Новое начало (1/1)

Когда-то давно магия царила повсюду, и волшебные существа ступали по земле наравне с людьми. Одним было доступно больше, чем другим — и люди начали создавать школы, где совершенствовали тело и дух. Боги спускались из своих небесных дворцов и наставляли их, и духи, и прочие мелкие божества тоже. И среди всех заклинателей был один, которого даже приглашали в небесные чертоги, уважая его силу и знания. Говорили, что он может разрывать пространство и проходить в иные миры, и прочёл все книги на свете. — Но он не мог, — Шэнь Цзю рассеянно накручивал на палец прядь волос Бинхэ. — В его власти было многое, но на самом деле в своей жизни совершил лишь несколько чудес, а остальное время занимался исследованиями и учил других тому, что умел сам. Боги боялись его и радовались этому. — Что это были за чудеса? — Первым стал его меч. Прекрасное оружие, которое покинуло ножны лишь дважды, и оба раза земля содрогнулась. Вторым чудом стало то, что этим мечом он поразил безумца, что хотел уничтожить существовавший тогда уклад жизни, украсть всю магию из мира. А третьим стал этот магазин. “Это ты?” почти спросил Бинхэ, но он вдруг понял — нет, это был не Шэнь Цзю, а кто-то другой. В его голосе сейчас мешались горечь и остывшая с годами злость, обида на кого-то. — Лю Цинге, Ци Цинци и даже бездельник Цинхуа могут рассказать тебе множество историй о других чудесах, если ты попросишь. Но то, чего они никогда не расскажут — у этого героя был младший брат, позорное пятно на истории. Рука в волосах Бинхэ замерла, и тот поднял голову. Глаза Шэнь Цзю сделались совсем светлыми, так что радужку едва можно было различить. Всё человеческое тепло ушло вдруг из его лица, превратив его в маску злого духа. Тем братом, догадался Бинхэ, был Шэнь Цзю. — Была грандиозная битва. Последним желанием заклинателя было сохранить жизнь своего брата, слабого калеки, но даже он не мог совершить такое насилие над мирозданием. Так появился магазин. Бинхэ не знал, что сказать; он был не особенно силён в этом. Мне очень жаль? Такое только разозлит Шэнь Цзю, и он может прогнать его. Вместо этого он спросил: — И что стало с владельцем магазина?— Его время замерло. Он существует и не существует одновременно. Такое нельзя назвать жизнью, но и смертью тоже. — А желания? — Это плата. Возмещение, если тебе угодно. Забирая что-то, нужно вернуть что-то равноценное. И вот мой брат мёртв уже много веков, наши прочие братья и сёстры заняли места среди богов и прочих важных мира сего, а я здесь.Со мной, подумал Бинхэ, ты здесь — со мной.Вместо этого он взял ладонь Шэнь Цзю и поднёс ко рту, прижался губами к запястью. Под ними отчётливо читался пульс, но вот сердце не билось. — Я не понимаю. — Это не нужно понимать, Бинхэ. Не всё в этом мире можно понять. Некоторые вещи изначально созданы неправильными.Это совсем не успокоило, но Шэнь Цзю неожиданно вновь начал перебирать его волосы, и Бинхэ, сомлев от этой простой ласки, закрыл глаза и провалился в сон. Там его ждало пламя и крики тысяч людей, умирающих в агонии; земля под ногами дрожала, а небо было чёрным с алыми прожилками молний. То и дело вдалеке точно зажигались новые звёзды, кружились, точно мотыльки, и быстро гасли. — Сколько мусора тогда сожгли, — Мэнмо противно захихикал вдали. — Так мы тогда думали, но и наша сила угасла. в небытие канули не только заклинатели и боги, но и демоны тоже.— Убери это. Бинхэ закрыл глаза во сне и перешёл в другой сон — с бамбуковым лесом и небольшим домиком. Вдалеке смеялись дети и тихо играла флейта. Он заглянул в окошко: Шэнь Цзю играл в шашки с кем-то, кто сидел к Бинхэ спиной. У него не было права смотреть, и Бинхэ вновь перешёл в сон. Мэнмо обманывал его долго, подсовывая картины прошлого, пока Бинхэ, не устав окончательно, вытолкал его прочь и проснулся.Они переменили положение — теперь Шэнь Цзю лежал рядом, прижавшись к нему боком, точно кот, который льнёт к теплу. Бинхэ подтянул одеяло повыше, закрыв белое плечо, и залюбовался. Сон сделал Шэнь Цзю мягче и грустнее, и оттого — красивее. Бинхэ хотелось его обнять.Со своего места на кровати он видел ночное небо с мягким ярким росчерком Млечного пути; над магазином небо всегда словно было из другого мира, того, где городская засветка не мешает его действительно видеть. — Закрой двери, холодно, — пробормотал Шэнь Цзю и вопреки своим словам ещё ближе придвинулся к Бинхэ. Тот отвёл упавшие ему на лицо волосы, не решаясь поцеловать, и осторожно выбрался из-под одеяла, стараясь не пускать прохладный воздух.Как был, голым, Бинхэ вышел на веранду и вслушался в шелест листьев. Отчего-то ему казалось, что после произошедшего мир как-то изменится, но изменился лишь он один. Правда же, людям всегда кажется, что они больше, чем есть на самом деле.. Постояв так, он вернулся, задвинув за собой двери, и по дорожке света из окна прошёл к кровати. Шэнь Цзю лежал тихо и бездвижно, бледный и синеватыми тенями на скуле, но труп совсем не напоминал. Бинхэ лёг рядом, и Шэнь Цзю моментально оказался в его руках. Сколько раз, Бинхэ засыпал и просыпался, убаюканный его присутствием рядом? Он был готов к тому, что утром окажется, что произошедшее было наваждением, но солнечные лучи обласкали белую руку Шэнь Цзю на груди Бинхэ, согрев её золотом. — Доброе утро, — Шэнь Цзю лениво ему улыбнулся, а потом его рука скользнула под одеяло и обхватила член Бинхэ. — Не нужно, — Бинхэ покраснел и хотел было отстраниться, но Шэнь Цзю задвигал рукой, и тело потяжелело от возбуждения. Когда Бинхэ кончил, Шэнь Цзю откинул одеяло и вытер об него руку. Он быстро поднялся, не дав Бинхэ прикоснуться к себе, и накинул халат, не утруждая себя завязыванием пояса. — Завтрак, Бинхэ. — Что ты хочешь? — Бинхэ тоже встал, и Шэнь Цзю набросил и ему на плечи халат — чёрный, с алой вышивкой на вороте.— На твой выбор. Бинхэ вышел на веранду и оглянулся. В солнечном свете Шэнь Цзю, растрёпанный и полуголый, походил на порнографическую фантазию. Бинхэ сглотнул и поспешил к себе.У них было двое посетителей в тот день — они пришли почти друг за другом, маленькая девочка в ярком плаще в крупный горох и благообразного вида седой мужчина с аккуратной бородкой. Девочка просила о подарке для матери; позже Шэнь Цзю сказал, что её мать умирает от рака, и этот подарок больше для самой девочки, чем для её матери. Мужчина же хотел, чтобы о смерти его жены никто не узнал. Он любил её так сильно, что отказывался хоронить и хранил забальзамированный труп дома.— Бинхэ, — позвал вечером Шэнь Цзю. Они сидели на веранде и ждали в гости Лю Цинге и Лю Минъянь. Рядом уже были приготовлены пыльные сосуды с вином, которые Бинхэ принёс из погреба. — Ты помнишь своё первое желание? — Быть с тобой, — Бинхэ пожал плечами. Шэнь Цзю ничего не ответил, и Бинхэ подумал, что, может ошибся в формулировке. Но ведь тогда он был ещё ребёнком, да и сколько лет назад это случилось? — Впервые с тех пор, как брат привязал меня к этому месту, я не хочу умереть, — сказал вдруг Шэнь Цзю, и Бинхэ вздрогнул. — Его спасение, которого я никогда не просил, обернулось проклятьем, а сам он умер. И кто из нас после этого трус? Бинхэ молчал. Что может ответить на такое он, который прожил неполные семнадцать лет, тому, кто страдал сотни, если не тысячи лет?— Я попытаюсь, Бинхэ.Шэнь Цзю коснулся его руки и будто хотел добавить что-то ещё, но мир заполнило хлопанье крыльев, и вот уже рядом с ними сидел вечно сердитый вороний бог. Из пруда выступила Лю Минъянь. Бинхэ оставил их и отправился на кухню за едой. Они засиделись едва ли не до рассветных сумерек, и ему пришлось ещё три раза спускаться в погреб за новым вином, а в итоге гости остались у них на ночь. — Куда ты? — сонно спросил Шэнь Цзю, когда Бинхэ повернулся, чтобы пойти к себе. Он неслышно подошёл и обнял Бинхэ со спины, прижался щекой к плечу. Его голос звучал совсем непривычно, тихо и почти жалобно: — Останься со мной. Бинхэ не был уверен, что его и его сердце продолжает биться. Сможет ли он когда-нибудь расплатиться за такое? На этот раз он вёл за собой Шэнь Цзю и раздевал его тоже он. От этих прикосновений его тело стало тяжёлым и мягким, и горячим. — Ты сменил простыни, подожди, — и Шэнь Цзю изящно опустился перед ним на колени. Вчера Бинхэ не позволил ему делать этого, но сейчас Шэнь Цзю не стал спрашивать. Он сомкнул губы на головке и начал посасывать её и лизать, лаская остальное ладонью. Мягкий розовый свет поднимающегося цвета сделал его щёки персиковыми, а губы — алыми. Бинхэ старался не смотреть вниз, сходя с ума от влажного тепла, но его взгляд неизменно опускался. Когда Бинхэ был близок, Шэнь Цзю выпустил его член изо рта, и сперма брызнула ему на щёки и губы. Бинхэ зажмурился; за какие-то два дня у него набралось столько материала для фантазий…— А теперь спать, — Шэнь Цзю поднялся и отошёл к комоду, на котором на старинный манер стоял кувшин с водой и небольшой тазик. Пока он умывался, Бинхэ лёг. Когда Шэнь Цзю устроился, прижавшись спиной к его груди, Бинхэ понял, что это уже привычно; словно так было всегда. Пускай, попросил он, так будет всегда.