Глава 6 |продолжение| (1/1)
***- Привет, Рик, - устало выдохнул я в телефонную трубку, выруливая из двора.- Билл? Что с голосом? Что-то случилось? – с неподдельным волнением спросил Хайдер.- Ты всё еще мой друг?- Не пугай меня…- Так что?- Еще спрашиваешь?- Тогда собирайся, я буду ждать тебя у себя, нужен совет, - и я отключился, не дожидаясь его ответа. Через минуту телефон завибрировал, и на экране высветилась фамилия друга.- Что? – удивленно спросил я.- Ничего не хочешь мне сказать?- По поводу?- Каулитц, включи, наконец, свою голову и скажи мне свой адрес, - выдал Хайдер.- А, чёрт, забыл. Третий дом по улице Диттера, 57-ая квартира на 7-ом этаже.- Отлично, надеюсь, я не заблужусь, буду через полчаса.***- Какого хрена он творит, Рик? Что происходит? – я и Хайдер сидели на моей кухне.
Решив, что сегодня вечером одиночество мне ни к чему, я позвал его в гости. Наплевал на всю эту мнимую конспирацию. Тем более, раз у вшивых докторишек получилось найти меня, то чего уж тут говорить…
Почему я рассказываю ему всё? Да потому что рассказать больше некому, а Рик, пожалуй, мой единственный настоящий друг. Он не раз мне помогал, да и не подводил еще.
- То есть, он считает, что ты ушёл на работу и вызвал психотряд? Предварительно залил в его уши мёд, чтобы он, не дай Бог, чего не заподозрил, - резюмировал поток моих односложных эмоциональных высказываний Хайдер, - однако… - протянул он, ковыряясь зубочисткой в столе.- Я так понял, что да… но, черт возьми, какого Дьявола он так думает??? Я что, похож на…- Знаешь, Билли, - перебил меня Рик.- Не называй меня так, - перебил его я.- А ведь всё так и получается … - задумчиво протянул Хайдер.- ЧЕГО?!- Тихо ты, не кипятись. Я так не думаю, - парень поднял руки в примирительном жесте, - смотри, я сейчас расскажу тебе, - он помедлил пару секунд, - давай вспомним с самого начала: десять лет от тебя не было ни слуху ни духу…- Иду в жопу, Хайдер, ты знаешь ситуацию! – взорвался я.- Каулитц! – Хайдер пригрозил мне зубочисткой, - если ты не прекратишь свои истерики и спокойно не выслушаешь меня, я встану и уйду, предварительно врезав тебе промеж глаз! Всё понял?! Понял, я спрашиваю!? – признаться, я охренел. Везде и всюду спокойно - умиротворенный Хайдер ошарашил меня не на шутку.- Ты что, кричать умеешь? – это был мой голос? По-моему, чей-то писк,-ладно, - я прочистил горло, - говори уже.- Так вот. Десять лет, Билл… - Рик взглянул на меня и, убедившись, что его жизни ничто не угрожает, продолжил, - потом он сбежал. Там, в квартире Симоны, ты, узнав его, чуть не пристрелил. Затем вылил на него ведро и маленькую ванну словесного дерьма и не забыл уточнить одну маааленьку детальку, а именно то, как сильно ты его ненавидишь… Плюс ко всему упрекнул парня в его душевном состоянии и на последок пожелал ему гнить и дальше в своей психушке, - я потупил взгляд, понимая всю гнусность своего тогдашнего поведения, - и ушёл. Что было дальше?- Я бухал в своей машине…- Очень умно, - усмехнулся друг, - а он знает лишь то, что ты появился на следующее утро, как снег на голову, со своими любовью и миром. Я вообще поражаюсь, как он поверил тебе тогда… - недоумевал Хайдер, - Хотя, если взять в расчет его безграничную привязанность к тебе, то, наверное, он внял бы каждое твое даже самое глупое слово.- Почему ты думаешь, что спустя десять лет он всё еще привязан ко мне? – тихо спросил я.- Не знаю, а что, разве это не так? Он ребенок, Билл, хоть ему и стукнет двадцать пять через неделю. Он всё еще в том времени, когда ему было пятнадцать и ты для него всё такой же, четырнадцатилетний. Пусть подросший, возмужавший, с щетиной по утрам, машиной и со своей квартирой, но до сих пор подросток, его любимый младший брат, образ которого он бережно хранил всё это время в своем сердце, - я вздохнул, обещая себе подумать над этим позже.- Так вот, на чём я там остановился… а, потом купил ему кучу шмоток, веселил его, поселил у себя, разрешил спать в своей постели, - притормозил Рик, поднимая на меня глаза.- Что? Ты просто не видел его в тот момент, - оправдывался я, - он так прижимался ко мне, будто тонет, а я его единственный шанс на спасение.- Так и есть, - тихо произнес друг, - утром был чрезвычайно нежен с ним и добр. Ушел на работу и на тебе, как серпом по яйцам, - я скривился, представляя ту картину, на которой скручивают и уводят моего брата; как обкалывают его транквилизаторами и одевают смирительную рубашку; как плохо ему было в тот момент и как тоскливы были те три дня. Хотя, он нашел себе развлечение: придумывал всякую хуйню про меня, - парень просто составил логическую цепочку, какую смог, такую и составил. Особенно в свете событий вашей первой встречи и пришел к вполне конкретным выводам, а именно, что ты гребаный предатель и моральный урод.- Спасибо, - отозвался я.- Не за что, - усмехнулся Рик, - Тем более он, наверняка, не думал, что его вообще будут искать у тебя.
Наступила тишина, я думал, что делать со всем этим дерьмом, а Рик не мешал мне.- Ну и? – я первый нарушил молчание.- Что “Ну и”? – отозвался друг.- Что мне делать?- Без понятия.- Что значит “Без понятия”?- То и значит.- Нормально вообще, нет? Ты должен был дать мне совет, что со всем этим делать!- Я? Ну уж нет, Каулитц, я подставил тебе плечо, чтобы ты в него поплакал, а что делать будешь – решай сам.- Кретин, - произнес я, вставая из-за стола. Наверное, Рик прав, и я сам должен разобраться с этим, он тут не советчик.- Я всё слышал! Слушай, можешь извиняться перед ним; доказывать, что всё это не так; заставить его поверить, что ты никакой не предатель; можешь тупо забить.- Не могу.- Тогда думай, а лучше делай хоть что-то.- Что, мать твою, я могу сделать, если он даже разговаривать со мной не хочет, не то что видеть! – орал я.- Тихо, Билл, у тебя истерика, - Рик подошел ко мне сзади и начал массировать плечи, - сейчас ты успокоишься, пойдешьсобирать его вещи и отвезешь их ему. Время… - замялся Хайдер, наверное, смотрел на часы, - не так поздно, всего шесть вечера. За одно и поговоришь с ним, объяснишься.- А если он не захочет меня слушать? Если даже на порог не пустит? – обернулся я, с надеждой на воодушевляющий ответ заглядывая другу в глаза.- Значит, будешь сидеть и канючить под дверью, но ты обязан с ним поговорить. Пусть даже это будет твой монолог, я уверен, он все равно будет слушать тебя.
- Хорошо… - выдохнул я и пошел собирать вещи Тома.***(вкл.: Bosson – We Will Meet Again)Через полтора часа я и Рик сидели в машине напротив дома Симоны. Я всё никак не решался выйти, а Хайдер и не торопил меня.- Ну.- Что?- Скажи мне что-нибудь.- Да что ж ты хочешь-то от меня, Каулитц?- Чтобы ты дал мне пинка, иначе я никогда отсюда не выйду!- Мне то что, сиди сколько тебе влезет, просто потом уже поздно будет…- Отлииично! Этого мне еще не хватало, - я вылез из машины, забирая сумки с заднего сиденья, - спасибо!- рявкнул я, краем глаза уловив победоносную улыбку друга.Я прошёл пост консьержа без происшествий, а точнее не ответив на его сухое приветствие, затем поехал в лифте, нервно постукивая ногой. Внутри всё скручивало, как перед стоматологом. Рука чересчур сильно сжимала ручку спортивной сумки и, стоя прямо перед дверью квартиры, я никак не решался нажать на звонок.Выдохнув и досчитав до пяти, я нажал на кнопку, прислушиваясь к знакомой трели за стеной. Около минуты была полнейшая тишина, а я за это время успел мысленно покончить с собой, продать душу Дьяволу, обругать Трюмпера всеми матерными словами, которые я знаю и, по-моему, чуть не упал в обморок.- Оставь сумку у двери и вали, - послышалось с той стороны.- Ну уж нет! Том, нам надо поговорить, - набравшись смелости, выдал я.- Нам не о чем с тобой разговаривать. Спасибо за вещи, больше не приходи.- Ты как хочешь, а я всё равно скажу, - я сел напротив двери, так, чтобы Томас мог видеть меня в глазок и продолжил, - я, кажется, понимаю почему ты сделал такие выводы обо мне, - вздохнул я и откинул голову, закрывая глаза, - но это не так. Уверяю тебя, я никому не звонил и никого не вызывал. Томас, я клянусь, что не предавал тебя. Я понятия не имею каким образом они нашли тебя, но я сделал всё, что бы вытащить тебя оттуда. Я люблю тебя, брат. Пожалуйста возвращайся домой.
В ответ была лишь гнетущая тишина и я молил Бога о том, чтобы он слушал меня.- Ты слышишь меня? Том, ты самое дорогое, что осталось в моей жизни. Я не хочу потерять тебе еще раз. Хватит, я устал. Мне надоело жить без тебя. Не в моих силах удалить тебя из своей жизни, словно компьютерный файл. У меня есть веские причины не делать этого, у меня есть веские причины помнить тебя… Тот день, ты помнишь?Он как старая рана — ноет только в определенные моменты, а потом вполне свыкаешься с ней, а я хочу, чтобы она зажила окончательно, но для этого мне нужен ты. Рядом. Пожалуйста, Том, не делай мне больно… снова. Что такое боль, когда нет выбора? Но я готов сопротивляться твоему выбору, я его не принимаю. Слышишь? Том? Это наша жизнь. Она у нас одна – на двоих. Я никому не нужен здесь, кроме тебя, а ты нужен мне. Безоговорочно. Безапелляционно. Я нуждаюсь в тебе, как в воздухе. Вдохнув однажды, я уже не смогу без тебя, - я говорил тихо, но достаточно громко для того, чтобы Том мог слышать меня; я говорил медленно, с расстановкой, вникая в каждое своё слово, пытаясь передать даже с каждым союзом и предлогом всё то, что чувствую; я говорил от души, от сердца. Расчувствовавшись и в конец осознав, что я могу потерять брата навсегда… опять(!), я не сумел сдержать одинокой слезы.- Вот видишь, Том, даже слезные каналы предали меня, а я обещал себе держаться. Нельзя же позориться перед старшим братом. Что ж я, плакса какая-то? – с грустной улыбкой проговорил я, утираясь рукавом, - Том, я напишу тебе мой телефон, - я достал клочок какой-то бумажки из портмоне и начеркал на нём цифры, - а еще дам тебе номер Рика – это мой друг и правая рука; если вдруг решишь позвонить я буду рад и ему тоже можешь звонить, не стесняйся, мало ли, почему я не смогу ответить, - последний раз шмыгнув носом, я встал и просунул бумажку под дверь. На полпути она застряла, встретив препятствие. Я улыбнулся себе: он слышал и он сидит под дверью до сих пор, значит… всё еще не так плохо, верно?- Да, в пакете продукты, в правом кармане деньги, в левом – документы: копии бумаг из клиники, паспорт и прочее… Знаешь, Симона давно прислала мне их бандеролью на почту, - я усмехнулся, - и почему не отдала при встрече? – задал я вопрос сам себе, - я буду платить за квартиру, в общем… Пока, Том. Я люблю тебя. Возвращайся домой, - помедлив с минуту, я ушел.
***- Ну? – Рик встретил меня у подъезда.- Не знаю, Рик. Я ничего не знаю, - друг кивнул и пошел обратно к машине, а я остался стоять на улице, смотря в небо, улыбаясь внезапно пошедшему снегу.Я не знаю, существует ли предел страданий, приходящихся на долю одного человека. Говорят, нам отпущено столько, сколько мы в состоянии вынести… Я не знаю, смогу ли вынести еще… Боль… Боль захлестнула всё моё существо… Пошла носом, горлом, выступила венами на висках, захлебнулась где-то в груди…
На лицо, за ворот сыпались снежинки… Всё тот же морозный заснеженный город вокруг, вдали… Простуженное, выстуженное сердце сухим и вымученным комком всё также билось в груди…POV Trumper T.|— Было красиво? – спросил меня один из актеров моего разума, улыбаясь и потирая в предвкушении похвалы руки. — Было больно, - ответил я, роняя голову и закрывая лицо руками. Я дал волю слезам, слушая удаляющиеся шаги брата за стеной.Когда облако боли застилает мое небо, и внутри растет тень печали... Когда слезы стекают по щекам… Когда животный страх оживляет еще не забытое и не пережитое одиночество… Когда остался один на один с этим безумным миром без поддержки, защиты и без единого шанса восстановить собственный, недавно разрушенный своими же руками, мир, я пытаюсь утешить сердце.“О чем ты плачешь?” — спрашиваю я его, а оно ухмыляется в ответ. Лишь только жизнь передает всю глубину молчания души, что лечит только время, что в состоянии вылечить только ты. “В любой истории найдется щепотка соли, и каждому на долю выпадает солнца блеск…” – философствовал сценарист театра моего разума. “Зачем мокры глаза, коль каждое мгновение — новая жизнь?!” – спрашивала меня примадонна. “Зачем топтать себя?” – влез режиссер. “Ну зачем ты рыдаешь?” – мысленно я вновь обратился к своему сердцу.
Вся труппа моего круглосуточного психического театра билась в истерике, орала, выла громче раненного волка, и я в голос рыдал вместе с ними. Актеры, сценаристы, режиссеры не унимались, потому что поняли – они мне больше не нужны, они пропадают, исчезают, растворяются в моем подсознании без шанса на воскрешение. Я не успокаивался, потому что осознал – без брата мне не нужен весь этот спектакль.Я сидел, облокотившись на дверь, до глубокой ночи. Слезы давно кончились. Я успокоился. Мои актеры перестали донимать. Снаружи и внутри меня была тишина – ни звука. Лишь ныло сердце, время от времени отдавая острой болью в душу.Развернув скомканный во время моей внутренней драмы листочек с двумя номерами, я заучил первый, но набрать решился второй.- Да… слушаю, – раздался на том конце провода охрипший и сонный голос, - говорите…- Рик? – нерешительно спросил я.- Да. Кто это?- Том, - прошептал.- Том? То есть, Том! – в телефоне послышался шорох.- Да, это я… извини, я разбудил тебя, Билл сказал, что я могу звонить тебе. Прости пожалуйста, но ты не мог бы мне сказать адрес, - все так же шепотом продолжил я, - я его не знаю…- Что? Какой адрес? Что случилось? Говори громче, Том!– нервно протараторил Рик.- Адрес… Билла адрес…- Зачем?- Я…- Я хотел сказать, конечно, - перебил меня, - то есть, Том, давай я сам отвезу тебя. Ты ведь хочешь к Биллу?- Хочу… - я всхлипнул.- Томас, успокойся, я сейчас приеду. Слышишь меня? Том, ты меня слышишь?- Слышу…- Подожди немного, я скоро буду, я отвезу тебя к нему, хорошо?- Хорошо…- У тебя всё в порядке? С тобой все нормально? – Рик был не на шутку взволнован.- Нет, не всё нормально. Я хочу к Биллу…- Я понял, я уже вышел из дома и сажусь в машину, слышишь? – на том конце послышались хлопок дверью и рев мотора.- Слышу…- Не клади трубку, я буду через семь минут. Разговаривай со мной, Том!