Глава 1. (1/1)

Дело №1. Джиен.Квон Джиен был учителем танцев и в свободное время выступал на сцене с лучшими из учеников. Он разругался с семьей, друзей не заводил, ему было одиноко, но он никогда этого не показывал. Он убедил себя в том, что это дает ему независимость и преимущество существования – жить только по собственному выбору. С людьми он всегда был настороже, его доверие было трудно завоевать, если Джиен чувствовал хоть малейший подвох или видел, что человек нечист. К учащимся он относился показательно холодно, чтобы те не вздумали считать, что кто-то из них его любимчик. Он вел себя как профессионал и всегда руководствовался рационализмом, когда критиковал за ошибки или говорил о достигнутых успехах кого-то из них.

Ему было 24, он жил в городе, ездил на метро, не ел мяса и следил за внешностью. Ни один человек не видел его в неопрятном виде, Джиен одевался ярко, безупречно сочетал любые вещи из своего гардероба, красил волосы и стригся, как ему вздумается, и все его прически были стопроцентным попаданием. Он выглядел даже чересчур хорошо, издалека его принимали за девушку, и на любом расстоянии он выглядел для всех моложе своего возраста. Он был хрупок и пластичен, он редко улыбался, но его улыбка топила любой лед, это было его тайное оружие.

Дело №2. Сынхен.Чхве Сынхен был военным, он руководил группой захвата и в бою часто отдавал приказы на расстрел и казнь на месте. Из родных все давно погибли, он остался один. Он был не общительным человеком.Он общался с людьми не по службе лишь при необходимости и не испытывал нужды в ласке и утешении после очередной вынужденной жестокости, на которую его толкнуло начальство. Он бы объяснил это тем, что лишняя боль ему просто ни к чему. Эмоции любого характера он воспринимал именно как боль, ему они по должности не положены. Чхве умел только убивать. Общение не для него. Сломать шею – будет сделано. Выследить дезертира – уже выполняется. Сказать спасибо продавцу в магазине за выполненную работу и вежливость – цель этого действия не понятна. Улыбнуться в ответ ребенку на улице – незачем пугать малыша.

К раненым относился спокойно, кровью и дробленной костью его было не удивить. О потерях в отряде он слушал с непроницательным лицом и тут же вычеркивал убитых из своей памяти, ведь они больше не являлись его подчиненными и ничем не могли послужить.За пределами военной базы существовало лишь несколько человек, которые знали, что в этом мире по земле ступал Чхве Сынхен – психолог, к которому его направляли после высадки в горячей точке, и спортивный тренер, который помогал восстанавливать моторику правой руки после ранения картечью.

Его внешний вид всегда был аккуратен, не было ничего лишнего: русые волосы, коротко выстрижены на висках и затылочной зоне, шляпная зона была аккуратно выровнена до длины не больше пяти сантиметров. Чёрный цвет глази такие же темные густые брови делали взгляд очень тяжелым, лицо не выражало эмоций и Чхве выглядел грозно и опасно. Он был высок и широкоплеч, с крепкой хваткой и низким жестким голосом, к которому было сложно привыкнуть. В 25 лет он уже не искал смысла жизни и жил по кодексу чести.Дело №3. Сынри.Ли Сынхен никогда не любил, когда его называли по имени. Он предпочитал представляться как Сынри и неохотно сообщал свое настоящее имя для записи в личное дело или анкету. Он работал в областной оранжерее на границе города, его считали большим любителем природы.

Был общителен и слишком мил, чтобы не быть потисканным каждым, кто не стесняется тискать парня. Когда дело касалось растений, он мог взяться за работу, которая его даже не касалась, и с ответственностью доводил все до нужного результата. За несколько лет работы он научился всему: как ухаживать за растениями, чем удобрять, где лучше садить, как вырастить, как защитить от паразитов, как вылечить.

Сынри располагал к себе, он был отлично сложенный красивый парень с черными короткими волосами, лежащими ровной закругленной каемочкой, едва доставали кончиками до лба. Он был самым младшим из рабочего состава, только недавно он справил свой двадцать первый день рождения, но он уже постоянно ходил с темными мешками под глазами. Многие павильоны не были оснащены искусственным светом и вечером работать было труднее; в некоторых имелись ничем не прикрытые ультрафиолетовые лампы, которые били светом в глаза, хотя были высоко закреплены. На складе с семенами и хозяйственным инвентарем и вовсе приходилось ходить с фонариком, потому что никто, кроме электриков, не мог сменить сгоревшие лампы, а появлялись они очень редко. Все это очень плохо влияло на зрение Сынри и, когда он выходил на улицу еще до заката, его буквально слепило солнечным светом. Первые минуты он не видел, куда шел, и однажды ему прилетело мячом с площадки для баскетбола, которая была на территории финтес-клуба, делившего автостоянку для персонала с оранжереей. Тот, от кого прилетел мяч, извинился и даже проводил до машины, и потом извинился снова еще раз десять и рвался посмотреть на ушиб. Но, даже не смотря на то, что провинившийся парень заинтересовал его, больше Сынри не ходил короткой дорогой через спортплощадки.Дело №4. Ёнбэ.Дон Ёнбэ не мыслил себя без тренировок. С десяти лет он попробовал себя во всех видах спорта, которые его интересовали. Родители радовались этому, сын вел здоровый образ жизни без их нравоучений и не поддавался плохому влиянию со стороны. Мальчик рос уравновешенным, добродушным, не бросал дела на самотек.

Сейчас ему было 24 года и для спортсмена он был довольно низкого роста с мощным торсом. Ёнбэ брил виски и небрежно закидывал длинные волосы назад из-за чего они лежали спутанным объемный ирокезом. Он работал в фитнес-клубе на границе города, рядом с оранжереей, откуда ветром приносило запахи самых разных растений. У работников фитнес-клуба и оранжереи автостоянки располагались рядом, и все ее называли общей, так как разделял их лишь невысокий каменный барьер, не выше бампера легковой машины.Ёнбэ не мог выразить, как он рад тому, что работает тренером в спортзале, кому-то дает рекомендации по программе упражнений и питанию, кого-то тренирует лично. Он так же помогал восстановиться после травм, и это было порой для него тяжелым испытанием. Самым тяжелым клиентом был для него молодой военный с ранением в руку. Ранение было типичное, не несло никаких тяжких осложнений, тяжело было от самого общения с тем парнем, точнее, отсутствия общения. Он общался с ним, как и со всеми, но парень был словно механический, не говорил без надобности, про эмоции будто и вовсе не знал. После сеансов с ним Ёнбэ был сам не свой, и уходил на перерыв, играл в мяч на площадке для баскетбола, чтобы хоть как-то сбросить с себя ощущение давящей атмосферы.

И как-то раз, после еще одного сеанса, он был немного дерганный и непонятно из-за чего раздраженный, не рассчитал силу и кинул мяч выше щита, тот перелетел через ограду иприлетел в лоб проходящему мимо парню из оранжереи. Ёнбэ помог ему дойти до машины, он чувствовал себя ужасно неловко и хотел проверить, все ли в порядке, но тот заверил, что он нормально себя чувствует, сел в машину и медленно выехал со стоянки. Тот парень больше не ходил мимо площадок, а Ёнбэ больше не играл там в баскетбол, чтобы еще кому-нибудь не прилетело. Ёнбэ ругал себя за тот мяч, чувствовал себя неуклюжим медведем, хотя это не являлось правдой, с ловкостью и реакцией у него было все в порядке.Дело №5. Десон.Кан Десонубыло 23 года, он закончил гуманитарный факультет и проходил практику как психолог в частной больнице по рекомендациям его руководителя. Специализировался он преимущественно на помощи людям с посттравматическим шоком. Благодаря отличным характеристикам в личном деле, ему поручили пациента, побывавшего в горячей точке, и он стал самым любимым пациентом Десона. Этот парень был практически его ровесник, и если он мог испытывать хотя бы шок, это уже было потрясающе, считал Десон и решил, что надо спасать человека и вытаскивать из него чувства постепенно, через общение. Он мягко навязал ему ходить к своему тренеру, чтобы разрабатывать моторику руки после ранения. А потом выслушивал от того самого тренера длинные сварливые тирады.

Но они были друзьями, и эти претензии были не серьезны, скорее, это было замаскированный шутливый укор судьбе, что друзьям надо помогать даже в таком кошмаре, если они тебе друзья. И прощать, что они не обращаются к тебе по имени и зовут тебя не Ёнбэ, а Тэян, и спускать даже то, что вскоре его так стали называть все, кто был знаком с ними обоими. С другим именем смирился – устрашающего военного тоже можно было перетерпеть.Тэян считал, что ходить к Десону на прием все равно, что на запись в солярий, только там свет для тела, а Десон светит для души. Странно только, что родился он с темными волосами, для такого позитивного человека вполне подошел бы светлый цвет волос, и улыбался он так широко и часто, что привык ходить с прищуренными глазами. Десон всегда говорил, что в здоровом теле – здоровый дух, и после работы приходил к нему в клуб, где после закрытия они проводили пару часов за тренировкой и уходили вместе.

Была только одна вещь, связанная с военным, которая не давала покоя Тэяну – это парень, которому он дал мячом по голове. Тэян переживал и ругал себя с головы до ног. Чем больше Десон это слушал, тем больше убеждался, что тот парень Тэяну не безразличен. Но вслух ничего не говорил. Он научился видеть скрытые чувства человека и его желания, знать о них.

Так прошел последний миг в истории цивилизации.Джиен выступал и глядел вперед, несмотря на то, что глаза слезились от яркого света и тушь на ресницах попадала в глаза и начинала нещадно жечь.Сынхен отдавал подчиненным последние распоряжения на предстоящее ночное дежурство. Ему было неспокойно, он знал, что происходит что-то неладное и чувствовал предстоящее бедствие.Сынри сидел в проходе теплицы и, хмурясь, массировал шейные позвонки грязными руками. Было душно и жарко, спина чесалась от пота. Он уже закончил, и был очень доволен своей работой, он специально остался в оранжерее после закрытия, чтобы закончить посадку.И он сидел на земле и разминал больную шею, потому что без передышки ему было не по силам встать во весь рост и ровным шагом выйти и направиться в раздевалку за своими вещами.Тэян лежал в своей кровати, уставший и измотанный. Волосы после душа еще не высохли, от чего подушка намокла и холодила шею. Он уже задремал, так и не вспомнив, что нужно закрыть окно на ночь. От духоты у него болела голова, но с мокрыми волосами он мог простудиться.Десон тоже собирался спать, но не добрался до душа, он дошел лишь до комнаты, молча и не смотря по сторонам, даже не разделся, он лег на кровать, закинув ноги на подушку, и больше не двигался. Работа с неуравновешенными людьми порой так утомительна - даже для такого человека, как Десон – и хочется просто поскорее завершить этот день и начать следующий.Новое тысячелетие было не лучшим в истории человечества. По сути, оно уже к человеку не относилось. История стояла на месте, ничего не происходило, дни сменяли друг друга, но их сюжет не был отличим: хаос, бойня, смерть. Сумрак, кровь и крики.Даже тот, кто нажимал на красную кнопку, не знал, что он сделал на самом деле. Те, кто нажали кнопки следом, не отдавали отчета в своих действиях и последствиях. За такой ничтожный отрезок времени, за который невозможно даже добраться из одного района города в другой, человек ухитрился разрушить Все.

И это было не логично: тот, кто защищался, запускал бомбы маленького калибра и поражал радиацией местность в три раза больше, чем тот, у кого не было совести, и он херачил крупным калибром и наносил основной ущерб ударной волной и пожарами от мощного светового излучения. В те недолгие моменты у людей образованных, знающих об оружии массового поражения все, от сильнейших эмоций отключился здравый смысл, они жали кнопки по известной схеме: маленькая бомба – нанесет меньше ущерба, большая бомба – разнесет все и чтобы ад им раем показался.Ядерные взрывы были похожи, как один, облака на небе шли рябью, дневное небо мгновенно темнело, а там, где была ночь – появлялось солнце, которое расширялось, расширялось, и освещало все ядовитым светом. В воздух взлетела земля и столб пыли поднимался ввысь, соединяясь на огромной высоте с ярким облаком, которое волной разметало обычные белые облака. Вспышка превращалась в огонь, он смешивался с пылью, облако расширялось и с краев оплывало вниз. В тишине раздавался жуткий грохот, как будто в землю ударили как в барабан, и шла ударная волна, перемалывая в потоке воздуха все, полностью, от небоскребов до уличных фонарей, обломки скрывала пыль и волна катилась дальше.

Там, где дома стирались в порошок, люди даже не успевали проститься с жизнью: они погибали под лучом света, сгорали тут же. Города превращались в крематории, чистое поле в огне, где в центре плавилась земля.Ядерный гриб темнел, огонь исчезал с поверхности, небо из черного высветлялось в серое и застывало, оно полностью очищалось от облаков, они просто растворялись. И после ничего не происходило, гриб терял форму, развевался дымом и покрывал небо.

И все выглядело так, как будто это было не здесь, не сейчас, это было создано на компьютере, записано и теперьтранслировалось на тонком прозрачном экране, потому и выглядело так реалистично.Ветра подхватывали радиоактивную пыль и разносили во все стороны, колоссально расширяя зону заражения. И, несмотря на то, что, по сути, бомб было запушено не больше десятка и только пара из них наносили ущерб материальному миру на расстояние сотни километров, радиация разнеслась во все части Земли.Мир стоял в разрухе, города пустовали, электростанции были выведены из строя, а с неба не светило солнце, его было просто не видно, не было музыки, не было дружбы и любви. Остались генетически нормальные люди и монстры, и военно-промышленный комплекс между ними. Ядерный удар по соседствующим странам не принес никакого результата, ровным счетом ничего из того, чего хотели добиться. Люди продолжали враждовать.Люди обитали под землей, в убежищах и различных высокотехнологических укрытиях.Сидели в своих бункерах, укрепляли защиту, привыкали к новому миру. Им было все нипочем, они стремились создавать новую цивилизацию, не обращая внимание на то, что строить уже не из чего. Мутанты сидели в темных городах, ходили по одиночке и, в страхе быть убитыми, нападали друг на друга, никто никому не доверял. Животные уходили из зон заражения с наиболее сильным радиационным фоном, а те, что не избежали генетических изменений, в большинстве стали безумными и кровожадными.Был июнь, но деревья стояли голые, без листвы и с серой корой. Травы нигде не было, солнце не светило: на небе постоянный занавес из дыма и пыли. Местами земля почернела и закаменела, где-то целыми долинами лежал снег.