Глава 92 Аэтти (2/2)
- Да, Господин.- Иди.Служанка исчезла, а демон обвел тяжелым взглядом присутствовавших в столовой:- Если вы надеетесь, что мне кусок в горло не полезет от ваших кислых мин, то спешу вас разочаровать – я голоден, как вервольф, так что прошу, - он жестом указал на стол, на котором стали появляться блюда.
Северус, взмахом руки сменив пижамные штаны на кожаные брюки и тонкую черную футболку, уселся справа от Эрри. Демон фыркнул, но тоже последовал его примеру – присутствие за столом дам обязывало быть одетым. Хотя бы отчасти.
- Сулейман, - Эр указал на место слева от себя, превращая стул в глубокое кресло. Если он хоть что-то понимал в ифритах и собственных привычках, то джинн захочет забраться в него с ногами. Красноволосый победно оглядел всех остальных и молча занял указанное место.
- Да садитесь же! – рявкнул демон, и Джей с Ивом устроились за Северусом, подальше от сумасшедшего джинна. – Подождем дам.Из портала появились удивительно похорошевшие леди и, присев в реверансе, позволили Эрри за собой поухаживать – отодвинуть стулья, расспросить о самочувствии. Глаза у Нарциссы сияли, как два топаза, а мысли витали где-то далеко. Видимо, там, где на данный момент находился один небезызвестный Герцог с голубыми волосами. Розалинда тоже была оживлена и весело болтала, не удивившись ни ифриту, ни виду Северуса, ни тому, что Эр ест руками. Мясо. На завтрак.
- Эрри, - вдруг напрягся Сулейман. – Не пускай его.Шестой Герцог склонил голову к плечу, как будто прислушиваясь, а потом ответил:- Не раньше, чем составлю собственное мнение о сложившейся ситуации, не переживай. Хролав!- Здесь, Господин.
- Скажи Его Первой Светлости, что я повидаюсь с ним вечером. Сейчас мы не принимаем – отходим после бала. И вели Клаттару направить бригаду своих ребят в Замок Западного Клана. Я ночью его немного… разрушил, пусть помогут восстановить. Пока все.Гигант поклонился и исчез. Ивьерс и Джеймс тоже поднялись.- Мы пойдем, Мессир, с вашего позволения. Работы очень много.- Идите. Советую очистить фундамент твоего Замка от той гадости, что в нем замурована, иначе Джеймсу будет тяжело в нем жить.Вампир поклонился, и, подхватив мужа на руки, скользнул в тень.- Леди Забини, не составите ли мне компанию за чашечкой кофе в кабинете? Северус, будь добр, покажи Нарциссе библиотеку. Сулейман, найди Адиля и напомни ему, что в отсутствие Эннесараима тренировки моего Нгар проводит он.
Ифрит с яркой вспышкой исчез, Северус встал, предложив Нарциссе руку, а Эрри, радуясь, что нашел всем дело, увлек леди Забини для разговора о помолвке ее сына и Регента Западного Клана детей ночи. Теперь Энн мог рассчитывать на ее согласие. Быть регентом непоследнего в Инферно клана вампиров – это значит быть достойной партией для любого смертного.Через полчаса Розалинда и Эр расстались довольные друг другом – Эннесараиму обещано было не препятствовать, если тот не станет давить на Блейза и пускать в ход свой Голос, чтобы повлиять на решение юноши. Разрешение на ухаживание тоже было получено. Северус удалился на тренировку с Адилем, а Сулеймана Хар вызвал к себе для разговора. Ифрит явился в ?курительную? - ту самую комнату, в которой демон так любил проводить одинокие вечера в перерывах между рождениями Аэ, разговаривая с его портретом и покуривая кальян. Завалившись на большой круглый диван, обитый голубой кожей, Эр бросил взгляд на панорамное окно, открывавшее вид на Огненное Озеро. Вдалеке виднелся островерхий шпиль, на котором гордо реял штандарт с изображением герба Его Первой Светлости. Вздохнув, демон раскурил кальян и перевел взгляд на развалившегося на подушках джинна.- Зачем ты притворяешься моим рабом, Сулейман? Ведь Рон погиб, а с ним и его обязательства передо мной. Убив его, я тем самым дал ему свободу.
- Так проще, - нагло усмехнулся ифрит. – Ни у кого не будет никаких вопросов и сомнений. А кое у кого – желания заявить на меня свои права.
- Если ты о моем папА, то я сомневаюсь, что подобная глупость его остановит. К тому же, если помнишь, я обещал Абигору отдать ему Ронни при условии, что чувства моего раба будут взаимны. Боюсь, что своим заявлением ты сделал только хуже.
- Ты меня не отдашь, - спокойно возразил ифрит, затягиваясь ароматным дымом.- Почему это? – поднял брови Эрри.- Потому что у тебя гипертрофированное чувство справедливости. Собираешь вокруг себя убогих. К коим теперь отношусь и я.
- Хорош убогий, - фыркнул демон. Ифрит ему нравился. Что-то в нем такое было… родное. – Ты чуть не оторвал голову Ивьерсу, а я не назвал бы его слабаком.
- Не для того я провел столько времени в Пещере Чудес, чтобы быть не в силах одолеть какого-то вампира-малолетку, хоть и с перстнем Главы Клана. Это его папашу ты вчера так эффектно размазал?- Да. Он угрожал Северусу, - Эр нахмурился.- Я бы убил, - пожал плечами Сулейман. – Но ты, как всегда, пожалеешь, подлечишь и пустишь в дело.- Откуда такая уверенность? – сузил глаза Эр.- Я знаю, чей ты сын, Ваша Светлость, - сверкнул клыками ифрит. - Абигор не выносит напрасной жестокости. И всегда предпочитает использовать, а не уничтожить. Единственный раз расчетливость изменила ему и, думаю, у него было время об этом пожалеть. Пусть продолжает. Ему полезно.
- Расскажешь? – осторожно спросил Эрри, наблюдая за собеседником.- Прикажи, Хозяин.- Не буду, - вздохнул Эр. – Захочешь – сам расскажешь.
- Ладно, - как-то излишне спокойно сказал джинн. – Думаю, ты имеешь право знать. Вряд ли Абигор рассказывал тебе, откуда у него шрамы по всему телу.- Не рассказывал, хотя я спрашивал неоднократно. Это ты?- Ага, - беззаботно сообщил Сулейман, и зло добавил: - Чтобы помнил меня, гад фиолетовый.- Да что там у вас произошло? – не выдержал Эр. – Он страдает, поверь мне! Даже как-то, надышавшись пыльцой вейл, набросился на моего Северуса, вылизал ему шею, шепча: ?Аэ, мой Аэтти?.
- Что не помешало ему перетрахать массу крепких задниц смертных, пока меня истязали и учили уму-разуму все эти три с лишним тысячи лет!- Ты же ничего не знаешь! – возмутился Эр.- Так поведай мне, - изогнул бровь Сулейман. Совсем так, как делал сам Эрри, когда хотел позлить Северуса.
- Не могу, - вздохнул демон, - потому что сам не очень-то в курсе. Тесс сказала, чтобы я не пытался помочь отцу, что он наказан за то, что когда-то решил, что может сам... Погоди, дословно это звучало так: ?Однажды один сильный и красивый демон решил, что он – Творец. Что имеет право распоряжаться не только судьбой тех, кто вверен его воле Создателем, но и замахнулся на право решать за существо, родившееся свободным. Он рассудил неправильно, взвешивая его проступки, за что и был наказан самой Магией. Но… срок его наказания подходит к концу. Если сможет Герцог преодолеть гордыню сердца своего, осознать ошибки и очистить от скверны душу, то будет прощен. Вернутся силы в Источник. И обретет он то, чего так жаждет. Все условия наказания доселе им соблюдались?. И еще: ?Я рада, что Аби все-таки воспользовался когда-то, три с половиной тысячи лет назад, моим советом. Он должен победить?.Сулейман некоторое время молчал, переваривая информацию, после чего спросил:- У Абигора обмелел Источник?- Мелеет. Хватит лет на тысячу, не больше. Последняя фраза касалась моего рождения, думаю. Я ни разу не видел отца с кем-то, он все время один. Расскажи, что произошло, прошу тебя.- Просишь? – голубые глаза джинна с интересом посмотрели на Советника, как будто оценивая. – Ну, если ты так очаровательно любезен, Хар-Эрри, то я расскажу тебе сказку. Не всему в ней можно верить, но основную идею, думаю, ты поймешь.
Сулейман затянулся, выпустил дым, придав ему форму дракончика, и заговорил по-арабски:- Когда-то давно во дворце Верховного Джинна, славившегося своей жестокостью и крутым нравом, родился мальчик, бывший сыном этого ужасного ифрита и прекрасной пери. Лицо ребенка было таким белым и совершенным, что затмевало луну в четырнадцатую ночь. Счастливая мать очень гордилась им, не подозревая, какую беду накликает на его голову. Едва взглянув на сына, Сауд (так звали отца мальчика) сказал: ?Хорошо, о жена моя, что мальчик уродился лицом в тебя, Ибрагимму нравятся сладкие отроки, оставляющее в сердце тысячи вздохов. Только окрепнет Аэтддин Сулейман, как вызову я вали**, чтобы составить брачный контракт. Отдам сына в мужья своему брату?. ?О, муж мой, не губи нашего сына, - взмолилась женщина, - Ибрагим стар и страшен лицом, как зверь в лесной чаще обитающий?. Рассердился тогда Сауд на жену, толкнул ее, и она умерла, ударившись головой. А мальчика растили, как девушку – в гареме за высокими стенами. Ждали, пока достигнет он возраста согласия, чтобы отдать его тому, кому он был обещан – отвратительному брату своего отца.
Но когда сровнялось Аэтддину пятнадцать зим, взял его с собой отец на бал к Его Темнейшеству, ибо приглашен был со всеми сыновьями, коих, как знал Князь, было у него семеро. На том балу повстречал Аэ прекрасного демона, сына княжеского. И… влюбился я, - сбившись с тона, признался Сулейман, - без памяти, так, как… Будто солнце для меня взошло. Мне стало наплевать и на отца, и на семью, и на мужа будущего… Я видел только его горящие огнем зеленые глаза, терял голову от его магии, забывая о долге и чести. Готов был отдать ему всего себя прямо на полу, забыв о воспитании, гордости и выдержке. Мы танцевали всю ночь, не размыкая объятий, не сводя взгляда друг с друга. Шептались, как заговорщики. Когда пробила полночь, Абигор надел мне на палец кольцо в знак искренности своих намерений. Люцифер одобрительно смотрел на нас, и мой отец не посмел перечить Великому Дракону, но решил, что счастье его брата важнее моего собственного, да и контракт с Ибрагимом был подписан, Магия одобрила его.
По окончании бала меня увезли во дворец, выпороли за то, что я вел себя, как ?течная сука, предлагающая себя стае шакалов?, но я ничуть не огорчился, ведь мое фиолетововолосое счастье обещало стать моим навсегда. Отец, краснея от ярости, заявил, что сегодня же ночью я должен закрепить брак со своим мужем. И тут я испугался по-настоящему. Дядя был мне отвратителен – темнокожий, горбатый, кривозубый… не идущий ни в какое сравнение с моим ослепительно-совершенным избранником, с Аби.
Но волновался я напрасно – Абигор похитил меня из дворца отца, наплевав на традиции и долг, которые велели ему сначала просить моей руки, дабы не позорить ни свою семью, ни мою. Но мне было все равно – любимый нес меня на руках, рассекая воздух огромными крыльями, ветер развевал его прекрасные волосы… Я был так счастлив… как никогда до этого. Аби только-только стал Герцогом, был еще относительно молод, как ты сейчас. Первые триста лет я не замечал ничего вокруг – мне достаточно было того, что он рядом, что он мой. Потом… бесконечные войны, на время которых он запирал меня в замке, как наложницу, считая, что я слишком хрупок и изнежен для того, чтобы держать в руках оружие. Я стал тосковать, чувствовать себя постельной игрушкой… В общем, захандрил. А хандра для огненных существ – верная смерть.
Аби не слышал меня, отмахиваясь, как от надоедливой мухи, я злился, вспыхивая, как спичка, мы ссорились. Примирения тоже были бурными – в порыве страсти мы громили Замок, ломали в щепки очередную кровать, мой супруг снова отправлялся на поле брани, а я снова оставался его ждать. И вот однажды в пылу ссоры я трансформировался, мой разум затопила ярость. Ты не видел истинную форму ифритов? Нет? Есть на что посмотреть – сотканное из жидкого огня тело, почти десять футов в высоту, огромные крылья, ноги, как столбы, неприспособленная к речи глотка. Я был полукровкой и трансформация была мне недоступна. Видимо, произошел скачок магии и тело полностью приняло огненную природу моего отца.
Аби обуял азарт, он тоже перекинулся, и мы… подрались. Впервые он увидел во мне опасного противника, а не просто любимую задницу. Впрочем, как оказалось, эта часть тела его интересовать не перестала – драка переросла в потрясающий секс, прямо в истинных наших формах. Это было… великолепно, упоительно, горячо. Под натиском нашей магии рушился потолок, вылетали стекла, а удовольствие было столь ярким, что мне казалось - умереть в этот момент... и ничего в жизни больше не надо. На какое-то время мы оба ослепли, оглохли и… рухнули в бездну, дна которой не было видно. Очнулись мы только спустя несколько часов, среди развалин. Слуги попрятались, охрана не посмела нас тревожить. На следующий день Абигор опять отправился завоевывать мир, а я понял… что в тягости.
Некоторое время Сулейман молчал, не глядя на совершенно потрясенного Эрри. Демон ничего не спрашивал – его буквально парализовало от этой новости. А Аэтти снова заговорил, но теперь его голос звучал глухо и безжизненно:- Ты должен был быть моим сыном, Хар-Эрри. Это я придумал тебе имя и записал его в Книгу Демонов. Это я молил Великую, чтобы ты был сильным и зеленоглазым. Чтобы вырос воином, как отец, а не слабым гаремным мальчиком, как ?мать?. Вижу, мои молитвы услышаны. Ты сильный, красивый, решительный… но не мой. Моего убил Абигор. Вместе со мной.* - если кто забыл, так зовут волчонка-иэпса, которого подарили Северусу на балу** Вали - судья.