1. Называю тебя никем (1/1)

—?Где ты хочешь, чтобы я сделал тебе предложение?—?Не знаю, но пусть это будет на закате.—?Су, пожалуйста, давай поговорим, дай мне всё объяснить!Даже в самом отвратительном и омерзительном сне я и подумать не могла, что буду выбегать из двадцатиэтажного дома в ливень для того, чтобы убежать от мужчины, который не так давно сделал мне предложение на закате. Разве чувства, показанные закату, могут быть обманом? Это я была глупой или наивной? А может, и то, и другое?Дрожащими руками достаю ключи от машины. Слезы на глазах смешались с дождем и прокладывают отвратительный маршрут по шее и под рубашку, которую я хотела сменить на красивое платье, чтобы выглядеть превосходно на ежегодном собрании компании. Я бы стояла в этом чёртовом красивом платье, меня бы переполняла гордость, когда проект Хёнбина признали бы самым успешным в этом году. Я бы то и дело ловила восхищённые взгляды матери и дедушки, как подтверждение того, что наш союз лучшее и самое правильное решение. Ведь наш союз?— мечта родителей, ставшая моей. Чёртов бред.Еще пару шагов до машины. Чёртовы туфли и чёртов дождь. Нога подворачивается, но я удерживаю равновесие. Не сейчас мне его терять. Не сейчас.—?Ты разбиться хочешь? —?рука Хёнбина подхватывает меня под локоть, и это словно током бьет, вызывая новую волну тошноты, боли, жалости к себе самой.Новая волна чувств к нему под названием отвращение.—?Не трогай меня!Крик. Крик вырывается из меня такой, которого ни один из нас не ожидал. Хёнбин медленно поднимает обе руки, показывая, что выполняет мою просьбу и не собирается меня больше трогать.Я глотаю дождь и свои слезы. Свои слезы и дождь. Я глотаю обиду. Я глотаю унижение. Я унижена им, другой женщиной и жизнью.Он замирает вот так передо мной, будто ждет вердикта. И я замираю. Но я ничего не жду.Передо мной под дождем, внезапно обрушившимся в этот солнечный день на Сеул, стоит мужчина, которому я сказала ?да? на закате в Гранаде. ?Да? на совместное будущее. ?Да? на вечную память о всех прожитых моментах вместе. ?Да? на просыпаться и видеть вместо солнца его глаза. ?Да? на перед сном вместо луны видеть его улыбку.Оказалось, это было ?да? на самую большую ложь в моей жизни. ?Да? на быть растоптанной им. ?Да? на испытание самым низким способом.Я смотрю на него такого уже чужого. Вчера еще родной.Ненависть. Злость. Тошнота. Кроме этого я ничего не чувствую сейчас.—?Да, хочу разбиться,?— вспоминаю его вопрос. —?Хочу разбиться, чтобы не видеть твоё лицо больше никогда и не знать, что такое измена.И я ни разу не соврала. Я не хочу его видеть, потому что вспоминаю, как за тёмно-бордовой занавеской раздавались его стоны на пару со стонами ассистентки. Янми. Той самой, которую он нанял, сказав, что это его бывшая однокурсница так внезапно решившая подать резюме в нашу компанию. Та самая, которая заносила в его кабинет кофе, когда я приходила. Та самая, которая выполняла наши поручения во время запуска проекта ?N1?. Даже представлять и принимать это всё?— абсурдно.На меня смотрят глаза, в которых я видела целый мир. А теперь не вижу ничего. Мой человек, мой спутник по жизни, моя первая любовь, мой первый мужчина, мой будущий муж, будущий отец моих детей, мой…Не мой вовсе.Разве моё так поступило бы со мной?Я открываю дверь машины, чтобы убраться отсюда хотя бы на километр, остановиться где-нибудь и горько-горько плакать, пока ноющее сердце не вывалится наружу. Но даже это, судя по всему, оказывается для меня слишком большой роскошью. Хёнбин подлетает немедленно, захлопывает дверь машины и хватает меня за плечи.—?Не говори такие глупости. Давай спокойно поговорим, пожалуйста? Давай поедем в нашу квартиру, сядем и я… я всё объясню.Нашу квартиру. Хочется до слёз рассмеяться. Мы планировали сыграть грандиозную свадьбу и переехать в ?нашу? квартиру. Боже, как теперь всё это глупо.—?Сколько раз?—?Что?—?Сколько раз ты с ней спал? Я хочу знать, сколько раз тебе было меня мало, сколько раз я тебя не устраивала, и сколько раз мои чувства были так низко обмануты.Я дрожу всем телом от прилипшей одежды, от холода и от того, что ещё немного, и я рухну на землю без сил.Без гордости.Сильно сжимаю ключи в кулаке, чтобы перенести боль туда.Хёнбин вздыхает и отводит взгляд в сторону, двумя руками зализывая мокрые тёмные волосы назад.—?Один раз, Су. Этот всего лишь раз, я просто…Он замолкает. Замолкает, потому что видит, что в этом нет никакого смысла. Я не верю ему. А он лжет. Это было больше чем один раз.—?Ты просто всё испортил,?— уже севшим голосом заканчиваю за него я.—?Нет, прошу тебя. Я постараюсь всё объяснить и исправить. Да чёрт возьми, это правда ничего не значит, Су!Я усмехаюсь сквозь слёзы. Какое же это жалкое зрелище. Даже не знаю какое из больше: я?— двадцатипятилетняя идиотка с растоптанной гордостью, или он?— взрослый мужчина, пойманный на измене и извиняющийся под дождём.—?Сможешь всё объяснить и исправить за две секунды? Я вот могу. Один,?— снимаю с пальца обручальное кольцо, подаренное им шесть месяцев назад. —?Два,?— вручаю кольцо ему в руку, в самое сердце ладони. Глаза Хёнбина где-то отдалённо краснеют, будто бы ему стало внезапно очень… жаль? Разве не этого он хотел? —?Сначала я назвала тебя своим другом, потом назвала своей любовью, потом своим будущим мужем. Теперь я называю тебя никем.Я люблю его, но себя я любить должна больше.Мужчина моей мечты использует последние попытки?— пытается ухватить мою руку.—?Ты сейчас дашь мне уехать, иначе, клянусь тебе светлой памятью своего отца, ты об этом пожалеешь.—?Су, умоляю, не уходи так. Куда ты едешь, скажи хотя бы это. Ты в Лондон? Я полечу с тобой.У меня был билет в Лондон?— ведь я должна была поехать на вручение диплома MBA, который был так важен для всех и для него тоже. Но я не в Лондон. Я к черту. Я, которая позволила родителям построить ее жизнь, потом это продолжал делать дедушка вместе с матерью, а я лишь пытаюсь выжить в борьбе за звание любимой внучки и стать той, которая достойна носить фамилию Бэ, а также выйдет замуж в скором времени за достойного мужчину.Смешно оказалось до слёз.Хёнбин нервно стучит по моему стеклу, а когда я вижу, что он собирается сесть на пассажирское сиденье, то давлю на газ со всей силой. В зеркале смотрю, как он хватается за голову и становится всё меньше и меньше. А потом и вовсе исчезает. Вот бы так. Чтобы его никогда и не было в моей жизни. Чтобы я не чувствовала эту горечь во рту. Чтобы я не останавливала машину где попало и не кидалась за файлом от каких-то документов, потому что меня тошнит. Чтобы не опускала голову на руль, наконец высвобождая боль.Что есть измена? Моя вера покончила с собой. Вера в светлое будущее. Вера в любовь. Вера в душевное единство.Вместо Лондона я улетела в Вену, чтобы вылечить душу. Мне всегда нравился дух этого города. Словно ничего в нем лишнего, словно все по правилам, словно в этом городе люди не заняты терзаниями душевными, ведь это так дешево?— тратить себя на такого рода занятия в городе, где все пахнет так дорого. Я решила остановиться в семейном отеле миссис Бауэр, расположенном в местечке Габлиц в Венском лесу, в пяти километрах от столицы. Дедушка сказал бы, что я занимаюсь глупостями, ведь проще просто по щелчку пальцев купить квартиру где-нибудь в центре. Но я так устала от указаний, от советов, от жизни, поблескивающей золотом, но полной фальши. Я устала делать не свой выбор.По утрам в таком прекрасном месте я пила персиковый чай и смотрела на то, как пожилая владелица маленькой гостиницы кормила голубей. Днём я читала книги, а вечером прогуливалась по окрестностям. Иногда брала велосипед и включала специально подготовленный плейлист под названием ?позитив?, чтобы не разложиться в этом прекрасном городе, куда я привезла свою боль. Здесь на самом деле можно было ни о чем не думать, если бы моя голова была так устроена. Неделя пролетела слишком быстро для той, которая хотела сбежать из собственной жизни. Для той, которой изменил единственный мужчина, которого она любила. Да что уж, единственный мужчина вообще всей жизни. Мужчина, с которым будущее писали не мы, но мы могли бы его прожить.Маме я написала, что моё пребывание в Лондоне затягивается, и я была полностью уверена, что Хёнбин ничего никому не рассказал, как минимум потому, что ему будет стыдно перед моим дедушкой. Не могу ставить на то, что он его боится, но чувство стыда там определённо присутствует.—?Расскажи мне, дорогая, почему же ты, такая молодая и красивая, всю неделю печалишься?Пожилая владелица Миссис Бауэр выходит на террасу с двумя чашками фруктового чая и садится рядом со мной в кресло-качалку, где я удобно устроилась, чтобы понаблюдать за закатом.—?Да так, это пройдёт скоро, не переживайте. Спасибо большое за чай. Вы, кстати, приняли свои таблетки?—?Приняла, конечно. Мне нужно ещё долго жить, ты ведь в прошлый раз обещала приехать сюда с женихом. Я должна ещё ваших детей увидеть.Я грустно улыбаюсь и делаю глоток вкуснейшего чая, приготовленного миссис Бауэр. Не так давно я оставалась у неё, когда прилетела по делам в Вену, и каким-то образом очень прониклась её теплотой и этим уютным отелем. Ещё немного и я точно захочу выкупить у Миссис Бауэр один из номеров.—?Это навряд ли…—?О, дорогая моя, если бы мы с покойным Бауэром обрывали отношения при малейшей ссоре, я бы теперь не ждала приезда внуков каждое Рождество. Всё обязательно пройдёт. Кстати, ты мне обещала рассказать вашу историю. По-моему, сегодняшний закат полон таких прекрасных красок, что прямо-таки хочется послушать романтическую историю, что скажешь?—?Вам правда интересно? Если честно, не думаю, что у меня получится сейчас…—?Всё получится, Сюзан, я внимательно тебя слушаю. Ох, как же мне нравятся такие истории. Начинай.Отказать милой миссис Бауэр у меня не получается. Наверное, к восьмидесяти годам мне тоже будет интересно послушать чью-нибудь романтичную историю.—?Ну хорошо.***Семь лет назад—?Суджи, иди сюда, дорогая, папа хочет тебе кое-что сказать.Для меня, оканчивающей школу, такое серьёзное лицо отца отдавалось тревогой в сердце. В голове крутились тысячи мыслей. У него снова был приступ? В последнее время ему совсем плохо. А может, я сделала что-то не так? Я ужасно сдала экзамен? Меня не отправят учиться в Лондон? Дедушка вновь нашёл причину ненавидеть меня сегодня? Дочь дяди, которую язык не поворачивался назвать сестрой, снова донесла на меня какие-то несуществующие истории, чтобы выставить себя ангелом всея семьи?—?Папа, если Сохи снова что-то придумала, клянусь, что бы это ни было, она врёт как всегда!У меня заведомо начиналась паника, потому что я знала, с какой змеей живу под одной крышей. Мы были одногодками, ходили в одну школу, учились в одном классе, и она ненавидела меня всей душой. Сохи не упускала возможность где-нибудь подложить свинью, чтобы начислить себе баллы в глазах дедушки, получая статус любимой внучки, потому что Сохи смотрела далеко вперёд, пока я наивно мечтала встретить принца на белом коне в Лондоне. Было ли это по причине того, что я отняла у неё куклу, когда нам было по пять лет, или по причине того, что её отец скончался, когда нам было по тринадцать,?— я не знала. Или, может, по причине того, что дедушка с молодости ставил соперничество между сыновьями, а потом делал то же самое с нами.—?Ничего такого, родная. И ты же знаешь, я верю тебе всегда и во всём.Отец совершенно не был похож на деда?— душевная доброта, тёплый и добрый взгляд, нежелание с кем-либо когда-либо соперничать, а уж с родным братом тем более, и ум, благодаря которому ему всегда удавалось правильно принимать решения касательно бизнеса. Дедушка мог быть с ним не согласен в идее, но уступал, потому что на второго сына положиться он не мог?— тому больше нравилось тратить семейные деньги, нежели зарабатывать их.На материнском лице я видела волнение и отдалённо улыбку, словно она чему-то там у себя радовалась, но её напрягала моя предстоящая реакция.—?Кхм… —?мама прочистила горло, что подтверждало мои догадки,?— помнишь наших друзей, семью Ким? Пару лет назад отец ведь начал сотрудничать с ними, они выкупили двадцать процентов акций, чтобы, ну, в компании… они ещё часто к нам приходили, а ещё вы так хорошо ладили…—?Мам,?— я взяла маму нежно за руку и рассмеялась,?— может, ты уже скажешь прямо, а то серьёзно напрягает.Мама ничего не понимала в бизнесе и не желала, наверное, поэтому отец так сильно хотел все свои знания передать хотя бы мне, напоминая, что он не вечный, и поселяя во мне страх. После смерти дяди, которая пошатнула состояние всей семьи морально, а потом и финансово из-за его бесконечных долгов, папа остался один на один с дедушкой и с огромным бременем бизнеса и невероятными требованиями. Тогда было принято решение начать сотрудничать с Кимами, которых я помнила, ещё будучи в ходунках. Их сын?— Хёнбин, постарше меня, всегда приходил к нам со своей собакой, чтобы я поиграла, потому что в нашем доме заводить животных было категорически запрещено, а ведь так хотелось. Тогда пёс, чувствуя, кто именно его недолюбливал, прыгал на Сохи, а та орала на весь дом и просила убрать ?чудовище?. А в позапрошлом году родители ходили на панихиду жены господина Кима, на тот момент я уезжала в Вену по обмену со школы и не могла их сопровождать. Насколько я знала потеря матери как раз и стала причиной возвращения Хёнбина из Лондона навсегда.—?Их сын, Хёнбин, помнишь ведь его, он приходил часто и даже учил тебя рисовать. Он отучился в Лондоне, поработал там, сейчас работает у нас на пару со своим отцом, можно сказать даже, что он сам очень умело ведёт бизнес. Недавно у нас были две очень крупные сделки, за которые отвечал он?— справился более чем на отлично. У него своё видение бизнеса и хорошие знания. Отучишься в этом же университете в Лондоне. Если нужна будет помощь, он поможет. И… мы решили, что наши семьи должен объединять не только бизнес, поэтому мы договорились о вашей встрече. Пообщайтесь, получше узнайте друг друга. Сегодня в шесть вечера он заедет за тобой.Начиналось всё вроде так отдалённо, а потом отец просто поставил меня перед фактом. Они решили, они договорились. Вот так просто. Раз и два. Вот тебе план на всю жизнь.Я, которая два месяца назад на восемнадцатилетие загадывала встретить своего принца, какого-нибудь гитариста немца или статного англичанина, по вечерам рассекающего на мотоцикле; которая загадывала себе лучшие студенческие годы, представляла совершенно не это.—?Несмешная шутка, если честно. Вы сейчас серьёзно? Извините, конечно, но он разве не в том возрасте, когда семью надо заводить? А я же…А я мечтала наконец увидеть жизнь. Отрываться с друзьями, творить хоть немного безумий, готовиться к экзаменам в ночь перед сдачей и при этом быть лучшей на курсе. Мечтала путешествовать в автобусе, где все весело поют песни под гитары. Мечтала об обычной студенческой жизни, а не быть окольцованной сразу после школы с героем не моего романа, причём на двенадцать лет старше меня. Это означало, что и детей надо заводить рано, да и, к слову, это ведь брак по расчету, такая гениальная идея, определённо, пришла бы в голову лишь дедушке.—?Суджи, родная, ты не представляешь, какая это прекрасная возможность!Фраза матери ещё больше расстроила меня. Я вскочила, убрав руку из её рук и смахивая выступившие слёзы.—?Пусть за эту прекрасную возможность выходит Сохи, она ведь как раз мечтает выйти замуж за богатого человека как можно пораньше, чтобы сидеть дома и вышивать крестиком. Уверена, дедушка будет также счастлив выдать её за ?прекрасную возможность?. Кому… кому вообще это пришло в голову? Папа, ты ведь не мог, значит это…—?Мне! Это моё решение, и я бы очень хотел, чтобы ты смирилась с ним.Железный голос отца заставил меня замолчать. Он никогда не был со мной таким. Слёзы просто лились из глаз, а я принимала вердикт.—?Родная, я тоже была очень молода, когда вышла замуж за отца. Тем более смотри, у нас разница в одиннадцать лет, но разве я не самая счастливая женщина?Так и было. Отцы для дочерей герои. Не все, конечно, но мой был таким. Маме просто повезло. Зато я помнила, когда Хёнбин приезжал иногда из Лондона будучи студентом, он по-прежнему любил животных, но задатки хама и высокомерного мужчины в нём тогда уже проскальзывали. Ничего общего с моим отцом. Не скажу, что я испытывала к Хёнбину неприязнь, я даже считала его вполне симпатичным?— в детстве, когда он улыбался, так и хотелось впихнуть палец в его ямочки на щеках. Но, пожалуй, на этом всё.—?Сомневаюсь, что я буду самой счастливой в браке по расчёту в двадцать первом веке.—?Ты многое не понимаешь, Су,?— строго сказал отец. —?Мне нужно быть уверенным в человеке, которому я тебя оставляю. А я уверен в том, кто рос на моих глазах. Я больше не буду это обсуждать. Тем более Хёнбин рад этому, как и мы. Обдумай, прими всё, и вы поладите.—?Спасибо, папа. Я никогда этого не забуду.Вылетела тогда я из его кабинета в слезах. Папа оставляет меня. Хёнбин рад этой идиотской идее. Принять. Принять выбор касательно жизни, который сделали за тебя. Это было так низко, обидно и отвратительно. Сохи каждый день своей жизни бредила идеей выйти замуж поскорее, а меня подкалывала тем, что я никогда не выйду замуж, потому что характер слишком взбалмошный, а в голове слишком большие мечты, да и кто вообще станет смотреть со мной закаты каждый день. В общем, в её мире все заключалось на долбанном замужестве, так почему бы не выдать замуж её? Я твёрдо решила, что этому не бывать. Время, которое мне выделили на подготовку к ?свиданию?, я потратила на то, чтобы собрать в рюкзак самое нужное из вещей и выбросить из окна бесконечное количество подушек, на которые по моим расчётам я упала бы вполне мягко. Откуда во мне на тот момент взялась эта бунтарка, оставалось лишь гадать. Но горе не приходит в одиночку. Когда я собиралась выкинуть последнюю подушку…—?Ах ты мерзавка, что ты там делаешь, мм? Сегодня тебе точно влетит, я сейчас же всё расскажу дедушке!Сохи, которой всегда нечего делать кроме как следить за мной и отравлять жизнь, стояла на заднем дворе возле моих подушек и мерзко улыбалась. Я всегда поражалась, как таким ядовитым персонажам удаётся оказаться в нужное время и в нужном месте.—?Сохи, прекрати, это не шутки! —?шёпотом пыталась её остановить я, выглядывая из окна.Наивно полагала, что в ней есть хоть немного сестринских инстинктов. Но нет.—?С чего бы мне прекратить? Не хочешь замуж? Как же это круто, когда случается так, как ты не хочешь. И вообще, почему это тебе уже приготовили прекрасную беззаботную жизнь, а мне нет? Держись у меня, сейчас дедушка всё узнает и выдаст тебя замуж завтра же!И она правда ушла доносить. Злость и обида так сильно хотели вылезти из меня через слёзы, но у меня не было времени на это. Я вообще мало соображала, что творю. Какой-то дикий инстинкт самосохранения сработал. С молниеносной скоростью кинула рюкзак вниз, а потом стала лезть через окно. Насчёт три надо было отпускать руки и падать со второго этажа. Не в первый раз так делала. Однажды хотела вот так сбежать на вечеринку одноклассника и повредила лодыжку. Тогда папа поймал меня с поличным, отпустил на вечеринку, а после отвозил в больницу. В этом был весь папа. Однако Сохи всё равно донесла всё дедушке, и я получила первую в жизни пощёчину от мамы, чтобы она не прилетела от дедушки.Я вспоминала всю эту жуткую историю лишь для того, чтобы переключить внимание и не думать о том, что мне пора прыгать.—?Так, ладно. Один, два…—?Три.Не любила досчитывать до трёх, поэтому, закрыв глаза, просто отпустила руки и ?три? произнесла с кем-то одновременно.Но упала я не в подушки на земле, так славно подготовленные.Мужские руки подхватили меня очень вовремя и чётко, словно так и было задумано.