Глава 21. Детектив Хьюз (1/1)

Сару Коннор полицейский наверняка видел в очередной ориентировке и запомнил среди сотен других лиц, что делает честь если не его памяти, то хорошему вкусу. И узнав ее, смирно держащую сейчас руки на руле, он бросает два быстрых оценивающих взгляда на пассажиров ?импалы?. Мужчина, сидящий рядом с известной террористкой и тоже держащий руки на виду, ему незнаком. Совсем другое дело – девушка на заднем сиденье.Очевидно, что увиденное им меняет правила игры. Комфортная уверенность копа – хозяина положения испаряется, превращаясь в растерянность человека, внезапно заглянувшего за край своей жизни. Да, никуда не денешься, есть видеозаписи, есть очевидцы, да и общаться между собой людям не запретишь. По некоторой части Лос-Анджелеса ползут слухи о загадочной юной леди, которая в одиночку, не смущаясь массированным обстрелом, зашла в городскую тюрьму и вывела кого-то на свободу. Кэмерон становится городской легендой. Заслуга сомнительная, но может и пригодиться. К примеру, в настоящей ситуации. Вооруженный знанием, патрульный в состоянии оценить реальный риск и принять здравое решение. Впрочем, он также в состоянии все испортить. Его ход, выбор за ним.– Как поживаете, офицер? – с напускным спокойствием заводит разговор Сара, выводя патрульного из ступора и торопя с принятием решения. И он отпускает шутливо-казенное замечание, предназначенное для поднятия собственного духа:– Обычно это мои слова, мэм.– О!.. – спохватывается Сара.– Будьте любезны, покажите мне ваши документы.По встречной полосе приближается еще один патрульный ?вик?. Наш полицейский слегка косит взглядом в его сторону, но никаких невербальных сигналов не подает. Все в порядке, коллеги могут не беспокоиться. Они и не беспокоятся: один из них настойчиво убеждает кого-то по радио, что ?в секторе абсолютная тишина?, и ?вик? проносится за спиной нашего офицера. Зато пульс Сары, до этой секунды вполне приемлемый, заметно учащается.– Куда направляетесь? – интересуется полицейский, приняв удостоверение и держа его при этом несколько необычно, будто пряча в ладони от самого себя.– В Остин через Бишоп и Габбс.– Не близко. Рекомендую на полпути отдохнуть, а еще лучше, смениться. Так безопаснее. Забота и предупредительность характерны для полиции. Так же, как и стайный инстинкт.– Благодарю, офицер, мы уже подумывали об этом. Кстати, нам говорили, что мы увидим красивые южные хребты. Но... – Сара указывает на цепь холмов за деревьями слева.– Да, мэм, отсюда вид плохой, – соглашается полицейский, по-прежнему пряча в ладони карточку Сары. – Будет гораздо лучше, если немного проехать по сто девяностой.– Вот оно что... – Сара изображает разочарование и поворачивается за поддержкой ко мне. Я в ответ чуть-чуть, чтобы не напугать полицейского, развожу руками: дескать, ничего не поделаешь. Если честно, я в большей мере подразумеваю ее учащенное сердцебиение.Офицер явно не намерен делать резких движений. Он прав. Как ни быстр человек, какое бы резкое движение он ни сделал, мы быстрее, и наши движения резче. Вряд ли он понимает это вполне, но простое сопоставление известных фактов подсказывает ему верную мысль. Он не попытался подать сигнал проезжавшим мимо коллегам, тогда как инструкция предписывает в опасных случаях не играть в героя-одиночку. Почему же он так поступил? Не счел момент подходящим? Или отсутствие сигнала и есть сигнал? С севера приближается патрульный ?эксплорер?. Не обращая на него внимания, офицер принимается за изучение удостоверения Сары. Но не лицевой, а обратной его стороны, вся информация на которой представлена точечным и штриховым графическими кодами и вряд ли доступна человеческому восприятию. В высшей степени любопытно. Того же мнения придерживается и Сара, вполглаза, но цепко и с огромным напряжением следящая за действиями полицейского. Пульс ее при этом... Лучше я не буду о нем говорить.Псевдопроверка документа? Неплохая мысль. Понимая, что выдал себя в первые секунды встречи, теперь он пытается демонстрировать безразличие к нашим делам. ?Я не знаю и не желаю знать, – как бы говорит он, – под каким именем скрывается беглянка в настоящий момент. Это не мое дело. Моя забота – безопасность на дороге и ничто другое?. Наверное, глядя на эту ?проверку? уже с пяти шагов, нельзя заподозрить неладное. А значит, все случайные свидетели и, самое главное, нацеленный на нас видеорегистратор в полицейской машине запечатлеют процедуру в точности такой, какая она и должна быть. Этот человек хочет жить и предпринимает к тому разумные усилия. Достойно уважения.И еще одна патрульная машина безвредно проносится мимо нас. А полицейский говорит:– Долгая езда без отдыха, мэм, снижает внимательность. Вы превысили скорость: в этом месте ограничение пятьдесят пять миль в час для всех, а вы ехали шестьдесят.– В самом деле? Мне так жаль, офицер! – изображает огорчение Сара. – Ничего страшного, мэм. – ?Проверенное? удостоверение возвращается к Саре. – Можете ехать и впредь будьте внимательнее.– Спасибо, офицер! – приятно улыбается ?мэм?, и я не знаю, чего это ей стоит. Далее следует секундная заминка: патрульный не спешит отойти от машины. Что-то тяготит его, что-то не вполне понятное... Возможно, какое-то трудное решение.– Мэм, я бы рекомендовал вам повернуть на сто девяностую, – замедленно, будто по принуждению, говорит офицер. – Расстояние до Остина немного возрастет, зато движения там почти никакого, а заодно и на горы полюбуетесь.– Горы? – чуть растерянно переспрашивает Сара.– Да, мэм. А тут, сами видите... – не заканчивает фразу полицейский.– Что-то случилось к северу отсюда? – напрямик спрашивает Сара.– К северо-западу. Ограбление банка в Модесто.Похоже, этот человек не только хочет жить сам, но и намерен сохранить жизнь коллегам, минимизируя их шансы нежелательных пересечений с нами. Достойно особого уважения.– Это отличная идея, – обращаюсь к Саре. – И на горы посмотрим. Спасибо, офицер!– Я выполняю свою работу, сэр, – заверяет он, желает нам счастливого пути и поворачивается к своему ?вику?, в котором уже несколько секунд призывно шуршит рация.– Офицер... – говорит вслед ему Сара. – Хорошего дня!Вполоборота он сдержанно кивает ей и торопится ответить на радиовызов. В целом он спокоен, как и до нашего разговора. Нормальный парень, мыслящий рационально и здраво. Сара включает мотор. А навстречу нам, с севера, со стороны Бишопа, мчится еще один бело-черный ?эксплорер?. ?Не спеши, – предупреждаю я, наблюдая за нашим полицейским через зеркало. Сара плавно трогает ?импалу? с места, а я жду, когда офицер ответит на вызов, чтобы уверенно зафиксировать частоту его радио... Вот она. – Все, поехали!?Большой ошибкой будет убежать без оглядки, не выяснив обстановку. И при лучшем раскладе, и в особенности при худшем – именно поспешного бегства полиция будет ждать от нас прежде всего. А вместо этого мы затаимся и выждем – где-нибудь среди множества автомобилей, на какой-нибудь парковке. Повернув на сто девяностую, проезжаем мимо двух белых ангаров и крошечной электрической подстанции. Затем шоссе плавно изгибается чуть право, потом резче влево и... цивилизация заканчивается. Никакой парковки. Это неожиданно: на моей карте здесь обозначен населенный пункт. Ошибка. Ладно, меняем план. Впереди вижу тонкую светлую полоску грунтовой дороги, наискось уводящую прочь от асфальта. Показываю на нее Саре, и она согласно кивает. Доезжаем и сворачиваем.По сторонам чахлая трава и блеклые сероватые кустики. Сама грунтовка на удивление гладкая и ровная, машина катит по ней тихо, почти не поднимая пыль. Заезжаем на очень пологий, едва ощутимый склон, который через четыреста ярдов прогибается мелкой просторной впадиной. Здесь и останавливаемся: с дороги нас теперь не видно, зато нам открыт широкий обзор. Сара аккуратно разворачивает ?импалу? и выключает мотор. Наступает тишина, и с минуту мы слушаем эту тишину. Сара по-утреннему кусает губу, а остановившийся взгляд ?в никуда? выдает сильнейшую тревогу. Очень тихо и медленно, будто вслушиваясь в произносимое, она говорит:– Надо же. Я разговаривала с сыном, которого вроде бы нет и который считает мертвой меня. Разговаривала с человеком, которого сама видела мертвым. Меня отпустил нешаблонно мыслящий коп. И все это в один день. – Хороший день, – говорит Кэмерон.– Не знаю. Пит, ты слышишь его радио? – спрашивает Сара. – Что там?– Тихо.– Чем дальше он медлит, тем меньше у него причин передумать.Кэмерон согласно кивает.– А все же мы основательно засветились, и если его замучает совесть...– У нас есть время и место для маневра, – успокаиваю я. – Для начала нам устроят встречу к востоку отсюда, и только не дождавшись, предпримут дополнительные меры.– Возможно.– Или не устроят и не предпримут.– Если он промолчит. А если нет? – не успокаивается Сара. – Что будет потом? – Ты о том, что отыскать этого человека будет легко? – спрашивает Кэмерон.Сара не отвечает.– Мы тебе уже говорили: мы не убиваем ?за что-то?.– Даже если он нас выдаст, – добавляю я. – Уничтожение постфактум нецелесообразно.– Наказывать за прошлые ошибки – ваша страсть, не наша.– Просто отшлепать его будет мало... – рассеянно бормочет Сара, но заметив недоумение Кэм, спохватывается: – Не слушай меня, сама не знаю, что говорю.– Ладно, – чуть наклоняет голову Кэмерон. – Но ты успокоилась?– Нет.Человеческое выражение ?выбить из колеи? означает нарушение привычного, понятного ритма жизни или понимания чего-либо. Саре трудно свыкнуться с мыслью, что наше так называемое ?любимое дело? – вовсе не любимое. Она прекрасно видит, что, обретая роскошь выбора, мы раз за разом выбираем не в пользу ?любимого дела?. Это выбивает ее из колеи. Но думаю, она справится. Как всегда.– Ну, что там? – снова беспокоится она.– По-прежнему тихо, – докладываю я. – Полагаю, он не передумает.– Почему?– Ты его слышала: он выполняет свою работу. Его работа – защищать людей.– От вас?– От меня, – уточняет Кэмерон. – Да, – чуть усмехается Сара. – Будем смотреть правде в глаза: отпустил он тебя, а не меня.– Пожалуйста.Сара наклоняет голову влево, до самого плеча, так что слышно похрустывание шейных хрящей, потом вправо, потом снова влево и опять вправо. Долго растирает ладонями глаза. Наверное, это ее способ расслабиться. Офицер прав, ей действительно надо отдохнуть. Пейзаж за окнами располагает к отдыху и расслаблению. От шоссе ?395? мы удалились на полторы мили, и ближние холмы больше не загораживают красивую панораму южных хребтов Сьерра-Невада. До них не так близко, как кажется, и окружающая местность сама расположена в трех тысячах футов над уровнем моря, поэтому отсюда горы не выглядят очень высокими. На самом деле они возвышается еще на шесть-семь тысяч футов, и верхушки их сбивчивой, неровной цепи белеют раскидистыми снежными пятнами. – ?Импалу? надо менять, – говорит Сара. – И как можно скорее.– Давайте купим грузовик, – предлагает Кэмерон.– ?Вранглер? уже не хочешь?– Хочу. И грузовик. Большой. Джону нравятся большие машины.– Сильно в этом сомневаюсь.– Почему? – не улавливает Кэмерон, а Сара, не дав пояснений, подначивает:– О’кей, а где возьмем деньги?– Электронный покер, биржевые махинации. Ограбление банка, наконец.– И по-твоему, это – жить, не привлекая внимание?Кэмерон разочарованно отворачивается, а я сообщаю услышанную по радио новость:– Несколько патрулей отзывают в Бишоп.– Если так, нам лучше ехать за ними, не кажется? – предлагает Сара. – А сто девяностая – путь в Вегас. Если этот коп все-таки шепнет про нас, они перекроют Долину, и тогда мы даже до Битти не доберемся. – Верно, – соглашаюсь я. – И все же давайте еще немного понаблюдаем.Выходим из машины. Здесь, в предгорье, воздух прохладнее, чем на равнине. Температура непостоянна, в среднем восемьдесят два градуса. Ветреная тишина, птиц не слышно, но одну видно: в восточной стороне высоко парит кондор, и его лысая голова выглядит исчезающе малой розовой точкой. Оглядевшись и не увидев вокруг ничего тревожного, Сара подходит к багажнику ?импалы? и задумчиво говорит:– Мне кажется, к машине он не прикасался.– Да, – по-прежнему глядя в сторону, подтверждает Кэмерон.– Уверена?– Я наблюдала за ним. Не волнуйся, на ?импале? нет его отпечатков.– Хорошо. И надо будет вымыть удостоверение.– Не надо, – успокаиваю я. – На его покрытии жировые следы не держатся.Недоверчиво подняв правую бровь, Сара вытаскивает удостоверение и некоторое время разглядывает его под разными углами. Потом в нескольких местах сильно прижимает к нему большой палец и проверяет результат. Кажется, простой, но придирчивый тест пройден.– Чем вы мне, ребята, нравитесь, – говорит она, – так это предусмотрительностью. На вас всегда можно рассчитывать.Пожалуйста.Она открывает багажник и достает сумку с походными припасами. Пора подкрепиться.– А-а! – вдруг поворачивается к нам Кэмерон. – Я поняла, что ты имела в виду – насчет больших машин. – И получив в ответ неожиданно ласковую улыбку Сары, застенчиво опускает глаза. Иногда они обе кажутся такими милыми...С востока по тонкой линии шоссе едет двухосный крытый грузовик, и мы трое наблюдаем за его неторопливым движением. Проходит почти восемьдесят секунд, пока он минует съезд на нашу грунтовку и удаляется к шоссе ?395?. Первая машина за одиннадцать минут. Действительно, движения почти никакого.– Не поверите, я от волнения даже номер его запомнила, – жуя блин из бумажного пакета, криво усмехается Сара.– Не поверим, – подтверждает Кэмерон. – Ты не могла разглядеть номер на таком расстоянии.– Номер не грузовика, солнышко, а копа.– А-а... А для чего тебе он?– Говорю же – просто от волнения. Он что-то говорил, я что-то отвечала, а про себя безостановочно твердила этот дурацкий номер... Тебе не понять.Кэмерон на мгновение прикладывает ладонь к плечу Сары и, ограничившись этим мимолетным дружеским жестом, неторопливо направляется куда-то вдоль склона. Сара, если и удивлена, никак этого не показывает, но ее задумчивый взгляд долго сопровождает Кэм, медленно бредущую среди тусклой полупустынной растительности.И за это тоже я люблю ее – упрямую, своенравную, тонко чувствующую, удивительно открытую этому миру девчонку. Она ненавидит имитировать чувства, предпочитая либо переживать их по-настоящему, либо вовсе не подавать виду, что они у нее есть. Я рад, что ей больше не надо притворяться и отныне она живет так, как хочет. У нее это здорово получается. ?Мамочка?! Могло бы казаться затянувшейся шуткой-надоедкой, если бы это не было тем, что она чувствует к Саре. А что чувствует Сара? Постепенно успокаиваясь после пережитых треволнений, она насытилась блинами, запила их коробочным соком и устроилась на переднем пассажирском сиденье. Я стою, прислонившись к боку ?импалы?, слушаю естественную природную тишину и одновременно сканирую радиоэфир. Совмещаю удовольствия. А Кэмерон удалилась почти на двести ярдов, что-то разглядывает на земле, не теряя из виду и окружающую обстановку. – Пит... – опустив стекло, тихо окликает Сара. – Ответь честно. Кэмерон тогда сказала мне, что... Я действительно умерла бы в две тысячи пятом?– Так было в одном из прошлых вариантов. Теперь все иначе.– Почему тогда я мертва в мире Джона?– Это твое предположение, наверняка ты не знаешь. А если и так...– То что?– Отчего случается то, что случается, Сара? Джон, когда ты с ним встретишься, расскажет тебе о ?своих? событиях. А ты поведаешь ему о ?своих?. Сравните отдельные эпизоды, состыкуете, что получится. Но не все. Точно как и, посмотрев на невадский и калифорнийский маяки, мы с некоторой вероятностью поймем, в какой момент разошлись те ветви, которые теперь снова встретились. С некоторой вероятностью, понимаешь? Неопределенности останутся обязательно. Со временем они потеряют значение.– Думаешь?– Знаю.– А знаешь, какая была мысль у меня? Попрошу отправить меня в две тысячи семнадцатый год – в тот самый миг, когда там появится мой Джон, – с неловкой улыбкой говорит Сара.– Я слышал, что родители не должны терять своих детей.– Я тоже это слышала.– Думаешь, сработало бы? – минуту помолчав, интересуется Сара.– Не знаю. Знаю, что такого действия следовало избежать.– Оно нарушило бы, как вы называете, соединение ветвей?– Затянуло бы во времени. И без того мы имеет дело с несколькими нежелательными событиями и их последствиями. Не стоит пополнять этот список.– А как же наш скачок на восемь лет вперед?– Он было просчитан заранее.– Вот как. Тогда в чем все-таки состояла миссия Кромарти?– Ты хотела догадаться сама.– Ну... Была одна мысль. Ладно: так ты что, таким образом тренировал нас? Что-то в этом есть.– Или даже проще: гнал вперед, чтобы не сошли с дистанции?Еще того интересней. – Сара, а ты допускаешь, что Кромарти был отправлен в ваше время задолго до Кэмерон?– И что?– И его задачей было только уничтожение Конноров.– Нет, не допускаю. Во-первых, что-то долго он копался. Во-вторых, я дважды была у него в руках, и он меня не убил. В-третьих...– Хорошо. А ты допускаешь, что он был нужен Кэмерон? Защитив от него тебя и Джона, она быстрее завоевала ваше доверие.– Тоже не допускаю. Во-первых, сослужив службу, твой подставной убийца стал бы бесполезен. Но вот сам он почему-то на покой не спешил. Во-вторых...– Хорошо, хорошо. Но ты хотя бы признаешь, что он был весьма самостоятельным парнем?– Это похоже на правду. Ладно, готова выслушать твои пояснения.А я готов дать тебе еще время на размышления. Вон и Кэмерон уже возвращается.– Пора нам двигаться, – говорю я, обхожу ?импалу? и сажусь за руль. – Полиция осталось мало, поедем, где ты хочешь.Сара заинтригована, но смотрит без недовольства. Даже с интересом. Нужен ли ей ответ? А если нужен, то на какой вопрос? – Я видела ящерицу, – сообщает Кэмерон, заняв свое любимое место на заднем диване.– Какую? – интересуюсь я.– Не знаю. У меня нет специальной базы данных по чешуйчатым пресмыкающимся.– Плохой папаша... – злорадно бормочет Сара, а Кэмерон перечисляет внешние признаки:– Коричневатая, пестрая, вдоль спины голубые пятна в два ряда. Посмотрю в интернете.– Я надеюсь, ты ее не... э-э.. проглотила? – не может не удостовериться Сара.– С какой стати мне ее глотать? Это не жук.– А жука можно? – прищуривается Сара.– Тоже нельзя, – уворачивается Кэмерон. – Жуки красивые. И ящерица красивая.– А некрасивых можно? – пристает Сара.– Все красивые, – втолковывает ей Кэмерон. – Никого нельзя.Под этот необычный диалог выбираемся на асфальт. Сара оставляет Кэмерон в покое и затихает с медленно гаснущей таинственной полуулыбкой на лице. Два изгиба дороги, поворот с примыканием, и мы снова катим по шоссе ?395? на север. * * *В нужный район благополучно прибываем в восемь часов сорок три минуты вечера. Триста шестое шоссе, изрядно за Остин, не доезжая Золотых Акров, мост через каменистое русло – пересыхающий приток реки Риз. Уверен, из-за одного названия Джон Коннор предпочел бы это место любому другому. Но на сей раз обошлось без Джона, и место я выбрал сам. В миле за мостом сворачиваем на тряскую грунтовку – шесть миль подъемов, спусков и крутых поворотов. Неплохое испытание для старушки-?импалы?. Один за другим определяю ориентиры – главным образом, приметные горные образования. Азимуты и промежуточные углы быстро сходятся. Мы почти на месте, дорога уводит в сторону и я останавливаю машину: дальше нужно идти.Смеркается. Светлого времени у нас остается совсем немного. Солнце уже нырнуло за неровную линию далеких гор, половина неба еще светлая, а восток заметно темнеет, и там уже зажглась самая первая звезда. Примерно в той стороне, куда нам нужно, невысоко реет одинокий кондор. Температура воздуха семьдесят два градуса и продолжает опускаться, но это не беда: подгоняемые темнотой, мы пойдем быстро, и Сара, будем надеяться, не замерзнет. Местность выглядит дикой: участки поросшей мескитом пустыни, разделенные красноватыми гладкими скалами, и все это в окружении гор с выточенными ветром террасами. Красиво. И тихо: ветер совершенно исчез, не слышно цикад, только изредка в южной стороне отрывисто лает собака или койот. Закидываю за спину небольшой рюкзак с фонарями и дополнительной курткой, что Кэм затолкала туда утром – для Сары. Кэмерон прихватывает ?винчестер?. В общем-то он нам не нужен, и уж точно не от койотов, но оставлять его в машине незачем. Мы готовы и выдвигаемся. Под ботинками хрустят мелкие серые и рыжие камни, которых здесь изобилие. Никаких троп нет, разве что неприметные звериные, но нашему продвижению это не мешает: главное знать, куда идти, и своевременно обходить слишком густые заросли кустарника. Мы совсем близко, осталось пройти не больше мили. Вечерняя прогулка – два киборга и человек. Почему бы нет. Не верите, что свежий воздух полезен и машинам?– Эй! – позади вполголоса окликает Сара. – Можно вопрос? – Это она не мне.– Конечно, – так же вполголоса отзывается Кэмерон.– Ты знаешь, какое задание было у Кромарти?– Не все, – охотно отвечает Кэмерон. – Его отправили еще до меня, и задач у него было несколько. Убийство тебя или Джона не входило в список обязательных.– Это как, по желанию, что ли?– У него была значительная свобода выбора.– Что еще?– Еще он должен был помочь мне завоевать ваше с Джоном доверие.– Ты все слышала! – разочарованно выдыхает Сара.– Конечно, слышала, – удовлетворенно подтверждает Кэм.– Но ты была далеко. Как такое возможно? – Сара тихонько рычит от огорчения. – И никто сегодня не скажет мне правду?Огибаем еще одну блекло-рыжую скалу, обветренную и шершавую, и мы на месте. Только радоваться нечему. Открывшееся нашим взорам резко отличается от того, что я предполагал здесь увидеть. Подошедшие Кэмерон и Сара останавливаются по обе стороны от меня, и Кэмерон глубокомысленно замечает:– В прошлый раз оно выглядело лучше.– Что ?оно?? – спрашивает Сара.– То, к чему мы пришли.– Это что, и есть ваш маяк? – недоверчиво уточняет Сара.– Как видишь, уже нет.На протяжении дюжины футов снизу и до высоты вытянутой руки вертикальная поверхность скалы обезображена неровной и корявой, местами испачканной копотью впадиной. Грунт на много ярдов усыпан рыжевато-серыми осколками отбитого камня – мелкими и мельчайшими. Иными словами, то что здесь было, безвозвратно уничтожено. А в ста ярдах от скалы, среди темно-серой травы кучно светлеют проплешины с выбитыми в сланце углублениями – следы еще шести взрывов. Применение взрывчатки вместо землеройных приспособлений? В такой глухомани вполне разумно. Ошибка в другом. Совершивший это несомненно знал, что ищет, знал примерный район поиска, но не имел понятия о точном месте. Точное место знаю только я, а примерный район известен лишь одному человеку. Неужели этот человек повел себя настолько глупо?– Надо понимать, нас опередили, – осматриваясь, констатирует Сара. – Так?Вопросительно кивнув нам с Кэмерон и видя, что мы не собираемся давать незамедлительные объяснения, она командует мне: ?Ну-ка, повернись?. Поворачиваюсь, и мой рюкзак делается легче на величину массы фонаря.– Одень куртку, – велит Кэмерон.– Потом, – отмахивается Сара, еще раз осматривается, включает фонарь и приступает к расследованию. Хрустя ботинками по осыпи и внимательно глядя под ноги, она медленно продвигается вверх, к скале, пока не подходит к ней вплотную. Оттуда она в третий раз окидывает местность проницательным взглядом и принимается за изучение исковерканного бока скалы. Сперва визуально, потом прикладывает растопыренные большой и указательный пальцы и что-то вымеряет на разрушенной поверхности этой, одной ей понятной единицей длины. Световое пятно фонаря порхает как огромная праздничная бабочка. Я и Кэмерон с неослабевающим интересом следим за действиями Сары-сыщика. Кажется, в старину одной из принадлежностей человека этой профессии было большое увеличительное стекло. Насколько это правда, не знаю, но вообразить ползающую с лупой в поиске улик Сару Коннор у меня не получается.Планомерно исследовав вертикаль, она обращает пристальное внимание на осколки под ногами. Долго бродит у скалы, приглядываясь к каменным россыпям, ворошит ногой, а иногда присаживается на корточки и перебирает их рукой. Наконец следует вердикт:– Рванули вчера-позавчера: все свежее и чистое. Пластит налепили в нескольких местах.Мне это отлично видно и отсюда: всего около четырех килограммов, в одиннадцати точках, и не просто ?налепили?, а предварительно вырубили в породе углубления.– Не вижу никаких остатков вашего маяка, – заключает Сара. – Из чего он был сделан?Не все ли равно, раз его уже нет. Техническая сторона дела не интересна. Некто полагал, что в этом скалисто-пустынном уголке мира зарыто кое-что ценное, и знал, что оно надежно упаковано и не пострадает от взрывов. Но ему было невдомек, что на самом деле ценность зарытого здесь равна нулю, а даже будь не так, он не смог бы им воспользоваться. Набору логических условий вполне отвечает тот человек. Зато его репутация нисколько не отвечает произошедшему – вот это действительно интересно.– Молчите? – поднимается с корточек Сара. – Ладно. Был маяк, нет маяка. Хорошо... то есть плохо. Но что же было там? – она указывает на следы подрывных работ на равнине.– Ничего, – отвечаю я.– И чтобы поднять это ?ничего? на воздух, кто-то потратил полсумки взрывчатки?– Там ничего не было, – повторяю я. – То, что там искали, находится в другом месте.– Искали? А что, черт возьми, там искали?– То, что не помешало бы найти и нам.– Горячий ужин? – иронизирует Сара, и Кэмерон рядом со мной улыбается. Не дождавшись ответа, сыщик тяжко вздыхает, спускается от скалы и, мстительно сверкнув нам с Кэмерон в глаза ярким лучом, устремляется в направлении воронок. Столько энергии... А может быть, она просто замерзла?– Ей холодно, – тихо говорит Кэмерон.– Пора возвращаться, – соглашаюсь я. – Здесь нам удачи не будет.– Я сохранила снимок маяка. Правда, ему больше восьмисот дней.– Почтенный возраст, но все-таки покажи, вдруг он избавит нас от поездки еще и в Аризону. Или в Орегон.– А я бы съездила, – еще тише говорит Кэм.– Почему? – любопытствую я, и она отвечает почти шепотом:– Потому что с тобой.Неожиданно для самого себя, против собственной воли и уж точно против пресловутой машинной логики обнимаю ее за плечо и притягиваю к себе. Немного исподлобья, сбоку она заглядывает мне в глаза – проникновенный, теплый, лучистый взгляд – ?заглядывает в душу?, как говорят люди. Правильно говорят. Ради таких моментов живем?– Мы еще многое сделаем вместе, Кэм.– А потом? Каков твой план? – Ох, эти глазища!..– Сказать правду?– Скажи!– У меня нет плана ?на потом?.Она поднимает лицо выше, и в глазах ее помимо настойчивой пытливости зажигается надежда. ?Правда?? – требуют эти глаза. ?Правда-правда?? Правда, Кэм.– Эй, вы идете? – окликает Сара и, высветив нас лучом фонаря, осекается.– Сара, там ничего нет, пора возвращаться, – машу рукой в направлении ?импалы?. Она с сомнением смотрит в указанную сторону, потом переводит луч на место взрывов, потом опять в сторону дороги и все-таки сперва идет туда, куда шла. Упрямая. – Пойдем, посмотрим за компанию, – тянет меня за руку Кэмерон.Почти стемнело, только самую малость розовеет западная сторона неба. Луч фонаря мечется во все стороны, но не находит ничего, кроме все тех же пучков серой травы и все того же каменного крошева, которого здесь более чем достаточно.– Поздно мы приехали, – досадует Сара. – Если бы днем...– Детектив Хьюз! – придаю я голосу официальные интонации.От неожиданного обращения Сара замирает.– Дальнейшее расследование нецелесообразно.– Я выгляжу так смешно? – обиженно спрашивает детектив.– Ты выглядишь озябшей, – говорит Кэмерон, отдает мне ?винчестер?, а я подставляю ей рюкзак, из которого она мигом вытаскивает большую темно-серую куртку. ?Я в порядке?, – на всякий случай ворчит детектив, но глаза выдают благодарность. Таким образом, через полминуты мамочка заботливо укутана и согласна отступить. – Здесь действительно был тайник, – рассказываю я на ходу. – Об этом знал один-единственный человек. При нем киборг закопал что-то в том самом месте, где мы видели следы взрывов. Что именно он закопал, не имеет значения, потому что тайник этот ложный. – Хитро?, оценила? – говорит Кэмерон. – Оценила. Выходит, теперь тот человек распорядился по-своему?– Сомнительно: тайнику уже около шести лет.– Да, вряд ли был смысл так медлить.– И вряд ли был смысл разрушать маяк.– Люди меняются, знаешь ли, – усмехается Сара. Люди меняются? А насколько? Да и дело не в этом. Дело в том, что мы не знаем, кто здесь побывал кроме ?того? человека. Зато знаем, что они сделали. Основываясь на этом, мы...– Стоп! – командую я внезапно, и Сара с Кэмерон замирают так резко, будто у самых наших ног блеснула протянутая к взрывателю проволока.– Кондор, – показываю я в темное небо чуть в стороне нашего маршрута.– Я в темноте не вижу, забыл? – сердится Сара. – Что ?кондор??– Кружит по-прежнему, – соглашается Кэмерон.– Кружит, и что? Вы же не думаете...– Тут не о чем думать: кондор – гриф, грифы – падальщики.– Какой примерно район? – спрашивает Сара.Это понять нелегко: слишком широк описываемый птицей круг. Поэтому наугад выбираем исходный курс, расходимся и начинаем параллельное прочесывание местности. Сара плавно водит фонарем из стороны в сторону, в сорока ярдах слева от нее иду я, в сорока ярдах справа – Кэмерон. Мы с нею больше полагаемся на инфракрасный диапазон. И оказываемся не правы, или нам просто не везет: не проходит и пяти минут, как Сара подзывает нас коротким свистом. Да, так и есть: среди небольшой заросли мескита просматривается выхваченный лучом света посторонний объект. Подходим.Это мужчина. Лежит на правом боку. Одежда – изодранные футболка и брюки. Около головы широкое, давно высохшее темное пятно. Ноги неестественно переплетены. На обеих руках нет кистей. Практически отсутствуют нос и щека – та, что повернута кверху. Зрелище не из приятных. Надо полагать, койот лаял не напрасно. – Поздравляю, детектив, – неудачно и не к месту говорю я, только лишь желая завладеть остекленевшим взглядом Сары.– Пит... – хрипло отзывается она.Генетический анализ я делать не стану. Незачем. Но на лицо мужчины – на то, что от него осталось – взглянуть надо: возможно, будет достаточно простой антропометрии. Отсутствие части мягких тканей не помеха, а даже предпочтительно, поскольку... Так говорить нельзя?– Это он, твой человек? – по-прежнему хрипло догадывается Сара.Да, это он – тот, кто мечтал вернуться в милое его сердцу прошлое. Его мечта сбылась. Счастливый человек со сбывшейся мечтой. Надеюсь, ему было здесь хорошо. Хотя бы некоторое время. Быть застреленным в затылок не больно, но этому конечно предшествовало что-то нехорошее. Счастье не бывает долгим?Нерадостный финал дня. И вторая куртка не помогает: Сара снова начинает дрожать.