7. (1/1)

Вслед за остальными из клуба, я вошёл в здание, где проводился фестиваль. Пройдя сквозь небольшой коридор, мы оказались в самом помещении мероприятия. Огромный зал с белым мраморным полом и стенами из тёмных досок был ярко освещён, пробивающимися лучами солнца сквозь огромные окна, которые располагались почти под потолком. Слева была лотерея и чуть дальше — сладкий уголок, о которых я читал в описании фестиваля. Справа находилось что-то типа фото-уголка. Презрительная гримаса появилась на моём лице: я думал, что будет по-профессиональней. Войдя сюда, я сразу почувствовал себя неуютно. Почему-то атмосфера человеческого веселья угнетала меня.Честно говоря, я не понимал, чему радовались все эти люди, переодевшись в аниме-героев. И я искренне не понимал, как мог Аой согласиться затеряться в этой толпе, потеряв свою индивидуальность в костюме Мукуро.Я шёл с ним рядом, ведь теперь мы были частью одной "игры". Всю дорогу я разглядывал парня, пытаясь уловить каждую деталь его образа. Определённо ему шло. Казалось, что весь месяц он прятался за маской обычного человека, чтобы сегодня побыть собой. И только сейчас я понял, что в случае с Аоем косплэй не был просто игрой. Я перевёл взгляд на людей, которые пришли на мероприятие. По спине пробежали мурашки от фальши и лжи... Кого не возьми — от всех несло наигранностью. Ну не ваше это. Не ваше! Да. Всего лишь "костюмированная игра", но зачем так слепо выбирать себе героев? Девушки переодетые в парней. Парни, с не выдающимися внешними данными, в роли бисёненов. Слабаки играют сильных. Эмоциональные — равнодушных. Ложь. Ложь! Сплошной фарс и неестественность. Каким бы красивым не был косплэй, я чувствовал, что это не правда. Мне захотелось уйти. Мне здесь не место. Но, всё же, было то, что крепко держало меня... Аой.Он сделал выбор в мою пользу. Придавать этому значение было бы глупо, поэтому я просто считал это подарком судьбы, следуя за худой и высокой фигурой. — Вон там фотографироваться будете, — указав в сторону того самого уголка, сказала Алёна, повернувшись ко мне. Я молча кивнул и направился в ту сторону. — Ты куда? — спросила мне в спину девушка. — Фотографироваться, — ответил я, повернув к ней голову. — Так мы только что пришли. Это же не к спеху... — Лучше я "отстреляюсь" и пойду. Мне здесь больше нечего делать. Алёна кинула взгляд на последовавшего за мной Аоя и, пожав плечами, пошла следом.— Мы тоже хотим увидеть! — крикнули яойщицы из клуба и побежали за нами. В итоге, мы с Аоем вели за собой пол "Белого Дракона"... Дойдя до фото-уголка, рыжая девушка поздоровалась с фотографом, договариваясь о съёмке. — Тут такое дело. Парень с парнем... Ну, понимаешь? — Ммм, яой? — вопросительно покосился на неё парень, которого, как я потом узнаю, звали Сева, один из официальных фотографов фестиваля, настраивая камеру. — Интересно. Я такого ещё не снимал. — То есть, ты не против? — Почему бы и нет? — широко улыбаясь, Сева пожал плечами. — Чёрт, респект тебе, Сев, — покачав головой, Алёна протянула ему руку. Парень пожал в ответ, продолжая улыбаться. Организатор подала нам знак рукой, подойти ближе, и мы послушно направились к ней. Сева, кинул взгляд, оторвавшись от камеры и удивлённо просвистел. — Ну нефига себе... Прям модели. Я провёл по шее рукой, задев пришитую жёлтую птичку на своём плече. Аой же, молча, скрестил руки на груди и подошёл к белому фону, на котором собирался фотографировать всех желающих Сева. Я сорвался с места и быстрым шагом добрался до "Мукуро", вставая рядом. В воздухе повисла немая пауза: мы просто молча стояли рядом друг с другом. — Эм.. Ну, вы хоть попозируйте, — уже приготовившись снимать, оторвался от объектива светловолосый парень.Обменявшись с моим партнёром взаимным взглядом, я отвёл глаза первым, подёргав ворот рубашки. Аой цинично закатил глаза. Видимо, ему надоело "тянуть резину" и схватив за руку, он рывком притянул меня к себе. Мои глаза расширились, глядя прямо в его лицо. Я застыл, ощущая как тонкие руки обхватили мою талию. Дыхание сбилось и я судорожно пытался ловить губами воздух. — Что.. Что ты делаешь? — выдавил я наконец из себя. — Это же сёнен-ай. Мы, типа, изображаем пару... Забыл? Как он может говорить об этом так спокойно? Точнее, почему я так нервничаю?! Я закрыл глаза, думая, что мне это поможет. Тогда я словно отключился от мира, чувствуя на лице горячее дыхание Аоя. — Прижми его как-нибудь сильнее, что ли, — слышал я Алёну сквозь проблески разума, — сделай уже что-нибудь! — Без тебя разберусь, — послышалось совсем рядом в моём сознании. Вдруг, я почувствовал, как шею обдало жаром. Мягкие губы Аоя едва коснулись кожи и по всему телу пробежали мурашки. Я открыл глаза, словно проснувшись, и попытался вырваться, но крепкие руки парня не выпускали меня. Откуда, вообще, в этих "спичках" столько силы?! — Отпусти! — крикнул я, и всё же выбрался из хватки. — Ты чего, Руслан? — прозвучал голос сестры откуда-то слева. Я перевёл на неё взгляд, держась за колени и пытаясь успокоиться. Оглядевшись, я понял, что мы собрали довольно-таки не мало "зрителей" нашей съёмки. "Извращенцы...", — подумал я и перевёл взгляд на Аоя, от чего тут же вздрогнул. Цветные глаза смотрели прямиком на меня. — Давай уже покончим с этим. Я медленно выдохнул, наконец успокоившись, и выпрямился. Гладкая рука Аоя скользнула по моей шее и задела мочку уха, путаясь в волосах. Меня снова бросило в дрожь. С силой зажмурившись, я пытался хоть как-то держать себя под контролем. — Расслабься, — шёпот ворвался в ухо и у меня подкосились ноги. Никогда бы не подумал, что я могу реагировать так на чьи-то прикосновения. Кожа покрылась мурашками, а в животе всё перевернулось. Только от этого не было больно, а наоборот — мне нравилось. Впервые в жизни человек делал мне приятно... Аой наклонил голову и я снова почувствовал как к ключицам прикоснулись его пухлые губы. Если бы я знал тогда, как на самом деле дрожу, я бы сгорел со стыда. Но я ничего не понимал. Ни того, что я практически вишу на руках Аоя. Ни того, что на нас смотрит куча девушек "горящими" глазами. Я не слышал ни щелчков фотоаппарата. Ни хвалящего голоса нашего организатора.В этот момент были только я и он.Хотя нет. Меня тоже не было.Только он... Рука Аоя случайно скользнула под пиджак... Она случайно начала вытаскивать рубашку из штанов... Она случайно дотронулась до кожи на спине пальцами, заставив новую волну электрического разряда, пройтись по моему телу... И вот, уже вся ладонь, случайно прижимает меня к нему... К губам прикоснулось что-то мягкое, но уже знакомое. Где-то, среди пустоты в моей голове, послышались визг девушек, а щелчки стали интенсивней. Парень наклонил меня и снова поцеловал в шею, только более ощутимо и я уже не сопротивлялся. Тогда этого слова просто не было в моём лексиконе. Я не знал как это — сопротивляться... Я был как кукла в его руках. По сути, он делал со мной, что хотел. Про своё позирование перед камерой я вообще молчу... По пояснице прошлись ногти и я выгнулся, запрокинув голову, ощущая нежные поцелуи у основания шеи. Потом Аой перестал меня целовать. Потом он вместе со мной выпрямился. Потом отпустил. Я медленно открыл глаза, впервые за минут пятнадцать и поморгал несколько раз, непонимающе глядя на него. — Думаю, достаточно, — кинул он взгляд на Алёну и та, положительно кивнула в ответ. — Что значит "достаточно"?.. — начал я дрожащим голосом, — что это вообще было?! В конце предложения я сорвался на крик, зло глядя на парня. — Игра, — пожал он плечами совершенно спокойно, — костюмированная, если быть точным. На губах появилась ухмылка. Снова эта грёбанная ухмылка! Эти губы только что так нежно касались моей кожи, а теперь эта сволочь ухмыляется? — Ты вообще охренел? — крикнул я на весь зал, не обращая внимания на толпу глядящих на нас глаз, — "игра", говоришь? Наигрался, сука?! Я толкнул его с силой в грудь, от чего Аой пошатнулся.— Я, блять, от твоих действий чуть в обморок не упал, а ты "достаточно" говоришь?! Злость моментально закипела во мне и разлилась по венам, ударив в мозг. Я готов был разорвать на части этого самонадеянного ублюдка. Довести меня до такого состояния и назвать это всё просто "косплэем"... Руки дрожат. Меня "колбасит" как контуженного. Вены вздулись от бурлящей в них крови. И на меня смотрит человек тридцать. А я не вижу никого, кроме Аоя... Но вскоре и его лицо становится размытым. Впервые за последние лет десять я плачу. Я даже забыл как это. Когда к горлу подкатывает ком вместе с болью, а глаза становятся влажными. И ты думаешь:"Как же?..", ведь только что всё было сухо.Нет. Не только что.Всегда... Всегда всё было сухо.Слёзы покатились по щекам, как капли дождя в пустыне. Я опустил голову, закрыв глаза ладонью. Никто не делал мне настолько больно... — Больно, блять! — крикнул я, убрав от лица руку и кинулся на Аоя, крепко сжимая кулак. Я собирался врезать ему со всей дури, которой в тот момент было во мне хоть отбавляй, но парень перехватил мою руку, вцепившись в запястье и оттолкнул меня обратно. — Ты что, думаешь, что так просто можешь бить меня безнаказанно? — усмехнулся он, глядя мне в глаза. Миг, и я лежу на полу, чувствуя, как горит щека от его удара. Злобно посмотрев на него, я приподнялся на локтях. — Больно? — спросил он, не отводя от меня взгляда, — да что ты знаешь о боли... Столько презрения я не слышал ни в одной из его фраз за весь месяц. Сглотнув, я вытер слёзы с щеки и зажмурил от боли один глаз, задев синяк под ним. — Я покажу тебе, что такое боль... С этими словами, Аой скинул с себя плащ и так же быстро начал расстёгивать рубашку. Не знаю почему, но мне стало страшно. В тот момент, я подумал, что он собирается изнасиловать меня ли что-то в этом роде. И я даже не сомневался, что его не остановят десятки глаз вопящих анимешниц рядом с нами, от импровизированного стриптиза, устроенного "Мукуро".Вслед за плащом, на пол, полетела рубашка и я увидел тело Аоя, сплошь покрытое синяками. Глаза сами собой расширились и я закрыл ладонью приоткрывшийся рот. Это не было маленькими синяками, разбросанными по телу. Это были настоящие побои, которые виднелись ещё четче из-за фарфоровой кожи. — Вот, что такое больно, — Аой ткнул пальцем в один из синяков, — и вот. И вот. И вот! Тыкая в каждый синяк, он говорил всё громче. — А то, что чувствуешь ты — хрень полнейшая! Больно — это, когда единственный родной человек бьёт тебя до посинения. При чём, твоего посинения. Больно — это, когда твоих любимых родителей кладут в гроб одновременно. Больно — это, когда единственное утешение в твоей жизни —дешёвые сигареты с ментоловым амортизатором, губящим твой организм. Вот, что такое больно, Руслан! Опустив руку, я всё так же, широко распахнутыми глазами, смотрел на Аоя. Я как будто прозрел, слушая его. Тогда я понял, что ни черта не знаю о боли... Вскочив с пола, я буквально подлетел к нему и крепко обнял его, закрыв глаза. Я понимал, что, скорее всего, он наорёт на меня. Оттолкнёт или просто ударит ещё раз. Пусть. Пусть будет больно мне, а не ему, хотя бы физически. Внезапно я почувствовал как на шею упала горячая капля. Просто не представляя этого, я посмотрел на парня. Раз... Два... Три... Всего три слезы скатились по его щекам, но честнее их я никогда не видел... — Плачь ещё, Аой! — почему-то крикнул я, схватив его за плечи. Сквозь влажные глаза, парень посмеялся, аккуратно вытирая их. — У меня линзы в глазах... Не удобно, — посмотрев на меня, сказал он, широко улыбаясь. Я замер, открыв рот. В который раз этот человек удивляет меня, но смех и улыбка — последняя капля того, чтобы я понял, что влюбился. Окончательно и бесповоротно Аой забрался в моё сердце. Семнадцать лет я жил спокойно... Семнадцать лет я ненавидел людей...Семнадцать лет я презирал любовь...Но, однажды, я заглянул в мятные глаза... Я схватил с пола вещи Аоя и взял его за руку, побежав к выходу, протискиваясь сквозь аплодирующую нам толпу, которая(как позже выяснится) подумала, что это была отрепетированная сценка. Мой партнёр, молча и не сопротивляясь, бежал за мной. Наверное он был в шоке и не смог сообразить, как мы уже выбежали на улицу из здания фестиваля. Сжимая его руку, я просто побежал к первому, что попалось в поле зрения — цветущей яблоне. — Кури, — отпустив его руку и вернув Аою вещи, сказал я. — Что? — вопросительно посмотрел на меня парень. — Кури! — повторил я громче, — хотя нет. Сними сначала линзы. Усмехнувшись, он надел рубашку, быстро застегнув пуговицы, и зажал переносицу пальцами, зажмурившись, после того, как осторожно вытащил из глаз линзы. Затем положил линзы в специальный маленький контейнер для них, который вытащил из кармана и сунул обратно, вытаскивая из того же кармана пачку сигарет. Расстелив на траве, которая была покрыта опавшими цветами яблони, свой плащ, он сел, прислонившись к яблоне спиной. Я молча стоял рядом, смотря как он блаженно вдыхает серый дым в лёгкие, закрыв глаза и запрокинув голову. Ещё в кабинете я заметил, что Аой за день не притронулся к пачке. — Почему ты не курил сегодня? — спросил я, садясь рядом на траву. Парень открыл глаза и перевёл на меня взгляд. Зелёный взгляд... — Ты же говорил в тот раз, что не выносишь мяту. В голове мелькнул день из прошлого, когда Аой, после очередной циничной шуточки, пустил мне в лицо дым, из-за чего я убежал в туалет, где меня стошнило. Потом я вернулся в класс и выкинул его сигарету в окно, высказав всё, что я думаю о той дряни, которую он курит. Удивлённо поморгав, я промолчал и облокотился на яблоню так же спиной с другой стороны, но рядом с ним. Вдруг, резко подул ветер и сорвал с дерева цветы и на землю, вокруг нас, стали медленно опускаться белые лепестки, словно снег. — Аой, — начал я, поймав один и сжал его в руке, — а как тебя зовут по-настоящему? — А ты никому не скажешь? — спросил он, выдохнув облачко дыма. — А ты скрываешь? — усмехнувшись, посмотрел я на него. — Да нет. Я пошутил, — повернув голову ко мне, ответил парень и протянул руку, делая затяжку, — Дмитрий. Только не Димой зови. — А как? — машинально спросил я, пожимая его тонкую руку. — Митя.— Почти "мята", — тихо сказал я и добавил громче, — почему именно Митя? — Так меня звали родители, — с этими словами, Аой снова отвернулся. В нос попал ментоловый дым и я тоже отвернулся обратно. На лице появилась улыбка, которая становилась всё шире, а потом я просто засмеялся в голос, упираясь затылком в ствол. — Ненавижу мяту! — крикнул я, широко улыбаясь. — Мой брат тоже свои наркотики ненавидит, — затянувшись в последний раз, Аой отправил щелбаном окурок в урну, неподалёку. Я собрал с травы лепестки яблони и со словами "ты просто самоуверенная задница!", засунул их ему за шиворот. Кто бы мог подумать, что Аой тогда не врежет мне, а повалит на траву и широко улыбаясь мне в ответ, накроет мои губы поцелуем... ****** У входа в здание мероприятия, стояли две фигуры и молча наблюдали за парнями.— Это — жопа, — нарушив молчание, сказала задумчиво Алёна. — Почему ты так думаешь? — посмотрела на подругу Марина, теребя в руках жёлтую игрушку-птичку, которая была пристёгнута к плечу Руслана на булавку, но при его падении, слетела, — а я рада за братика. Они — единственные из всей толпы, знали, что "игрой" тут и не пахнет и, переживая, вышли на улицу, следом за парнями. Девушка с повязкой на глазу, перевела взгляд на брата с Аоем и улыбнулась. Сейчас она могла сказать, что Руслан действительно счастлив. — Ты не понимаешь, Марин, — усмехнулась "Бьянки", — Одно дело, когда они между собой в клубе враждовали. И совсем другое, когда два таких, как они, сойдутся. Просто представь Аоя "в квадрате", среди нашей молодёжи в "Белом драконе". Сделав паузу, Алёна добавила. — Нам не выжить... И обе девушки закрыли глаза, изобразив печальные лица, в то время, как в десятке метров от них дурачились, валяясь в цветах яблони, "Хибари" и "Мукуро".