смуглых ягодиц, гладкой, наверняка горячей кожи, тяжелого, красивого члена заставил всю голубую аристократическую кровь прилить к совершенно определенному месту. Отказывать себе в удовольствии было не в правилах лорда, поэтому он подошел вплотную к замершему Азаму и привлек его к себе, целуя и одновременно поглаживая упругую задницу, заставляя их члены соприкоснуться.
Они были почти одного роста, поэтому особых неудобств Люциус не ощущал – не приходилось ни задирать голову, ни наклоняться, а потому, когда ифрит с усилием провел руками по его голой спине, Малфой поймал себя на мысли, что тот идеален. Красивый, страстный, отзывчивый, молодой (ну что такое для ифрита три тысячи лет?), богатый, знатный… и безмерно, просто бесконтрольно сексуальный.