Часть 5. Глава 3 (1/1)

Светало. Мелкие, как жемчужинки, облака, рассыпанные по восточной части небосклона, окрасились в нежнейший розовый цвет. Земля под нами еще спала, закутанная в теплое одеяло сумрака. Над озерцами, похожими на большие лужи, клубился туман...Мы спешно возвращались в Энск, везя на борту самого необычного пассажира, которого когда-нибудь знавал наш старик-самолет: огнедышащего дракона о трех головах. Тяжело раненного дракона.Бессильно распластавшись на полу, он тяжело дышал и время от времени стонал от боли. Луиджи сидел рядом, положив одну из покрытых запекшейся темно-зеленой кровью голов к себе на колени и ласково поглаживая две другие.- Ничего, братишка, - приговаривал он. - Сейчас будем дома. Никитушка тебя вылечит, станешь как новенький. Будешь жить с нами. У нас хорошо, никто тебя больше не обидит...Дракон вздыхал и тихонько постукивал по полу кончиком хвоста.Майор Агеев шумно шмыгнул носом, достал из кармана клетчатый носовой платок и трубно высморкался.- Ты чего? - с удивлением взглянул я на майора. - Простыл?- Жалко пацана... - угрюмо ответил он и вдруг всхлипнул: - Как они его... Подстреленного, истекающего кровью - вилами...- Не надо, Сашка. - У меня предательски защипало в носу. - Ты о хорошем думай. У нас он будет в безопасности!- Ага! - засмеялся сквозь слезы майор. - Отъестся, вымахает размером со Святогора и будет работать почтовым голубком - разносить любовные записочки!Я представил, как три огромные жутковатые драконьи морды с трудом протискиваются в окошко прекрасной жительницы Энска, выдыхают сердечком розовый дымок и телеграфным стилем передают любовное послание, не выдержал и громко расхохотался. Сзади донесся тихий смех Луиджи и пофыркивание раненного дракона.- Тьфу на тебя! - я вытер заслезившиеся от смеха глаза. - Нет, он у нас будет сниматься в кино. Станет всемирно известным артистом. Вот только заштопаем, подкормим немножко - и сразу покажем режиссеру.- Товарищ генерал, это ж сколько вы собираетесь мучить беднягу? - подал голос Луиджи. - Он и так рвет и мечет. Может, покажем ему нашего горыныча? Пусть поглядит на него. Глядишь, чем-то поможет.- Да чем этот пустобрех может помочь? - отмахнулся майор Агеев.- Не скажи, не скажи, - покачал я головой. - У этих прохвостов - ну, этих... как их... деятелей искусства, во! - большие связи. Знаешь сказку про Андрея-стрелка, которого царь посылал отыскать то - не знаю, что? Так вот эти отыщут!- А ты, Юрка, у нас, стало быть, царь, - насмешливо фыркнул Агеев.- Стало быть, - отрезал я. - Если нужно помочь тому, кто попал в беду, я и царь, и бог, и китайская пагода. Снижайся, майор, идем на посадку.К самолету бежало не меньше двадцати человек в военной форме. Увидев их, спасенный нами дракон мелко задрожал и постарался забиться в угол, но все, что смог сделать, это неловко повернуться на бок, придавив простреленное крыло.- Тихо, тихо, малыш, - ободряюще проговорил я. - Лежи спокойно, это наши. Постарайся не шевелиться, дружочек, а то у тебя снова кровь пошла.- Пропустите!!! - донесся хорошо знакомый сердитый голос, и сквозь толпу протиснулся низенький коренастый седой человечек в застиранном белом халате с закатанными выше локтя рукавами - ни дать, ни взять, колхозный дояр. За ним рысцой следовала четверка здоровенных парней в белоснежной, крахмально похрустывающей униформе, - "ангелы-телохранители" нашего Эскулапа, как их в шутку называли все в авиаотряде, а попросту - санитары.- Где больной? - сварливо осведомился Никитушка. - Так... так... осторожней! Не дрова! Ах ты, мой хороший! Ах ты, мой приго... Что это? Огнестрельное ранение? Еще одно? А это? Ах ты, леший без порток, как тебя уделали... Ну, ничего, ничего. Не бойся, мой хороший...Раненого дракона общими усилиями переложили на большой кусок брезента и понесли под навес. Шагая рядом, я думал о том, как хорошо, что мы в свое время не распилили эту громоздкую конструкцию на дрова, а аккуратно разобрали и сложили у одной из стен ангара. Ребятам понадобилось меньше двух часов, чтобы собрать ее и даже прикрепить по всем четырем сторонам раздвижные стенки из полупрозрачного пластика, предназначенные для защиты больного от сквозняка и солнечных лучей.Под грозные, приправленные непечатной бранью окрики Никитушки солдаты положили дракона на помост, покрытый соломенными матами, и резво разбежались по своим местам, подбадриваемые его сердитой бранью. Два санитара, привычно повинуясь движению правой брови начальника, стали поспешно сдвигать створки стен, а двое других помчались к зданию медпункта.Я хотел поглядеть, как там наш горыныч, однако Никитушка вежливо, но решительно выставил меня за порог.– Сейчас я введу ему наркоз и постараюсь извлечь все пули. С дробью сложнее... Она рассеяна по всей брюшной полости...– Что же делать? – встревожился я.– Постараюсь сделать все, что смогу, – вздохнул Никитушка. – Но я же не господь бог. По крайней мере, дракон будет жить. Ладно, товарищ генерал, простите, мне нужно идти. Вон ребята возвращаются...Оглянувшись, я увидел возвращающихся рысью санитаров: один нес в обеих руках по блестящему металлическому чемоданчику, другой катил столик на колесах, верх которого был плотно затянут чем-то белым.Я отошел в сторону, присел на лавочку в тени раскидистого грецкого ореха, сорвал травинку и стал задумчиво вертеть ее двумя пальцами – влево-вправо, влево-вправо...– Здравия желаю, товарищ генерал! – раздался надо мной бархатный, с легкой хрипотцой, баритон.Вздрогнув, я поднял глаза.– Герр Рутгер! Вы уже знаете...– Знаю, – кивнул киноактер, присаживаясь рядом со мной на корточки и поглядывая в сторону навеса. – Луиджи рассказал. Как он, ваш найденыш?– Жив, – сказал я.– Сильно покалечен?– Порядочно. Два пулевых ранения, заряд дроби в брюхе. Одно крыло насквозь проткнули вилами. Это не считая ссадин и ушибов, и, конечно, содранной чешуи.Рутгер присвистнул и покачал головой.– Я думал, здесь люди добрее...– Там, где поселились трехголовые драконы, люди живут плохо. Голодают. Живут, в основном, тем, что выращивают на своих делянках. Тот, у кого есть корова, считается богачом. Представляете, герр Рутгер, каково это – потерять свою кормилицу?– Не позавидуешь, – согласился актер и, помолчав, спросил: – Скажите, товарищ генерал, там... там живут люди?– Мутанты. Кто-то – без ног, кто-то – без глаз. Почти у всех вместо носа – коротенькие хоботки, как у сайгаков.– Пресвятая богородица! – вздрогнул актер и набожно перекрестился. – Это из-за войны?– Не совсем. Около ста семидесяти лет назад в тех местах произошла страшная катастрофа. Я почти ничего не знаю об этом, только то, что случилось это в мирное время. Людей отселили, и долгое время там никто не жил... Во время последней войны, спасаясь от атомных бомбардировок, многие прятались в диких пущах, которые до сих пор кишат невиданным зверьем, прижились, родили детей... Понимаете, герр Рутгер, мутации ведь появились не сразу. Через два-три поколения стали рождаться дети с физическими отклонениями, а теперь это край, в котором обычных людей почти не осталось, да и те, в основном, приезжают издалека и не остаются больше, чем на полгода.– Ужасно, – покачал головой актер. – А эти трехголовые драконы..?– Вероятно, тоже появились в результате мутационных процессов, – пожал я плечами. – Да что драконы! Видели бы вы тамошних сомов! Это киты! Авианосцы! Многим около двухсот лет, а они продолжают расти!– Не может быть! – восхитился актер. – Хотелось бы мне побывать в тех местах. Мутации мне не страшны: детей у меня все равно никогда не будет, а хобот за несколько дней вырасти не успеет. Товарищ генерал, если как-нибудь соберетесь туда, не забудьте сказать. Отменю все съемки и поеду с вами!– Договорились! – улыбнулся я. – А как отнесется к вашей затее фрау Гутенберг?– О, моя супруга – женщина редких душевных качеств! Не сомневаюсь, что она охотно отпустит меня, попросив взамен привезти, по меньшей мере, сотню фотографий и подробнейший отчет о каждом нашем шаге.– Как она поживает? Ждет вас с вестями?– Что вы! – рассмеялся герр Рутгер. – Она приехала со мной, но по дороге встретила знакомую медсестру и остановилась поболтать с нею. От этой любезной фрау мы и узнали, что дракона сейчас оперируют и взглянуть на него пока не удастся. Поэтому я решил отыскать вас и обо всем расспросить. Сами знаете, Луиджи – славный мальчик, но рассказчик так себе.В этот миг до наших ушей донесся скрип гравия под чьими-то каблуками и мелодичный женский голос позвал:– Где ты, дорогой?Из-за густой листвы показались стройные ножки в черных замшевых туфлях на высоком каблуке, потом – светло-зеленое шелковое платье, богато отделанное вышивкой в тон, изображающей листья папоротника, – подарок Варвары Аркадьевны, супруги и поныне здравствующего китайского императора, своей любимой племяннице. И, наконец, нашим взорам предстала фрау Гутенберг во всем своем великолепии.?Бог мой, как красит женщину счастливый брак и размеренная жизнь в достатке и спокойствии!? – подумал я, вставая и невольно залюбовавшись ею. Была она чуть полновата, с округлым улыбчивым лицом и ясными, серо-зеленого оттенка, глазами. В пору службы школьным завхозом это была нервное, задерганное, вечно куда-то спешившее существо неопределенного пола с тугим узелком седоватых волос на затылке и затравленным взглядом побитой собаки. Сейчас только самые близкие друзья могли узнать в роскошной фрау Гутенберг, супруге известного киноактера, старую деву из школьной подсобки...– Здравствуйте, товарищ генерал! – просияла она, протягивая мне руку таким великосветским жестом, что я с трудом удержался от почтительного поцелуя, ограничившись крепким рукопожатием. – Неужели вы вправду нашли трехголового дракона?– Точь-в-точь как в вашей книжке, – поклонился я. – Змей Горыныч с тремя головами, выдыхающий огонь и дым.– Как его самочувствие?– Да вот, Никитушка его оперирует. Вытаскивает пули, выковыривает дробь, зашивает разорванное вилами крыло.Глаза фрау Гутенберг наполнились слезами.– Не волнуйтесь, пожалуйста! – поторопился я заверить женщину. – Никитушка – профессионал. Заштопает так, что сам потом не различит!Фрау Гутенберг благодарно улыбнулась и кивнула.– А что... – начала она, но вдруг осеклась и прислушалась. – Погодите... Что это? Кто это кричит? Это же не ваш дракон, верно?– Скорее, Никитушка, – пробормотал я, срываясь с места. – Что у них там стряслось?Чета Гутенбергов помчалась вслед за мною.– Никита!!! Эй, Никита!!! – заорал я, изо всех сил барабаня по раздвижной стене. – Ты живой? Что у вас там случилось?!– Ну? – в образовавшуюся передо мною щель высунулась всклокоченная голова Никитушки. – Вы чего?– Это ты чего! – растерялся я. – Только не говори, что ты не кричал.– Я вскрикнул. От удивления, – доходчиво пояснил наш военврач, косясь на фрау Гутенберг и тщательно подбирая слова.– Чему же ты удивился?– А вот чему... – он сошел с настила, заботливо задвинул за собою дверь и жадно закурил. – Оказывается, мы могли не оперировать вашего горыныча. Только добавили ему повреждений.– Как так? – поразился я. – Ты, часом, не бредишь?– Нет. – Никитушка затянулся и сплюнул в траву. – Когда эти ско... ...оперировавшиеся против драконов граждане всадили бедолаге пулю в жо... ...лтое пятно под хвостом, они даже не догадывались, что их добыча от этого не умрет. Даже не заболеет!– Продолжай, – поторопил я.– Мы вытащили обе пули. На них были следы коррозии.– И что? – не понял я.– Когда я стал зашивать его крыло, которое эти за... ...гонщики проткнули вилами, обнаружил такие же следы на своих инструментах. Вернее, на тех частях, куда попала его кровь.– А дробь? – разволновался я, уже догадываясь, каков будет его ответ. – Что с дробью?– Самая мелкая полностью растворилась, а той, что покрупнее, понадобится на это несколько дней.– У него что, в жилах течет кислота?– Обычная кровь, только темно-зеленого цвета, и запах какой-то странный. Кожу не щиплет, даже между пальцами.– Выходит, не кислота?– Выходит, нет.Мы помолчали, оглушенные странным рассказом врача.– Что же это за существо? – робко спросила фрау Гутенберг. – Похоже... похоже, оно не из местных. Но тогда откуда?