Глава 3 POV Trumper T.| (1/1)
Сравнительно большую часть своей жизни я слыл умалишенным, неадекватным, психом, сумасшедшим. Называйте как хотите. Смысл один. Для всех, кроме себя самого, я был именно таким. Меня изолировали от внешнего мира, а я построил свой собственный. Я закрывал глаза, был где-то далеко от этой лживой реальности. В стране фантазмов , в республике видений. А когда возвращался, все снова начинали лгать, что это утро доброе. ( прим. автора: Фантазм – это практически тоже, что и фантазия,различие в том, что фантазм является бредовой(!) фантазией.)Что такое боль? Когда пятилетнему ребенку больно, он поднимает шум на весь свет. В десять он тихо всхлипывает. А когда вам исполняется лет пятнадцать, вы привыкаете зажимать себе рот руками, чтобы никто не слышал ни звука, и кричите безмолвно. Вы истекаете кровью, но этого никто не видит. Вы привыкаете к отравленным плодам, растущим на дереве вашей боли. Боль — это испытание силы духа. Только душа моя больна – так решили когда-то наши родители. И мне хочется сорвать с себя кожу, укрывающую мою израненную душу.в свои мысли и пораженный сегодняшней встречей, я тихо спал на диване моей когда-то живой матери. Сегодня я не смог покинуть это место, потому что все еще надеялся - всё это кошмар, страшный сон, и на следующее утро, когда я проснусь, за стеной будет играть дурацкая музыка, а мой младший брат вновь разбудит меня своим “добрым утром”. Завтра же я не уйду, просто потому, что мне некуда больше податься.***Каждое утро —
это время начать жизнь снова.(с)- Доброе утро… - я начал просыпаться и услышал ЭТО.- Билл? – а в ответ тишина, - прошу тебя… это ведь не сон, правда?
- Открой глаза.- Нет.- Открывай…- Не могу…- Томас…- Я не хочу, Билл, я боюсь… - холодная ладонь дотронулась до моей щеки, и я распахнул глаза.Покарай Господь того, кто вернул меня в реальность. В ту, что казалась мне сном. Но благослови того, кто вернул мне ЕГО.Я смотрел на это осунувшееся лицо, на эти грустные глаза и понимал, что мой(!) мир рушится. Я сам разрушил его секундой назад в тот момент, когда осознал, что он мне больше не нужен, что я навсегда хочу остаться здесь. С ним. С моим младшим братом, которого не было там, но который есть здесь. Ведь кроме него у меня никого нет, я даже себя умудрился потерять. Осторожно дотронувшись до его щеки в ответ и в конец убедившись, что не сплю, я подскочил с дивана и обнял его так крепко, насколько это было возможно.- Я уже потерял тебя однажды и не хочу лишиться вновь, - тихо, словно ветер нашептал, проговорил Билл. Чувствуя дрожь, он гладил мою спину, успокаивая. Я столько лет не чувствовал нежности, я так долго не видел его, и сейчас, утопая в легкости его прикосновений, я отказывался верить в своё счастье.- Ты ненавидишь меня… - не прекращая объятий, я больше утверждал, чем спрашивал.- Это да…- Тогда почему?- Потому что я ждал тебя слишком долго… ты мой брат, и люблю тебя ясильнее, чем ненавижу.
- Что это меняет?- Хм… я сделаю выводы только тогда, когда ты мне расскажешь. Всё. Абсолютно всё.- Нет.- Что?- Не расскажу.- Я даже не буду тебя спрашивать почему, это… - его тон стал немного нервным, а ладони напряглись.- А я тебе отвечу почему. Хотя бы потому, что я не помню, - я не дал ему вырваться из объятий.- Врешь, - куда-то в шею.- Возможно, но ты жил без правды всё это время, и я уверен, проживешь и дальше, - он резко отпихнул меня и схватил за плечи.- Трюмпер, ты издеваешься надо мной? – его зрачки расширились.- Нет, скорее наоборот, - я опустил голову.- Значит, жил, да? Да ты хоть знаешь, что эта была за жизнь, Трюмпер? – он отчаянно пытался заглянуть мне в глаза.- Понятия не имею.- Или ты считаешь себя великим мучеником, чья боль не сравнится ни с чьей? – он распалялся, словно спичка.- Я так не думаю, Билл.
- Значит, тебе наплевать? – его голос дрожал.- Нет, не наплевать. Я… ради Бога, не сегодня. Я не знаю, зачем ты вернулся, но я хочу верить в то, что ты простил меня. Я хочу верить, что сегодняшнее утро воистину доброе, и я верю в него, ведь ты здесь, а с тобой оно всегда такое. Я хочу верить в то, что началась новая жизнь, и поверь мне, Билл, в ней не должно быть места прошлому. Никогда, слышишь, никогда не надо возвращаться в прошлое. Там только декорации умершего мира. Чаще всего прошлое врывается в настоящее как боль воспоминаний, а я не хочу вспоминать. Давай останемся в настоящем, ведь ты ничего не сможешь изменить в прошлом,- пока я говорил, он вновь притянул меня к себе, и я расценил это как надежду. Надежду на своё спасение. Нет, на наше спасение.- Мне не за что тебя прощать, Томас, я никогда не был на тебя в обиде. Всё что угодно, но не обида. Я хочу тебя понять, но для этого мне нужно знать… Хорошо, сейчас ты здесь, и мне больше ничего не надо, пока этого достаточно, - я чувствовал его слезы. Плачь, плачь, мой мальчик, вместе со слезами уходит боль. Во всяком случае, самая колючая ее часть. Я слушал его тихие всхлипы, отстраненно смотря в окно. За окном целый мир, но он чужой. Свой мир я сейчас бережно прижимаю к себе, моля Всевышнего забрать его боль. Навряд ли она притупится со временем, я лишь надеюсь, что мы сможем её вынести.- Я с тобой, я всегда был с тобой.- Какой же ты на самом деле, Том? С чего они взяли, что ты душевнобольной… - я зажмурился от этих слов. Вильгельм всегда умел бить точно в сердце, не осознавая этого.Не привыкайте к боли, с нею слишком легко ужиться, а это – опасное зелье. Оно таится в нашей повседневности, в скрытом страдании, в наших отречениях, после которых мы виним действительность в том, что наши мечты не сбылись. Боль, являя свой истинный лик, пугает и прельщает, являясь под личиной жертвенности и самоотречения. Самоотречения или трусости. Что бы не твердил человек, как бы на словах не отвергал боль, он всегда отыщет средство и способ обрести ее, влюбиться в нее, сделать так, чтобы она стала частью его жизни.