Часть 3 (1/1)
- Наш будущий ребенок, – эта фраза эхом отдаваласьв голове Каруры.После того,как Минору сказал эти слова, он боялсяпосмотретьв глаза своейлюбимой."Почему так тихо?" – с каждой минутой, секундой ему становилось хуже."Было бы лучше, если бы она сразу начала орать на меня," – Минору ожидал любой ситуации , от криковдоубийства, но только не молчания.
"Господи, когда это закончиться?" - тишина с каждым мгновениемвсе больше давила на него."Как мне страшно!" - набравшись смелости, он поднял своя голову и посмотрел на свою любимую. Она все так же сидела на стуле с опущенной головой, ни на что не реагируя.Увидев свою жену в такомсостоянии,внутриМинору стал бушевать вулкан злобы и ненависти.Он злилсяна всех - на идиотаДайме с его политикой, на шиноби других стран, которые пытались пересечь границу страны Ветра, на умершего джинчурики Шукаку, но больше всего он злился на себя.
В это время Карура сидела на стуле с опущенной головой, её глаза были направлены в пол, а взгляд был пустым.
"Какая жизнь ждет моего ребенка ?""Как к нему будут относиться жители деревни?""Какое детство будет у её ребенка?" - мысленно она начала представлятьэтот ужас."Как будет страдать её золотце?" –с каждой новой мыслью на душе Каруры становилось невыносимо больно.Она знала предыдущего джинчурики. Видела, как он рос, отношение всех жителей деревни. Каруравспомнила свое детство, когда она впервые увидела его.- Джинчурики! Сосуддемона! Оружие деревни! – как только не называли совсем маленького мальчика, бродившегопо улицам Суны.Все взрослые и детисторонились, избегали, а иногда просто убегали прочь от него, как будто перед ними был не ребенокшести или семи лет, а настоящий демон. Некоторые шиноби били его. Однажды она случайно увидела, как этот маленький и невинный мальчик плакал в темных переулках Суны. Время шло, а отношение жителей к нему так и не менялось, его так же боялись , избегали и ненавидели. Не выдержав давления со стороны жителей, он сдался. Был поглощен внутренним демоном и погиб, сталмаленькой каплейненависти однохвостого Шикаку, сметая все и вся вокругсебя.Она представила, чтона месте умершего джинчурики окажется её ребенок. Эти сцены пролетали передглазами,заставляя ужаснуться."Как я, мать, могу дать своему ребенку такую жизнь? Жизнь, полнуюнепонимания, ненавистии одиночества."Одиночество - самое страшное наказание для человека, независимо от его возраста или социального положения. Когда тебе некому высказаться, не с кемподелиться своимипереживаниями, ты начинаешь понемногу замыкаться в себе и сходишь сума."Не могу поверить,что у моего ребенка будеттакая жизнь", – пыталась успокоить себя Карура, но это не помогало.Минору все это время стоял недалеко от своей жены и наблюдал за ней. В его голове было много мыслей, но все они сводились к одной:"Господи, Карура, милая, прошу, скажи что-нибудь". Он молил всех богов.Словно услышав мольбы, она подняла голову и посмотрелав его глаза. Минору ужаснулся.Он видел, как из покрасневших глаз попрекрасному лицу его любимойручьямитекли слезы,взглядбыл пустым, будто все живое куда-то исчезло. От этойкартиныему стало плохо, сердцебиение участилось, стало трудно дышать, пульссталчастым, лицо немного побледнело, а ладони начали потеть, и слезы так и хотели вырваться наружу, но он, Кадзекаге Деревни Скрытой в Песках, он не может позволить чувствам взять верх над холодным разумом. Минору все также продолжал смотреть в глаза своей любимой.
"Лучше бы она так и сидела"."Мне так больно смотреть в ее глаза".-О Боже, что будет дальше? – это былриторический вопрос, на который Минору не хотел знать ответа.Карура все так и смотрела в спокойные глаза мужа, пытаясь найти хоть какие-тоизменения на его лице, которое оставалось таким же невозмутимым с того момента, когда он сказал эти три судьбоносныхслова, изменивших всё."Как он может говорить это с таким лицом? Он хоть понимает, какую ересьнесет?"От всех этих мыслейунеё начала кружиться голова, она опустила взгляд вниз, и слезы ручьемзакапали на пол, оставляя на нем мокрые следы. Как только жена отвела от неговзгляд,Минору немного расслабился. Подавив слезы, насколько это быловозможно, онанемного успокоилась и спросила:- Неужели не было другого кандидата? – голосом, полным надежды, спросила Карура.- Можетбыть, был, – все так же спокойно говорил, со стороныказалось, что эта фраза звучала с сарказмом.- Может, хватит уже? -крикнулаКарурана мужа.- Прекрати говорить так, словно тебя не волнует судьба твоего ребенка! – произнесла она голосом полным злобы. Только его жена хотела продолжить, как вдругголос мужа прервал её истерику.-Конечно, меня волнует судьба моего ребенка, но я так же беспокоюсь за всех жителей деревни. Я, Казекаге, должен думатьо всех мужчинах, женщинах идетях, а не только об одном человеке, даже если это мой ребенок, и если так все будут в безопасности, то я согласен! – закончил свою речь Минору, но ответ не заставил себя ждать.- В первуюочередьты - Отец!!! – кричала Карура, голосом полным злобы и ненависти. Она резко подняла голову. Её глаза покраснели от слез, которые шли непрерывнымпотоком, но в них не было пустоты, теперь там можно было увидеть гнев, ярость и решение испепелитьвсе живое вокруг, но её взгляд был направлен на Минору.Увидев взгляд своей любимой,пытавшийся прожечь в нем дыру, он испугался, понимая, что егождет. Из-за страха он не мог произнести не единого слова.Следующий вопросповергМинорув шок.- Кто принял это решение? – Карура говорила не громко, но он его услышал.Минору стоял, как громом пораженный, он ожидал чего угодно, но только не этого. В голове крутилась всего одна мысль: "Как, я могу сказать, что я сам во всем виноват?"Не дождавшись ответа, она повторила вопрос:- Кто решил сделать из нашего ребенка оружие деревни? – фраза была строгой и требующей немедленного ответа.- Идиот! Все равно она все узнает.Ничего не придумав, он ответил:- Я, –поникшим и уставшим голосомсказал Минору, ожидая приговора и моля о быстрой и безболезненной смерти.Такого ответа Карура не ожидала. Она до последнего момента верила и надеялась, что это было решение совета. Но всего одно слово, нет, одна буква, перевернули все.-Значит, во всем виноват ты? -растерянно спросила она.Только Минору хотел ответить, как вдруг почувствовал, что в него что то летит.Он инстинктивно резко рванул в сторону и услышал звук бьющейся тарелки. Ничего не сообразив, Казекаге уклонился от следующегоснаряда, летевшего в его голову.- Ах, ты сволочь.- Да, как ты посмел.- Ты чем думал?- Ты, хоть понимаешь что натворил? – Каждая фраза сопровождаласьновой порцией тарелок, которыелетели в Минору. Он пытался, что то сказать, объяснить своейлюбимой, но обвинения лились на неговодопадом, как и посуда, не давая вставить не единого слова. Кактолько кончились тарелки в ход пошли ножи и вилки. ТеперьМинору уклонялся с двойным усердием ведь если от тарелкипри попаданииостанется синяк или ушиб,то колюще-режущие предметымогли серьезно ранитьего. Как только кухонный нож пролетел в миллиметре от его ухаи следующий снаряд был готов к броску, Карура замерла. Вилка, которую она держала, упала на пол, иона, схватившись за низ животасела на стул,пытаясь унять боль . Минору быстро подлетел к жене, пытаясь помочь,но, увидев на полу кровь, он осторожновзял любимую на руки и молнией направился в больницу . Его ничего не волновало,у него была только одна цель - доставить возлюбленнуюк врачу,который мог помочь, нетбыл обязан это сделать. Рассуждая над этим, он и не заметил, чтоуже приближается к больнице.Ускорив шаг, он влетел в приемное отделение.- Быстрее, врача! – Орал во весь голос Минору. От всей этой картины люди были в шоке, но никто не решалсячто-то сказать, ведь все знали, кто сейчас перед ними. Не прошло и минуты, как врачи бежалик нему. Ничего не сказав, они положили Каруру на каталку и увезли её в операционную , оставивМинору в неведении, что еще больше злило его, и напряжение росло с каждой секундой. Через несколько часов, показавшихсяему вечностью,из операционнойвышел врач. Миноруподошел к нему и спросил:- Что с ней?