1. (1/1)

Размеренное постукивание каблуков о мраморную плитку, причудливым узором лежавшую на полу особняка, звонким эхом разлеталось по просторной комнате - граф шел навстречу своей цели. И вот практически неслышимый скрип открывающихся дверей, ведущих на балкон, заменил исчезнувший звук шагов падшего ангела, стремящегося вырваться на свободу из оков своей комнаты, и все, находившееся в четырех стенах, являющихся границами спальни графа, залило шелковое сияние утреннего зарева...Вертикальные зрачки, мгновенно сузились от упавших на глаза кроваво-огненных лучей восходящего солнца, окутавших Кристофа, когда он вышел на балкон. Инкуб, чуть сощурившись, глядел на солнце. Зажмурившись и набрав полную грудь воздуха, медленно выдохнул. Довольная улыбка, растянув алые губы падшего, словно демонстрировала окружающему миру белые, подобно чистейшему горному снегу, и красивые, будто тщательно отобранные жемчужины, зубы.

Ангел вновь открыл глаза и принялся внимательно осматривать свои обширные угодья.Утро в замке Порт Эрол, словно подчиняясь законам характера самого хозяина замка - графа Кристофа - всегда проходило тихим, полным совершенной гармонии, а сам замок был буквально окружен аурами мира, красоты и спокойствия... Покой и благодать чувствовали все, кто встречал новый день в доме графа Роланда. Утро нынешнего дня не стало исключением: поле, усыпанное бриллиантовой росой, под лучами солнца переливалось всеми спектрами радуги, радуя глаз; лес, пусть даже кроны его деревьев бросали загадочный, а к вечеру и вовсе казавшийся зловещим, мрак, сейчас выглядел приветливо и дружелюбно; пташки, спавшие ночью, теперь извлекали из своих маленьких тел самые прекрасные мелодии, которые, сливаясь в одну, разносились теплым ветром по всей округе; уже проснувшиеся крестьяне ухаживали за посевами, на которых колосились различные злаки, а вдалеке под зоркими взглядами пастухов жевали свежую зелень многочисленные стада коров, коней, коз, овец...Кристоф оглядывал своих подданных, мысленно называя их по именам, а люди, столь любившие своего господина, буквально улавливая свое имя, пролетевшее в сознании графа, оглядывались, но, естественно, не находили инкуба. И даже так, воодушевленные ангельским голосом, они работали с большей радостью. Те же, кто все же хоть на одно мгновение встречался с улыбающимся взглядом падшего ангела, пусть и временно, но становился счастливым, ибо такова была ангельская сущность. И все во внешности, манерах и внутреннем мире графа словно говорило о его внеземном происхождении: мягкая поступь, словно он плыл, а не шел, как все смертные; неуловимые и легкие движения, наблюдать за которыми - для человека было одним удовольствием, ибо это было сродни прекрасному полету бабочки; изящная аристократическая внешность с чертами, словно отточенными искуснейшим скульптором, что, впрочем, так и было, ибо Кристоф, несмотря на то, что теперь он принадлежал кругам Ада, все еще являл собой одно из искуснейших творений Божьих, именуемых ангелами; изысканная одежда, в которой вновь наблюдалась абсолютная гармония; острый язык с неугасимым интеллектом, говорившие об огромном опыте инкуба.Все это было в столь прекрасном и столь ужасном падшем ангеле. Все это было в Кристофе, однажды выбравшемся в свет (Кристоф посещал бал у Рейхарда, столь внезапно полюбившего разгульный образ жизни) и тут же в одночасье ставшим одним из самых завидных женихов Англии на беду большинства девушек, так страстно его желавших, но абсолютно не предполагавших, не понимавших и уж тем более не знавших, какая участь может ждать их в браке с инкубом. Но, на их счастье, Кристоф и не думал спешить с женитьбой: у него для этого отведена, по человеческим меркам, целая вечность. Вечность! Тысячелетия до Судного Дня. А до тех пор низвергнутый с небес ангел мог наслаждаться свободной (но свободной ли?) жизнью человека.

Вновь вдыхая чистый воздух, наполненный утренней свежестью, Кристоф наслаждался негой разливавшейся по его телу. В это мгновение раздался слабый шорох, и что-то нежно коснулось руки падшего."Анни", - тихо, почти беззвучно, позвал граф Роланд."Мой господин?.." - миловидная служанка, сидевшая у его ног, осторожно потерлась носиком о белую и холодную, словно лед, руку хозяина, ибо ей была позволена такая вольность. Падший улыбнулся ей и, погладив девушку по локонам цвета восходящего солнца, велел девушке встать."Господин, Вас что-то беспокоит?" - увидев, что челюсти падшего стиснуты сильнее, чем следовало бы, и от того чуть испугавшись, прошептала она. Инкуб спокойно посмотрел на нее, и его зрачки чуть расширились от того, что теперь более малое количество света попадало на них."Нет. Анни... Посмотри на меня", - изрек граф и улыбнулся. Похоть, прикрывшись маской любви, неузнаваемо промелькнула в его глазах, но те, кто уже очень долго знал Кристофа, например, Адриан или Рейхард, несомненно, и уловили бы это мимолетное изменение во взгляде их друга, и трактовали бы его совершенно верно... Но Аннит этого понять, конечно же, не могла, ибо, в отличие от трех падших, она была простым человеком, пусть даже с невероятно доброй душой."Господин", - влюбленный взгляд служанки был обращен на графа Роланда, с которого бесспорно можно было писать картины, которые, к слову говоря, Кристоф не выносил - очевидно, сказывалось то, что ему не нравилось эта своеобразная попытка человечества уподобиться Богу и сотворить что-то прекрасное... Анни жадно запоминала каждую деталь во внешности ангела: вот черные шелковистые локоны, ниспадающие до пояса, стянуты алой шелковой лентой, а состриженные до ключиц передние пряди волос обрамляли фарфорово-белое лицо, будто нарисованное божественными красками и кистями, делая кожу еще более бледной, из-под челки лился мягкий зеленый свет: глаза инкуба имели свойство не только сужать зрачки... Будь он обычным Падшим, было бы видно и печати запрета на появление в Раю, находившиеся в его изумрудных глазах, но Кристоф таковым не был: он все же был и инкубом - дьявольским воплощением похоти, страсти, желания..."Я жду гостей, Анни. Проследи за тем, чтобы нам никто не мешал", - падший провел тыльной стороной ладони по лицу девушки."Да, мой господин!" - кивнула она и сию минуту ушла готовиться к приему, Кристоф же, терпеливо дождавшись, пока она исчезнет из виду, отправился в свой кабинет, который, из-за задернутых штор, был столь темным, словно обижался на ангела за столь долгое отсутствие.Инкуб улыбнулся и, мгновенно убрав в сторону занавесы плотных тканей, которые, подобно привратникам, задерживали солнечные лучи, распахнул окно, впуская свободный утренний воздух еще в одни его, Кристофа, оковы...